***
- Эй, малыш, как ты? - отец потрепал по голове дочь. - Волнуешься? - Ещё бы, - выдохнула девочка. Её волосы, блестевшие от лака, были зачёсаны назад в аккуратный пучок, стройное вытянутое тело обрамлял слитный купальник, весь в блестках и узорах. - Мама смотрит. - Ну, это ничего. Помнишь эти старые байки про то, что нужно представить зрителей голыми, чтобы не нервничать, - рассмеялся мужчина. - Это как раз я полуголая, а не зрители, - усмехнулась Лесли, потирая запястья и моргая длинными, накрашенными ресницами. Лесли состояла в группе по синхронному плаванию. Несмотря на её поразительные способности бить по клавишам синтезатора, она выбрала плавание. Это получалось у неё отлично, тем более воду не нужно было ни с кем делить. Если кто-то узнавал о таком увлечении, он не мог просто попросить показать умения также, как игру на фортепиано или гитаре. Для этого нужен целый бассейн, целая команда. Но не сейчас. Сейчас Лесли должна была не только разделить своё выступление с кем-то, но ещё и обрадовать этим маму. Она давно её не видела, но знала, что та обрадуется, увидев повзрослевшую дочь, красивую, высокую. Девочки стояли в ряд и натянуто улыбались, показывая камере белоснежные зубы. На каждом лице было много косметики: нарумяненные щеки блестели в белом свете зала, ресницы слипались от обилия туши, а глаза казались воспалёнными и тяжелыми из-за всех теней, что были на них, матово-красные губы затмевали своим цветом нежно-голубые купальники с цветами и птицами. Лесли высматривала свою мать. В голову приходили самые тревожные мысли. Как будто она не придёт как в дешёвых драматических сериалах или фильмах для подростков. Но она пришла. Она сидела прямо на первом ряду вместе с отцом и улыбалась, махая рукой своей дочурке, явно соскучившись по ней. Лесли радовалась мысли, что её мать не бросила семью, не озлобилась и не приезжала только из-за родительского долга, а искренне хотела увидеть самых близких для неё людей. Подумав об этом, Лесли повернулась к камере и улыбнулась, обворожительно прищурившись. Девочки вышли ровно друг за другом, по росту. Лесли Дин была самой высокой. Но все девочки были подтянуты и мускулисты, шли нога в ногу, словно маршировали, вытянув руки строго вниз. С началом музыки они бросились в воду. Лесли до сих пор помнит, как было тяжело, но она отдавалась со всей страстью, ведь на её смотрела мама. Задерживать надолго дыхание - тяжело, держать строй - тяжело, нырять глубоко - тяжело, а выпрыгивать на поверхность ещё труднее, но Лесли не думала об этом, сплетая свои ноги с чужими, не думала об этом, выныривая из воды, и улыбалась. Не судьям, а родителям. Тренер долго хвалил своих учениц за стойкость и успех, за отточенные движения и синхронность, хоть и заняли они всего лишь второе место. Бассейн находился в огромной спортивном комплексе, включающим в себя теннисный корт, каток, волейбольную площадку и футбольное поле. Например, чтобы попасть в тренировочный зал, где занимались растяжкой перед репетициями, нужно было долго подниматься по боковой лестнице, которая проходила прямо над самим катком. Сначала она шла вверх по закрытому отсеку, где всё было из серой резины, а потом вдруг упиралась в тяжелую дверь, которая вела на открытые узкие ступеньки, ведущие в зал. С них как раз можно было увидеть соревнования по фигурному катанию сверху. Стоять там долго не хотелось - становилось холодно. Лесли немного пугал этот путь. Она никак не могла запомнить, сколько пролётов вмещает в себя закрытая лестница, а с открытой она боялась упасть и разбиться ярким кровавым пятном об лёд. На футбольном и волейбольном полях она бывала крайне редко. Её брат не любил спорт. Ему больше нравилась музыка, как и отцу. А вот бассейн стал вторым домом для Лесли Дин. Она уже привыкла к некой нетвердости на суше после своих тренировок, привыкла к жжению в глазах, привыкла к запаху хлорки от одежды, привыкла к воде вокруг себя. Бассейн находился отдельно от всех объектов и соединялся с ними маленьким переходом в несколько метров. Дома, вопреки родным, она могла часами просиживать в небольшой ванне, читая книгу или слушая, как Стивенсон играл в соседней комнате на саксофоне. В день соревнований Лесли потеряла всё. Они с подругами направлялись на трибуны после награждения, как вдруг кто-то из зала окликнул их, крича "осторожно". Камень, огромная глыба приземлилась рядом с Лесли на нескольких её подруг, содрав кожу с плеча девочки. Она пошатнулась и упала обратно в бассейн, моментально окрасив воду вокруг себя. Уши заложило от боли и ужаса. Наверху ещё несколько раз что-то прогремело, послышались крики. Лесли вынырнула, и всё на секунду стихло. Фасад здания обрушился. Несколько кусков отломилось прямо от крыши и рухнуло на трибуны, на пьедестал и кафель. В ту же секунду с треском с потолка упала длинная лампа и приземлилась прямо у бассейна, разбрасывая искры и грозясь сдёрнуть следом ещё одну. Лесли взвизгнула, пытаясь вылезти из воды. В ту же секунду люди начали кричать и бегать, расталкивая всех на своём пути. Наступила паника, но в бассейне уже было тихо. Люди кричали и ломились к выходу, но больше ничего не падало сверху. Лесли смотрела на побагровевшую окровавленную руку, виднеющуюсю из-под камня. Здесь буквально минуту назад они с подругами шли с маленькой победой и улыбались друг другу, но сейчас тренер хватает под руку свою ученицу, что-то кричит и уводит из зала, пытаясь растормошить её. Лесли не знала, где сейчас её родители, выжил ли кто-нибудь из её подруг, но одна она понимала точно и ясно. Вода - её второй дом, то место, которому она доверяла долгое время, предала её, забрав всё. А ведь Лесли Дин было всего шестнадцать.***
- Знаешь у меня была собака, - всхлипывала Джемма, покачиваясь на месте и косясь на бутылку с алкоголем. - Белый алабай. Маленький был, но злой и сильный. Всегда восхищалась его нравом, а потом ты его сбила на своей машине. На самом деле Лесли никогда не сбила бы животное нарочно. Собака выбежала на трассу в час-пик, бросившись под колёса машины, неистово лая и обнажая острые клыки. Лесли просто не успела затормозить и проехала прямо по животному. Смерть наступила сразу же - позвоночник был раздроблен. Джемма смотрела на Лесли, а Лесли на Джемму. Она знала, что пьяная и расстроенная, эта женщина ещё страшней, поэтому молчала. Та в свою одередь хмурилась и бегала взглядом по комнате. Они находились не на кухне, а в небольшой гостиной, там, где находился мини-бар и небольшой проектор для фильмов. Джемма увлекалась домашним кино и любила снимать его сама. С недавнего времени они стали походить на психоделические отрывки из какого-нибудь триллера с участием Лесли. Джемма принесла длинную металлическую кувалду, запыленную и тяжёлую. Оставив её в дальнем углу комнаты, она села на своё кресло и махнула рукой. - Принеси. Лесли немного растерялась, но сделала несколько шагов в сторону инструмента и обернулась. Джемма продолжала пристально наблюдать. Лесли приподняла ручку кувалды и попыталась потащить её следом за собой. - В зубах, - вдруг резко и холодно сказала Джемма. Лесли переводила взгляд то на женщину, то на кувалду. Встав на четвереньки, она наклонила своё лицо к металлу и попробовала схватить зубами. При первой же попытке поднять её, челюсть пронзила острая боль, будто зубы сместились во рту на несколько сантиметров. Повернувшись спиной к Джемме, Лесли ухватилась за бинты на ручке кувалды и потихоньку потащила её по полу, делая длинные передышки, двигая аккуратно и понемногу. Ей было жутко страшно. Она стояла спиной к своему мучителю, слюни медленно стекали по рукоятке и капали на пол, образовывая тонкую полосочку из слюней. Лесли тяжело дышала и втягивала воздух сквозь зубы, пытаясь подобрать слюни и перетерпеть боль в зубах. До кресла оставалось несколько человеческих шагов. Но как для собаки, Лесли казалось это расстояние слишком большим. Джемма выхватила кувалду прямо из-под Лесли и, замахнувшись, ударила девушку по спине, ниже лопатки. Она упала прямо на живот и, сотрясаясь от резкой боли, отрывисто прокричала несколько раз. Лесли подтягивалась на руках, пытаясь выползти из-под женщины, которая вот-вот раздробит ей все кости. Лицо Джеммы покраснело, она явно не контролировала себя, глаза налились кровью. Она угрожающе нависала над жертвой и стучала кувалдой рядом по полу. - Не надо, прошу! - вопила Лесли, захлёбываясь в собственных слезах. Она болезненно охала, хватаясь за своё тело. - Всё, что угодно, всё, что угодно! Лесли снова была одна, снова под страшной смертью, напирающей свысока. Джемма рявкнула, кинув кувалду об стену, и вышла, прикрыв за собой дверь. Лесли всхлипывала не в силах подняться. Спина болела, и зубы сводило. Ей казалось, что в тот момент она должна была умереть.***
Сейчас Лесли Дин не могла избавиться от наводящих мыслей. Не лучше ли не будить лихо? Не станет ли хуже? Нужно бы оставить всё, как есть. Но Лесли не выпускала из рук той самой кувалды, стояла перед дверью в ожидании появления громадного тела в проёме. Лесли выбрали жертвой. Жертвами становятся либо слишком счастливые люди, либо слишком несчастные. Их выбирают тщательно и долго, приглядываясь к манерам и привычкам, узнавая больше о жизни жертвы, чтобы, когда придёт время, нанести удар, надломить. Однако Лесли надломили уже давно. Не Джемма, а сама жизнь, поэтому сейчас она и ждала страшную женщину в узком тёмном коридоре. В тот день она всё-таки струсила, ударила по ногам, но этого было достаточно хотя бы для побега. Мало кто поверил Стивенсону, заявление отозвали. Лесли никому ничего не сказала. Не было никакой Джеммы, не было никакой собаки, не было никакого кошмара, была только Лесли Дин и её бредни.