Кто уходит через час

       Комната Лесли захламлена до отказа. Телевизор не видно за картонными коробками, стоящими друг на друге, окно скрылось за толстыми шторами, по комнате тяжело передвигаться - пол устлан одеждой, фантиками, тетрадями, ручками, дисками, книгами и прочим хламом. Так Лесли чувствует себя в безопасности, так ей нравится жить, так ей привычно. Она понимает, что её давным давно сломали и загнали в рамки, но ничего не может сделать для того, чтобы поменять что-то в своей жизни. Ей тяжело.        Она проснулась рано утром. В комнате было темно и душно. На столике стояли две чашки с остывшим чаем и недоеденное печенье. Рядом с Лесли сидела Парсли, неестественно склонив голову набок. Зрачки девушки бегали под веками, очки съехали с носа и зацепились за губу. Лесли судорожно вцепилась в плечо Парсли и окликнула её.        - А? - Парсли измученно приоткрыла веки, но тут же подорвалась с места и завертела головой.        - Эй! - Лесли ухватилась за девушку второй рукой. - Всё нормально, ты у меня дома, помнишь? - её голос звучал неуверенно. Она сомневалась, что Парсли сразу поймёт, что ей ничего не угрожает. Она наверняка испугалась, что проснулась не в привычном месте. Лесли запомнила, что ей нужно постоянство, но вчера они просто засиделись, устали от разговоров и уснули прямо на диване. Парсли выглядела уставшей. От слёз её глаза покраснели и опухли, появились синяки. Девушка схватилась за шею и начала её растирать. - Больно что ли?        - Затекла.        - Ты ведь помнишь, что вчера сама ко мне пришла? Я не похищала тебя, и с тобой всё хорошо?        Парсли с минуту глядела на Лесли, а потом рассмеялась. Лесли тоже расхохоталась, похрюкивая. Шутки про то, что случилось с Парсли, были неуместны, но они спасали девушек от тишины и недопонимания. Парсли помнила, что решила заставить себя сделать шаг к лучшей жизни и рассказала то, о чём просила её Лесли. Она сумасшедшая, это точно. Она ненормальная, странная, но Парсли даже успела привыкнуть к её обществу и своеобразным визитам, но до сих пор боялась спросить, какую цель преследовала Лесли.        Утром не всегда бывает грустно. Обычно утром хорошо для таких, как эти девушки: на улице ни души, свежо и прохладно. Но утро после чего-то сумбурного или значительного кажется унылым и противным. На душе тошно. Парсли скорее удивлялась, как резко один её поступок начал менять всё внутри неё. Ей показалось, всего на секунду, что она сможет выкарабкаться из своего же разума. А вот Лесли было нехорошо. Она всё думала о том, что рассказала о себе Парсли. Она понимала, как много это значит. Что теперь она не просто какой-то там "клиент" для такой девушки, она теперь человек, которому доверяют. Ей было страшно. что Парсли расстроится или тоже испугается того, что открылась кому-то. Лесли по своему опыту знала, что после таких откровений чувствуешь себя беспомощно и слишком открыто, смущаешься человека, которому открылся, потому что теперь он знает твои грязные секреты. Также Лесли беспокоилась, что Парсли возложит на неё ответственность и заставить отвечать за оказанное доверие, за честность. В голове Лесли всё мелькали фразы, кадры. Она думала о том, что происходило в церкви. Она была уверена, что одним насилием дело не ограничивалось. Должна была быть причина, по которой Парсли выбрала именно такую работу. связанную с унижением, с полным контролем от других. Наверняка Парсли ещё и насиловали. Не исключено, что её отец тоже приложил к этому руки.        Время бесповоротно ускользало от девушек, хоть за окном и было пасмурно и сыро. Лесли не знала, что будет дальше. Парсли смогла сделать серьёзный шаг, это на неё не похоже, и теперь наверняка ждёт действий Лесли, как и раньше. А сейчас она тоже растеряна и не знает, как быть. Они с Парсли отодвинули коробки и уселись около окна, поставив чашки на подоконник. Вид был мрачным и серым. Бетонные дома с однотипными окнами заслоняли собой зелень. В таких бетонных джунглях деревьев было немного. Лесли специально заселилась в новостройки. Эти дома будто отрезаны от мира, стоят группкой, возвышаясь над остальными. Магазины, детские площадки, аптеки, кинотеатр - всё, что нужно было бы обычному среднестатистическому человеку, было внутри комплекса. Лесли никогда не выходила оттуда. она всеми силами пыталась огородить пространство вокруг, уменьшить его. В бетонных джунглях это отлично получалось, эти лабиринты давили на сознание, создавая иллюзию изоляции.        Недавно Лесли написал брат. Он возвращался в Калифорнию после долгого отсутствия и собирался навестить сестру. Девушки сидели молча, смотря вниз, на прохожих с зонтиками, как Лесли вдруг спросила.        - Тебе хорошо со мной?        - Да, но почему-то мне всё равно плохо.        - Как это?        - Я настолько привыкла, что мне плохо, что это стало моим обычным состоянием. Я всегда была такой, сколько себя помню - напуганной, больной. И теперь в эти минуты спокойствия, когда мне ничего не угрожает. когда мне должно быть хорошо, когда мне действительно хорошо, я сама не даю себе радоваться. Моё сознание загнало меня в рамки, оно сопротивляется переменам, словно говорит: "На самом деле, вот это счастье, тебе нужно лишь сдаться и не искать ничего другого." А я понимаю, что это всё неправильно, что я могла бы жить по-другому, но я разрываюсь от противоречий. Мой мозг будто взорвётся. Он мечется от взаимоисключающих утверждений. Как будто я сама перечу своим же мыслям, а я..., - Парсли выдохнула.        - Любишь постоянство, - закончила за неё Лесли.        Парсли удивлённо уставилась на неё, всё ещё переводя дыхание после долгого монолога. Лесли забыла отвести взгляд, и они просто пялились друг на друга, что очень сильно смущало их обеих. Парсли была поражена. Она и подумать не могла, что кто-то сможет понять её так, как это сделала Лесли.        - Это твоя семья? - спросила Парсли, указывая на фотографию в деревянной рамке, стоящую над телевизором.        - Да.        - А где они сейчас?        - Умерли.        Повисла нездоровая тишина. Лесли удивило, как просто она захотела рассказать о себе и о своём прошлом. Парсли была таким человеком, которому подобное можно было доверить. Лесли вдруг поняла, что вот он, шаг, который так ждала Парсли. Лесли тоже должна проявить доверие, чтобы приблизить их жизни к какому-то мнимому счастью, к которому они обе стремились душой.