Шрам на душе

Мия не сдвинулась с места, наблюдая, как блондин нервно закуривает сигарету. Никогда раньше она не видела, чтобы он курил, что странно, ведь… Подсознательно в ее девичьей голове уже давно Егор выступал под образом «плохого парня», но… Блоссон действительно впервые видела Булаткина такого напряженного и растерянного. Запах сигаретного дыма постепенно донесся до ее обонятельных рецепторов. Девушка слегка нахмурилась. Егор умело затягивал сигаретный дым в легкие, глядя куда-то в даль. — Ты можешь объяснить, что происходит? — не громко, но так, чтобы парень услышал, проговорила брюнетка. Булаткин звучно хмыкнул, выпуская изо рта сигаретный дым. Не поворачивая голову к Мии, он устало вздохнул. — Черт, послушай… — Блоссон медленно сделала пару шагов в его сторону, напрягаясь от тона Булаткина. Это была неприсущая Егору безысходность, смешанная в своеобразном коктейле с… — Я не пацан, который будет бегать за тобой с цветами и конфетами, уговаривая быть со мной. А тебе сейчас нужно именно это и. — Но, Егор, я. — Помолчи сейчас, ладно?! — практически прокричал он, оборачиваясь на девушку. От ледяного взгляда голубых глаз она тут же замолкла, сглатывая тяжелый ком в горле. Тяжело выдохнув, он продолжил: — Я не смогу дать тебе того, что ты действительно хочешь, как бы я этого не хотел. Я знаю себя. Я рано или поздно просто перегорю и случится это в тот момент, когда ты будешь до ужаса влюблена в меня. Эти пара дней. недель. стоят того? Произнеся последние слова на выдохе, Егор вопросительно изогнул бровь. Холодный ветер беспощадно обжигал лица, которые уже, кажется, ничего не чувствовали, кроме необъяснимой раздирающей боли внутри. — Может и стоят, — кожа брюнетки покрылась мурашками, а не по-детски серьезные глаза уверенно взглянули на Булаткина, который лишь нервно усмехнулся, тихо шипя себе под нос что-то похожее на протяжное «бляяяять.». Егор запустил руку в блондинистые волосы, нервно оттягивая их до треска луковиц. Девушка закусила губу. — Почему тебя заботит тогда мое состояние в будущем? — Я не знаю, — он покачал головой, продолжая бессмысленно смотреть вдаль. В голове голубоглазого мысли смешались в единый снеговой ком. Ладони беспомощно сжимались в кулаки. — Я не могу это объяснить. — Почему ты так уверен, что ты перегоришь? — Потому что я как спичка… — он немного приподнял уголки губ, чиркая в ночной темноте дорогой зажигалкой. Яркое пламя осветило ближайшие несколько метров, а красно-желтый огонек ярким бликом отразился в черных зрачках Егора. Мия завороженно скользила взглядом от голубых радужек к красному огоньку пламени. — Сейчас она горит ярко и страстно, а потом… Подует ветер и… все. Она потухла. — А если ветер не подует? — негромко проговорила девушка, опуская глаза. Парень ухмыльнулся, удивляясь наивности брюнетки. Такая наивная, беззащитная… Как бы не хотелось прижать ее к себе и отгородить это этого мира, он не мог. Он сам являлся частью мира, от которого лучше держаться подальше. — Почему ты исключаешь вариант попробовать? Я же вижу… ты же чувствуешь… — Мия была перебита на середине предложения, и татуированная рука грубо оттолкнула ее обратно к стене в паре шагов от нее. — Черт возьми, не умею я любить, пойми! — взревел Булаткин, хлопнув кулаком в паре сантиметров от головы брюнетки. Слезы мгновенно полились из девичьих глаз. Это была реакция на слова парня, которые засядут в голове девушки на долгие года или… так она отреагировала на факт того, что Булаткин практически ударил ее… Голубые глаза горели яростью, но сквозь нее проглядывали то, что мог разглядеть лишь родной человек. В уголках глаз виднелись подступающие слезы… отчаянья и потерянной любви и веры. — НЕ У-МЕ-Ю! — А ты разве пробовал?! — поддалась вперёд девушка, вырываясь из плена рук парня. Она мгновенно пожалела о сказанных словах, когда заметила отведенный взгляд парня и едва заметно скатывающуюся мокрую полосу на щеке, которую он тут же вытер рукавом. — Ты же просто боишься обжечься. Снова. — Ты, шестнадцатилетняя, будешь учить меня жизни? — небрежно обвел ее взглядом, отходя на пару шагов. Вновь отвернулся от нее, вглядываясь в пустую трассу. — Иди найди себе нормально парня, а? — А ты уверен, что сможешь видеть меня с другим? — она не хотела сдерживать слезы и скрывать подрагивающий голос. Она хотела быть с ним, именно с ним, сейчас настоящей. Он же не сможет её просто так отпустить. Не сможет. Она знала. — Нет. Она никак не отреагировала на уверенный ответ на вопрос, оставаясь стоять на том же месте. Тянулись секунды. Минуты. Холодный ветер обжигал мокрое от слез лицо. Она, осмелившись, подошла к нему, встав прямо перед ним. Не отрываясь, глядела в слишком серьезное лицо. Пока не дождалась нужной реакции. — Я не хочу сделать тебе больно, — он поднял голубые глаза на нее. Через секунду крепко прижал к себе в крепком объятии. — Не хочу. — Не делай, — брюнетка нервно улыбнулась, сильнее прижимаясь к крупному мужскому телу. Парень ответно слабо улыбнулся и через секунду, приподняв ее подбородок, стал постепенно пробовать на вкус алые губы. Нежно, едва ощутимо. Но так чувственно. Охрана, вдруг появившаяся в дверном проеме, мгновенно скрылась, едва слышно перекатываясь между собой. Длинные пальцы девушки забрались в волосы — Обещай мне… — вдруг он на секунду оторвался от желанных губ, заглядывая в счастливо-удивленные глаза. Свободной рукой сильнее прижал ее с себе, наклоняясь к уху девушки, — обещай, что всегда будешь рядом. — Ты смеешься? — та звонко рассмеялась, сильнее обхватив шею голубоглазого. — Конечно, буду. — Только со мной, — он на мгновение замер. Игривая усмешка на его лице сменилась ниоткуда взявшейся серьезностью. — Ни с кем больше. Лоб парня прижался ко лбу брюнетки, а голубые глаза, не моргая, ожидали ответа. Что-то очень личное было в этом минутном разговоре глазами… Нечто очень интимное… Непонятное другим. — Хорошо. Ее согласие твердо запечаталось в головах обоих. Она действительно будет только с ним. Ни с кем другим. А вот он…