Юнги, находясь еще в легком шлейфе мыслей и головной боли из-за похмелья (не нужно было вводить в привычку ужираться литрами крепкого по вечерам), не сразу понял, что к нему вообще кто-то обращается. Поднимая взгляд, он увидел пацана, любопытно заглядывающего под козырек его кепки. Озорной взгляд, прошивающий потрепанную душонку Юнги, как-то странно подействовал. Или просто, в этот самый момент, голова резко решила протрезвиться.
Юнги нахмурился, потер переносицу и прохрипел:
— Чего?
Пацан опускается перед ним на корточки, поднимает голову и усмехается:
— Не плачь, говорю. И дышать тебя учили вообще?
— Я тебя старше, малой, — Юнги узнал школьную форму, в подобной он век назад тоже ходил (эти дурацкие желтые ободки на рукавах он никогда не забудет).
Почему к нему решил доебаться какой-то школьник?
— Обычно, при разговоре с незнакомцем, начинают с «можно спросить».
— Эм, тогда ты просто ответишь «нет» и на этом разговор и закончится.
— Я хочу, чтобы он и не начинался. И я тебя старше, пацан.
В мальчишку будто встроен фильтр, и он никак не реагирует на угрожающие нотки в голосе Юнги. Он снова улыбнулся и потянулся рукой к лямкам своего огромного рюкзака. Снимая его, он напевал тупую песенку. Пока парень раздражительно копошился в нем, Юнги уже порядком подзабил на него и его наглость, и просто решил снова окутаться в свои великие думы, надеясь, что он просто потеряет к Юнги интерес.
Но полностью абстрагироваться не дали:
— У меня платка нет, вот тебе салфетка, — и протягивает ему закрытую пачку с сухими салфетками, продолжая улыбаться.
Юнги так не улыбались целую вечность.
Чтобы не поддаваться на эти трюки, он решил продолжить выбивать к себе уважение, как к старшему:
— Я всё ещё старше тебя.
—Ты всё ещё выглядишь так, будто расплачешься, — потом наконец добавляет, не без ехидной паузы, — Хён, — и тычет в руки Юнги салфетки.
— Почему это? — задает вопрос пацану (или может быть себе). Юнги берет салфетки, может этот пацан тогда оставит его в покое. Да и пот убрать нужно. А то, что у него глаза, и правда, на мокром месте, он старается игнорировать и не признавать даже себе.
— Не знаю. Тебе лучше знать? — Пацан поднялся с корточек и плюхнулся рядом с Юнги. Юнги высморкался в салфетку, скомкал её и кинул в мусорку рядом с ним.
Юнги продолжал молчать и поглядывать куда угодно, только не на любопытного пацана. Пару раз взмолился знакомому плакату с полудурком. Если его оставят в одиночестве, он лично найдет ту модель и извиниться перед ним. Но помощи не поступало. И Юнги окончательно возненавидел того полудурка в гавайской рубашке.
Тишину снова привлекают сопереживающим (?):
— Так, почему ты тут, как унылая тучка, торчишь на остановке?
И только после раздраженного взгляда обращенного на него он добавил:
— Хён?
Юнги выдохнул, опустил козырек своей кепки ниже и снова потёр глаза:
— Тебе какая разница?
— Просто, когда человек сидит на остановке целых два часа, навевает немножко любопытства, — ответил парень, усаживаясь глубже на скамейку и поглядывая на небо.
— В смысле «два часа»? — Юнги быстро ощупал карманы и заглянул в телефон.
Ему кажется, что скоро тот полудурок плакатный моргнет. Так, он вышел в 8:00. Пришёл сюда в 8:20. Сейчас 10:14. Вот дерьмо. Еще пару угрожающих смс с расправой от начальницы и пять пропущенных звонков. Работа похерена. Ему может начальница это не простить.
Он приложил телефон ко лбу, опуская голову на колени и мычит себе:
— Сумасшедший, — еще работу не хватало в его положении потерять.
Парень посчитал, наблюдая за сокрушением Юнги, что его помощь незаменима:
— Тебе лучше знать, — и после специально выдержанной паузы, — хён.
Юнги это проигнорировал. Он умнее. Наверное.
И необоснованная тишина. Прошло ещё минут десять и Юнги уже начал думать, что парень свалил, потому что Юнги, сложившись в три погибели, неистово изображал из себя дохлого. Он из чистого научного любопытства выпрямился и повернул голову в сторону пацана.
И он не ушёл.
Он продолжает сидеть с закрытыми глазами, упершись затылком об стенку. Он размерено дышал и хмурил брови. Ветер немного колышет его сережки в ухе и треплет его черную шевелюру. На его шее проступил пот. Руки, сцепленные в замок, лежат у него на животе, а указательные пальцы немного шевелятся.
Пацан, видимо, почувствовал на себе взгляд, повернул голову в сторону Юнги, открыл глаза. И подмигнул.
Мин Юнги. 27 лет. Смутился от того, что ему подмигнул ребёнок переросток. Молодец.
Юнги решил, вместо того чтобы заниматься самоистязанием, поиграть в вопрос-ответ:
— Откуда ты знаешь, что я торчу здесь два часа?
— А я сидел там, напротив, — и кивает в сторону остановки через дорогу.
— Ты пялился на меня всё это время? — Юнги был так занят своим варевом в голове, что даже не заметил, как за ним наблюдают?
— Большую часть времени да, — на долю секунды Юнги показался парень каплю
смущенным, — Я пришёл на остановку еще раньше тебя, сначала тупо залипал на народ, а потом пришел ты. И мне стало интересно…
Но Юнги его перебил:
— Почему ты сидел тут столько времени? Негде больше тусить? Школа?
Ему прилетает в ответ вопрос на вопрос:
— А тебе? — парень улыбается снова. И только сейчас привлекает внимание то, что
у пацана глаза тоже (ладно, он признает, что плакал, но только немного) покрасневшие.
Юнги хмыкает и говорит:
— Прогуливаю работу, а если приду рано домой — мама наругает.
Пацан оценивает шутку своей легкой улыбкой и отвечает игриво:
— Какой плохой хён, — он поднимается, снимает свой пиджак и небрежно кидает его на лавку, снова садится и оттягивает ворот своей рубашки.
— Чёрт. Слишком жарко.
Солнце реально хочет ошпарить всех и вся этой весной. Юнги на автомате вытер пот пальцами над верхней губой.
Внезапно, видимо парню прилетает мысль и он резко встает:
— Хён, подожди тут, хорошо? Я сейчас приду.
Не дождавшись ответа, он срывается с места и убегает куда-то, такое впечатление, будто растворился в атмосфере.
Вот же шило в заднице в такое пекло.
Юнги мог бы прям сейчас уйти и просто наплевать на рюкзак, который он рядом с ним оставил. Но он всё ещё сидит и ждёт. Потому что он не хочет напугать подступающее вдохновение. И он не хочет признавать, что это спровоцировал один наглый пацан. У Юнги дома только в одиночестве кошка сейчас сидит. Можно вернуться к ней, раз решено на работу не идти. Или еще немного послушать, как смеется этот ребенок и наконец, за такое долгое время, расслабится и насладится компанией, от которой не хочется раствориться в атмосфере. Когда он уже начал оглядываться в поисках ручки и бумаги, которая естественнейшим образом не может оказаться посреди дороги, (а писать в телефоне ему вообще не нравится) запыханный пацан резко тормозит перед Юнги. Он немного наклоняется и упирается руками на колени, чтобы отдышаться и протягивает Юнги бутылку с газировкой.
— Зачем так гнать? — спрашивает Юнги и принимает бутылку.
— Боялся, что убежишь.
И снова лыбится.
— Ты наверное от жажды замучался. Давай выпьем за знакомство. Или надо было пиво тебе купить?
— Тебе бы не продали, — хмыкает Юнги и начинает откручивать крышку. Бутылка шипит и пена поднимается к краям. Юнги, как последний даун, не спешит закручивать крышку обратно, поэтому оказываются все руки в газировке. Пацан неистово ржет и плюхается на лавку.
Внезапно завибрировал телефон в кармане и Юнги соизволил наконец ответить, начальницу игнорить много нельзя:
— Юнги, какого хрена ты не здесь? Или ты сейчас же материализуешься здесь, или можешь вообще забыть об официальном оформлении твоей задницы.
— Ок.
Официальное оформление это серьезно. Нужно идти.
Как раз приехал нужный автобус (магия не иначе), Юнги встал и поддался порыву потрепать макушку пацана. Парень вздрогнул, когда его головы коснулась рука Юнги, в глазах читалось удивление и немного смущения (?).
— Пока, малыш, — уголки рта непроизвольно поднялись вверх и он сразу, не дожидаясь ответа, пошел быстрым шагом к зеленой махине на колесах.
Когда Юнги уселся на свободное место у окна, он повернул лицо в сторону остановки. Школьник помахал ему рукой и снова подмигнул. Это знакомство было слишком сумбурным, нелепым и скомканным, но что-то явно в Юнги торкнуло от этого. Его смешинки в глазах говорили о том, что они еще встретятся. Потому что в Юнги они немного всковырнули что-то, и он хочет ощутить это еще раз.
Еще один раз.
И всю дорогу на работу ему не давала покоя новая мелодия в голове и хотелось отбивать коленом ритм по спинке кресла, подбирая в голове нужное и к месту. Возможно, только что тот пацан дал начало реабилитации творческого хребта Юнги. И ему впервые за долгое время так уютно в ворохе своих мыслей.
Где найти эту хренову бумагу?
Когда он наконец приходит к офису и поднимается на последний этаж, он идет к кабинету начальницы, проходя мимо рабочих столов своих коллег, которые все были на телефонах. Стоял гул и нервы. Он пару секунд задерживается возле двери и стучит в неё. После спокойного «войдите» он дернул ручку двери вниз и наконец оказался в кабинете начальницы. Она стояла спиной возле окна и разговаривала с кем-то по телефону. Юнги стоял какое-то время. Дженифер повернулась наконец, продолжая разговаривать, подошла к своему столу и облокотившись на него бедром, потянулась рукой к листу и ручке, и начала быстро что-то черкать. Потом, когда она закончила, она подозвала Юнги жестом, кивнула на листок бумаги и кинула ручку на стол. Она обратно развернулась к окну.
Юнги подошел к столу и начал рассматривать бумагу:
«Те часы, что ты прогулял, я вычту из зарплаты. Еще раз опоздаешь, не предупредив меня — мы с тобой будем прощаться. Иди работай, тебе звонил тот придурок, который браузер не умеет открывать, разберись с ним»
М-да, его могли бы просто уволить. А так ему дали шанс.
Почему-то он чувствует себя разочарованным.
Юнги взял листик с собой и вышел за дверь.
Юнги был счастлив, наконец у него есть бумага.
Он сошел с ума.
***
Юнги и пацан будто заключили негласное обещание встречаться время от времени, просто сидеть где-то с час на остановке. Просто, кто знает, что с ними было, если бы они остались дома. Они бы нашли другие решения. Отнюдь не радужные и не перспективные. Если сидеть с едва знакомым человеком на остановке вообще перспективно. Но каждый в этой жизни выкручивается как может. Юнги херово из-за ссоры с лучшим другом, с которым он не общался несколько месяцев, и работы, которая выедает у него все силы. Тем, что ему нравится он банально ссыкует заняться, он слишком много дел наворотил и сжег все мосты, чтобы начинать сначала. После трех дней не естественных улыбок и издевательских фразочек в сторону старшого пацан наконец признается, хотя об этом Юнги не просил и не настаивал, что переживает за изменения в своей семье, причем глобальные: новый отчим и пару новорожденных близнецов в придачу. И еще, в одну из таких посиделок пацан внезапно стал серьезным, посмотрел в глаза Юнги и сказал:
— Я тогда провалил десятое прослушивание.
— Что?
— Когда мы впервые встретились, тогда я провал десятое прослушивание. Я пообещал себе, что сдамся после десятой попытки.
— А, ясно, — невероятно участливо ответил Юнги. А потом потянулся к макушке пацана и растрепал его гнездо на голове.
Потом с пацана начали вываливаться все его проблемы, которые он переживал. Ему страшно. Его воспитывала бабушка, но после ее смерти он должен был жить с мамой, раньше были только он и мать, некоторое время, а сейчас все изменилось. Пацан зол, что она ничего с ним не обсудила. Его заставили понять, что жизнь крайне нестабильная и разочаровывающая штука. Еще рассказал про типичные траблы у подростков его возраста: с самоопределением и борьба с родителями, куда он должен поступить. Мать хочет чтобы он стал судьей, как его отчим, он будет уважаем и можно будет похвастаться всем соседям в их районе. Не то, что его потанцульки по выходным. Он ходил втихаря на несколько прослушиваний в SM и JYP, но ему отказывали, говоря что у него не эмоциональное пение. Как и сам Юнги он сидел на остановке, чтобы как-то остановить время и избежать вообще реальность. Они разочарованы в себе и не хотят домой. Один бессовестно прогуливал школу и просто ждал гневного звонка от классного, как и Юнги иногда опаздывает на работу.
Начальница часто вызывает работников к себе в кабинет и проводит разбор полетов с каждым из них. Она кропотливая, несмотря на всю ее, на первый взгляд, беззаботность. Ее любят, за что она всегда находит подход к каждому. Она раскрывает те скрытые, даже для самих себя, таланты своих подчиненных и поддерживает их. Смотрит, чтобы каждому было комфортно. Такая опека очень знакома Юнги. Когда он в первый раз наблюдал, как Дженифер общается с новыми стажерами, к нему подступил ком в горле. Потому что он делал также. Он носился с каждым мембером, как курица с яйцом. Это было круто. Он готов был создавать музыку для них очень долгое время. Но все закончилось.
Под конец месяца работы Юнги телефонным мальчиком, Дженифер прошла мимо его стола, постучала по нему своим огромным перстнем и кивнула в сторону ее кабинета.
— Юнги, давай ты скажешь какие у тебя проблемы, а потом я начну говорить.
— Никаких проблем, Дженифер-ши, — что-то атмосфера казалась какой-то другой. Напряженной что ли.
— Ясно, — она не казалась удовлетворенной ответом, — Тогда можешь сказать, почему мне кажется, что ты ведешь себя так, будто тебя тут приковали и насильно заставляют работать?
— Я таким кажусь?
— Да, я прослушивала твои звонки, и я не чувствую, знаешь, запала. Вот посмотри на них, — и указывает на свою стеклянную дверь, сквозь которую видно, как ребята жестикулируют и объясняют, как круто можно зарабатывать на форекс, — В них есть жажда денег. Им нравится такая работа. У тебя все хорошо, ты знаешь всю теорию, но клиент не поверит твоему «энтузиазму». Что предлагаешь нам делать? Я тебя должна была уволить после первой недели, ты знаешь об этом, но ты уже здесь месяц, ты обещал мне, что что-то с этим сделаешь. Я не вижу, что что-то изменилось.
Да, Дженифер правда его слишком много жалела. Он это видел и, правда, пользовался этим. Ему нужно было как-то продержаться еще немного.
«Мне казалось, что если я тебя отпущу, ты пойдешь к мосту реки Хан», — она позже, после нескольких дней собеседования, так ему и сказала на первой совместной попойке.
После такого трудного рабочего дня Юнги решил пойти на остановку, предварительно зайдя в универмаг напротив офиса. Его очередь покупать напитки. Как всегда пацану купит газировку, а себе пиво. Сегодня у него поганое настроение, поэтому возьмет три банки.
Все происходит как и всегда. Пацан сидит и просто что-то чирикает в своем блокноте, Юнги проходит к нему, садится молча рядом и кидает на колени пацана его бутылку. После двадцати минут пацан выдает:
— Хён?
— Мммм?
— Я хочу в туалет.
— Так иди в кусты, поссы.
— Но мне и по большому нужно.
***
Какой же он идиот. Не пацан. А Юнги.
За последние несколько часов Юнги считает себя просто полным идиотом. Потому что Юнги сейчас заняться нечем и он идёт пацану туалет искать. Потому что не трезвая голова Юнги всегда соглашается что-то сделать этакое, или поиграть в супермэна и спасти положение малого. Они находились на районе где квартира Намджуна минут десять пешком. Поэтому, как только шкет слышит об этом, облегченно кричит: «Погнали к твоему другу!». Дело в том, что Юнги игнорировал того самого друга довольно хуеву кучу времени. Он не хочет туда идти и мириться. Ему гордость не позволяет. Пацану, естественно, это знать не обязательно. Но пьяный хён — лояльный хён. Юнги смотрит на щенячий взгляд и психи: «я сейчас усрусь». Пацан не отстаёт от Юнги. Юнги трет переносицу пальцами и решает попереться всё-таки к Намджуну. Будет, что будет.
Юнги гримасничает и уже представляет сцену:
«Привет, Намджун, я знаю, что игнорил тебя почти год. Давай там мир-дружба-жвачка. И вот, малому твой унитаз обосрать срочняк нужно»
О да, Юнги просто гений перемирия. А момент как может нужный подбирать. Просто сказка, а не друг.
Шкет обращает на лицо Юнги внимание и ухмыляется:
— Что, тоже приспичило?
Юнги закатывает глаза:
— Ой, заткнись.
***
Переминаясь с одной ноги на другую, пацан раздраженно-жалобно произносит:
— Ну, ты будешь уже в этот тупой звонок звонить?
Юнги, в который раз, не может решится позвонить в чёртов звонок. Приехали. Юнги оттягивает этот знаменательный момент встречи с другом как может, поэтому отвечает:
— Хён.
— Что? — судя по тону, походу, пацан готов убивать.
— «Ну, ты будешь уже в этот тупой звонок звонить, ХЁН?» нужно было сказать, — бурчит Юнги и водит пальцем по двери вниз-вверх. И он видит, как парень впервые закатывает глаза.
За всех всё решает мочевой пузырь и кое-что другое, поэтому звонок все-таки звенит благодаря пальцу шкета. Но он не нажимает один раз. Он нажимает раз надцать, пока не слышатся копошения за дверью и повороты ключа.
Юнги зачем-то зажмуривается. Он понятия не имеет, что делать. Боже, спасите его кто-нибудь.
Дверь открывается. И слышится удивленное:
— Юнги-хён?
Юнги конечно понимает, что за год может многое измениться, но голос, какого хрена. Юнги открывает глаза:
— Чимин?
< 2부의 긑 >.
