***
Вы когда-нибудь задумывались о том, как пахнет любовь? А какая она на вкус? Что-то приторно-сладкое? Или что-то, что обжигает язык и перекрывает все рецепторы вкуса? А может это что-то соленое или кисло-сладкое? На эту тему можно рассуждать также долго, как о том есть ли Бог или нет. Но в любом случае любовь имеет вкус. У каждого он индивидуален. Как и запах. Для кого-то любовь — это фруктовый смузи с витающим вокруг запахом сирени. Для кого-то это острый чили с запахом горелого леса. Кто-то наслаждается, кто-то обжигается. — Я люблю тебя. Чонгук поднимает взгляд и не может поверить, что слышит эти слова от того, от кого они были нужнее, чем воздух. Воздух, что пропитан любовью. Запах, что своими пылинками счастья щекочет нос и заставляет Чонгука непроизвольно им дергать, от того вызывая улыбку у Чимина. — Скажи это ещё раз, — Чонгук берет за руку парня и смотрит прямо в глаза, словно надеясь найти там дольку обмана. Чимин же наклоняется к нему и дарит легкий поцелуй в щеку, одновременно исполняя просьбу возлюбленного. — Я люблю тебя. — Чимин, боже, — Чон начинает расцеловывать его лицо и продолжает не верить в собственное счастье, все ожидая того, что вот-вот проснется. — Я хочу быть с тобой, — Чимин говорит это все с теми же слезами на глазах и Чонгук слышит перчинку в его голосе. — Но… Это «но» страшнее всех тех слов, что Чон когда-либо от него слышал. — Что за «но»? — Однажды мы уже сказали друг другу последние слова, — Чимин поднимается с пола и отпускает руку Чонгука. — Позволь мне отпустить тебя. Чонгук сидит ошарашенный на полу и не может понять что происходит. Только что он услышал заветные, тёплые слова, а сейчас его сердце режут без ножа. — Но я думал… — У каждого человека есть предел, — Чимин смотрит сверху вниз и пытается собрать все свои силы, чтобы наконец провести ту черту, которую не мог все эти годы. — Та точка невозврата, что достигнув её кажется, будто дальше уже некуда, точка после который нет сил уже ни на что. Просто конец. Конец всех мечтаний, чувств, сил… Всего разом. И для меня этой точкой стал именно ты. Чонгук правда старается понять Чимина. Понять и принять его выбор. Но он настолько запутался, что все его мысли крутятся только вокруг сказанных ранее Чимином слов о любви. Зачем их говорить, а потом отталкивать? Зачем манить, а потом бить по рукам? — Мы настрадались, — продолжает Чимин. — Расставшись на той херовой ноте, мы только наставили многоточий вместо жирной твёрдой точки. Давай сейчас скажем все то, что не сказали тогда и наконец поставим эту гадину в конце. Я не могу хранить в себе обиду. Мне тяжело. Я готов тебя простить, но… Не принять. Это выше моих сил. Чонгук усмехается и обтирает ладонями лицо, дабы стереть проклятые слезы обиды и злости на самого себя. Он медленно поднимается и становится напротив Чимина. Глаза в глаза. Опять. — Я отпущу тебя, если это нужно, чтобы ты вернулся. Чимин же грустно улыбается и делает шаг назад. — Пути обратно никогда не будет. Закрытая однажды дверь — никогда вновь не откроется. Ещё шаг назад. — Мы просто останемся в памяти друг у друга, и на этом всё. Смотря на уходящую спину, Чонгуку становится интересно. Ощущал ли Чимин ту же поглощающую и не щадящую боль внутри, когда сам он вот так же развернулся? Закрытая однажды дверь — никогда вновь не откроется. А что, если ее выломать?***
Иногда у Чимина бывает, что он падает. Раскинув руки, сквозь пространства и времена, устремив застывший взгляд в небо. Становится одновременно легко и печально, словно в вечернем саду, кутаясь в молчание спящих деревьев, Чимин видит самую первую звезду. В кругу одиночества только ветер его спутник, и только тишина его невеста, и только вечность в его глазах отраженным светом души. И спокойны руки, и не ищут в этой темноте чужих рук, судорожно хватая воздух. А где-то далеко те, кто счастлив, и дышат ровным бризом океаны, и эхо отдаленного крика бьется о мраморную поверхность гор, но в Чимине, одиноком, летит огромная птица, пронзая размахом крыльев его самого. И он падает, зная, что эта птица найдет свое небо. И вот Чимин падает, и любит, и, соединяя это в себе, он умирает. Умирает каждую ночь, чтобы утром вновь с новой силой воскреснуть у Чонгука на глазах. И, кажется, что он спит, что это невыносимо, но он не хочет просыпаться. Чимин хочет знать, что снова и снова будет смотреть в глаза Чону и целовать кожу, горячую от его прикосновений. Он хочет знать, что Чонгук помнит о нем и ждет его возвращения. Чимину просто хочется быть рядом с ним, слышать его смех, ощущать его тепло, любить его. Любить его одного, безумно и навсегда, отдаваясь этому целиком, открывая новую вселенную только для него. Ту вселенную, которая становится тем самым потерянным небом для странных одиноких птиц. — Вы поговорили? — Тэхен сидит напротив и наблюдает за тем, как Пак размазывает весь завтрак по тарелке, скорее всего надеясь, что друг не заметит отсутствие аппетита. — Лучше бы вообще не виделись, — Чимин откидывает ложку и утыкается в свои руки, медленно проводя ими до волос и сжимает их. Тэхен смотрит выжидающе, надеясь на подробности. Но Пак продолжает сидеть в такой позе, показывая всем своим видом нежелание разговаривать. — Подробнее, пожалуйста. Чимин вздыхает и опускает руки на стол, смотря на друга обреченно. — Поговорили, но это не сделало никого счастливее. Я сказал то, что и планировал, а Чона это не устроило. И теперь я не знаю, что будет. Тэхен достаёт свой телефон и отвечает на входящий звонок от Юнги, что-то быстро проговаривая и убирая телефон обратно, в карман. — Мне хуево, Тэ, — Чимин поднимает на него взгляд и Ким понимает, что ему хуево не в плане здоровья, не в плане ситуации. Когда всплывает эта фраза, начинается обратный отсчёт шагов к петле. — Мне очень хуево. — Может мне пока с тобой пожить? — Тэхен берет его за руку и обеспокоено вглядывается в пустые глаза. — Не нужно, — Чимин собирает всю посуду на поднос и кидает последний взгляд на друга. — Если ты будешь рядом и будешь постоянно видеть меня в разбитом состояние, мне начнёт казаться, что я тебя обременяю и вообще я полное дерьмо. Мне и так этих мыслей достаточно. Поэтому я лучше сам с этим попробую справиться. Тэхен второпях тоже собирает посуду на поднос и подрывается за другом. — Только обещай, что если станет совсем худо — ты сразу набираешь меня, — он встаёт напротив Чимина, тем самым перекрывая ему выход. — Ты же знаешь, что я приеду в любое время дня и ночи за самое короткое время. — Знаю, — Чимин нежно улыбается и сдерживает в себе слезы. — Поэтому и люблю.***
— Я не понимаю его! — кричит Чонгук и со всей силы швыряет мяч в сетку. Он ходит по спортивному залу, словно тигр по клетке. То рычит, то кидается на всех. — А я не понимаю вас, — Юнги сидит расслабленно на трибунах, чтобы фирманы злости не попали в его личное пространство. — Вы вроде как поговорили, вроде как все выяснили, но оба продолжаете мучаться. Чонгук пинает стену, мяч, который отлетает в сторону Юнги. Хорошо, что у Мина хорошая реакция и он вовремя спасает своё лицо от столкновения с мячом. — Воу, давай полегче! — Не могу, хен! Меня переполняет злость и я не знаю куда ее деть! — Чонгук психует и садиться рядом с Юнги. — Как вы с Тэ сохраняете свои отношения? Почему вы смогли пронести их сквозь все ссоры, а мы топчемся на одном месте? Юнги поворачивает голову в его сторону и приподнимает одну бровь, мол, малой, что ты несёшь. — Наверно потому, что в наших отношениях нет такого идиота, как Чон Чонгук, что своим самолюбием все портит? Чонгук фыркает и встаёт на ноги, отходя в сторону и вновь пиная мяч. — Да знаю я, что я последний мудак! Но нельзя же так издеваться надо мной! — А ты считаешь, что заслужил другого к себе отношения? — Мин тоже встает и подходит к Чону. — Ты бросил его тогда, когда он лишился родного брата. Ты думал о себе, когда он пытался справиться в одиночку с такой сильной утратой. Ты хоть представляешь, какого терять родного брата? Человека, что с пелёнок с тобой возился и учил всему, что умеет сам? Именно Джехен успокаивал Чимина, когда ваше высочество устраивало непонятные закидоны и сбегало к друзьям в клуб. Юнги слегка толкает Чонгука в плечо и смотрит немного со злостью. — Ты спрашиваешь меня о том, как нам с Тэхеном удаётся жить душа в душу, а ты сам головой подумай. Тэхен уверен во мне, как в мужчине, уверен, что если случиться какой-то пиздец, я не убегу учиться в другой город. Я буду стоять с ним в этом дерьме и искать любые выходы из этой ситуации. Чонгук смотрит на хена во все глаза и резко отводит взгляд в сторону, осознавая истину. В их отношениях всегда был один Чимин. Только он интересовался делами старшего, только он звонил и договаривался о встрече. Удивительно, что встречаться предложил именно Чонгук, а не Пак. — Блять, хен, — Чон хватается за голову, а после бежит за вещами к трибунам. — Спасибо! Юнги усмехается в спину бежавшему Чонгуку и думает о том, что какие же мелкие ещё эти дети. В кармане звонит телефон и Мин поднимает трубку. — Да, Тэ? — спрашивает он с умилением, потому что та фотка, что стоит на Кима не может не вызвать улыбку. — Мин Юнги! — тут же оглушает парня крик. — Мне долго ещё стоять тут, как идиоту и ждать, когда Ваше Величество соизволит предстать перед нами, холопами? — Уже бегу, любимый!***