Мистер и миссис Холмс

Шерлок обожал волосы Ирэн. Он всегда зарывался в них лицом, когда обнимал жену. Он любил пропускать между пальцев пряди, когда делал Ирэн расслабляющий массаж после трудного дня. Он любил целовать макушку женщины, вдыхая аромат шоколадных прядей. Обожал наматывать себе на руку ее волосы во время секса. Шерлок прекрасно помнил некоторые моменты, связанные с ее волосами. Когда они впервые встретились, Шерлок сперва посмотрел на аккуратно уложенные волосы женщины, и лишь после — на ее лицо. Когда Ирэн тужилась, выталкивая из себя новую жизнь, а он убирал упавшие ей на лицо пряди и вытирал слезы. Когда Ирэн плакала у него на плече, а он гладил ее волосы в успокаивающем жесте. Когда они однажды завалились домой пьяные, а утром Шерлок проснулся от осознания того, что длинные волосы Ирэн лежали него на лице. Когда Ирэн постриглась по плечи, и Шерлок сперва на минуту расстроился, а потом возбудился от ее нового стиля. Сейчас Шерлок нежно расчесывает шоколадные пряди жены. Сегодня она была в парикмахерской, обновляла цвет, закрашивая седину. Ее волосы пахли бальзамом для волос и духами. Шерлок наклонился, вдохнул аромат, поцеловал в макушку и продолжил расчесывать. Ирэн едва ли не мурлыкала от удовольствия. Она всегда любила когда кто-то трогал ее волосы. Когда мама заплетала. А потом… Когда заплетал Шерлок. Шерлок отложил расчёску и начал плести колосок. Когда-то для Ирэн стало полным потрясением то, что Шерлок умеет заплетать волосы. Он делал это так профессионально и ловко, что у Ирэн бежали мурашки по спине. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которая еще не знает тягот взрослой жизни. Девочкой, которую мама собирает в школу. Длинные пальцы Шерлока нежно касались кожи головы, заплетая непослушные пряди в аккуратный колосок. Завязав резинку, Шерлок поцеловал жену в макушку и положил руки ей на плечи, мягко разминая мышцы. — Спасибо, — прошептала Ирэн. — Ты расстроена. Почему? — Шерлок сел на край кровати, взяв ее руку. — Я не расстроена. Точнее… Да, расстроена. Осознанием того, что время очень быстро бежит… — Не нужно, милая. Все хорошо. Улыбнись, — Шерлок положил руку жене на щеку. — Шерлок… — прошептала она. — Я так рада, что мы вместе… — Не плачь, Ирэн, — нежно произнес Шерлок. — Все хорошо. — Я и плачу от того, что все хорошо… Став мамой, Ирэн научилась плакать. Она плакала, когда в пятый раз за ночь вставала к малышке. Плакала, когда у Виктории впервые поднялась температура. Плакала, когда Виктория впервые улыбалась, смеялась, впервые говорила, делала первый шаг. Плакала, когда Шерлок играл с малышкой. Плакала, когда услышала первое «я люблю тебя, мам». Она могла заплакать посреди ночи, когда неспокойные мысли не давали уснуть. А на утро Шерлок укоризненно смотрел на нее со словами: «ты снова плакала ночью». Ирэн может посреди ночи просто подняться и пойти проверить, дышут ли ее дети, все ли с ними хорошо. Она любила смотреть на то, как спят ее малыши. А также… Шерлок даже иногда подшучивал над материнским инстинктом Ирэн. А она… Она испытывала этот самый материнский инстинкт и к Шерлоку. Она тоже плакала, когда Шерлок болел, а он, обычно, со своими болезнями сразу же попадал в больницу. Она постоянно переживает за мужа, когда он вне дома. Иногда ей хочется обнять его, утешить, уложить спать и поцеловать в лобик, как малыша. Она могла проснуться посреди ночи и просто смотреть на спящего Шерлока, слушать его дыхание и ощущать тепло, понимая, что рядом — живой и самый ее любимый человек во всем мире. Только Шерлок об этом не знал. — Милая, — улыбнулся Шерлок, — может, ты беременна? — Что? — сквозь слезы рассмеялась Ирэн. — Ты чего это? — Ну, ты плачешь просто так, без повода. — Не беременна я, — улыбнулась Ирэн. — И вообще, иди ты! — она шутливо его пихнула. — Ты расплакалась, потому что я тебя заплетал, — посерьезничал Шерлок. — Да, — ответила Ирэн, вытирая глаза о футболку мужа. — Я вспомнила детство, когда была беззаботной девочкой… А потом подумала, что мы и опомниться не успеем, как наши дети вырастут… — Не грусти, — улыбнулся Шерлок. — Рано или поздно Виктория и Стивен вырастут. С этим ничего не поделаешь. Но мы можем жить здесь и сейчас — наслаждаться каждым мгновением их детства. Заплаканная Ирэн посмотрела в бездонные, прекрасные, любящие оливковые глаза Шерлока и запустила обе руки в его мягкую и непослушную шевелюру: — И как ты умудряешься красить волосы так, чтобы никто об этом не догадывался? Шерлок грустно улыбнулся, прикоснулся лёгким поцелуем к губам жены: — Зато никто не догадывается, что я седею. — Я догадываюсь, — усмехнулась женщина. — От тебя, родная, у меня тайн нет, — прижимая жену к груди, как самое ценное сокровище, прошептал Шерлок, вдыхая запах ее волос. Ирэн улыбнулась, крепче вжимаясь в Шерлока, но ее глаза снова налились слезами.