Темное наследие

      Окрестности Седрии, маяк на Двуглавой скале; 22 алгаура (IX), ночь       — Что я должна сделать? — тихо спросила Брианна.       Возвращательница подошла и села рядом.       — Ты наверняка уже и сама знаешь, — произнесла она своим певучим голосом.       — Это… обязательно?       — Жизнь никогда не дается просто так. Смерть — это самое важное условие, без которого невозможна жизнь. А в случае Возвращателей… Когда рождается ребенок, в тот же момент умирает старик       — Как и без жизни невозможна смерть…       — Именно так. В этом суть самого бытия. Отец Понимания сотворил не просто мир и двух богов, чтобы следить за ним. Он создал великое равновесие. Не познав смерти, не узнаешь жизнь. Только под этим чаще всего подразумевают случайную гибель друзей, родных… Но совсем не то, что Великое Бытие требует для осознания того, что именно оно приносит в пределы сущего. Что именно Отец Понимания дарует своим чадам… Учителя и философы говорят, что дар — это жизнь. Но на самом деле дар — это смерть. Только познав ее, понимаешь всю ценность жизни. И, в общем-то… хм…       Брианна глянула на женщину.       — В общем-то что? — спросила она.       Ведьма посмотрела в глаза Бри и произнесла:       — Только познав смерть, ты обретаешь полное право давать жизнь другому существу.       Брианна нахмурилась.       — А как же рождение? Когда женщина рожает…       — Нет, я не о том. Когда случается зачатие и рождение — это совершенно особая магия. Для этого не нужно ни человеческого разума, ни каких-либо особых усилий. Мы же говорим о возврате тех, кто уже завершил свой путь. И чтобы он снова шел по дороге Жизни, нужно предложить ему новый. И если пытаться создать жизнь искусственно или возвратить душу из-за грани посмертия, сделать это можно только если заполнить образовавшуюся пустоту в посмертии. Предложить ушедшему чей-то другой путь. Ведь если здесь одна жизнь дается в обмен на другую, то почему там должно быть иначе? И жизнь, и смерть подчиняются одним законам Бытия. Таким образом человечество приносит жертву за то, чтобы жить дальше.       Брианна опустила глаза.       — Это и есть самое важное условие, чтобы… чтобы вернуть Мирну?       Ведьма улыбнулась и погладила девушку по голове.       — Да, это так. Чтобы вернуть в мир одну душу, необходимо принести в жертву другую.       — Но ведь это убийство, — прошептала Брианна. — Это темная магия…       — То, что касается жизни, это не темная и не светлая магия. Это вообще не касается магии. Возвращатели издревле поняли это и научились обходить ядро волшебства своими тропами, на которые не способен встать никто другой. Не способен, если не осознает этой простой истины: жертва — это ключ к пониманию. А понять суть жизни можно, только почувствовав самой, что такое смерть. Только через эмоции, которые появляются, когда ты переходишь тот порог.       — И никак иначе?       — А как иначе-то? Скульптор ваяет статую из бесформенного камня, отсекая лишнее. Так и здесь. Без одного не может быть другого.       — Но вот в больнице… — попыталась возразить Брианна. — Лекарь может вылечить всех, чтобы никто не умер…       — Конечно, может. Если хватит способностей. Только умирают не обязательно рядом. Просто когда погибель отойдет от одного, в ту же секунду она может придти к кому-то где-то в другом месте. Или на следующий день. Великому Бытию нет разницы, кто и где. Это просто произойдет и все. Равновесие. В единое мгновение смерть открывает дверцу для новой жизни. Или для чьей-то души, которой еще рано отходить пред очи Отца Понимания.       — Так если рано, то может, и не должна она возвращаться через жертву? Это же справедливо, чтобы она просто вернулась и завершила свой путь.       — Нет, девочка, — улыбнулась женщина. — Если бы все в мире полагалось лишь на логику справедливости… Но это невозможно. Справедливость богов — это сила и мудрость. А мудрость, сила и знания постигаются только через испытания. И суть жертвы — отдать важное за бесценное.       Она встала, ласково проведя ладонью по черным волосам Брианны.       — Когда ты осознаешь это, будет легче принять решение о том, кто на самом деле тебе дорог. Родная сестра, твоя кровь, которая искренне тебя любила и всюду полагалась на тебя, или бродяжка с непреодолимой тягой к одурманивающим веществам. Посмотри на нее. Посмотри!       Брианна вскинула голову, послушно взглянув на новую подругу. Вагарка сидела практически неподвижно, лишь скрюченные пальцы хищно сжимались и разжимались. Девушка смотрела вперед, но явно не видела ничего, и странная, пугающая улыбка играла на ее губах, а из уголка рта тянулась ниточка слюны.       — Что она может принести в мир? Кому помочь? Что сделать хорошего? Что оставит после себя? — негромко, но с жаром говорила возвращательница. — Она не сказала тебе, но ведь свои не просто так от нее отказались. Она выбрала свою дорогу, и закончится она быстро, в дурмане. А по пути… Она будет воровать, а, может быть, и убивать за саму возможность уйти в сладостное забытье. Это разрушит ее. Уже почти разрушило. Спаси ее от этой жалкой участи. И спаси свою сестру.       Ведьма вышла из пещеры, оставив Брианну наедине со своими мыслями.       Аппарео, леса провинции Мёблок; 25 алгаура (IX), вторая половина дня       Фьёрт охарактеризовала ситуацию очень метко: Латисия именно что дулась.       Сейчас, наутро, ночные события казались каким-то ночным кошмаром, поблекшим с рассветом до полной прозрачности. Тогда, разбираясь с последними островками пламени, помогая вытаскивать из будки бесчувственного Криса, просто не было времени, чтобы поддаваться панике. Только потом девушка позволила себе чуть перевести дух, и ее тут же настиг банальный, пошлый отходняк. Ее трясло, пока из сумерек не вынырнула ищейка и не уволокла в купе, закутав в плед и вручив невесть откуда добытую фляжку с чем-то весьма забористым. От обжигающего напитка боль притупилась и стало чуть полегче. Латисия посидела несколько минут неподвижно, прислушиваясь к собственному дыханию и к связи с Крисом, которая хоть и отдалялась, но все ещё была ощутима…       «Держись, защитничек…»       А наутро Тиса в первую очередь лично убедилась, что Крис вовсе не собирается помирать, а вовсе даже наоборот, хотя и без того знала, что он жив, и вроде как стал ощущаться сильнее. Однако одно дело — странная магическая связь, которая вполне может приглушать негативные сигналы, чтобы не угробить защищаемого, а совсем другое — убедиться лично. Но все было хорошо.       Так что Рэдхейл деловито зашагала к паровозу, где с апломбом предложила свою помощь. Однако ее не слишком вежливо попросили не путаться под ногами у специалистов, хотя Тиса с возмущением упомянула и свой диплом ВИМ, и тот факт, что паровоз, вообще-то, уцелел именно благодаря ей! Напрасно. Лавертийцы были неумолимы, поглядывая недружелюбно и подозрительно, и подпускать ее к своему драгоценному котлу явно не собирались.       Так что Тисе пришлось уйти, хотя она и кипела от возмущения, и девушка сочла за благо держаться от головы поезда как можно дальше, прогуливаясь у последних вагонов. Она уже представляла себе, как вообще можно улучшить химический двигатель, для большей мощности или тому подобного, чтобы потом получить патент и утереть этим снобам нос своим в высшей степени изящным, функциональным и выгодным, решением. Идеи вспыхивали одна за другой, и Рэдхейл устроилась на каком-то ящике, который кто-то вытащил на свежий воздух, достав письменные принадлежности. Перед глазами уже появилась мысленная схема паровоза, где жирным кружком было обведено, что конкретно можно изменить, чтобы снизить взрывоопасность механизма.       В какой-то момент Тисе все же показалось, что она либо снова уснула, либо грезит наяву, потому что на чертеж, который она старательно выводила в блокноте, неожиданно опустилась… если бы это была бабочка (неслыханная редкость, тем более в осеннюю пору!), еще полбеды, но при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что крылышки у нее состоят из миниатюрных перьев — именно перьев, как у птицы! Крепились они на крошечных шарнирах, а лапки насекомого оставляли на бумаге ощутимые царапины по той простой причине, что они были металлическими. Но когда Тиса протянула руку, чтобы дотронуться до этого чуда, бабочка изящно распустила крылья и перепорхнула на стену вагона.       Девушка подняла голову, с интересом наблюдая за бабочкой, и, охваченная любопытством, встала и подошла к ней. Однако маленькое механическое чудо тут же вспорхнуло и отлетело дальше. Латисия пошла следом, чувствуя себя маленькой девочкой из сказки, которая гонялась за бабочками, вызванными плохим волшебником. И все же было интересно, кто вообще владеет таким удивительным механизмом.       Вдруг бабочка влетела в почти незаметную щель в оконной раме, посидела на другой стороне стекла, давая полюбоваться ювелирно собранным брюшком, а потом, не успела Тиса и глазом моргнуть, скрылась за занавеской. Странно, оттуда билась яркая полоска света. И доносились звуки…       Латисия неосознанно придвинулась ближе и прислушалась. Да, так и есть. Кто-то работал маленьким ювелирным молотком.       Девушка отступила назад, прижимая блокнот к груди, и осмотрелась внимательнее. Это был последний вагон поезда, первого класса. Рэдхейл уже знала, что там ехал лорд, оказавшийся врачом, который полночи помогал всем пострадавшим, в том числе и Кристиану. Значит, бабочка принадлежала ему? И, значит, лорд сейчас не навещает пациентов?       «Надо бы его поблагодарить», — спохватилась Тиса, слушая мерный перестук инструментов. Похоже, во вполне просторном для одного человека вагоне была оборудована маленькая мастерская, наиболее вероятно, что переносная. Похоже, этот лорд занимался не просто лечением людей.       Девушка забралась на площадку, и попыталась открыть дверь, но там было заперто. Любопытство подхлестнуло ее сильнее, хотя мысль о том, что, возможно, не стоит вторгаться куда не следует, таки мелькнула в голове.       Собравшись с духом, Тиса постучала.       — Кто там? — послышался недружелюбный голос, слегка приглушенный дверью, и перестук инструментов утих. Тиса несколько растерялась и замешкалась, и тот, кто откликнулся, видимо, решил выяснить ответ на свой вопрос лично, потому что далее послышались шаги, шорох ручки, и слегка более приветливое: — Заело. Сейчас…       Спохватившись, Латисия сообразила, что заело дверь, и приналегла на нее плечом, желая помочь. Затем раздался хруст, дверь резко подалась вперед, и девушка не удержалась на ногах, рухнув следом на пол с коротким приглушенным воплем.       Приземление вышло не слишком приятным, но в целом безболезненным. И когда спустя несколько секунд Тиса раскрыть глаза, то обнаружила, что на нее озадаченно из-под сложных многолинзовых очков-увеличителей смотрит доктор Маккоул.       — Ты кто такая? — с легкой усталостью произнес он. Из-за мужчины недружелюбно выглядывала огромная псина, на взгляд Рэдхейл абсолютно беспородная, но кто знает этих аристократов?       — Э… — сглотнув, выдавила Тиса. Вопрос был какой-то неправильный. — Я Латисия. А вы...?       Она вовсю разглядывала врача и его собаку, и затем, сообразив, в насколько странном положении она находится, вспыхнула и вскочила, отряхивая себя от несуществующей пыли.       — Простите! Простите, я… просто хотела поблагодарить за помощь, и вообще… за дверь тоже простите…       — Ничего, бывает, — поспешил успокоить ее Маккоул. — Ее тут ночью вскрыли, неаккуратно так, поэтому теперь вот мучаюсь…       Тиса вновь с интересом покосилась на собаку, и вдруг заметила, что задней лапы у нее просто не было, а культю выше колена закрывает металлическая конструкция, а затем завертела головой, рассматривая помещение, в котором оказалась.       Вагон был не похож на остальные, напоминая скорее небольшую комнату, отделанную очень роскошно. Посреди стоял ярко освещенный стол с разложенными инструментами, изрядную часть которых можно было назвать мечтой любого механика, и какими-то чертежами.       — Ого… — с уважением произнесла Тиса.       — Это еще ничего, — скромно отмахнулся врач. — Дорожный набор. Вот дома у меня отличная мастерская.       Однако кое-что выбивалось из общей картины. Центральное место на столе занимала механическая лапа собаки, задняя.       — Протез…       — Да, это мое хобби, — терпеливо отозвался Маккоул. — Людям протезы делают многие мастерские, а с животными почти не работают.       — И ваш пес пострадал ночью…? — ахнула девушка.       — Вообще-то нет, ночью только я. В основном лишь моя гордость. У Занозы один поршень полетел еще в Седрии. Я ограничил пса в движении, чтобы нога окончательно не сломалась, и всю заварушку он пропустил. Наверное, это и к лучшему. В общем, я сейчас занят, и если вы не хотите позвать меня к пациенту…       — Нет-нет, я лишь хотела поблагодарить! Ну, еще мне стало интересно, чья это удивительная бабочка… Простите еще раз! — спохватилась Латисия, сообразив, что ее совершенно не рады видеть. — И большое вам спасибо!       Только выбравшись из вагона, механик вспомнила, что среди инструментов на столе Маккоула была парочка таких, что вряд ли получили бы одобрение Королевской Технической комиссии и наверняка заинтересовали бы ищеек. Только говорить об этом Тагн девушка не собиралась. Давать второй шанс на полноценную жизнь бессловесным животным было в ее глазах куда более достойным деянием, чем слепое следование букве закона.       Рэдхейл потащилась обратно в свое купе — наплыв вдохновения испарился, и чертить что-то на свежем воздухе ей не хотелось. Однако перед нужной дверью она остановилась в сомнении. Когда Тиса забежала сюда пару часов назад за какой-то мелочью, дремлющая в полном облачении ищейка вскинулась как на пружине, и в лоб девушке уставился внушительного вида револьвер. Впрочем, Тагн очень быстро сообразила, что это отнюдь не новое нападение, а свои, и оружие было спрятано. Извиняться она не стала, ругать Тису тоже, но той хватило тяжелого и усталого взгляда ищейки. Повторять не хотелось. Вдруг сонная Тагн внезапно примется палить? Поэтому девушка отступила от двери и направилась к соседней: стоило проведать Кристиана.       Парень обнаружился сидящим на диванчике, и крепко сжимающим взлохмаченную голову. Ожоги от щелочи выделялись красными пятнами, и девушка знала, что если они не слишком глубоки, то сначала побелеют, а потом отшелушатся, оставив нормальную кожу.       — Что, голова болит? — сочувственно поинтересовалась Тиса, плюхаясь рядом. — Зато руки-ноги целы, и вообще легко отделался.       — Угу… — невнятно отозвался Кабрерра, почти не пошевелившись. Нет, что рядом возникла именно его подопечная, он явно понял, но привычной энергии Второго Тиса не ощущала.       — Это из-за удара при аварии? Вроде, уже давно должно было пройти, — сказала девушка, и похолодела, понимая, что все отнюдь не так просто.       — Из-за аварии, верно? — растерянно спросила она.       Аппарео, леса провинции Мёблок; 25 алгаура (IX), вечер       Дерек методично отсчитывал секунды, тщательно скрывая нетерпение. Но вот подошло долгожданное мгновение, и маг, дождавшись, когда Фьёрт выйдет из вагона, галантно подал ей руку. Он так и не смог набросить на ищейку следящее заклятье, способное подсказать нужный момент, его колдовство расползалось, как ветхая ткань, и соскальзывало, как вода с жирной сковородки, сбрасываемое защитными амулетами. Поэтому пришлось следить самостоятельно, через окна вагонного коридора, напоминая самому себе шкодливого мальчишку…       — Добрый вечер, мисс Тагн, — улыбнулся Дерек, наслаждаясь мелькнувшим на лице девушки удивлением. — Как ваше самочувствие?       — Благодарю, я уже в полном порядке, — отозвалась ищейка, глядя на него с некоторым подозрением.       — Тогда, может быть, вы подарите мне танец? — поспешил закрепить успех маг.       Фьёрт растерянно посмотрела в сторону хвоста поезда, откуда донеслись мелодичные звуки.       — И откуда музыка? — чуть сощурившись, спросила Фьёрт. Самообладание почти вернулось к ней, но выглядело каким-то неестественным, натужным.       — В вагоне третьего класса едут ваганты, — ответил Дерек.       Ищейка видела музыкантов, но ситуация выбила из колеи суровую девушку, похоже, совсем не приученную к романтике.       — Люди устали, — сказал маг. — Музыка всегда помогает пережить трудные ситуации. Помните ту легенду про пассажирский корабль, затонувший в Западном океане? Там на палубе тоже был оркестр, и все музыканты погибли, но не переставали играть до самого конца.       — Наш поезд, к счастью, не затонет.       — Да уж, — хохотнул Дерек, бросив взгляд на чахлую сточную канаву вдоль железной дороги.       Все это время маг мягко, но настойчиво вел девушку к концу поезда, где расположились ваганты. Четверо парней играли лихие народные мелодии, пассажиры отплясывали, стараясь хоть на время отвлечься от постигшего их несчастья.       — Мне кажется, эта музыка не подходит для парного танца, — проговорила Фьёрт. — Это должен быть энергичный танец.       — Я знаю эту мелодию, — ответил Дерек, не отпуская ищейку. — Сейчас она сменится.       И в то же мгновение ритм музыки изменился, став нежным и невероятно лиричным. Дерек втайне попросил музыкантов при появлении ищейки начать играть совершенно определенную мелодию, и даже украсил площадку маленькими магическими огоньками.       Аннта сааму.       Танец весенних листьев.       «Подстроил, гад», — прочел о’Двайер в глазах Фьёрт.       «Подстроил, — легко согласился маг, отвечая ей так же, взглядом. — И я не гад».       …Танец-предложение. Танец-мольба. Танец-обещание…       Танец, который танцуют, предлагая вступить в романтические отношения. Несложный, но очень красивый и чувственный.       …Мужчина, предъявивший свои претензии на женское внимание и даже большее…       …Женщина, в чьей власти их подтвердить или отвергнуть…       — Я совершенно не умею танцевать, — неуклюже попыталась избежать недвусмысленной ситуации Тагн.       — В это сложно поверить, — усомнился Дерек, все еще не выпуская ладонь Фьёрт из своей руки. — Вы настолько грациозно двигаетесь, что просто не можете плохо танцевать.       — И все же… — явно смутившись еще больше, ответила Фьёрт.       — Тогда позвольте вам показать… — мягко произнес маг, несколько недоумевая. Аннта Сааму была известна даже в самых глухих деревнях Аппарео. Или Фьёрт — все-таки иностранка?       Он опасался, что она откажет, сославшись на необходимость сменить Кора, или еще на что-нибудь, или просто без объяснений, спрятавшись за стальной стеной безразличия, но Фьёрт все же позволила отвести ее к импровизированной танцплощадке, галантно и трепетно положить ладонь на свою талию, провести в нехитрых па… Она немало смущалась, хотя и тщательно старалась это прятать, пытливо заглядывая в его лицо, но Дерек демонстрировал только совершенно искреннее восхищение партнершей.       Ищейка и впрямь танцевала неважно, но все легко компенсировалось ее изящными движениями. Дерек слышал, что подобная грация бывает не только у хороших танцоров, но и у отменных бойцов. Что же, этой ночью Фьёрт была более чем убедительна в этой роли. Маг только мог порадоваться, что ее лицо в те напряженные моменты было скрыто маской.       «Ей бы блистать на балах, а не убивать людей, будь они хоть трижды преступники», — думал о’Двайер. И ему было все равно, что на девушке отнюдь не шикарное бальное платье, а очень невзрачный костюм, в котором так удобно драться.       Последние нежные звуки кроты, парлора, вистла и боурана*, разливавшиеся в таких волнительных осенних сумерках, почти затихли, и Дерек притянул ищейку еще ближе к себе. И медленно наклонился к ее губам, не таким уж и алым и пухлым, но невыразимо притягательным…       — Извините, мне нужно идти, — будто окатили его ведром холодной воды, и Фьёрт мягко но неодолимо вывернулась из его объятий, и, едва отойдя на пару шагов, застыла, так как разочарованный вздох был ей ответом — все пассажиры уже давно наблюдали только за ними двумя.       — Мне… мне нужно подумать, — замялась девушка, обернувшись к Дереку, и спешно удалилась.       — Конечно… — поспешил согласиться маг, и, глядя ей вслед, внутренне содрогнулся. Кто и что сотворил с Фьёрт, что она настолько нарочито-холодно игнорирует простейшие знаки внимания, а принимать серьезное ухаживание боится? Это был именно страх, не наивное кокетство или манерное жеманство. Почти паника. А ведь будь у нее поклонник или жених, то она скорее всего спокойно сказала бы сразу.       Дерек заметил, что навстречу ищейке выкатилась взволнованная Латисия, и принялась что-то тихо, но экспрессивно объяснять. Фьёрт в ответ только кивнула и ушла вместе с ней.

***

      Через полчаса Фьёрт собрала магов и Тису в своем купе. Крис сел рядом со своей подопечной, явственно стараясь лишний раз не крутить головой, Дерек расположился напротив, ищейка осталась стоять у двери, сверху обозревая свой маленький отряд.       — У нас проблема, — без обиняков начала женщина, объясняя, на взгляд Тисы, больше для о’Двайера. — Точнее, большая проблема у него.       Она кивком показала на Кристиана, и тот скривился, когда на нем скрестились взгляды всех присутствующих.       — Отсчет метронома в его голове подходит к концу, уже начались головные боли. Доктор Маккоул сказал, что еще день-два, и господин Кабрерра станет полностью неспособным хоть что-то делать, а еще через пару — умрет.       От будничности тона, которым Тагн это говорила, становилось особенно жутко.       — А доктор Маккоул не сможет остановить отсчет? — выпалила Латисия, сочувственно покосившись на Второго ученика. — Убрать эту штуку?!       — Он отказался даже пробовать. Сказал, что видел такие только на трупах, а на живом человеке разбирать не рискнет, даже если окажется в лучшей операционной Аппарео с когортой лучших специалистов. Это не обычный протез-пластина, призванная закрыть дыру в черепе, а сложный артефакт, защищенный от взлома.       — А магией…? — упавшим голосом пролепетала девушка. — Мистер о’Двайер ведь сильнее и опытнее…       Кристиан зло скалился, всем своим видом выражая скепсис.       — Если мистер о’Двайер сумеет разобраться в том, какой именно импульс нужен, и вовремя подберет необходимые параметры, честь ему и хвала, — сухо отозвалась ищейка. — Но прошу помнить, что Гвиделлину такое заклинание давалось очень дорого.       — Я мог бы попробовать… — задумчиво протянул Дерек, глядя на соученика со смесью неприязни и сочувствия.       — Но ты что-то придумала, — подал голос Крис, которому внимание Первого явно было еще неприятнее, чем сверлящая висок боль. — Иначе не затеяла бы этот разговор.       — Верно, — отозвалась Фьёрт, закладывая руки за спиной. — Я предлагаю воссоздать нейтрализатор.       Растерянное «эээ» Латисии было единственным звуком, возникшим в купе: все, казалось, перестали дышать.       — Здесь гениальный механик и опытный маг-артефактор, а мистер Кабрерра еще в состоянии вспомнить, как его нейтрализатор выглядел, и, вообще, любые нюансы его работы могут пригодиться.       — Я могу попробовать, — произнесла Тиса, воодушевляясь с каждым мгновением, и почти сразу скисла. — Только мне может не хватить инструментов…       — И могут потребоваться специфические материалы, — отозвался Дерек. — Мы успеем добраться до Лузаны?       — Успеем, — кивнула ищейка. — Но потеряем недопустимо много времени, шанса на ошибку больше не будет. А инструменты и материалы можно попросить у доктора Маккоула. Возможно, там небольшое разнообразие, но выбора у нас нет.       — Так вы… знаете? — осеклась Рэдхейл, глядя на Фьёрт почти что с ужасом.       — Что у него куча запрещенной механизации? Знаю. Видела, когда освобождала его.       — Тогда почему вы его не арестуете? — удивилась девушка.       — А подумать? — ровным тоном отозвалась Тагн.       Тиса растерянно пожала плечами, оглядев мужчин. Крис выглядел ушедшим в себя, а Дерек задумчивым.       — Потому что он — единственный врач на целый поезд пострадавших людей, — предположил последний. — Арестовать его, посадив под замок, глупо. А если снова потребуется помощь? Он вообще сейчас не обязан лечить. Однако разбираться со всеми травмами придется потом самостоятельно. И с недовольством пассажиров — тоже.       Латисия неуверенно улыбнулась, и на ее лице проступило некоторое неверие в подобный альтруизм Тагн.       — И помимо прочего, мне незачем ссориться с целым лордом, — пожала плечами та.       Ан нет. Расчетливая ищейка оставалась самой собой.       — В любом случае, советую приступать немедленно, — резюмировала Фьёрт. — Сомневаюсь, что смогу чем-то помочь, поэтому пойду.       Ищейка выбралась из вагона, отыскав Хордана, и агенты молчаливо кивнули друг другу. Им не нужно было говорить что-то, чтобы понимать один другого.       Пост сдал, пост приняла. Вахта без происшествий.       Через час, когда стемнело окончательно, из притихшего вагона выпрыгнули Тиса и Крис. Они впустую крутили головами, пытаясь обнаружить ищейку, пока та не возникла у них за спинами прямо из темноты.       — Какие-то новости?       Тиса подпрыгнула от неожиданности, чуть не взвизгнув, Крис обошелся тихим ругательством сквозь зубы.       — Да, — ответила девушка, нервно ломая пальцы. В сумерках ее глаза поблескивали особенно ярко, и вообще казалось, что она готова разрыдаться. — Мы пришли к выводу, что в том нейтрализаторе… Ну, там использовалось…       — Электричество, — устало закончил Кабрерра.       — Статут об электричестве, — утвердительно произнесла Фьёрт. Закон, запрещающий создание и использование любых приспособлений, использующих электричество. И она — агент службы, следящей за этим.       — Ну да, — вздохнул молодой маг. — В общем, аналог разрабатывать слишком долго, так что у меня будет большая просьба. Прикончи меня сама, прежде чем этот ярхиссов приборчик выдавит мне мозг через уши. Старику не следовало вешать этот поводок на меня.       В наступившей тишине Рэдхейл отчетливо всхлипнула.       — Да выпишу я вам разрешение, — хмыкнула Фьёрт после небольшой паузы, показавшейся бесконечной. — Только трясти им, понятное дело, во все стороны не стоит.       — Правда? — с неистовой надеждой уточнила Рэдхейл.       — Правда, правда. Я все-таки не рядовой агент, а эмиссар, полномочий у меня хватает, — усмехнулась ищейка.       — А Статут…       — Статут направлен в первую очередь на то, чтобы бездумные эксперименты с электричеством не спровоцировали повторение Катастрофы. Если использовать такие устройства аккуратно и очень изредка, то ничего страшного не произойдет. Однако наши лихие изобретатели на пороге не остановятся, вот и пришлось запретить все скопом, — самую чуточку покровительственным тоном произнесла женщина, и почти не удивилась, когда Тиса крепко ее обняла, и умчалась по направлению к вагону Маккоула.       — Спасибо, — искренне произнес Кристиан, мельком покосившись вслед своей подопечной.       — Совсем уж монстра из меня не делайте, — выровнявшимся тоном отозвалась Фьёрт. — Только после использования разберите и спрячьте детали по разным сумкам, чтобы на границе вопросов не возникло. Нужен он всего раз в декаду, а в Лаверте мои полномочия сильно урежутся.       — Тебе не идет быть такой холодной и расчетливой, — вдруг с чувством сказал маг. — И ты слишком красивая, чтобы быть жестокой.       Фьёрт несколько секунд молча смотрела на него, а потом просто… растворилась в темноте. И сколько маг не пытался обнаружить ищейку, ему это не удалось.       — Хороший артефакт, — процедил парень сквозь зубы.

***

      На свежем воздухе головная боль утихла. Крис знал, что это ненадолго, однако старался не думать об этом. Тиса молодец, и знает, что делает. Она соберет-таки механизм, который станет нейтрализовывать зловредный приборчик в его голове. О том, что приборчик может не сработать, или поджарить его мозг раньше срока, Кабрерра тоже старался не думать. Он был полон надежды, хотя еще совсем недавно был почти готов получить пулю милосердия в лоб.       Фьёрт его удивила. Хотя, с другой стороны, то что она лично возилась с ним, а потом это внезапное разрешение нарушить Статут… Ну очевидно же, что ищейка к нему неравнодушна, но скрывает это Дримера знает по каким причинам. Может, из-за того, что она теперь его куратор, или чтобы не отвлекаться от миссии… Не важно. Важно, что теперь у него есть время добиться своего.       Воодушевленный Крис уже совсем было собрался вернуться в вагон, раз уж ищейка решила не удостаивать его дальнейшим разговором, как на улицу вынесло о’Двайера. Тот, заметив соученика, повел себя как-то странно. Сначала потоптался на одном месте, а потом направился к Крису решительным шагом.       — Что, уже закончили? — с недоумением поинтересовался тот. Сколько там прошло времени, полчаса? И о’Двайер лично пришел сообщить об этом? Что-то слабо верится.       — Нет, — явно сбился с мысли Первый ученик. — Мисс Рэдхейл сказала, что моя помощь потребуется позже, а пока будет лучше, чтобы я не лез под руку.       — Тогда какого хрена тебе надо?       — У меня к тебе дело, Кабрерра, — с ходу начал маг, пока Крис не успел послать его куда подальше. — И зная твое желание избить меня до полусмерти, думаю, ты мне не откажешь. — И, опережая желания Второго ученика раскрыть рот, О’Двайер выпалил: — Научи меня драться!       Крис некоторое изучал Дерека напряженным взглядом, будто ждал, что сейчас он выкрикнет «с днем юмора!» и подкинет ему какую-нибудь гадость вроде улья с ядовитыми осами, но ничего такого не произошло.       «Похоже, он это серьезно».       — С какой это стати я стану ради тебя стараться? — в своей привычной манере брякнул он, но в глазах мага загорелось любопытство. Чтобы о’Двайер сам подошел к нему и попросил такое… Стоило попробовать хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как этот слабак будет добровольно рыть носом грязь. К тому же он теперь обязан ему жизнью…       — Ну, потому что ты мне должен, — улыбнулся наглец.       «Зараза», — подумал Крис.       — А чего к агенту не подошел? — решил уточнить он. — Или к Фьёрт?       — Не хочу напрягать ее, а агент ехидно заявил, что для мало-мальски серьезного обучения нужно минимум три месяца интенсивных многочасовых тренировок, на что времени нет. А просто меня побить ему скучно.       — Ладно, — согласился Крис после короткого раздумья. «Теперь бить тебя буду я». — Если ты научишь меня парочке магических приемов.       «Ярхисс, что я несу…»       — Это каким таким приемам? — поинтересовался Дерек, подозрительно сощурившись. Уж слишком просто тот согласился. Жаба страшно душила делиться своими знаниями со Вторым учеником, но игра могла стоить свеч. В уровне они несравнимы, так что можно просто разъяснить ему пару нюансов, неочевидных для подмастерья, и хватит с него. Все равно большую часть известных о’Двайеру заклинаний Кристиан еще просто не в состоянии повторить, даже если будет очень стараться.       — Не знаю, ты же у нас умник, а не я. Чего уж там притворяться — в магии ты сильнее меня. Пошли, это будет честно.       Кристиан рассмеялся, увидев озадаченное лицо мага. Он миролюбиво хлопнул о’Двайера по плечу и направился к опустевшей по позднему времени танцплощадке, и повесил над ней магический фонарь. Дерек, шедший следом, осуждающе покачал головой и тут же одним жестом погасил заклинание.       — С таким светом мы будем идеальными мишенями, — проворчал он. — Держи первый урок.       Он быстро начертил по четырем углам площадки нехитрый символ и повторил заклятье Светильника с парой небольших дополнений.       — Теперь свет будет виден только здесь… Твоя очередь!       Крис поманил Дерека поближе к себе, и, окинув оценивающим взглядом, коротко пояснил:       — Все просто. Противнику смотришь в глаза. Один раз отвлечешься — и ты в нокауте. Следи за руками. Ты должен предвидеть его действия на два шага вперед. Ноги врозь… Да не так… Ты боец, а не балерина! Нужно стоять устойчиво, и в то же время быть способным двинуться в любую сторону. Вот, так-то лучше… И еще одно: нельзя драться вполсилы, нельзя победить наполовину. Если уж замахнулся — бей так, будто другого шанса уже не будет… Ну, что я собираюсь сделать? Какой у меня план?       Он сжал правую руку в кулак и завел ее за спину.       — Убить меня? — Дерек на мгновение зажмурился, затем не долго думая пнул Криса. В пах не попал, но по колену зарядил крепко. Видя как скривился Второй, о’Двайер обреченно опустил руки. — Я ведь все не так сделал, да? — он расстроено вздохнул. — Я безнадежен.       — Твою…       Дальше прозвучало несколько весьма витиеватых фраз, которые к искусству боя не имели ровно никакого отношения, но долго Крис не тянул. Дерек не успел оглянуться, как получил крепким кулаком в живот и этого, собственно, было достаточно: теперь уже стоял, согнувшись пополам.       — Неплохо, хоть я и не это имел в виду, — все еще морщась, подытожил Кабрерра. — Но ты прослушал первую часть урока. Никогда не останавливайся на достигнутом. Одного точного удара не достаточно. Всегда будь готов к ответному, даже если кажется, что госпожа Победа у тебя в руках. Эта тварь изменчива, как шлюха: сейчас она с тобой, а через минуту улыбается другому.       Он протянул Дереку руку и помог выпрямиться.       — Давай еще раз, с начала…       Спустя некоторое время у Дерека стало относительно неплохо получаться, в особенности потому, что желание наконец набить противнику морду в его случае было абсолютно искренним. Крис, конечно, не ставил себе целью его калечить, но наблюдать, как о’Двайер раз за разом падает, скорчившись от боли, но все равно лезет в драку, было весело. Самому Кабрерре доставалось не меньше, особенно, когда Дерек все-таки овладел парочкой приемов, однако его это не злило — наоборот, сейчас он был в своей стихии и получал истинное удовольствие от происходящего. Измазанные землей, взмокшие и разгоряченные, они уже ничего вокруг не замечали.       — Ты что думал, добить меня одной левой? — смеялся Крис, поднимаясь после очередного валяния по земле. У него была расквашена губа и кое-где уже проступали заметные синяки; темные волосы прилипли к лицу, но в глазах плясало веселье. — Если уж вкладываешь всю силу в первый удар, уклоняйся, а не размахивай руками, как мельница. Вставай, слабак. Это все, на что ты способен?       Изо рта драчунов валил пар — на улице было зябко даже в верхней одежде, но в пылу потасовки они этого не замечали. Кристиан скинул куртку, Дерек пальто — все равно они только мешали.       О’Двайеру казалось, что его сейчас вырвет, или он просто не встанет после очередного тяжелого удара Второго ученика. При этом ему было страшно весело, и, падая на утоптанную землю и пачкая дорогой костюм, он сгибался от боли и прерывисто хохотал. Маг ухмылялся от язвительных замечаний Кабрерры и опять и опять пытался его достать кулаками, получая в ответ, но, достигая цели, он радовался всем сердцем.       Это было странно. Это было неправильно. Но демонски весело!       Неподалеку раздались размеренные аплодисменты.       — Устроили тут бойцовский клуб? — услышали молодые маги голос Кора. — Ну, спустить пар — святое дело, но не поплохеет ли кое-кому раньше срока?       Агент выступил из темноты в конус света. Хорошо, что Тагн бдит, а то эти два бойцовых петуха никого и ничего за пределами площадки не замечали, с азартом мутузя друг друга. Ну и пусть спустят пар, а не разносят все в округе, как было в том ресторане.       — Не поплохеет, — буркнул Крис, отряхиваясь от пыли и успокаивая дыхание. — Может, и сами дадите пару уроков?       — Не вижу смысла, — отозвался Хордан. — Сколько времени вы тратите на отработку какого-нибудь боевого заклинания? Не банальной «вспышки», а оформленной магии? А в плане физических приемов все еще сложнее. Хотя… Вы так разве что за недельку-две повысите выносливость и реакцию. И то хлеб. А вообще, Гвиделлин разве не натаскивал вас на использование боевой магии?       — Натаскивал, но мне это не по душе, — смутившись, ответил о’Двайер. — Ну так что, стоит ждать от тебя помощи, или лучше обратиться к мисс Тагн?       Кор ухмыльнулся.       — Не советую бросать вызов ищейке, Дерек. Их учат убивать магов, а не возиться с ними в грязи, — едко бросил он. — А Тагн, как я вижу, отлично знает свое ремесло.       — И все же…       — Ну хорошо. Используйте внезапность, детали ландшафта. Лучшая драка — та, которая заканчивается одним ударом — вашим, а внезапность — половина успеха. Можно ударить внезапно, из-за угла, а лучше вообще не вступать в ближний бой, а пришибить противника на расстоянии. Стрелковое оружие вам в помощь. Кстати, научиться сносно стрелять можно гораздо быстрее, чем прилично драться.       Агент со значением посмотрел на смутившегося Дерека.       — Ну так ближний бой — это слабое место любого чародея, — возразил Кабрерра. — Вот мы и восполняем пробел.       — Ну, могу добавить, что если есть возможность — изучите противника. Как он движется, с какой ноги ступает, на какую опирается больше, какова длина шага… Возможно, у него есть какая-то травма, или что-то ему мешает. Зная противника, вы сможете лучше рассчитать атаку, понять его слабое место, в котором он наиболее уязвим, и увернуться от удара — это позволит затратить для боя меньше усилий. Это применимо и к магическому бою. А в остальном, ваши бодания сейчас все равно неэффективны. Когда вернемся в Седрию — могу посоветовать инструктора, он вас натаскает. А я спать, чего и вам советую. Завтра будет длинный день.       С этими словами Кор приложил два пальца к шляпе и убрался обратно в темноту. Маги кисло переглянулись.       — Что-то я совсем выдохся, — признался Дерек.       — Слабак, — рассеянно бросил Крис, внезапно подумав, что свою одежду он сильно изгваздал, с переменой плохо, а прачек в поезде не предусмотрено. А выглядеть как бродяга перед Фьёрт не хотелось. — Ладно, для первого раза хватит, сворачиваемся.       Окрестности Седрии, маяк на Двуглавой скале; 23 алгаура (IX), утро       Брианна сидела на плоском камне и смотрела на алтарь. На ложе возлежали два тела. Два человека, оказавшихся самыми близкими из всех, кого девушка встречала в своей недолгой жизни. И теперь ей предстояло сделать нелегкий выбор.       Одна из них сегодня умрет. Ее душа навсегда покинет пределы сущего, и у нее не будет возможности вернуться и жить дальше. Но будет жить другая. А вместе с ней рядом с Бри будет и вторая. Жить? Нет, жить будет лишь одна. Второй уготована совсем иная судьба.       Впрочем, выбор свой Брианна сделала уже давно. И ей было мучительно больно переживать последствия своего выбора.       Не прошло и суток с тех пор, как Брианна вошла в этот подземный зал в глубине под толщей базальтовых скал. В какой-то момент она задремала, и совсем не поняла, сколько времени провела во сне — зачарованные свечи совсем не уменьшились. Когда девушка очнулась, рядом был хлеб и вода, чтобы утолить голод. Бри съела все, почти не чувствуя вкуса. Казалось, совсем немного прошло времени, но Бри казалось, что она провела здесь целую вечность, готовясь к тому, что ей предстоит. Она смотрела на тело Мирны. На Нейтару, лежащую рядом в блаженной истоме…       В этот момент в залу вошла возвращательница.       — Больше медлить нельзя, — тихо произнесла она.       Брианна подняла голову. В глазах не было слез.       — Почему она?       — Потому что ты ее привела. И никого другого все равно тут нет. Ты обладаешь магией, и поэтому предчувствовала, что тебе предстоит. Это судьба…       И вдруг сердце Брианны поразил укол жгучей ненависти. На лице, застывшей как бумажная маска, не отразилось ни одной эмоции, но не требовалось большого умения заглядывать в нутро человеческих душ, чтобы понять, что творилось в душе Брианны в этот момент.       Эта женщина была права: Нейтара не просто так оказалась в клинике. Еще совсем недавно Бри чувствовала, что совершила серьезную ошибку, уведя вагарку оттуда, вспоминала, что не хотела брать ее с собой. Но все мгновенно ушло. У Нейты был шанс, и она его упустила, просто испарила все усилия по своему спасению! Такая привязанность к дурманным веществам не возникает просто так, вагарка употребляла давно и много. Едва она чуть-чуть проспится, и будет готова рвать руками за новую дозу… А ведь в малых концентрациях, смешанная с другими веществами, бокра была способна утолять физическую боль. Сколько драгоценного лекарства извела Нейта?! А ее соплеменники устроили кошмарное побоище. Так почему Бри сейчас теряет драгоценное время, колеблясь, если выбор очевиден?       Женщина удовлетворенно улыбнулась: юная ведьма была приведена в нужное расположение духа. Лишние эмоции могут помешать чистоте ритуала. Но все равно душу ее глодало сомнение: быстро, слишком быстро приходилось действовать… Не готова Брианна к столь сложному ритуалу. И даже ее стремления, безоговорочного согласия на все и полной уверенности было недостаточно. Необходимо кое-что еще… Но времени на подготовку у нее не было. С каждым часом завершить ритуал становилось все сложнее.       — Это добавит тебе сил, — сказала возвращательница, протянув девушке темный кубок с какими-то непонятными символами, высеченными на ребристых стенках. Он выглядел очень древним, и таким же загадочным и почти пугающим, как и все окружающее. Брианна лишь мгновение поколебалась, прежде чем принять кубок и выпить темное вязкое содержимое, на вкус очень напомнившее кровь. Жидкость камнем провалилась в желудок, и девушка почувствовала приятное тепло.       Брианна поднялась и медленно и торжественно подошла к алтарю. Приблизившись к древнему каменному столу, она взяла из рук женщина длинный широкий кинжал, выкованный из цельного куска металла. Его темное лезвие сплошь покрывали руны, и режущая кромка по обе стороны обилием мелких зазубрин напоминала пилу. И это лишь усиливало зловещее впечатление от оружия, которому предстояло стать инструментом кровавого ритуала.       Откуда-то сзади раздался тихий речитатив, и кожу на затылке закололо. Девушке показалось, что заклинания произносит не только ведьма, но она не стала оборачиваться.       Брианна остановилась возле ложа Нейтары, пристально глянув на вагарку так и лежала на каменном ложе, взгляд ее блуждал, и было видно, что она в глубоком бокровом трансе. Вот только выражение ее лица стало совершенно отталкивающим и зловещим.       — Оберни клинок своей магией. Не только железом, но и своей сутью ты совершишь жертвоприношение, — шепнула из-за спины возвращательница. — Своим желанием вернуть сестру.       Брианна сделала глубокий вздох и сосредоточилась. Магия? В ней есть магия… Девушка постаралась вспомнить то ощущение в больнице, когда она сожгла замок, и мысленно представила, как жаркое пламя обертывает жуткий клинок. А потом нанесла удар. Лезвие вошло в грудь, не встретив препятствий, и пронзило сердце насквозь. Нейтара вздрогнула и выгнулась, пытаясь вдохнуть, тело задрожало в предсмертной судороге. Бри почувствовала на щеках слезы. В этот последний момент на нее вдруг нахлынули воспоминания, и в душе разгорелась нестерпимая жалость. Она и сама не могла сказать, что так привязало ее к этой девушке, которую она знала не более трех дней… Казалось, суток не прошло с того момента, как Бри услышала голос Нейты из-за запертой двери в Шейлбридже, но ощущение было такое, что навсегда расстаются близкие подруги. Ее было жаль, но Брианна все равно была полна решимости. И за этими эмоциями Брианна не увидела, как нахмурилась женщина       Кинжал был вынут, и кровь тут же стала растекаться по телу вагарки алыми струйками, побежала по желобам к соседнему ложу, на котором находилось тело Мирны. Брианна с замиранием сердца смотрела, как темный ручеек коснулся руки трупа. Ей показалось, что само время замерло в нетерпеливом ожидании.       Рядом с Брианной встала возвращательница и шепнула:       — Вспоминай ее живой!       И Бри начала вспоминать все те годы, когда они с сестрой были вместе, все счастливые и грустные моменты, которые им пришлось пережить…       Сначала ничего не произошло. Мертвая Мирна оставалась холодной и неподвижной, но возвращательница не выказывала признаков беспокойства и просто ждала. Брианна в тревоге взглянула на нее но лицо ведьмы было бесстрастным, и лишь губы двигались в беззвучном заклинании. Бри снова посмотрела на Мирну.       В стекленеющих глазах Нейтары в последний раз сверкнула искорка, и с последним вздохом жизнь ушла из тела вагарки.       И тут вздох вырвался из груди девушки, и Бри почувствовала, как едва не подкосились ноги. Мертвая рука дрогнула, а закостеневшее в смерти лицо Мирны стало разглаживаться, ее грудь приподнялась словно в новом вздохе… Брианну затопила густая волна радости, надежды и облегчения. Древняя легенда не врала!       — А сейчас возьми их за руку… — раздался прямо над ухом вкрадчивый шепот. Брианна вздрогнула от неожиданности. — И Мирну, и Нейтару, и вложи ладонь в ладонь.       Брианна послушно выполнила указание.       — Не отпускай, — продолжила возвращательница. — Твое тело должно стать проводником. И продолжай вспоминать!       Бри зажала в ладонях руки подруги и сестры и крепко зажмурилась. И тут же тело ее будто бы пронзила молния. Вихрь образов и воспоминаний хлынул откуда-то из недр подсознания, заполнив все пространство вокруг, слишком быстрый и объемный, чтобы можно было сакцентироваться на чем-то конкретном. Пространство пещеры вдруг сдавило почти до боли в ушах, на несколько мгновений будто исчез весь воздух, и стало нечем дышать. Девушка стала судорожно пытаться вдохнуть, и тело будто что-то заставило выгнуться дугой, неся и странную, мгновенную боль, и невероятный заряд бодрости. В ушах зашумело, а реальность словно начала размываться… В это мгновение Брианне показалось, что где-то вдалеке раздался полный отчаяния крик, и тут же все прекратилось…       Девушка тупо смотрела на неподвижное тело сестры. Такое же неподвижное, как и до этого жуткого ритуала. Сердце Брианны наполнилась горечью; она хотела было с укором посмотреть на возвращательницу, но вдруг замерла. Страшная рана на груди Нейтары принялась затягиваться! Еще секунда — и принесенная в жертву девушка глубоко вздохнула и открыла глаза!       — С возвращением, Мирна! — торжественно произнесла женщина.       — Как… Что…? — пролепетала Бри.       — Мирна… — прошептала вагарка. — Я — Мирна…       Возвращательница легонько отстранила пребывающую в ступоре Брианну, и помогла воскрешенной девушке подняться. Та растерянно смотрела вокруг, будто оглушенная, и едва заметно покачивалась.       — Это не Мирна! — пролепетала ошарашенная Брианна. Она ожидала совсем не этого!       — Первое тело Мирны погибло от болезни, и произошло это довольно давно, — тихо принялась объяснять возвращательница. — Три дня — это очень, очень много. Заставить вернуться дух в ее собственное тело мог бы очень хороший целитель в момент смерти, но сейчас — только Отец Понимания лично. Однако такие вещи — дело очень личное, персональный выбор каждого. Отец Понимания не вмешивается. Он только указывает путь. Проложить его должна была ты сама. Так что… Твои воспоминания притянули дух Мирны в подготовленное тело. А дух Нейтары ты изгнала, и не только этим ударом. Своей решимостью и своей любовью к сестре. Ты все сделала правильно.       — Сестренка… — вдруг сфокусировала взгляд на юной ведьме «Мирна», и с такими знакомыми, невыразимо родными интонациями повторила, так же до боли знакомым движением склонив голову к плечу. — Сестренка…?       — Мирна! — выдохнула Брианна, крепко обняв девушку.       Да. Она все сделала правильно. Она вернула любимую сестру. И наплевать на бывшую обитательницу этого тела. Кстати, симпатичное тело, сестренка оценит… И никаких проблем с сердцем! В голове еще мелькнуло воспоминание о словах Нейтары, что в старой сказке возвращенный из-за грани смерти юный принц стал чудовищем, но тут же исчезло под давлением искренней радости. Она справилась!       …Под кожей словно растекся жидкий огонь, даруя вместе с этим ощущение невероятной силы и непередаваемого удовольствия. И, Бри не обратила внимания, что в пещере будто бы стало гораздо светлее. Радужки и белки ее глаз быстро заливала чернота, а кровеносные сосуды проступали на коже черной сеткой…

***

      Возвращательница отвела девушек в отдельную комнатку, и проследила, что они обе очень крепко уснули. У Брианны после инициации просто не осталось сил, у воскрешенной — еще не накопилось. А когда она вернулась в залу, из темного угла вышла древняя старуха, помогая себе посохом.       — Поспешила ты, Ванесса, очень поспешила, — зловеще произнесла она.       — Время не терпит, Хурутта — ответила женщина. — Мы не могли ждать, пока она полностью созреет.       — Именно поэтому и надо было подождать.       — Чтобы ее перехватил Синклит? Нам стоило больших трудов отвлечь от нее внимание, и держать на воле такой большой источник больше нельзя.       — Ты слишком быстро провела ритуал. Она не была готова.       — Она могла смириться, или поддаться жалости.       — Вряд ли. Ей слишком страшно оставаться одной. Ее все бросили, даже эта ее… подруга.       — Ну, не отрезать же мне за это палец.       — Да я бы тебе всю руку отсекла…       — Еще успеешь. Самое главное сделано — она перешла черту. Она наложила на себя знамение Ярхисса и отвергла Дримеру. И сделала это сама, без нашего наущения и без нашей помощи. От нас требовалось совсем немного…       — Ты еще так глупа, юная Несса, — насмешливо проскрипела Хурутта. — Сама, как же… Никогда и ничего она не смогла бы сама! А теперь я отправляюсь в Гзумфалт. Этот труп должен сгнить без всяких погребальных ритуалов.