***
Непонятное состояние, непонятные чувства. Чимин будто ходит по чёрной комнате, где нет ни дверей, ни окон. Когда он наматывает уже круг двадцатый, перед парнем из ниоткуда появляется дверь, а из нее исходят странные звуки, словно стоны. И не понятно: боли или же наслаждения. Чимин аккуратными шагами подходит к двери и слегка приоткрывает, а после замирает в неверии. На кровати лежит полностью раздетый Чонгук с каким-то парнем. Но они настолько заняты своим делом, что даже не замечают Чимина. Чонгук нависает над этим парнем, поэтому шанс, что он заметит Пака ничтожен. В глазах темнеет, а внутри все сжимается. И становиться не понятно: он задыхается от нехватки воздуха или от его избытка? Комната начинает вращаться и Чимин уже готовиться к полету на пол, но… В глаза неожиданно бьет яркий луч солнца, а от белых стен комнаты этот свет кажется ярче, чем на самом деле. Чимин начинает оглядываться и понимает, что он в больнице, а Чонгук и его любовник — лишь сон. В нос бьет резкий запах хлорки, а пищащий аппарат рядом с койкой действует на нервы. Чимину кажется, что все его тело обмотано проводами, которые как раз подключены к тому аппарату. Осознание, что его все же спасли бьет в голову, а после противной и тянущей болью сползает к запястьям. И парень пока не знает радоваться ему или же проклинать того, кто ему «помог». Когда взгляд более менее сфокусировался, Чимин осматривает всю комнату и обращает внимание на стул возле койки, на нем лежат чьи-то вещи, и судя по всему, пакет с какими-то продуктами. В голове всплывает вопрос сколько Чимин тут провалялся, но пока он остаётся без ответа. Неожиданно дверь открывается и в палату заходит мама. Чимину кажется, что ее лицо осунулось и сама она как-будто стала меньше. Худая, уставшая. Совесть начинает сгрызать Пака изнутри. Миссис Пак молча проходит мимо и даже не смотрит на сына. Чимин пытается ей окликнуть, но все, что получается — еле слышный хрип. Но мама все равно резко вскидывает голову и подходит ближе. — Минни? Сыночек? — она осматривает его лицо, нежно оглаживает, а после помогает приподняться и даёт стакан воды. — Маленькими глоточками, много не надо. Когда жажда утолена, а Чимин вновь в лежачем положение, миссис Пак присаживается на стул и аккуратно оглаживает его руку. — Ты так нас напугал, родной, — слегка всхлипывает и тут же берет себя в руки. — Как ты себя чувствуешь? Ой, дура старая, доктора же позвать нужно! Чимин даже не успевает ничего ответить, как мама подскакивает с места и выбегает в коридор. Она возвращается буквально через секунду, неловко улыбается и садится обратно. — Скоро подойдёт, сейчас у него осмотр. Чимин кивает и не может оторвать от нее взгляд. Так стыдно, что ее внешний вид потрепало состояние сына. Лучше бы его не спасали, не пришлось бы испытывать все это. Ни ему, ни родителям. — Что ты так пристально смотришь? — с улыбкой спрашивает она и так же не может насмотреться на сына, почти здорового и абсолютно точно живого. — Мы тут все немного примерили роль зомби на себе, по очереди дежурим около тебя. У Чимина внутри всё сжимается, а к горлу подступает давящий ком. Хотел как лучше, а сделал только хуже. Да и вообще такая забота кажется дикой, но успокаивает. А ещё заставляет чувствовать себя виноватым. — Друзья твои вообще из больницы не выходят. Мы то с папой хоть домой заезжаем, а они уже неделю отсюда не выходят, — говоря это женщина улыбается, но глаза окутаны печалью. — Так как ты себя чувствуешь? — Нормально, — голос хриплый после сна и срывается на середине слова. Чимин старается улыбнуться, чтобы ещё больше убедить в своих словах маму. — Ничего не болит? — Чимин мотает головой. — Вот и славно. В этот момент в палату заходит отец и с улыбкой смотрит на сына. — Привет, — он проходит дальше, отдаёт стаканчик кофе жене, а сам слегка треплет Чимина по голове. — Ты наверно до этого много не спал, раз неделю отсыпался. Мистер Пак старается шутить, но судя по тишине, получается у него плохо. Он прочищает горло и подсаживается уже на второй стул к кровати сына. — Не делай так больше, Чимин, — стал он вмиг серьезным. — Мы уже не знали каким богам молиться. В комнате наступает молчание, прерываемое тиканьем наручных часов отца и уже не таким громким писком приборов, и Чимин прячет взгляд в складках своего одеяла. На душе противно, тёплый взгляд родителей и мамины успокаивающее поглаживания действуют обратно, а к глазам подступают сухие слёзы, не готовые вылиться солоноватыми дорожками. Чимину плохо и стыдно, а в голове впервые пусто и угнетающие мысли затихли. — Кто меня вытащил? — Чонгук, — тут же отвечает мама и смотрит на время. — Который кстати уже давненько убежал в магазин. Сказал, что не простит себе, если ты проснёшься и не съешь свои любимые бананы. Миссис Пак посмеивается и что-то говорит мужу, Чимин же мысленно думает о том, что не за бананами тот побежал, а к любовнику или любовнице. Ещё Чимину не понятно, почему все так с ним любезничают и даже отец ему улыбается. Если они думают, что теперь он при любом психе будет руки резать, то глубоко заблуждаются. В комнату заходит средних лет высокий доктор и по-доброму улыбается Чимину. Отец быстро покидает кабинет, на ходу вытаскивая телефон из кармана и набирая чей-то номер, а мама остаётся рядом и с благодарностью смотрит на доктора. Чимин готовится к расспросам и обвинениям, но мужчина почему-то его ни в чём не обвиняет, мягко улыбается и аккуратно осматривает порезы, прося медсестру поменять бинты. Пак на них не смотрит, зажмуривает глаза и закусывает губу, боясь почувствовать новую порцию боли, а затем снова боится их разлеплять, потому что за этим наблюдает мама. Доктор мажет царапины какой-то приятной холодной мазью, едва касаясь пальцами пострадавших участков, а затем сам накладывает новую повязку и снова тепло улыбается Чимину. Пусть и улыбка тёплая, но взгляд пристальный и внимательный, и Пак слегка теряется под ним. — Я могу задать вопрос? — после тихо спрашивает доктор, получая легкий кивок. — Чимин, ты слышишь голоса? Чимин тут же ошарашено смотрит на доктора и старается чуть приподняться на кровати, дабы возмутиться «как вы смеете меня о таком спрашивать?!», но потом смотрит на маму, которая глядит в глаза с надеждой услышать правду. Придумывать что-то сил нет, поэтому Пак решает сказать правду. — Я слышу только определенный голос, он никогда не меняется. Иногда он появляется в моменты сильного эмоционального всплеска и говорит, что я ничтожество. Миссис Пак всхлипывает и доктор просит ее выйти из комнаты. За дверью происходит какое-то копошение и голос отца: «Подожди, с ним разговаривает лечащий врач». — Этот голос ты когда-то слышал в реальности? — Да. — И чей же он? Чимин бегает глазами по комнате и старается оттянуть время как можно дольше, но все равно сдаётся. — Мой.***
Неделю назад…
— Что ты блять несёшь! — Мистер Пак готов накинуться на Чонгука, но вовремя оказался остановлен лечащим врачом Чимина. — Мистер Пак! — Пожалуйста, выслушайте меня, а после решите: верить мне или нет, — молит Чон. Семья Пак переглядываются между собой, после с врачем и в итоге дружно кивают головой. — В тот день Чимин был не в себе, он будто разговаривал сам с собой, но при этом смотрел точно мне в глаза, — Чонгук проводит рукой сквозь волосы и напрягает память. — Все, что я ему говорил оставалось проигнорированным. Он держался за голову и спорил о чем-то, а когда я подошёл к нему, Чимин крикнул что идёт домой и убежал. Я выбежал за ним, но его и след простыл. Помните я в тот день звонил вам узнать, пришёл ли он домой? В этот момент доктор предлагает пройти в его кабинет и там продолжить. Зайдя в кабинет Чонгук продолжает рассказ. — А вчера он подошел ко мне и сказал о том, что видел какие-то следы от ногтей у меня на спине и заявил о расставание по причине измены. Но моя спина абсолютно чистая, в смысле без единой царапины. Когда я попытался заставить его объясниться — он толкнул меня и убежал прочь, сев в автобус. На душе было не спокойно, поэтому я позвонил Юнги и мы сразу же поехали к вам домой, пока вскрывали дверь, оказалось поздно. Миссис Пак всхлипывает и прижимается у мужу. Тот крепко ее обнимает, а доктор достаёт бутылочку воды, предлагая ее женщине. — Я постараюсь сделать все возможное, чтобы помочь Чимину, — заверил доктор.***
Настоящее время.
Пересказав все это Чимину, мужчина смотрит на то, как эмоции сменяют друг друга на лице парня. Он то бледнеет, то румянец вновь появляется на щечках. А в Чимине миры рушатся. Но ведь на самом деле… А что на самом деле? Все было по другому? Пак уже в этом не уверен, кажется, что все происходящее было лишь воображением. — Я понимаю твое смятение, но чтобы решить проблему, нужно понять ее присутствие. Ты понимаешь, что проблема есть? Чимин кивает и смаргивает слёзы, что падают на одеяло. — Осмотрев тебя и сделав несколько анализов, я пришёл к одному, но неточному, заявлению, — доктор достаёт листы из кармана и показывает их Чимину. — Родители сказали, что твоё психическое здоровье никогда не было стабильным, а после смерти брата и вовсе ухудшилось. Я не знаю сколько заболеваний спрятано в тебе, но пока я вижу лишь онейроидный синдром. Чимин поднимает вопросительный взгляд на доктора и всхлипывает ещё сильнее. — Это психопатологический синдром, характеризующийся особым видом качественного нарушения сознания с наличием развёрнутых картин фантастических сновидных и псевдогаллюцинаторных переживаний, переплетающихся с реальностью, — объясняет доктор. — Твоё подсознание придумало измену Чонгука, голос донёс это в особых красках, а воображение дополнило следами на спине. С каждым новым словом доктора Чимин все больше и больше впадал в ужас от самого себя. Ничего не было. Чонгук ему не изменил. Он чуть не умер из-за своей болезни. — Я впервые сталкиваюсь с таким диагнозом, поэтому не могу тебя ни успокоить, ни расстроить. Все что пока необходимо, регулярно посещать психотерапевта и не пропускать приём таблеток. Уже от получившегося результата будем отталкиваться, либо ты выздоровеешь и продолжишь жить, либо нам предаётся ужесточить контроль и положить тебя в стационар. Чимин внимательно слушает и медленно кивает головой, давая понять, что согласен на все, что предлагает врач. — Пока ты будешь наблюдаться под моим руководством, а уже после выписки направишься к специалисту. За дверью копошение повторяется: «как долго он там ещё пробудет?». Чимин холодеет и начинает трястись ещё больше, потому что этот голос он узнает из тысячи, а с хозяином встречаться Пак не хочет. Ни сейчас, ни потом. Ему страшно, причём очень, и обвинений с его стороны Чимину не избежать. Доктор хмурится, видя растерянный взгляд парня, и глубоко вздыхает, поправляя очки. Он говорит, что зайдёт чуть позже и прощается, едва успев отскочить от вмиг распахнувшейся двери. Внутрь влетает растрёпанный Чонгук, весь помятый и не выспавшийся. Отец поспешно утягивает доктора в коридор, подбадривающие подмигнув Чимину. Чон останавливается напротив кровати и внимательно смотрит на некогда счастливого парня. Чимин боится поднять взгляд и смотрит куда угодно, но не на Чонгука, чей пристальный взгляд он чувствует кожей. Чимин останавливается на своих ногах и кусает губу, всё никак не решаясь поднять виноватые глаза. Чон же шумно вздыхает и двигается к парню, присаживаясь рядом на стул. — Не делай так, — он хмурится ещё сильнее и голосом заставляет смотреть себе точно в глаза. — Никогда в жизни больше не делай так. Чимин дёргается от этих слов и отводит взгляд, потому что Чонгук смотрит очень внимательно и пристально. Пак замечает тёмные синяки под глазами и ссадину на скуле, а ещё бледную кожу и совсем растрёпанный вид. Чон утыкается головой парню в живот, неловко приобнимая руками и боясь задеть забинтованные запястья. Чимин в шоке округляет глаза и теряется в мыслях, когда слышит тихий всхлип и чувствует, как к нему прижимаются сильнее. — Пока ты был в операционной я с каждой минутой терял себя. Я не смогу без тебя, Чимин. Лучше ты меня бросишь, но я буду уверен, что ты живой и дышишь тем же воздухом, что и я, вместо того, чтобы хоронить и знать, что тебя больше нет. Чимин смотрит затравленно, давит слёзы и опускает голову. Внутри всё болит, голова гудит, а сердце гулко колотится о рёбра. Слёзы ручейками текут вниз по щекам, а внутри обида и вина одновременно. Обида на себя и вина перед Чонгуком. — Прости меня, — тихо шепчет он. — Я не знаю, что в тот день было правдой, поэтому не знаю, что тебе наговорил. Мне правда очень жаль. Чонгук поднимает голову и аккуратно приподнимает руку Чимина, нежно касается губами запястья, вырывая нервный вздох у него и замечая удивлённые глаза. — Я так сильно тебя люблю, — он зажмуривается и позволяет увидеть свою слабость в слезах. — Я обещаю, мы через все пройдём. Никогда больше не позволю тебе оказаться тут. У Чимина трясётся нижняя губа, а слёзы снова душат. Чонгук такой родной и нежный, а он этого не заслуживает. Старший мягко целует пальцы, и Чимина душат чувства, которые он всё это время сдерживал в себе. — Ты представить себе не можешь, что я испытал, когда увидел тебя в ванной, — Чонгук внимательно смотрит в глаза напротив. — Так испугался, что опоздал. У Чимина всё трясётся и ломается внутри, а вера и надежда на лучшее вновь возрождаются и теплятся где-то около сердца. Он тянется к Чонгуку и тот прижимает младшего к себе, не давая ему самостоятельно двигаться. Чимину хочется обнять, прижаться сильнее, но руками ему двигать запрещено, а напрягать больно. Он утыкается в родное плечо и всхлипывает. Чонгук мягко гладит его по голове и несколько раз целует в висок. — Я люблю тебя, — шепчет Чимин, и Чонгук тут же наклоняется к его лицу, даря нежный и успокаивающий поцелуй. За дверью слышится голос врача, сообщающий о том, что время приема закончилось, а Чонгук отстраняется и обещает прийти завтра.