Мои друзья — мой арсенал.

…—Да ты вообще можешь хоть раз в жизни вот просто взять и умереть? — удивился моей удаче Ашер. —Тебе того же. — ответил я. —Ты просто выкладывай, что делать дальше. —Я здесь столкнулся с небольшой проблемой. —Давай, продолжай. —Я не знаю, что надо сделать. Что?!…… —То есть — не знаешь?! — разгневался я. —В общих чертах — ясно, надо подорвать авторитет рейдеров Питта, так, чтобы рабы осмелились… —И ты ничего за всё это время не обдумал?— возмутился я. Да моему возмущению не было предела! —Ты видел людей, которые привыкли чувствовать себя скотом, которые прекращают считать дни неволи и сами себя называют рабами, сами крошат свою гордость и разум, которые сходят с ума от того, что у них нет сил поднять кулак? Ты видел, как кожа чернеет, как люди тупеют и уходят как можно дальше, а потом становятся трогами, с которых слезает кожа? Ты видел, как эти твари ходили по дворам, как рабы шли к ним, словно на бойню, как возвращались немногие — возвращались израненные, и, дойдя с грузом из стальных слитков, падали замертво, убитые горем, усталостью, а может быть, чудовищным осознанием своей беспомощности! Ашур удивлённо смотрел на меня, но молчал. —Ты САМ видел, как люди убивали друг друга ради шутки и проводили казни из-за чужих проступков, как рабы смотрели на трогов, рыдая, ведь они когда-то были родными братьями! Неужели ты не мог ничего придумать, когда хотел достичь цели? Ты бы хотел побыть на месте каждого из тех рабов, которых вчера послали искать куски стали на постоялом дворе? Ты видел всё это — и не думал об этом? У тебя внутри ничто не содрогнулось от этих зверств, от этого безумия? От этого жуткого неравенства, обусловленного лишь идиотизмом эгоизмом, непредсказуемостью начальства и жестокими обстоятельствами? Когда одного брата ведут на казнь, а второй становится его палачом!… Ашер улыбнулся и тихо похлопал. —У меня от этого хаоса уже почки отказывают… — ответил он. —А ты, Эльнард? Что заставило тебя выдавить всё Это? Гнев на меня? Или действительно благородные чувства, с которыми ты сам себя не можешь ассоциировать? Просто честно признайся. Хотя бы себе самому. Ашер соврал… Но теперь я точно знаю — я уверен, что мне стоит идти вперёд. За всех, за общую свободу. Да, сегодня я открыл много нового. Я не такой дикарь, не такой отшельник, как я думал раньше. И уж тем более не равнодушный к другим. Пусть мне так раньше казалось — но теперь я прозрел. И всё же, мне есть, что сказать в благодарность всему Питтсбургу — который пугал меня стаями трогов, который унижал меня своими рейдерами, который заставлял меня вскипать от ярости и считать каждый час. Спасибо за то, что своими зверствами напомнил мне о том, что когда-то отбила у меня амнезия, за то, чему нельзя научить, что не может ни друг, ни близкий тебе передать, чему не научит никто, кроме жизни.