Кто уходит через час

     Лесли Дин просматривала страницы в интернете в поисках сайта из объявления. Прошло два года с тех пор, как она начала жить в новой квартире, но до сих пор тревога и чувство изоляции не покидало её. Девушка боялась выходить на улицу - боялась встретиться с кем-нибудь взглядом, боялась опять увидеть женщину, что преследовала её в кошмарах. Она настолько привыкла быть пленницей, что ей казалось, что она нуждается в этом. Её убедили в этом.       Лесли надолго останавливалась на каждом сотруднике и рассматривала, читала. Она не понимала, зачем зашла туда, зачем подсознательно выбирала кого-то для себя. Она не знала, что ей нужно, но ей нравилось выбирать этих людей, как одежду, игрушек. Но она боялась, что разозлит их своим незнанием, поэтому предпочла поискать новичков. Мало кто шёл на такие должности, мало кто, хотя бы физически, смог бы вынести ту грязь, что творилась в каждом доме и квартире, где обитали заказчики. Лесли зашла на страницу какого-то мужчины. Повернувшись спиной, он грустно и виновато смотрел в камеру, а на его пояснице висели две маленькие скрюченные ножки. "Джонатан Мюллер - 30-ти летний мужчина. Родился в Канаде с братом-паразитом. Обратившись в клинику, Джонатан попытался вырезать брата, но к сожалению для мужчины и к счастью для нас, не решился на операцию. После, переехав в Лос Анджелес, начал свою карьеру у нас. Часы работы: 23:00 - 5:00." На сайте имелась возможность связаться непосредственно с сотрудником, также можно было прийти в сам бордель для выбора партнёра. Лесли напугали эти маленькие ножки. На последующих фотографиях мужчина также грустно смотрел прямо вперед. Явно что-то умалчивалось, это девушка заметила сразу. Никто не пойдет работать в бордель от легкой жизни, тем более в такой. О личной жизни сотрудников явно умалчивали. Им могли придумать трагичную историю, создать их заново и вот таких поместить на обозрение и критику других людей. Самое ужасное: люди действительно могли оставить свой комментарий, но только, если расплатились за встречу с тем, кого хотели увидеть у себя. Под фотографиями Джонатана их было много. Восторженные девушки писали грязные слащавые фразы о том, в каких позах он хорош и сколько он может продержаться в постели с ними. Плохих отзывов было мало, и мужчину никто не унижал, но почему-то Лесли казалось, что это и есть самое настоящее унижение.        "Оливия и Софи - невероятные близнецы - двойное удовольствие," - кричала следующая страница, на которой были изображены две молодые девушки с телом, расходящимся лишь в талии. "Очарование и шарм - только одни из достоинств этих чудесных девушек, они мастерски владеют своим делом. Удовольствие стоит того - два в одном." Стоили близняшки дороже, как за двоих. Эта агрессивная реклама, продажа "товара" - всё это прогнило, но людям нравилось. Оливия с Софи были популярны среди мужчин, они построили настоящую карьеру вокруг своего тела. Но и про их прошлое ничего не было сказано, всех интересовало только то, что у них под лифчиками. На фотографии сестры нежно обнимали друг друга за талии. Кроме белья на их тонких бледных руках были надеты длинные перчатки из латекса. Их волосы были сплетены в одну общую косу между их плечами.        Эротические фотографии были у каждого, но не обнажённые, ведь за товар платили. В описании указывался размер груди у женщин и пениса у мужчин. Были среди сотрудников и трансгендеры. Лесли не знала, как относиться к "Дефективному чуду". С одной стороны, люди получали лишь удовольствие и веселье от борделя подобного типа, но с другой - что чувствовали сотрудники. Никто не думал, что думают проститутки по поводу своей работы. Разница между ними и работниками борделя только в том, что последние работают на крупное агентство с хорошей зарплатой, но и сами платят за это огромную сумму. Платят честью, именем, непорочностью. личной жизнью, своей психикой и душой.        Лесли смотрела на молодую девушку. Детская пухлость ещё не сошла с её щек, тонкие губы неуверенно улыбались. По лицу девушки рассыпались конопушки, обрамляя острый вздёрнутый нос с нацепленными на него очками. Они виднелись и на обнаженных плечах, которых еле касались светлые лёгкие волосы, чем-то напоминающие солому. Как и другие сотрудники, девушка была в нижнем белье - в кружевном белом лифчике с многочисленными оборками и рюшами. У девушки было миниатюрное пухлое тельце, руки и ноги кончались почти что сразу после плеч и ягодиц. Рядом с этой обрубленной фигуркой лежали вряд две ноги и две руки из пластмассы и металла. Протезы закреплялись в помощью затяжек. "Наша новенькая - Парсли Олдридж. В свои двадцать пять живёт без конечностей. Настоящая кукла для Ваших утех. Она маленькая, а без своих протезов будет и вовсе как небольшой аксессуар." Работала девушка меньше, чем остальные. Возможно, в силу своего возраста, а может неопытности. Заказать её можно было только на час с промежутками по пол часа. На каждой фотографии Парсли опускала взгляд и сутулилась, смотрелась неуверенно и неловко без рук, словно её большую голову прикрепили к чему-то постороннему. Рейтинг у новенькой еще не устоялся - комментариев не было, а заказчики были нечастыми. Лесли не понимала, почему такие, как эта маленькая девушка без конечностей, шли на такую работу, почему не искали что-то поприличней и по-легче. Из-за денег или же из-за своей испорченности. Но никто из сотрудников не казался дешевкой, развратным человеком с потребностью в удовлетворении.       У Лесли на руках были все нужные документы, много справок и бумаг, но она всё не решалась. Ей казалось, что если она сделает это, то тоже станет кем-то подлым и нечистым, как она посмотрит в глаза этим несчастным людям, что скажет им, что будет делать с ними, как стерпит их пустые и укоризненные взгляды. Зачем ей нужен кто-то из них. Она подолгу рассматривала фотографии, всматриваясь в каждого и пытаясь понять, что за личность, что за человек прячется за каким-то невидимым барьером этого борделя, который скрывает всё об этих людях. Парсли казалась самой несчастной, напуганной и подавленной.      Вот и сейчас Лесли Дин смотрела на маленький обрубок, сгибающийся под тяжестью тела, которая давила на маленькие отростки у ног, и думала о комментарии. О первом для Парсли Олдридж, который оставила не Лесли, а кто-то другой. "В следующий раз приди в этом лифчике, а не в каком-то тряпье!" Он был грубым и циничным, Лесли не могла понять, как можно написать такое после того, что человек пережил и делал. Всё это было аморально, мерзко и пугающе. И Лесли казалось, что она снова ввязывается во что-то неправильное и страшное, что потом не отпустит её совесть, но не могла это остановить. В носу щипало, Лесли скривилась и попыталась успокоится, но резко схватила ноутбук на руки и застучала по клавиатуре. Посмотрев на текст, она легла на диван зарыдала, понимая, что совершает что-то необратимое, хоть и не понимала, что именно. Вытирая руками слёзы в пустой темной комнате, освещаемой только светом монитора, пытаясь ухватиться мыслью за что-нибудь кроме остроносой девушки с протезами, Лесли перечитывала свои несколько слов: "В следующий раз она придёт ко мне".