Мистер и миссис Холмс

Шерлок тихо вошел в дом. Дома было тихо и темно, значит, Ирэн либо укладывает детей, либо сама уже спит. Шерлок разулся и на цыпочках прошел к детской. Ирэн стояла возле кроватки Стивена. Он проскользнул в комнату и молча обнял ее со спины одной правой рукой. Женщина улыбнулась и прошептала: — Привет. — Привет, — он поцеловал ее в щеку. — Идем, он только-только уснул. Шерлок быстро вышел из детской и спрятался в тени. Он дождался, когда Ирэн выйдет из комнаты, и упал ей в объятия. Женщина погладила его по затылку и обеспокоилась — это было совсем нетипичное поведение Шерлока: — Милый, что случилось? — Ты, главное, не бойся. И не кричи. Ирэн обхватила его лицо ладонями и ужаснулась: — Боже, что произошло?! — Та, попал в неудачную передрягу, — отмахнулся Шерлок на синяк под левым глазом и разбитый подбородок. Ирэн убрала его упавшую на глаза челку: — Как же ты так? — Погнался за преступником. Я же не знал, что их в засаде двое! — И как ты выбрался? — Джон и Грэг подоспели. Не переживай, они уже сделали мне выговор. — Ты еще что-то скрываешь. — Да, — Шерлок поднял левую руку. — Это. На его ладони красовался гипс. — Боже… Как?.. — Трещина в запястье. Заживать будет долго и нудно, через две недели на повторный рентген. Хорошо, что трещина, а не перелом, ведь, если бы перелом, без операции не обошлось бы. Ирэн обеими руками обхватила его гипс: — Больно? — Нет. Обезболивающие. Ибупрофен, три раза в день в течение недели. И кальций, тоже трижды в день. Рассыпаюсь я уже на части, старею. — Уильям Шерлок Скотт Холмс, рано или поздно, но я тебя убью! — грозно произнесла женщина. Шерлок усмехнулся: — Я знаю. — Господи… Ну почему ты у меня такой непутевый? — ее тон сменился буквально за секунду на устало-материнский. — Ты, видимо, как ребенок — нуждаешься в круглосуточной материнской опеке. Шерлок засмеялся, пряча лицо в волосах любимой: — Идем лучше спать. — Ты? И сразу спать? — рассмеялась женщина. — А как насчёт провести пару-тройку экспериментов? Поиграть с детьми? — Дети спят, — ухмыльнулся мужчина. — А так же не хочу ничего делать. Я устал. — Идем, — улыбнулась Ирэн и потянула его за руку на второй этаж. Шерлок избавился от пальто уже в спальне, где переоделся в пижаму и влез в объятья Ирэн. Она выключила настольную лампу и, спустя несколько минут, заснула, а Шерлок с ненавистью вспоминал то, что пережил несколько часов назад. Удар. Блок. Еще удар. В живот, по ребрам. Мою руку перехватили и заломили. Слышу хруст, кости руки как будто бы огнем вспыхнули на несколько секунд, но потом боль сконцентрировалась в запястье. Я мужественно продолжаю блокировать выпады нападника и наносить удары. Позади послышались крики. Джон и Грэг. Слава Богу. Я на секунду отвлёкся, о чем сразу же пожалел. После сильного удара по ребрам я получил такой же в пах. Перед глазами побелело, в ушах зазвенело. Боль, казалось, проникла в кровь, распространяясь по всему телу. Удар выведет меня из строя на минуты три точно. Я слышу крики, но не понимаю что происходит. Падаю на колени, сгибаясь в три погибели. Пах болезненно пульсирует в такт критически быстрому сердцебиению. Чуствую, как меня касаются сильные теплые руки и открываю глаза. Джон, кто же еще, его вид обеспокоен. Он и еще кто-то поднимают меня и ведут к скамейке. Грэг. Сидя на холодной скамейке, ко мне возвращается способность говорить: — Вы их поймали? — Да, — небрежно отвечает Джон. — Ты как? Куда ударили? Что болит? Ребра? Покажи мне. — Все нормально, — я вдыхаю и выпрямляюсь. Осматриваюсь. Грэг и другие полицейские садят преступников в машины. — Я пропустил удар ниже пояса. — О Господи! — воскликнул Джон. — Да расслабься ты, — успокаивающе произношу. — Я в норме. Ты никогда по яйцам не получал? — Каждый когда-нибудь получал, — как-то задумчиво произнес Джон. — Давай посмотрю твое лицо. — А что с лицом? — интересуюсь. — Фингал под глазом. И кровь на подбородке, — Джон аккуратно ведет подушечкой большого пальца вокруг раны. — Отмазка «порезался пока брился», видимо, не пройдет. — Не пройдет, — согласился Джон. — Ты идиот! — вдруг слышится крик Лестрейда. Грэг грозно приближается и едва сдерживается, чтобы не врезать мне вдобавок. — Ты какого хрена за ним сам погнался?! А если бы тебя пристрелили или зарезали к чёртовой матери?! Если бы мы не успели?! Как ты любишь говорить — ты только ищешь, да, а мы уже ловим? Тогда этот особенный, что ты за ним сломя голову умчался?! Идиот высокообразованый, но тупой бываешь, как пень трухлявый! Мне совсем не обидно, хотя на такое люди обычно обижаются. Гнев Грэга имеет все права выплеснуться тирадой грубых слов здесь и сейчас. Я вдыхаю и произношу: — Он оскорбил мою семью. — Оскорбление — это не повод так подставляться! — Может обычное оскорбление и нет, но не в сторону самого дорогого, что имею! — За это, Шерлок, рано или поздно, но я проучу тебя. Раскажу, к примеру, Ирэн то, как ты едва не каждый день подставляешься. Когда ты говоришь «Слава Богу, я жив, только Ирэн не должна об этом узнать, иначе она меня убьет». Уверен, она в восторге не будет. — Ладно, Грэг, достаточно, — вдруг примирительно произнес Джон, хотя он и сам бывает не против почитать мне морали. — Ему и так сейчас хреново. Он же понял нас, не так ли? — Да, понял, — произношу примирительно. — Со мной все хорошо. Только запястье болит. Я еще слышал, когда дрался, как оно хрустнуло. Лицо Джона сменила смесь ярости и врачебной обеспокоенности: — А сразу сказать было трудно?! Показывай! Я нехотя протягиваю ему левую руку. Ненавижу, когда меня жалеют. А Джон и Грэг сейчас как будто бы светятся жалостью ко мне. — Его нужно отвезти в больницу, — произнес Джон, ощупывая мою ладонь и запястье. — Может быть перелом. — Идем, в машину, — устало произнес Грэг. По пути в машину он спросил: — Ах да, и еще… Ты же не обиделся на меня за то, что я обложил тебя? Я за такое врезал бы. — Что? — искренне удивляюсь. — На что там обижаться? Все было заслуженно. — Ну вот, а ты говоришь, что преступник оскорбил твою семью, и из-за этого ты погнался за ним. — Это разное, — холодно произношу. — Меня пусть оскорбляет кто угодно и как угодно, мне все равно. А мою семью пусть не трогают. Я готов голыми руками убить за них. Такого восхищенного взгляда Грэга я еще не видел.

***

Час спустя Шерлок, с недовольной миной, вышел от доктора. Джон и Грэг, увидев гипс на его руке, расхохотались: — Добегался! — Не смешно! — огрызнулся Шерлок. — Мне с этим минимум две недели ходить! — Что там у тебя? — пытаясь сдержаться от смеха, спросил Джон. — Трещина ладьевидной кости, — обиженно произнес Шерлок, как будто бы это из-за них он получил травму. — Нет, Шерлок, на самом деле это не смешно, — давясь смехом, произнес Джон. — Но ты сам понимаешь… Какая ирония! Шерлок, хоть как бы ни пытался состроить обиженное лицо, не удержался и рассмеялся: — Кое-кто слишком долго ждал, когда же мне воздастся за грехи мои. — Ты даже не представляешь, как, — в унисон произнесли Джон и Грэг. Шерлок глубоко вдохнул, пытаясь прекратить смеяться: — Ирэн меня пристрелит. — Я бы тоже пристрелил, — успокоился Грэг и похлопал Шерлока по плечах. — Идем, нечего здесь засиживаться. Отвезу тебя домой, беда ты ходячая. Шерлок усмехнулся и поцеловал спящую Ирэн в макушку. Из-за гипса было неудобно обнимать жену. Он тихо повернулся к ней спиной, пытаясь подобрать удобное положение тела. Шерлок согнул и положил загипсованную руку параллельно подушке, на уровень глаз, и зарылся лицом в белую свежую наволочку. Минуту спустя он почувствовал, как Ирэн обняла его со спины и вжалась лицом ему между лопаток. Шерлок улыбнулся. Ирэн сейчас казалась ему такой маленькой, крохотной и беззащитной, что Шерлок уже в который раз дал сам себе обещание любить и оберегать свою семью до гроба. Которое Шерлок постоянно и исполняет, пусть даже подвергает себя опасности. Но делается это все ради семьи, с мыслями о самом дорогом, что он имеет.