***
Чонгук целует так нежно, что всё плохое забывается. Так уютно и тепло просыпаться в одной кровати с ним уже на протяжение целого года. Он греет руками и обнимает за талию, когда Чимин во сне закидывает ногу на чонгуков торс. — Моя булочка… — шепчут Чимину на ушко каждое утро, и целуют в висок. С Чонгуком мягко и уютно, совсем не страшно. Чимин буквально не боится ничего. — Хочешь чай? Вновь тихий кивок, Чонгук ставит чайник и подходит к Чимину, становясь между его ног. Чонгук смотрит мягко и приподнимает второго за талию, нежно целуя пухлые губки. Одна рука Чимина покоится на плече старшего, а другая сжимает волосы брюнета. Кажется, он был счастлив, его глаза сияют ярче солнца. Чонгук дарит ещё один лёгкий поцелуй во влажные губы Пака, и отстраняется, смотря нежно, а вскоре отвлекается на закипевший чайник и достаёт любимую чиминову чашку с высокой полки. Чимин разглядывает Чона со спины, такого счастливого и родного. Кажется, Чимин и дня не выдержит без него. Он смотрит на то, как Чон плохо сдерживает рвущуюся улыбку, и сам невольно улыбается. Понимая, что он счастлив. Его счастье — Чон Чонгук.Но всему приходит конец…
***
В последнее время дел навалилось столько, что не было сил сходить даже в душ. Ноги доходили лишь до кровати. Влюблённые виделись лишь по утрам, переодически в универе и когда ложились спать. Чимин успокаивал себя тем, что сейчас просто тяжелый период сессии, стоит ее пережить — и все вновь вернётся на круги своя. Вот только раньше в такие времена было все хорошо. Времени хватало и подучить что-то, и для их любви. Чимин правда старался отбросить эти мысли подальше, но в данный момент он не в силах думать о другом. Словно они вновь в выпускном классе, когда Чонгук решил поступать в Сеул и избавиться от никчемного Чимина. С каждым днём их общение заходит в тупик все глубже и глубже. С каждым днём Чонгук приходит злее и раздражительней, чем обычно. Словно Чимин одним своим присутствием отравляет жизнь Чона.Потому что ты никчёмен.
Чимин мотает головой и закрывает ее руками, отгоняя ими чудовищные мысли. Сегодня у Чонгука был последний экзамен. Время уже перевалило за полночь, а старший так и не объявился. Названивать ему нет смысла, после первого звонка стало понятно, что телефон выключен. В этот момент в коридоре хлопает дверь и на пороге, уже привычно, хмурый Чонгук. — Приве… — речь Чимина прерывают. — Я очень устал, давай завтра, — обходит, не одарив даже взглядом, сразу же закрываясь в ванной. Чимин правда не понимает, что происходит. А ведь сказка казалось такой правдивой и настоящей… Спустя пол часа Чон все же выходит из душа, суша мокрые волосы полотенцем и случайно замечает Чимина, который остался стоять на том же месте. Он вопросительно поднимает бровь и Пак, проглотив слёзы, отводит взгляд, опуская в пол. — Я лучше сегодня переночую в своей квартире, — и поспешно направляется к выходу. Чонгук вздыхает и закатывает глаза. — Чимин, давай не будем устраивать драму. — Я не устраиваю, просто… Ты очень устал, не хочу докучать тебе своим вниманием и как-то мешать, — Чимин кое-как выдавливает улыбку и открывает дверь. — Да, наверно так будет лучше, — Чонгук пожимает плечами и направляется в их спальню. Чимин же, наконец понял все, заметив расцарапанную спину, ухмыляется горько и оставляет на тумбе свою связку ключей уже не от их квартиры. Оглядывает последний раз помещение взглядом и выходит за порог.***
С того дня прошло чуть больше недели, а Чонгук так и не позвонил, не спросил, почему Чимин домой не приходит и наверное не заметил оставленные ключи.Потому что ему плевать на такое ничтожество, как ты.
— Что у вас происходит? — хмуро интересуется Тэхен. — Почему ты опять живёшь у себя? Чимин ухмыляется и поднимает пустой взгляд на друга. — Все просто замечательно. Чимин принимает важное для себя решение. Пишет Чонгуку сообщение о разговоре и выходит из университета, оставаясь возле входа. Через некоторое время в его поле зрения появляется Чонгук, все такой же хмурый и недовольный. На нем джинсовка поверх черной футболки, темно-синие джинсы и белые конверсы. Чимин столько раз ерошил эти непослушные волосы, но сейчас кажется, прикоснись — и он встрепенется, лязгнув зубами. Но как же, это же его Гукки, милый и нежный возлюбленный, всегда подкалывающий сонного Чимина и отговаривающий от глупых поступков. Паку кажется, что между ними преграда, словно силовое поле. Такой плотный, напряженный воздух между телами. Чон кажется далеким и холодным. Был ли он все это время рядом? Любил ли правда? Или Чимин просто создал себе образ, чтобы залечить давние раны? Чонгук облизывает губы, хмуря брови и откидывая слегка челку небрежным движением головы. — Привет. — Привет, давай только быстро, — Чонгук опять не смотрит на него, лишь разглядывает свои часы. — У меня сегодня ещё есть дела. Так печально, когда ты пытаешься завязать разговор с когда-то любящим тебя человеком, в в ответ лишь натыкаешься на стеклянное безразличие. Чимин давно заметил, что Чонгук не прилагает особых усилий, чтобы поддержать разговор, и он просто старается вдохнуть воздуха полной грудью, но его легкие продырявлены тысячами ноживых со спины. Он тогда с такой силой перешагнул через себя, позволил вновь себя обмануть. И вот итог. Он снова тонет. Чимин ковыряет носком ботинка камушек на дороге, усиленно пытаясь разобраться в каше в голове. Он позвал Чонгука на разговор, даже не зная, что он ему скажет. «Давай все прекратим»; «Чонгук, ты мне изменил?». Все звучало сомнительно. А говорить, если честно, вообще не хотелось. Пак чувствовал, как язык становится мягким и тяжелым. — Ты позвал поговорить или помолчать? Чимин вздрагивает, чувствуя себя жалким. Хочется поднять плечи, закрываясь от усталого взгляда.У Чонгука больше нет времени на твои глупые фантазии и загоны. У него теперь своя жизнь.
— Мы в последнее время мало проводим времени вместе, — всё, на что хватает Чимина. Чонгук тяжело вздыхает, шаркая подошвой об асфальт. — Чимин, у меня учёба, тренировки. И желание побыть одному в конце концов. «Своя жизнь» думает Чимин. Он хочет слишком многого от Чонгука, испытывая к нему столько же. Они больше никто друг другу. Никто. И весь цирк, что сейчас устраивает Чимин, не устроит его новая пассия. — Я люблю тебя, Чонгук, и у меня невероятное желание быть рядом, а не на периферии. Чимин произносит это и думает: будь, что будет. Он уже устал держать всё в себе. Лучше закончить все прямо сейчас. Поболит с пару месяцев и пройдет, не впервой. — Нам нужно расстаться. Чонгук не успевает отойти от предыдущего, как его оглушает следующим. — Мин, ты чего, — тянет немного жалобно, открыто и по-настоящему. — Я не хочу грузить тебя постоянными выяснениями отношений, а мне с тобой больно безумно. Так что лучше будет так. Ничто не помешает жить так, как ты хочешь. Чонгук смотрит побитым щенком, цепляя свои рукава пальцами. — Почему ты решаешь, как я хочу жить? Как мне будет лучше? Прямо сейчас Чимин чувствует, что грудь сдавливает. Вот оно. Вот он, конец. — Тот, кто оставил тебе царапины на спине, хотел, чтобы я их заметил, — Чимин делает шаг назад и жестом заставляет Чонгука стоять на месте. — Ты обещал, что будешь рядом. Кричал, молил и унижался, чтобы я простил. А я как дурачок повелся. У Чонгук мгновенно поменялось выражение лица, но как только Пак начал от него отходить, Чон словно из ступора вышел, хватая младшего за рукав. — Чиминни, малыш, какие следы? О чем ты говоришь? Давай пойдём домой и обо всем поговорим, прошу. «Он не оставляет мне выбора, бросая меня одного в звенящей тишине» Чимин отталкивает парня от себя с такой силой, что тот еле успевает на ногах устоять. Пока Чон приходит в чувства, младший срывается на бег. Несётся с такой скоростью к остановке, главное, чтобы эти руки вновь до него не дотронулись. Чонгук бежал как мог, но в последний момент Пак заскочил в какой-то автобус и унёсся в неизвестном направлении. Дёргано проведя рукой сквозь волосы, Чонгук быстро набрал Юнги и попросил подкинуть к дому младшего.***
Ты есть до той поры, пока замену не найдут. А после в тебе лишь недостатки.Всем всё равно, им до тебя нет дела.
Просто потому что в конце концов ты всегда остаешься один на один со своей болью.Всем плевать.
Чимин не знал куда себя деть. Слишком много скопилось, слишком много кто не понимает его печали, тоски. Он уже не верит в то, что люди поймут его. Хотя бы немного поймут. Чимин просил у Чонгука простой заботы, тёплой любви и понимания, но он слишком холоден к нему. Телефон на тумбе разрывается от входящих вызовов и бесконечно пересылаемых смс. Чимин сидит на полу и готов на стену лезть. Так сильно сердце кричит голосом Чимина, так сильно ломит все тело и оно плачет глазами Чимина.Вдох. Погружение.
Снова всепоглощающее чувство, которое рвет Чимина на части изнутри. Он чувствует себя куском мяса, добычей, чьим-то жалким подобием. Пак заблудился сам в себе. Натыкаясь на двери, пытается взломать замки, но в каждой замочной скважине видет лишь пустоту и злобу. Черную, склизкую ненависть на самого себя. Чимин блуждает по коридорам маленького человечка, который изо всех сил пытается верить в хорошее, но вместо лучшего и прекрасного ему подсовывают гадкое и чужое. А двери растут, становятся каменными, бетонными. Ледяные сооружения, подобные бункерам, в которых прячется что-то живое и настоящее, обрастает плесенью и мертвеет. Он рвется к глобальному совершенствованию, к праведным чувствам, к бескорыстной и чистой любви, но коридор сужается, двери возрастают в своей величине. Пак натыкается на тупики, разбивает кулаки, срывает голос. Но никто его не слышит. Чимин всем мешает. Он и себе мешает. Это уже чересчур и пора заканчивать. Пак думает, что ненависть к себе тут переросла во что-то большее и стала уже злой и беспощадной. Он ненавидит себя так, что тошнит уже только от своего имени. — Чимин! Открой! Давай поговорим! Пак Чимин! Открой мне дверь! Внутри ничего нет, только вина и желание извиниться за всё, что сделал. Чимина нельзя любить, к нему нельзя относиться с трепетом, его даже жалеть не стоит, он не достоин ничего из этого. Чимин больной и неправильный. Таким нельзя жить, не в этом мире. И Пак больше не может пытаться идти против системы. Точку надо было поставить давно. Избавить всех от своего присутствия. — Минни, пожалуйста, успокойся и открой дверь! Когда кто-то, с наклонностями суицида, влюбляется, он начинает чувствовать себя полноценным. Будто бы это было их миссией. Причиной быть здесь. Причиной пытаться. Но что происходит, когда человек, который спас его, уходит? Он забирает все надежды и красоту, рвёт на части. Чимин направляется в ванную и включает ледяную воду. Достаёт с верхней полки лезвия, что ещё давно были припрятаны для этого дня; дня — когда все внутри завяло. У Чимина внезапно слёзы возвращаются, а внутри всё сжимается. Но не от страха, а от своей никчёмности и бесполезности. Чимин запирает ванную на засов и забирается в холодную ванную прям так: в джинсах, свободном свитере и кедах. Вода медленно переливается через край, но Пак не обращает на это внимание, смотря перед собой и позволяя себя губить дальше. Он прикрывает на пару секунд глаза, а затем погружается полностью под воду, приводя мысли в ещё больший беспорядок. Выныривает, осматривается по сторонам, хватает пальцами оставленное на краю лезвие и вытаскивает левую руку. Чимин задумчиво смотрит на выступающие полоски синих вен, шевелит пальцами и подносит лезвие к запястью, прикусывая губу и сдерживая слёзы. «— Я прошу всего лишь дать мне шанс. Дать себе шанс на новую, более счастливую жизнь. Дать шанс нам.» Чимин всхлипывает и чуть царапает кожу, оставляя розовеющий след. «— Дай ему шанс. Чонгук готов подарить тебе любовь.» Он вытирает рукой слёзы и хлюпает носом, пытаясь остановить внутреннюю истерику. Рука из-за слёз трясётся, а перед глазами всё плывёт, размазывая точную картинку. «— К чему вся эта твоя забота, если она причиняет боли больше, чем любой удар?!» Чимину ужасно больно морально, он и вздохнуть нормально не может, потому что внутри всё кровоточит и колет. Он не понимает, зачем изводит себя и продолжает делать себе ещё больнее, а не заканчивает с этим сразу. «— Пак Чимин. Я безнадежно влюблён в тебя. Я столько раз перед тобой извинялся, что, если честно, сбился со счета. Поэтому я решил сменить тактику, перестать ворошить прошлое и показать тебе в настоящем как сильно я тобой дорожу и насколько сильно я влюблён.» Чимин ревёт уже в голос, потому что это нереально больше терпеть. Он решительней подносит лезвие к руке и надавливает, останавливаясь и наблюдая за собирающейся кровью. «— Хочу сказать тебе это смотря в глаза и так, чтобы слышал весь мир. Я люблю тебя и сделаю все возможное, чтобы былое осталось в прошлом.» Забавно, как всё вышло. Столь горькая ирония похожа на удар в челюсть. Всё рушилось с самого начала, но Чимин ничего не замечал, не видел леса за деревьями. Ненависть подобна топливу, подливаемому в костёр, в котором сгорают его мечты. «— Ваши кошки-мышки перешли все допустимые грани, поэтому пора бы уже действительно определиться — как ты сам хочешь провести своё будущее и когда именно ты подойдёшь к той самой двери с табличкой «счастье», потому что Чонгук уже давно стоит у нее и ждет, когда ты протянешь ему руку.» Чимин всхлипывает и ведёт вверх, оставляя глубокий порез и морщась от разрывающей боли. Выпускает накопившуюся в себе звездную пыль умерших звезд. Таких же, как и он сам. «— Я прощаю тебя. А ещё… Я люблю тебя.» Он до крови закусывает губу и проводит рядом ещё один порез, сжимая пальцы на ногах от боли и выдыхая. Рука не слушается, кровь хлещет из раны, а пальцы немеют. Чимин дрожащей рукой хватает лезвие и подносит его к здоровой руке. «— Но есть звезда, которая совсем близко…» Перед глазами всё начинает темнеть, а двигать вскрытой рукой ещё больнее, чем её резать, но Чимин собирает последние силы в кулак и надавливает на второе запястье. «— Я про тебя, Чимин…» Тёмные пятна мешают видеть, вода красится в алый и с мерзким хлюпаньем бьётся об пол. Теряя сознание и вдыхая в последний раз, галлюцинация расплывчато подкидывает картинку искаженного ужасом лицо Чонгука и выдавливает еле заметную улыбку. «— Ты моя звезда, и ты мое солнце.» Тьма заглатывает Чимина, обреченного на долгую смерть живого человека, тонет в ледяной ванной и эта тьма поглощает сущность неживого, гнилого изнутри, обозлившегося на мир, давно уже не человека.Спасибо, что был рядом в самые тяжёлые для меня времена. Жаль, я поздно понял, что тяжелыми они были из-за тебя.
Вдох. Погружение.