Кто уходит через час

       - Проходи, - Лесли распахнула дверь и пригласила коротышку в дом. Их встречи стали чем-то обычным. Парсли привыкла к ним, но считала Лесли Дин сумасшедшей. Если не сумасшедшей, то по крайней мере девушкой с расстройством психики, но ей об этом не говорила. Парсли работала редко и понемногу в отличие от других сотрудников. Те хотели как-то окупить свои страдания деньгами, но не Парсли. Не потому, что ей самой это нравилось, а потому что она не знала, куда бы дела такую сумму. Несколько клиентов давали приличный доход, которым Олдридж и довольствовалась. Иногда она думала о том, чтобы отложить денег, уволиться, начать жить с чистого листа, но ей было слишком страшно. Её некому защитить, ей некуда идти, она ничего не умеет, у неё никого нет, а в агентстве у неё были приятели, там был её дом. Парсли ночевала прямо там, в офисе. Находиться одной в пустой квартире для неё было хуже пытки, поэтому она предпочитала быть неподалёку от людей, но в стороне. Близняшки были особенно добры к ней. Они часто помогали девушке принимать душ, отстёгивая протезы, обрабатывая культи и намыливая тело. Парсли Олдридж действительно чувствовала себя беспомощной, жалкой. Она ничего не могла сделать самостоятельно. О какой другой жизни она могла мечтать? Даже работая, Парсли казалось, что её клиент, Лесли Дин, содержит её как ребёнка. Просто потому, что её требования отличались от тех, к которым привыкла Парсли.        - У тебя забинтованный вид, - сказала Лесли. Парсли выглядела скорее побитой: уставшие покрасневшие глаза, синяки по всему телу, разбитая губа и царапины, неухоженные растрёпанные волосы, грязная одежда с пятнами крови и чего-то ещё, что с первого взгляда не опознаётся. - - Люди подумают, что я тебя избила, полицию вызовут, - Лесли по-доброму усмехнулась, но сразу же добавила. - Всё в порядке?        - Не переживай, - кивнула Парсли.        Сегодня Лесли опять попыталась накормить Парсли. Возможно, она просто хотела критики по поводу её стряпни, а может порадовать своего частого гостя. Лесли приготовила мясо. Сам его вид вызывал отвращение. Рыхлый кусок говядины с белыми прослойками жира. Парсли не без труда ухватила нож с вилкой и попыталась надрезать мясо. Пар ударил в лицо девушки, а из надреза небольшой каплей вытекла грязно-жёлтая субстанция. Она пахла прелым животным потом. По всей видимости, это был гной, который просто не убрали из тела животного. Парсли кинула взгляд на Лесли, сидящую напротив, и положила кусок мяса в рот. С трудом двигая челюстями, Парсли чувствовала, как вязкая масса прилипает к зубам, заполняя щели между ними. Всё было жутко солёным, а перец заглушал вкус самой говядины, чему Парсли была очень рада. Она смотрела на девушку напротив. Лесли как будто чего-то ждала, но заговорила первой:        - Я редко готовлю.        Парсли скривилась и попыталась проглотить смердящую кашицу. Подавшись вперед, она хотела что-нибудь ответить, но её тело содрогнулось, и всё содержимое ротовой полости оказалось на скатерти. Парсли закашлялась, от жжения в глотке глаза заслезились. Она не знала, зачем пыталась съесть это мясо, ведь уже с виду оно выглядело, как бараний неопорожненный желудок, а есть экскременты было плохой идеей. Парсли всегда разрывало от противоречий, она всегда была на нервах. С одной стороны, человеческой, как личность, Парсли не хотела ничего из этого. Она бы плюнула в лицо Джемме, выбросила бы эту тарелку в окно, но постоянный страх, который преследовал её с детства, не позволял ей буквально ничего. Он сковывал её и не давал жить. Но с другой стороны, запуганной и несчастной, девушка делала всё то, от чего её воротило и не могла этому сопротивляться. Ведь она была в силах отказаться от ужина. Она могла использовать такого клиента, как Лесли Дин, в своих интересах. Эта девушка, также как и все остальные, внушала Парсли тревогу, чувство незащищённости, но в отличие от других, Лесли бездействовала. Если она и хотела сделать что-то мерзкое, то шла к этому очень медленно и незаметно. Сейчас Парсли смотрела, опустив голову, на пережёванный комок на столе и боялась Лесли, но та молчала. Она даже не вскрикнула, когда её блюдо оказалось выплюнутым. Парсли же понимала, что это оскорбительно во всех отношениях.        - Извини, - у Лесли задёргались плечи. Кажется, она заплакала. - Я не знаю, что со мной не так. Прости, я не хочу тебя травить, я всего лишь хотела угостить тебя хоть чем-то. Ты приходишь ко мне и тебе страшно, я думала хоть как-то тебя утешить. Это было моей ошибкой. Мясо давно лежало у меня в холодильнике, не стоило его даже пытаться приготовить. Мне просто было страшно выйти, это единственное, что я могла.        Лесли плакала и говорила тихо, без надрыва, но было видно, как она напряжена и расстроена. Парсли пыталась что-то возразить, но её буквально мотало из стороны в сторону, живот выворачивался наизнанку, её точно вырвет.        - Это не из-за тебя, - сказала Парсли, но на последнем слове буквально захлебнулась своей рвотой и, подбежав к окну, высунулась наполовину, продолжая блевать. Лесли похлопывала её по спине, всё ещё плача. Да, картина была жалкой. Из окна второго этажа одна девушка промывала себе кишечник, а вторая рыдала, громко всхлипывая, прямо рядом с ней. Лесли хваталась за курточку своей знакомой, сильно переживая, что та упадёт. Наконец, Парсли потянулась наверх, поправляя очки, и, встретившись с заплаканным обеспокоенным взглядом Лесли, отвернулась. - Это не из-за тебя, - Парсли повторилась. - Я просто не могу есть мясо, извини. Это отвратительно, - она оглянулась на стол.        - Боже, - Лесли прикрыла рот рукой. - Я заставила тебя съесть мясо... Ты вегетарианка, да? - Лесли опять разревелась.        Парсли устало покачала головой и опустилась на колени. Лесли сползла вместе с ней, хватаясь за её одежду и заливая всё своими слезами.        - Ну, ты же не знала. Я не думаю, что ты этого хотела, - Парсли сама не заметила, как начала говорить так, будто не на работе, будто Лесли для неё больше, чем просто клиент. Это отходило от её принципов в работе, это не давало ей покоя, этот нервоз разъедал её. Она замолчала и сидела, не шевелясь, ожидая от Лесли указаний.        - В твоей анкете ничего не было написано о тебе, кроме как о.. , - Лесли сглотнула, имея ввиду протезы. - Если бы я знала, я бы никогда не.. Ты понимаешь? Я не из тех, кто мучает людей. Поверить не могу, что я так поступила.        Это было откровением. Первый раз Парсли услышала от Лесли что-то искреннее, похожее на тех людей, что Парсли видела в телевизоре. Их жизнь была недосягаема для Парсли. Она не верила в своё счастье, не верила, что сможет жить также. Вот только почему-то сейчас, чувствуя, что кто-то плачет совсем близко, Парсли инстинктивно захотелось утешить или обнять. И она тоже нуждалась в тепле и в нежности, которые никогда не появлялись в её жизни.        - Расскажи о себе. Мы видимся часто, но совершенно не знаем друг друга.        - Я, - Парсли растерялась. Она действительно не знала, что именно рассказать. Она опять боялась. Это первый раз, когда она почувствовала себя в кругу нормальных людей с нормальной жизнью. Сейчас к ней обращались с уважением, как к равному. Но это было так непривычно, что испугало девушку. - А что ты хочешь услышать? - это единственное, чем она могла прикрыться. Своей работой. Лесли не дала ей чётких указаний, как себя вести и что делать. кто она и как общается с ней. Парсли правда не знала, как к этому подступиться.        - Что? - Лесли отодвинулась. Она явно была возмущена.        - Что что? Я на работе, а ты не дала мне достаточно информации. Откуда мне знать, что рассказывать?        - Ты человек, так и веди себя подобающе! - Лесли явно была в ярости. - Сколько раз я общалась с тобой, но так до сих пор и не знаю буквально ничего о тебе. Ты ведь личность. У тебя есть свобода выбора, тебя никто не заставляет делать то, что ты не хочешь. Перестань вести себя как жертва!        Лесли явно была в ярости. Она вскочила на ноги, возвышаясь над Парсли, упёрла руки в бока и размахивала руками.        - Ты странная, - пискнула Парсли едва слышно.        - Что?! - вскрикнула Лесли, начиная плакать.        Вдруг посреди всего этого шума - слёз, криков, - Парсли услышала знакомый писк своих часов. Она ничего не сказала и, спотыкаясь и визжа, как мерзкая свинья, которой вот-вот разрежут брюхо, побежала к выходу, захлопнув за собой дверь. Лесли посмотрела на сковороду, где лежало мясо, и, отрезав кусок, проглотила его, сдерживая рвотные позывы. А потом ещё и ещё, пока сковорода не опустела. Лесли кинула взгляд на тарелку на столе и вздохнула, снова начиная плакать.