Кто уходит через час

       У Джеммы во дворе был бассейн. Почти в каждом частном доме есть такой - небольшой, прямоугольной формы, с бело-синим кафелем. Его часто нужно мыть, фильтровать, укрывать на зиму. Джемма же явно ничем подобным не занималась. Сейчас она с Парсли смотрела на то, как холодная вода из садового шланга хлестала в грязный бассейн. Последний рабочий день перед праздниками - спасение. Парсли хотела пережить это, сделать всё быстро и убежать. Хищный оскал этой женщины являлся её в кошмарах и пугал до чёртиков. Сегодня Парсли было особенно плохо. Это такое чувство, когда ты не хочешь даже думать отчего. Твоей душе становится тошно. Но Парсли знала почему. Она чувствовала вину, думала, что обидела Лесли. Она не переживала из-за денег, из-за того, что потеряет клиента. Она волновалась именно за Лесли. Ей хотелось бы снова увидеться с ней, хоть это было и сложно для неё. Если бы Парсли считала себя здоровой и была бы здоровой, она бы всегда была с Лесли. Но сейчас Парсли не верила в это и всячески отрицала своё будущее.        Джемма наблюдала за Парсли. Эта женщина хорошо разбиралась в людях. Она видела своих жертв издалека - сломленных и несчастных, тех, кто не сможет дать ей отпор. Всякая злоба к другим имеет свои корни, причины. Это всегда ненависть к себе. Но Джемма никогда бы это не признала. Даже не поняла бы. Она не понимала, отчего такая, почему несчастна сама, почему делает больно другим. Но задуматься над этими вопросами ей не хотелось. Она занимала своё время пытками других. Так она видела, что кому-то хуже. На самом деле, весь её день был расписан по часам, и добрая его половина была занята визитами гостей из агентства. Джемму все знали и все ненавидели. Она легально удовлетворяла свою похоть и ненависть. Во время работы она планировал вечерний досуг, записывая свои изощренные идеи в тетрадь. Эта зверюга присматривалась, искала самый подходящий вариант для себя. Её прошлая игрушка сошла ей с рук, и она не собиралась отступать. Она разрушит ещё одну жизнь.        Бассейн тем временем полностью наполнился. Джемма взглянула на Парсли:        - Раздевайся.        Парсли медленно стянула с себя одежду, положив на кресло на веранде. Её аккуратное тело с нежными изгибами смотрелось совсем маленьким на фоне громадной туши Джеммы, где мускулы прятались за прослойкой жира. На этот раз Джемма не сразу приказала снять протезы. Она положила Парсли на холодный кафель животом вниз, раздвинула ей ноги и вставила в неё небольшой пластмассовый вибратор, включив его. Парсли скривилась и приподнялась на коленях. Ей было противно ощущать на своём животе холод кафеля. Вибратор не был проблемой, Парсли уже не считала что-то подобное непривычным или страшным. Это как раз уже вошло в привычку, оно ничем не отличалось от того, что делали нормальные люди в другой жизни, отличающейся от жизни девушки, где было место любви. Джемма закрепила игрушку небольшим куском скотча, сама стянула затяжки протезов и поставила ногу в районе талии Парсли. Та не знала, что с ней собрались делать на этот раз и просто прикрыла глаза, сморщив нос. Вдруг Джемма толкнула обрубок тела. Он перекатился на спину, потом снова на живот, и Парсли упала в ледяную воду. Она пыталась шевелить культями, чтобы всплыть, заставляя вибратор тереться об стенки её внутренностей. Через минуту голова девушки показалась на поверхности. Её тут же схватили за волосы и приподняли, не дав отдышаться.        - Не задохнись, скотина. Ты думаешь, я глупая извращенка, но я много чего знаю. Радуйся, так наслаждались женщины в Японии, - и Джемма, надавив на голову девушки, погрузила её под воду, другой рукой попутно удовлетворяя себя. Её возбуждало то, как Парсли пыталась вынырнуть, дёргая головой, телом. Парсли приближалась к эйфории, грудь сжималась от нехватки воздуха, в лицо лезли комья грязи и мха, плавающих в бассейне. Девушка касалась бёдрами скользкой стенки изнутри. Джемма на минуту напряглась, но потом её тело обмякло, и женщина спокойно села на край бассейна, ещё не выпуская Парсли из воды. Когда подёргивания прекратились, она рывком вытянула бесчувственное тельце из бассейна и положила на землю. Парсли закашлялась, вода застилала глаза, стекая по ресницам. Приходя в себя, она почувствовала, как что-то тёплое льётся на неё сверху. Она не хотела верить в свою догадку, она не могла поверить, что это происходит с ней. Вибратор всё ещё жужжал где-то снизу. Ей хотелось отвернуться, закрыть руками лицо, на которое лилась оранжевая моча. С ней всегда поступали по-скотски, но Джемме всегда удавалось перейти границу допустимого.        В эту ночь Парсли не удалось уснуть. Она сидела на кожаном белом диванчике, который много лет служил ей кроватью, и который раз заваривала чай. Парсли не могла пить кофе. Его пили её родители по утрам. Запах этого напитка всегда напоминал ей утро и дом, пустую мрачную кухоньку и овсянку. В эту ночь девушка задумалась. Задумалась над своей жизнью, задумалась над людьми, которых она встретила. Близняшки помогли ей отмыться, но Парсли всё равно чувствовала себя грязной, как будто испражнения Джеммы остались у неё во рту, а мох и грязь заползли внутрь и сейчас плавают в желудке.