***
До сих пор не верится, что скоро закончится учебный год, впереди целое лето, наполненное теплом и незабываемыми моментами. Мягкий газон приятно колется в спину, когда Чимин тянет Чонгука за собой, ложась на небольшой зеленый кусочек возле дорожки. В парке уже зажглись фонари, а небо стемнело. Слышны тихие разговоры посетителей, треск сверчков. — Малыш, ты чего? — Тише, слышишь? Как хорошо. Чимин прикрывает глаза, умиротворенно выдыхая. Чон обхватывает мягкую ладонь, сплетая пальцы. — Я люблю тебя, — почти одними губами шепчет, целуя переплетенные ладони. Чимин улыбается ему в ответ, поворачиваясь на бок и открывая глаза. — Я тебя больше. Больше, чем звезд. — Тех, что там? — Чонгук кивает на небо, где уже все чёрное полотно усеяно сияющими маленькими точками. Чимин тихо хихикает и, придвигаясь, кладет голову на плечо. — Тех, что в твоих глазах. Чонгук хмыкает и молчит пару секунд, вглядываясь в небосвод. — Вот смотришь на них, и всегда кажется, что протяни руку, пролети пару километров, и ты коснешься их. Но ведь это не так, — Чонгук вздыхает, затихая. Он приподнимается, садясь, притягивает Чимина к груди и утыкается подбородком в макушку. — Но есть звезда, которая совсем близко. — Ты про солнце? Да, она самая близкая к нашей планете, — Пак оборачивается, встречаясь с нежным взглядом. — Я про тебя, Чимин. Ты моя звезда, и ты мое солнце.***
Все так хорошо, что начинает казаться, будто вот-вот и все закончится. Чимин не хочет в это верить, но чувство… Если говорить на чистоту, то не чувство, а один момент… Они до сих пор не спали. Они встречаются пол года, а секса даже вдалеке не видать. Не то, чтобы Чимин помешанный на этом человек, но все же организм требует снять определенное напряжение. А вдруг Чонгук его не хочет? Вдруг опять встречается из жалости? Чимин настолько поглощен копаниями в собственных мыслях, что совсем не слышит ключ, поворачивающийся в замке. Осознание происходящего приходит к нему лишь тогда, когда его плеча касается легкий поцелуй. Чимин тихонечько скулит и весь сжимается за столом в надежде, что Чонгук не заметит его напряжения. — Чимин-а, я дома. Голос Чонгука пускает искорки тока по всему телу, доходя до определённого места, что чуть ниже пупка. Стараясь взять себя в руки, Чимин поворачивается и натянуто улыбается. — Привет, Чонгук-и. Как прошел день? Гримаса Чимина могла бы ускользнуть от взгляда Чона, но вот побледневшее лицо и трясующиеся губы, никак нет. — Все хорошо? — Да, просто… Чимин разводит руки в стороны и поджимает губы, указывая на кучу книг. — Просто куча домашки, а еще я потерял сегодня свой любимый шарф, поругался с Тэхеном и совсем забыл приготовить ужин. Прости, Гукки… Чимин всхлипывает, когда Чон обнимает его сзади и шумно выдыхает. Касания Чонгука такие теплые и успокаивающие. — Вот бы ты всегда обнимал меня, Гукки. Пока тебя не было, я чувствовал себя так одиноко и грустно. Я так устал. Я не хочу никуда завтра идти. Чонгук проводит руками вниз, поглаживая плоский живот и опуская их чуть ниже, задевая что-то… И наконец понимает в чем дело, мягко улыбаясь. — Чиминни, ты что, дрочил пока меня не было? Чимин вспыхивает, отталкивая от себя руки, соскакивает со стула. — Ты что, совсем идиот! Конечно нет! Чонгук продолжает ухмыляться и стоять в стороне. — Это все твоя вина, между прочим! — всхлипывает он и на удивленный взгляд ещё сильнее начинает плакать. — Да-да, не смотри так удивленно. Если бы ты хоть немного уделял мне внимание в том самом смысле, то я бы не возбуждался от банальных прикосновений! Чонгук будто ухмыляется ещё шире и подходит медленной, словно хищник, походкой. — Так мой малыш всего лишь хочет внимания, — понижает он голос на пару октав ниже. Чимин кивает, сдерживая новую порцию слез. — Иди ко мне. Чонгук подхватывает Чимина на руки и переносит в спальню. Укрывает их одеялом, пока Чимин льнет к его груди. Он довольно сопит и копошится, устраиваясь под боком старшего. Чонгук покачивает Пака в объятьях и целует в макушку. Тот же недовольно мычит и утыкается в шею, вдыхая запах его мужчины. Немного другого он просил внимания. — Ну и чего ты так расстроился? — Я подумал, что ты не хочешь меня, потому что встречаешься из жалости. Чонгук морщится и отстраняется. Пак же недоуменно и испуганно смотрит на парня. — Чонгук-и? — Всю жизнь теперь будешь меня в этом упрекать? Вспоминать мои ошибки из прошлого и тыкать в это носом? Чимин заламывает пальцы и глотает слёзы. — Нет, Гукки, я просто не понимаю, почему за все это время ты ни разу до меня не дотронулся в том плане. А ещё всегда, когда я хочу зайти после поцелуев чуть дальше — ты отстраняешься. Чимин тянет руки к Чону, а он тянет его в свои объятья. — Прости, малыш. Прости. Я просто думал, что ты ещё не готов, не хотелось отпугивать тебя своими действиями. Чимин поднимает на него заплаканные глаза и шмыгает носиком-пуговкой. — Я нереально сильно тебя хочу, — Чонгук опрокидывает Чимина на кровать и нависает над ним. — Ты даже представить себе не можешь, как тяжело каждый раз себя сдерживать, когда ты весь из себя сексуальный, разнеженный после поцелуев тянешься ко мне. Но если ты чувствовал желание в ответ, мог просто сказать об этом. Чимин чувствует себя дураком, но Чонгук целует его и остальное неважно.***
— Хен… хен, пожалуйста. В их отношениях появилось одно негласное правило. Всегда, когда Чимин возбуждён, ему нужно назвать Чонгука «хен». Пускай в обычной жизни они посчитали ненужным эту формальность, но в постели никто и представить не мог, что это будет так возбуждать. Чимин дрожит и почти плачет. Такой нуждающийся мальчик. Мелкие волосы прилипли к потному лбу, а с губ срываются стоны. Все раскрасневшиеся от постоянного покусывания. Чонгук смотрит на развернувшуюся картину и облизывается, как хищник. И глаза такие же: дикие и голодные. Но он старается сохранять выдержку, чтобы продлить эти минуты, как можно дольше, еще больше раззадорить себя и мальчика под ним. — Шшш, малыш. Чонгук наклоняется ниже и, обхватывая ладонями его лицо, дует на мокрые щеки, вызывая табун мурашек у Пака. Затем он опускается ниже и дует на ореолы сосков, задевая их языком. Чимин всхлипывает и ерзает, пытается потереться о Чона, но тот ему не позволяет. — Хен, пожалуйста… Я так хочу кончить. Чимин совсем позабыл про смущение и сейчас заламывает брови, тихонько скуля. Розовые щеки и красные губы. Чонгук сходит с ума от такого просящего младшего. От такого его Чиминни. Он ловит руку Чона и посасывает чужие пальцы, обводя языком кольца. Старший шумно выдыхает, опуская руку на член Чимина. Тому хватает пары движений, чтобы кончить с протяжным грудным стоном, сжимая ткань футболки Чонгука в руках. — Малыш, ты испачкал и себя, и мою футболку. Чонгук собирает белесые дорожки и подносит к губам, медленно облизывая большой палец. Смотрит исподлобья на разомлевшего было под ним Чимина, но теперь испуганно подобравшегося. — Хен..? — тянет жалобно Пак. Оргазм всё ещё не отпустил, и он с трудом из-за разлившейся неги, приподнимается на руках. Старший видит трясущиеся руки и, жалея своего мальчика, осторожно надавливает на грудь, опрокидывая Чимина обратно на постель.***
Чонгук просыпается первым. Почти всегда. Его вниманием сразу же овладевает темная макушка взъерошенных волос сбоку. Чимин снова жался во сне, ища тепло своего парня. Чон смотрит, как вздымаются плечи. Мирно, но едва заметно. Если он коснется его, то с вероятностью в «мм, доброе утро, Гукки» Чимин проснется. Приходиться одергивать свою руку, так и тянущуюся убрать непослушные волосы со лба. Его маленький мальчик. Такой беззащитный во сне, такой открытый и невинный. По ночам Чонгук часто просыпается. Порой от скулежа и мычания под боком. Тогда он прижимает младшего к груди и шепчет, что все хорошо, что Пак может довериться ему и спокойно поспать. Теплый нос утыкается в грудь, волосы шекочут шею, теплая медовая кожа согревает даже изнутри. — Ох, милый. Мне всегда хочется быть тем, кто ляжет позже. Хочу стеречь твой сон. Знать, когда ты заснул, как спал. Охранять тебя даже во сне. Любить тебя даже во сне, — ответил Чонгук, когда Чимин однажды проснулся ночью и спросил, почему он не спит.