Кто уходит через час

      

Парсли Олдридж ненавидела постоянных клиентов. Ей было стыдно возвращаться к ним во второй раз, в третий, четвертый. Ей не хотелось узнавать их поближе и рассказывать о себе. Ей казалось, что они смотрят на неё укоризненно и с презрением.        Парсли не умела водить автомобиль и прав у нее не было. Она единственная, кто в агентстве ездил на общественном транспорте. Это становилось настоящим испытанием для девушки. Страх и паранойя повсюду преследовали её, поэтому каждый неосторожный пристальный взгляд прохожего мог вселить ужас в её неспокойное сердце. Парсли ничего не знала о мире, о людях. Она встречалась только с теми, кто заказывал её, поэтому девушка думала, что все люди такие. Что любой может схватить её за руки и прижать в тёмной подворотне, что унижение - это нормально.        В этот раз Олдридж ехала далеко за пределы города, в частный дом. Для безопасности всем сотрудникам выдавали маленький микрофон, чтобы при необходимости вызвать подмогу. Парсли ужасало и это. Она понимала, что за её действиями и звуками наблюдает не только заказчик, но ещё и множество людей из конторы. Во время разговора с ними она опускала взгляд, горбилась, старалась отвернуться или поскорее закончить беседу, хотя все относились к ней по-доброму, но с некой жалостью. Не из-за протезов, а из-за жизни, из-за судьбы, настигшей маленькую Парсли. Стоя у калитки, девушка не решалась позвонить. Ей всегда говорили: "Придешь раньше - заходи раньше. Клиентам нравится пунктуальность." Однако Парсли было наплевать на пунктуальность, она не продлит свои мучения еще на несколько минут ради карьеры. Она видела параметры заказа, огромную сумму, которую заплатил заказчик и ещё кучу доплаты, которая компенсировала планируемый моральный ущерб. Работник всегда должен соглашаться, даже если его хотели избить.        Но вот в назначенный час Парсли Олдридж стояла в большой прихожей. Всё в этом доме казалось большим и недружелюбным. Весь дом был неаккуратный и яркий, ничего не гармонировало друг с другом и резало глаза. Навстречу девушке вышла высокая фигура. Это была женщина солидных размеров, явно занимающаяся спортом и обязательно тяжёлой атлетикой, так подумала Парсли. Из её рта торчали отбеленные острые зубы, волосы явно сильно осветленные, а на лице виднелся ожог.        - Здравствуйте, - Парсли волновалась, поэтому говорила пискляво и заикалась. - Вы - Джемма Пейдж?        - Да, проходи, я как раз дожидалась твоего прихода, всё подготовлено, ты можешь оставить здесь свои вещи.        Парсли медленно опустила свой детский рюкзачок на пол, сняла с себя курточку и оставила свои кроссовки у двери. Её схватили за руку и потащили в другую комнату. Джемма схватила девушку за волосы и потянула с силой вверх, стягивая с неё шортики, водолазку, оставив в одном нижнем белье, и рывком бросила на кровать.        - Хм, - Джемма провела ладонью по железу на ноге девушки. - Как же это жалко, ты жалкая. Сними их.       Парсли замялась. Она приходила к многим людям, и все хотели попробовать секс с инвалидом, чувствовать железо под своим телом, почти что киборга, но снять протезы никто не просил раньше. Парсли паниковала, но отстегнула фиксацию на правой ноге, а потом и на левой, отрывая себе ноги и кладя их рядом на покрывало.        - Замечательно, - Джемма оскалилась, потянувшись к протезам на руках, она почти что вырвала их из плоти Парсли и отбросила в сторону. Девушка беспомощно шевелила обрубками тела, пытаясь удержать равновесие, но вскоре упала на спину. Джемма навалилась сверху, кусая её за шею и буквально рвя на ней лифчик, начала массировать маленькую грудь, переходя на гладкие аккуратные бёдра, впиваясь ногтями в пухлую ягодицу. Парсли втягивала воздух сквозь стиснутые зубы и морщилась. Джемма оставила девушку полностью обнаженной и тёрлась лобком о её вагину. После она небрежно, рывком ввела туда пальцы. Парсли болезненно всхлипывала, переходя на крик, дергаясь всем телом. Остатки рук двигались туда-сюда. Не имея возможности ухватиться за что-нибудь, девушка могла только биться головой о твердый матрас и отплевываться от соплей и слез, текущих по лицу. Джемма вдруг засмеялась, а Парсли приоткрыла рот, будто глотая воздух, но так и застыла, издавая какие-то повизгивания. Сейчас над ней смеются. Ей не сопереживают, над ней не издеваются, а просто смеются. И люди из агентства тоже сейчас смеются, потому что она жалкая и беспомощная. Сейчас ей показали это, показали, что она не на что больше не годна, только на удовлетворение грязных желаний людей, но и то, любая другая девушка, красивей, сексуальней, здоровей и опытней, могла бы заметить её.        Джемма подхватила Парсли за талию и быстро понесла в гостиную, к зеркалу, размахивая девушкой, словно привокзальным чемоданом. Схватив очки с тумбы, Джемма криво нацепила их на нос Парсли, поднесла к зеркалу и продолжила начатое.        - Посмотри на себя! - женщина кричала победно и торжественно, пытаясь перекричать взвизги Парсли. Она подняла подняла глаза наверх, видя как выгибается, трясётся и шевелит ягодицами и теми кусками ног, что остались у нее. Лицо всё в слюнях и слезах, тело потное, вниз по руке Джеммы ползет струйка крови вперемешку со слизью. - Ну разве не прекрасно? Если я сниму твои очки, ты и смотреть не сможешь. Ты как маленькая игрушка: ты не можешь двигаться, а только извиваться как червь, ты не можешь сделать что-то без своих ручек, ты не можешь видеть без своих стекол, ты не можешь жить без своей работы.        Доведя дело до конца, Джемма положила девушку на пол и, присев на кровать, приказала.        - Вперёд, забирай свои руки и ноги.       Парсли ещё содрогалась от слёз и не угасшего чувства оргазма, лежала на кафельном полу, пачкая его выделениями и кровью. Словно гусеница она приподнималась, выпячивая назад ягодицы, а потом скользила щекой по полу, выгибаясь в обратную сторону. Она пыталась ползти боком, извиваясь, словно на горячей сковороде, всем своим пухленьким маленьким тельцем, прогибаясь в пояснице. Добравшись до руки, она попыталась взять её зубами, но тяжелый кусок железа выпадал изо рта, да и встать, чтобы приподнять его, Парсли не могла. Джемма резко вскочила и пнула девушку по лицу. У Парсли спёрло дыхание, она не могла вдохнуть, её ударили второй раз, потом ещё и ещё уже не только по лицу, но и в живот, в грудь. Парсли смогла выдавить из себя только хрип. С лица на пол стекала кровь, пузырилась и пачкала всё вокруг. На теле красовались царапины и и ушибы, красневшие с каждой минутой все больше. Парсли просто зажмурилась, пытаясь оказаться в другом месте, где нет этой страшной женщины, где нет угнетения и где нет её самой, где она не будет калекой.        Вдруг из-под одежды девушки послышался знакомый писк. Он будто вернул Парсли в сознание, заставил её вздрогнуть и завизжать, неистово мотая головой, растирая кровь носом. Джемма поставила ногу на ягодицы девушки и перевернула её на спину, смотря в её усталые заплаканные глаза.       - Тебе пора, - Джемма кинула на пол пачку салфеток. - Выметайся поскорее, - она пристегнула ручные протезы к девушке и вышла из комнаты. Парсли потянулась к салфеткам, протирая своё лицо и бедра. Все было мокрым и грязным, а салфетки только развозили все это. Опершись на локти, она подползла к кровати, стягивая свои ноги вниз. Из дома она выбежала прямо на трассу и, не дожидаясь автобуса, побежала. Каждая такая пробежка приносила ей неистовую боль и дискомфорт, протезы больно упирались ей в кожу. Было начало весны. По пустынной дороге бежала низкая девушка в кроссовках и высоких носках, из-под которых виднелись протезы, джинсовых шортиках и зеленой курточке с капюшоном. Растрепанная и заплаканная, она остановилась, тяжело дыша, и закричала. Ночь отозвалась ей эхом. Сколько раз она обещала себе уволиться, сколько раз говорила, что ей плохо. Но каждый раз она вновь приходила на работу. Она боялась перемен, боялась остаться совсем одна, без денег и без жилья. Её защищали. Бумаги, документы, контракты, целая фирма, огромное количество людей, но она всё равно не чувствовала себя в безопасности. Некому было защитить её от мыслей, от страха, от одиночества и от себя.