Месяц Лангешат. 29 день третьей луны.
Таверна посетителями не блистала несмотря на вечер пятницы, а те, кто всё-таки дошёл до «Смиренной Лани», чинно сидели по разным углам и попивали домашний эль, кто в одиночестве, а кто в компании. Кучка работяг, пристроившаяся у входа, воодушевлённо что-то обсуждала, по-доброму хохоча; хмурые, но тихие странники в дорожных плащах играли в кости неподалёку; улыбчивые барышни, снующие между столами с подносами еды и высокими кружками, тепло и льющиеся запахи с кухни — всё это создавало в таверне уютную, даже наверное домашнюю атмосферу, позволяющую расслабиться и забыть хоть ненадолго о своих проблемах. Однако жить ей оставалось недолго. Громко хлопнула дверь, разбивая спокойствие таверны, и взгляды посетителей тут же устремились к выходу. В полупустое помещение ввалились несколько наперебой галдящих мужиков в лёгких кожаных доспехах и синих плащах, прошитых золотой нитью. — Эй, трактирщик! — крикнул один из них, размашисто махнув рукой с зажатой в ней перчаткой. — Подай нам пива, да побыстрее! Трактирщик выглянул из подсобного помещения посмотреть, кто там орёт, и, увидев рассаживающихся за центральный стол солдат, только грустно покачал головой. Вечер обещал быть весёлым. — Что так долго? — нагло спросил самый младший из компании, когда хозяин вынес им по кружке эля. — Мне не разорваться, судари, — вздохнул он, расставляя посуду на столе. — Приятного вам вечера. — Держи, Сэм, — кто-то кинул ему мешочек с позвякивающими в нём монетами. Трактирщик ловко поймал его и удалился в свою каморку, оставив компанию наедине с собой. Солдаты выпивали, рассказывали служебные байки, заливисто хохотали над проскальзывающими в разговоре шутками, одним словом — отдыхали. Те, кто не разделял их приподнятого настроения, поспешили или убраться из заведения, или забиться куда-нибудь в угол, докуда громогласные вопли гвардейцев долетали реже. — Хэй, Брэд, ты слыхал? — заговорщически спросил один солдат, резко поставив кружку на стол. В слабом освещении ламп его порозовевшее от лёгкого алкоголя лицо отдавало рыжим, а глаза пьяно поблёскивали. Синий плащ с золотым гербом комком валялся на стуле рядом. Его товарищ, грузный гвардеец со сбившимся на бок беретом, шумно отхлебнул из своей кружки и заинтересованно уставился на первого. — Что? — Говорят, в городе ещё поселились колдуны, — продолжал он голосом, которым пересказывают старинные легенды. Человек, сидящий позади широких солдатских спин, заинтересованно приподнял голову и навострил уши. — Ходят тут по округе, жертв для своих ритуалов выслеживают. — Куда больше-то? Нам своих гадалок, да знахарей по самые гланды хватает, ещё и эти. Опять какие-нибудь сектанты? — едко усмехнувшись, спросил третий. — Идолопоклонники хреновы… —Да кто их знает, — отмахнулся первый, не потеряв наигранного тона повествования, — этих нелюдей. Так вот, у нас в гарнизоне поговаривают — четырёх баб уже зарезали. — Сами виноваты, — резко ответил второй. — Нечего с этой челядью шляться! — Да брось ты. Жалко ж девок… — Чё дур жалеть? Не надо было шарахаться где ни попадя, раз ублюдки всякие по улицам бродят. Авось и живы были, если б дома под замком сидели. А вообще, парни, вот что я думаю про этих волшебников, — старший из солдат выдержал длинную паузу, зыркая на своих товарищей. — Вот они бродят по земле, что-то там себе колдуют, людей, говорят, лечат. А на деле только в могилы сводят! Одна сплошная дьявольщина. Не понимаю, что наш король так с ними возиться. Будь я на его месте, я бы нашёл и спалил всю их шаражку к чёртовой матери! — пробасил он, резко опустив жилистый кулак на стол. Немногие из оставшихся посетителей невольно вздрогнули от очередного грохота, но, поняв, что являлось источником, только обречённо закатили глаза. — А тех, кто уцелеет — в горы, в шахты, чтоб неповадно было. Да и пользы больше будет. — Во-во, и я своим парням о том же говорю, — согласно кивнул четвёртый. — Нечего им на нашей земле болтаться. Пускай скатёркой катятся к своим божкам и не развращают наших детей. И, не дай Бог, дочь моя в их сторону хотя бы дёрнется. ВЫ-ПО-РЮ! — Так у тебя ж сын, — недоумённо проговорил первый. — Тем более! —воскликнул второй, пока четвёртый в ступоре обмозговывал сказанное, а третий тихо посмеивался. Однако подвернувшаяся тема быстро захватила солдат, и после ещё двух трёх кружек они пустились уже в пространственные рассуждения о магии в целом. Иногда кто-нибудь из них вставал с насиженного места и криво пародировал то дряхлого волшебника с посохом, то ведьму с каргой и бородавками на носу, подкрепляя свой перформанс саркастическими высказываниями и похабными шуточками. Последние провоцировали за столом акт безудержного и, строго говоря, непристойного хохота, за что хозяин пригрозил выгнать их в шею, если не уймутся. Из таверны вышла ещё парочка людей, которым, по всей видимости, надоело соседствовать с быстро пьянеющей гвардией. Забавно, но факт: один из обозванных «идолопоклонников», «служителей Сатаны» или просто «нелюдей» сидел прямо за компанией, в углу у окна, спокойно читая книгу. Желто-рыжий свет от огня над ним танцевал на иссиня-чёрных непослушных прядях, выбивающихся из причёски, отбрасывал блики на смуглой коже квадратного с проскальзывающими львиными чертами лица, сверкал в изумрудных удручённых временем глазах. Если бы гвардейцы знали, кто прямо сейчас «наслаждается» их дрянным спектаклем, они не то, что ёрничать, пискнуть не посмели бы в присутствии мага. Но Гарри Поттер свою личность раскрывать не планировал, как и не планировал заходить в трактир, намереваясь после осмотра очередного побитого временем буфета пойти к себе, выпить по чашке чая с соседом. Однако в последний момент планы поменялись. Он здесь кое-кого ждал, и этот кое-кто, кажется, собирался поговорить с ним о чём-то серьёзном. Однако тот почему-то опаздывал, и Гарри коротал время за книгой, которая хотя бы радовала в отличие от пьяных солдат. Но и терпение у него всё же небесконечное. После очередного тезиса о никчёмности волшебников и последующего за ним гогота Гарри поверх книги зло сверкнул глазами в сторону разошедшихся солдат. Когда один из них, завершив вялую пантомиму, собрался плюхнуться на свой стул, тот, подобно горному козлу, лихо отскочил далеко в сторону, и гвардеец шлёпнулся на задницу, тут же запыхтев, как котёл с закипающим зельем. Солдаты расхохотались ещё громче, но всё же подошли и помогли товарищу подняться. А Поттер, довольный своей маленькой шалостью, продолжил чтение, игнорируя нарастающую колющую боль в левом боку. Колдунам и ведьмам приходилось нелегко, уж это-то он знал с самого детства. Его погибшие родители были волшебниками и шансов на то, что Гарри не унаследует дар, было мало. Но семью сестры по матери, по принуждению судьбы вынужденную приютить мальчишку, это не останавливало. Они свято верили, что, раз уж племянник попал именно к ним, то он вырастет нормальным человеком без замашек «любимой» сестрицы и её «никчёмного муженька». Однако после первого же проявления магии, когда полугодовалый Гарри аппарировал из своей люльки на крышу амбара, надежды семейства рухнули разом, и опекуны решили во что бы то ни стало сохранить дар в секрете. Не потому, что в те времена волшебников преследовали все кому не лень, а потому, что Дурсли (именно так именовало себя семейство) даже представить не могли, что будет, если хоть одна живая душа узнает, что они выращивают ведьмовского отпрыска. Они, как и многие, до жути боялись магии, этой дикой и неподвластной стихии, просочившейся в мир из легенд и мифов. А страх вслед за собой породил ненависть. Детство Гарри провёл в чулане, без любви, друзей и какого-либо приятного отношения к себе: кузен со своей компанией постоянно его задирали, а тётя и дядя старательно делали вид, будто его нет. Все мелкие происшествия в доме, вызванные неконтролируемыми выбросами стихии, списывались на детские проказы Гарри, а поскольку в доме Дурслей проказничать ему было запрещено, за всеми проступками следовало наказание. Оттого Гарри рос неприкаянным, замкнутым в себе ребёнком, который только и мечтал о том, чтобы слинять из проклятого дома, как только представится возможность. Но правда рано или поздно всплыла бы на поверхность, и однажды Гарри получил письмо. Письмо из школы чародейства и волшебства. Письмо, которое дало объяснение всему, что было недосказано или не понято. Письмо, в корне перевернувшее его жизнь. Долгое время тот день оставался самым счастливым днём в жизни зашуганного, нелюдимого мальчишки со странными способностями и не менее странным шрамом на лбу. Однако радость была недолгой. Вскоре выяснилось, что жизнь рядового волшебника состояла из кучи запретов, правил и обязанностей, благодаря которым магический мир держался в тайне от простого народа, и Поттер, всё детство проживший в одном загоне, просто оказался перекинут в другой. А неприятности, в которые он влипал с завидной периодичностью, упорно продолжали его преследовать в многократно увеличившемся объёме и за последующие семь лет жизни доконали настолько, что в какой-то момент хотелось бросить всё, выкинуть куда подальше волшебную палочку и уйти в отшельники. Но магия с самого рождения была частью его жизни, и как бы Гарри не хотел, он не мог от неё избавится. Где-то вдалеке зазвонили колокола на Часовой башне, отбившие девять часов вечера. Таверну покинули ещё несколько людей да и гвардия как-то поутихла. Гарри отложил книгу в сторону и, порывшись во внутреннем кармане, достал изрядно помявшееся письмо. Две перекрещенные лилии на синей сломанной печати чем-то напоминали о матери. Он грустно улыбнулся, вспоминая рассказы о родителях от их друзей и знакомых. Они всегда готовы были ему рассказать ему о них, о тех временах, когда были живы… Как жаль, что он их не знал. Отогнав меланхоличные мысли, Гарри развернул письмо и перечитал его ещё раз, внимательно вглядываясь в аккуратный ровный почерк. Дорогой Гарри Поттер, Я бы хотел с вами встретиться, если у вас будет свободный час. Пишу вам, потому что больше мне обратиться не к кому. Да, я знаю, мы давно не общались, но городе происходит кое-что странное и без вашей помощи, боюсь, мне не справится. Это касается одного из ваших старых дел. К сожалению, большего здесь сказать не могу. Надеюсь, это письмо дойдёт до вас в целости и сохранности. Буду ждать вас в таверне «Смиренная Лань» сегодня около восьми часов вечера.С уважением, С.Роджерс
Вот уж от кого, а от капитана королевской гвардии он явно не ожидал получить письма. Даже несмотря на то, что они являлись приятелями и частенько выпивали в той же «Лани» в конце недели, но в последнее время обоим не до этого. Но тем не менее Гарри не мог отрицать, что письмо вызывало у него жгучий интерес к предстоящему разговору. Тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, в таверну зашёл высокий широкоплечий мужчина в сером походном мундире с поднятым воротником. Разумное решение, если учитывать тот факт, что Стивена Роджерса знало, по меньшей мере, полгорода, а разговор, на который он вызвал Поттера, обещал быть более, чем серьёзным и недоступным для любопытных ушей. Он перекинулся парой слов с вышедшим трактирщиком и, порыскав взглядом по помещению, быстро направился к незамечающему волшебнику. — Добрый день, мистер Поттер, — поздоровался он и сел напротив, пригладив светлые волосы. Гарри оторвался от письма, и, встретившись с ясными синими глазами капитана, убрал его во внутренний карман мантии. — И вам не хворать, — мужчины обменялись дружеским рукопожатием. — Извините, что заставил вас ждать. Работы в последнее время много навалилось. — Понимаю вас, — со вздохом произнёс Гарри, но его слова потонули в грянувшем гоготе гвардейцев, покатывавшихся со смеху после очередной удачно ввернувшейся шутки, за что на них тут же гаркнул хозяин. Те ненадолго, но притихли. — Местечко вы, конечно, выбрали то ещё. — Надеюсь, они вам не сильно докучали, — кивнув на унявшихся солдат, виновато произнёс Роджерс. — Нестрашно, капитан, — улыбнулся Гарри. — Знаете, со временем перестаёшь реагировать, — пожав плечами, он отпил из кружки, стоящей на столе, и с недовольством обнаружил, что эль кончился. — Хотя в мои семнадцать они бы у меня зубы по всей улице собирали. — Не вините людей за недалёкость. Ещё каких-то тридцать-сорок лет назад магия была сказкой, ведьм и колдунов сжигали за стенами монастырей. А сейчас они живут с нами на одной улице. Людям нужно время свыкнуться. — Вы уже привыкли, я смотрю, — не смог сдержать усмешку Поттер. — Меня учили, что каждого судят по его поступкам, а человек он, маг или эльф, к примеру, – не имеет значения. Но люди разные, а таких, как я, очень немного, вы должны это понимать. — Да мы-то понимаем, Стивен, — вздохнул Гарри, взглянув на привычный серый пейзаж за окном. Бесконечные дожди опять вымыли половину красок города. Вот очередной из них мелко забарабанил по крыше и ставням, нагоняя беспричинную тоску на душу. — Но давайте не об этом. Ваше письмо, надо признать, меня заинтриговало. — У меня не было времени объяснять всё, — нерадостно ответил капитан. — Будь возможность, я бы предпочёл и другое место, и другую обстановку… Между приятелями повисла тяжелая пауза, и, глядя на покрытое морщинками молодое лицо, на тени, пролёгшие под глазами, на сами глаза, не источающие ничего, кроме усталости, Гарри мог лишь сочувственно покачать головой. — Так, что же произошло? — с любопытством спросил он, скрестив руки в замок. Стивен тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Недоброе предчувствие подкралось сзади и уселось на плече волшебника, подобно хищной птице. — Я с недавнего времени веду дело об убийствах женщин в городе. Вероятно, вы уже слышали об этом, — утвердительно начал Роджерс. — Слухи, по крайней мере, должны были дойти, — на этих словах он почти невидимо качнул головой в сторону солдат, дошедших до той стадии пьянства, когда душа жаждет песни. В памяти всплыли детали их недавнего разговора. — Да, было что-то такое, — неуверенно протянул Гарри. — Но я пока не понимаю, как это может быть связано со мной. — Вы всё поймёте, когда увидите, — Стивен достал из внутреннего кармана пальто сложенный в несколько раз кусок пергамента и протянул его Поттеру. Тот с интересом забрал лист и поспешно развернул. Но стоило ему увидеть, что было внутри, как рука его дрогнула, а внутренности обдало колючим холодком, но он тут же взял себя в руки. Символ, нарисованный второпях, где-то в углу, на коленке, был слишком хорошо знаком ему: перевёрнутый пентакль со вписанной в звезду головой козла и иероглифами неизвестного происхождения, в определённых кругах известный, как сигил Бафомета. «Быть того не может! Он должен был кануть на дно вместе с культом, со всеми его кровавыми злодеяниями. Как же ты оказался здесь…» — размышлял Гарри, разглядывая набросок. Осознание пришло неожиданно, врезавшись в мозг ледяными иглами. В тот день поймали не всех. — Откуда это? — сглотнув подступивший к горлу ком, спросил он. — Его обнаружили на телах всех четырёх жертв, — рассказал Стивен. — По мимо того, что сигил выжгли на груди девушек, им нанесли около двенадцати ножевых ранений, вырезали глаза и вложили в них красные лилии. — Кажется, я начинаю понимать, почему вы написали мне, — не своим голосом произнёс Гарри. Перед глазами вспыхнуло одно из самых ярких воспоминаний этого дела: сгоревшая церковь, повсюду трупы, едкий и в тоже время почти незаметный запах разбушевавшейся магии и посреди всего этого девушка с сигилом на груди и алыми цветами вместо глаз. — Может, подражатель? — неуверенно предположил он, вернув рисунок. — Мало ли в городе психов. — Хотелось бы и мне в это верить, — вздохнул Роджерс, — но в материалах дела есть ещё ряд доказательств, указывающие связь с Аль-Вапнадором. Характер убийств совпадает с убийствами десятилетней давности, время — все девушки убиты в период с 3 до 5 часов утра. К тому же в одном из мест, где нашли труп, обнаружили брошенную волшебную палочку. — А ваши люди что говорят по этому поводу? — глухо спросил Гарри. — Начальство и другие следователи сошлись на том, что это какой-то сумасшедший. Я буду придерживаться этой версии в рамках отчётов, но мой отряд будет вести собственное расследование, — на недоумённый взгляд Поттера пришлось пояснить, — Они не в курсе, что подобное уже происходило в Кахэр-Алане. — Вы разве не рассказали им? — Я бы с радостью, — хмыкнул Роджерс, — если бы не заклятие Тайны, так любезно наложенное вашими мракоборцами. — Чёрт, запамятовал, — виновато протянул Гарри, на мгновение отвернувшись. Тревога сильнее навалилась на плечи, но он всё-таки вспомнил про письмо, лежащее во внутреннем кармане уличной мантии. — Вы писали, что вам нужна моя помощь. Правильно ли я понимаю, вы хотите, чтобы я тоже занялся этим расследованием? — Если вы согласитесь участвовать в качестве консультанта, я был бы очень вам благодарен. Естественно, я не настаиваю, учитывая ваше положение. Но Аврорат нам вряд ли поможет. Возможно, они уже возбудили собственное дело и им не до разборок с гвардией. — Надеюсь, мне не надо будет притворяться новым послушником и вести наблюдение изнутри этой шайки чернокнижников? — кисло усмехнулся Гарри. — Нет, — призадумавшись, Стивен отрицательно покачал головой, — не думаю, что до этого дойдёт. Я попрошу вас только выследить их. Если вы согласитесь, конечно. Бок кольнуло сильнее, и эту маленькую вспышку уже сложно было проигнорировать. Гарри едва заметно дёрнулся и приложил руку к пульсирующему боку, но боль вдруг ушла. — У меня есть время подумать? — на выдохе спросил он. — Я думаю, что не больше дня, — покачал головой Роджерс. — Сами понимаете, действовать нужно быстро, но, в любом случае, я приму ваш ответ, — сказал он, вставая из-за стола, — А сейчас, извините, мне нужно идти. Буду ждать вашего письма завтра. Хорошего вам вечера. — И вам того же, — распрощавшись, капитан спешно покинул таверну. Гарри дождался, пока бок утихнет окончательно, и, оставив на столе пару золотых, вышел следом. На улице мелко моросило, хотя облака на глубоком синем небе уже разбежались. Ночь стояла безлунная, дорогу ему освещали только редкие фонари да свет из окон ещё не спящих граждан. На мощённой улице практически не было людей — ночь уже да и для Ладна обычное дело. Маглы здесь не очень дружелюбны, гостеприимны и открыты, в отличие от той же столицы. Прохожие иногда попадались, но Гарри не замечал их, машинально двигаясь по знакомому маршруту. Прошедший разговор не вылезал из головы, пробуждая всё более старые воспоминания. В семнадцать лет Гарри покинул дом родственников, нырнув в пучины взрослой и самостоятельной жизни. Вместе с Роном, другом со школы, он пошел в мракоборцы. Такой выбор будущей профессии никого не удивил, учитывая то, что меньше, чем за треть жизни, Поттер умудрился побывать во множестве стычек с тёмными магами. Да и сам Гарри видел себя только в этом. Жизнь текла вполне размеренно: учёба, друзья, вера в светлое будущее. Потом работа, первые миссии, награды, повышения. Натренированный своей незавидной способностью впутываться в неприятности, из которых нередко приходилось выбираться с боем, он быстро продвинулся по службе и двадцати пяти годам стал один из самых востребованных мракоборцев королевства. Да кто бы мог подумать, что тут-то всё и оборвётся. Новая миссия. Его, Рона и ещё нескольких ребят отправили на юг королевства, в один городок под названием Кахэр-Алан. Юг сам по себе считался крайне неспокойным местом, потому никто не удивился пронёсшимся слухам о секте чернокнижников, осуществлявшей кровавые жертвоприношения маглов во имя демонов. Задача стояла проще некуда: патрулировать улицы, при обнаружении всего, что могло вызвать подозрения, немедленно отослать сову вышестоящим, в бой не вступать, так как численность группировки оставалось неизвестной. Противники напали первыми. Серией хитрых уловок загнав всю группу в один район, они открыли огонь, сначала изощрёнными боевыми заклятиями, а затем перешли на Непростительные. Не без царапин и ранений парни мужественно держали оборону, им даже удалось прорвать кольцо неприятелей, зажавших их в узком переулке, и переместить бой в менее оживлённую часть района. Но вдруг посредине боя грянули никому не знакомые слова. Ранее обезвреженный маг швырнул в двух сражающихся заклятие, а Гарри бесстрашно бросился им на помощь, закрыв товарищей грудью. Заклятие ударило в левый бок, у Поттера выбило дух, и он тут же отключился. Очнулся уже в Мунго. По рассказам целительницы и зашедших его проведать сослуживцев выяснилось, что в больнице он лежит уже три дня; что сова, посланная в самом начале боя, успешно добралась до министерства, и другой отряд авроров прибыл на место аккурат после того, как он отрубился; что, благодаря оперативным действиям обеих групп, удалось избежать жертв и повязать большую часть чернокнижников. На вопрос о том, что с ним, товарищи дружно отвели глаза в сторону, а медсестра заговорила уклончиво, неуверенно и неумело ободряюще. Уже тогда Гарри подозревал, что всё серьёзнее, чем он думал, но пока ещё тешил себя надеждами на скорое выздоровление. Целительница, в конце концов, не выдержала напряжения и рассказала, как есть. Многочисленные анализы показали, что заклятие задело магическое ядро и теперь медленно разрушало его, вместе с магией высасывая и жизнь. Целители сошлись в одном: если Поттер хочет прожить больше тридцати лет, он должен прекратить колдовать. В тот момент Гарри почувствовал, как тонкая струна надежды порвалась со звоном. Жизнь рухнула в одно мгновение: карьера, мечты, цели — всё оказалось брошенным на ветер из-за пары незнакомых слов. «Как иронично, — думал он тогда, лёжа в своей палате, — то, что когда-то стало моим спасением, теперь — мой главный враг…» Выписавшись из Мунго, Гарри уволился из Аврората, не говоря никому ни слова. С таким недугом продолжать карьеру мракоборца было бы в высшей степени безрассудно, и Гарри оказался на перепутье. За размышлениями он не заметил, как оказался в родном районе. По правую руку скучковались красные, бежевые кирпичные дома. Кое-где и здесь встречались горящие жёлтым светом окна, но постепенно они гасли, как бы напоминая о позднем часе. По левую — такое же нагромождение одноэтажных, реже, двухэтажных, домов ремесленников разного толка, и втиснутое среди них большое старинное здание магазина с красивыми, отделанными дубом и красным деревом витринами придавала улочке некоторую изюминку. Внутри темно, значит хозяина на месте не было. Оно и к лучшему — Гарри не хотел его беспокоить. Он свернул в небольшой неосвещенный прогулок и, обогнув здания по дуге, зашёл в магазин через чёрный ход. Запах старины и времени, уже приевшийся за десять лет, мягко окутал его со всех сторон. Наощупь найдя огниво и лампу, всегда лежащие здесь, Гарри зажёг фитиль, осветив маленькую кладовую, по обыкновению грязную, пыльную, заваленную каким-то мелким хламом. Вытянув лампу перед собой, он протиснулся вперёд, к обшарпанной дверце, невидимой с той стороны. За ней открывалась мастерская. Шеренги антикварной нуждающейся в любящих руках реставратора мебели выстраивались во все стороны, создавая в комнате стойкое ощущение хаоса и беспорядка. Повсюду виднелись щепки, деревянная пыль, неровные куски использованного дерева, разбросаны по углам инструменты, материалы. Гарри остановился примерно посередине комнаты, напротив старого шкафа, местами обшарпанного, с покосившимися дверцами, с пластами слезающей краски. «Неделю уже стоит. Надо бы им заняться, » — подумал он, оценивающе оглядев его. Работа всегда помогала отвлечься от дурных мыслей, охладить горячую голову, взвесить всё и принять решение. Кто бы мог подумать, что после краха блестящей аврорской карьеры он найдёт себя в антикварном деле? Впрочем, эти воспоминания нравились ему куда больше. Первое время мирной жизни было тяжёлым. Гарри отчаянно искал возможность исцелиться. Сначала ездил по докторам, ведунам, знахарям королевства, но все только разводили руками. Тогда он попытался сам со всем разобраться: зарылся в библиотеки в поисках описания похожих проклятий, но поиски ни к чему не привели, и вскоре он бросил и эти попытки. Делать больше ничего не хотелось, палочку он убрал подальше, чтобы глаза не мозолила, и дни напролёт лежал на кровати, бездумно сверля потолок. Время летело вперёд, дни проходили однообразно, скучно, тянулись, как горячий сыр, и сливались в одно сплошное серое пятно, лишённое смысла и эмоций. Если бы не Рон и Гермиона, выхватившие его в небольшую поездку по королевству, он бы так и иссох в четырёх стенах от депрессии. Проезжая по Ладну, небольшому городу, выстроенном на берегу реки Хат, Гермиона упросила друзей зайти в небольшую лавку с запылённой надписью «Антиквариат». Она хотела подыскать что-нибудь из старинных изданий романов, с гордостью пополнив свою коллекцию магловских древностей, а у ребят, измученных долгой пешей прогулкой, просто не осталось выбора. Он, как сейчас, помнил свои ощущения. Лавочка небольшая, в меру пыльная, поскольку предметов здесь было явно больше, чем предполагало отведённое под них пространство, и запах в ней особенный. Запах времени. Гарри так и не понял, что произошло, но, когда он вошёл в лавку, в нём словно что-то зажглось. Рассматривая старинную мебель, украшения из древних времён, картины и произведения искусства, он будто бы очнулся от долгого сна. Желание познать всю сущность древнего мира через дожившие до наших дней вещи охватило его огнём, и по чистой случайности хозяин лавки искал себе подмастерье, готового продолжать его дело. Это был выход из пучин отчаяния. Работа антикваром не предполагала использования магии, поэтому Поттер мог быть спокоен за болезнь. Вернувшись из поездки, Гарри собрал вещи и переехал в Ладн, затем с головой погрузившись в прямом смысле пыльную работёнку. Со временем также обнаружилось, что его организм в состоянии переносить простые мелкие заклинания, не требующие больших энергетических затрат и не отправляющие Поттера в отключку на пару-тройку дней, и вот уже почти десять лет он жил относительно спокойно. И дальше бы жил, если бы не вновь объявившийся культ. Как бы рьяно он себя не убеждал, что и такая мирная жизнь была ему по душе, всё же Гарри понимал: он жаждет вернуться в строй, взять в руки волшебную палочку, снова колдовать без страха умереть за попытку заставить веник самому подмести пол. И если ему придётся разобраться с этим так, то пусть так и будет. «Последнее дело Гарри Поттера. А, что звучит!» Если он ещё сможет выяснить, как излечиться от дряни, что засела магическом ядре, то будет ещё лучше. От этой мысли стало как-то теплее и веселее на душе. Но ненадолго. Злосчастная рана вдруг разразилась острой болью, настолько сильной, что искры из глаз посыпались. Гарри пошатнулся и резко осел вниз, свободной рукой оперевшись на рядом стоящий стул. Лампа жалобно звякнула, ударившись обо что-то, но не разбилась. Исключая запрет на постоянное использование магии, проклятие какое-то время никак себя не проявляло, что несомненно радовало Поттера. Но примерно на тридцатом году жизни его стали одолевать так называемые вспышки. Поначалу это были слабые покалывания в области раны, но с каждым разом боль нарастала, переставая быть игнорируемой. «Чёрт...Лекарство!» — вспомнил он, мысленно отвесив себе подзатыльник. По крайней мере он ещё стоял на ногах. Оставалось только без потерь добраться до спальни. С большим трудом Гарри распрямился и мелкими шажками пошёл к двери на другой стороне мастерской. С каждым шагом бок отзывался колющей болью, медленно перетекающей на всю левую часть тела, а ему оставалось только сжимать зубы и ползти к выходу, постаравшись при этом не запнуться обо что-нибудь ненароком. Наверное, в каком-то порядке мастерская всё же нуждалась. Выйдя в коридор, Гарри практически наощупь нашёл лестницу наверх. От боли глаза застилало белесой пеленой, но свет от лампы разгонял полумрак помещений, позволяя хотя бы не втыкаться в каждый предмет мебели. К тому моменту, когда он добрался до последней ступеньки, боль отступила, позволив ненадолго выдохнуть. Но Гарри прекрасно знал, что спустя какое-то время она вернётся. Теперь главное добежать до комнаты раньше, чем вспышка повторится. В три-четыре шага Гарри преодолел небольшой коридор и, толкнув плечом полуприкрытую дверь, ввалился внутрь. Спальня представляла из себя небольшое помещение с минимумом мебели: кровать, стол, кресло, платяной шкаф, – этого ему было достаточно. В стену рядом с кроватью вделан камин, зажигавшийся достаточно редко. С левой стороны была ещё одна дверь, практически незаметная со входа. За ней находилась уборная. Рядом с ней стояло напольное, отделанное сусальным золотом зеркало. Поток холодного воздуха с улицы хлынул на него, сбивая вдруг нагнавший жар. Повесив лампу на крючок рядом с дверью, он направился к столу, стоящему в дальнем углу спальни, практически под открытым окном. Решив в свободное время и здесь навести порядок (в кои-то веки), Гарри, аккуратно перешагнув через листы пергамента, на которых, теоретически, могло быть что-то важное, добрался до стола и, порывшись в не менее беспорядочно организованных ящиках, откопал баночку тёмного стекла, заткнутую пробкой. Открыв пиалу, он зажал нос и сделал два маленьких глотка отвратительного на вкус и запах зелья. Лекарство посоветовала Гермиона, когда начались первые вспышки. От проклятия они, естественно, не спасали, но боль снимали. Облегчённо выдохнув, Гарри закрыл окно, после чего устало рухнул в кресло. Такая яркая вспышка была уже не первой, и дальше будет только хуже. Но мысль о возвращении культа не давала ему покоя. С одной стороны, совершенно абсурдно соглашаться на это предприятие, понимая все риски. А с другой стороны, когда это Поттер не соглашался на подобное? Взгляд упал на пустой камин, чем-то напомнивший камины в Хогвартсе. Помнится, он, Рон и Гермиона собирались вечерами в гостиной факультета и болтали: о школе, учителях и учениках, об очередных проделках слизеринцев. Болтали до тех пор, пока старшие курсы не разгоняли их по спальням, но даже тогда, бывало, Гарри и Рон продолжали разговор до поздней ночи, подключая к нему Невилла, Симуса, Дина, если те не спали, а утром получали недовольную тираду от Гермионы, потому что не выспались. Тогда жизнь казалась беззаботной, простой, а сейчас...Думать об этом не хотелось. Зато захотелось растопить камин, как в старые добрые времена. «Да, надо немного отвлечься.» Гарри сходил вниз за огнивом и дровами, и минут через десять рыжеватый огонёк весело танцевал на поленьях, наполняя спальню живительным теплом. Он придвинул кресло поближе к огню, достал книгу, недочитанную в таверне, и только после этого расслабленно уселся в кресло и возвратился к чтению. Он никогда не увлекался книгами – это было больше по части Гермионы, – но так уж получилось, что последние года три-четыре он жил и работал по соседству с владельцем букинистического магазина, мистером Феллом в простонародье, который не просто обожал книги, а буквально ими жил. И он всегда был рад посоветовать какое-нибудь рукописное произведение всем желающим (правда, приобретённое не в его магазине). И Гарри был полностью согласен с теми, кто заявлял, что в этом отношении мистер Фелл обладал неким предвидением. Не умудрённая излишними описаниями и побочными сюжетными линиями история о мальчишке, сквозь тернии пробивающемся к своим звёздам, захватила его, как магические учебники в его собственные одиннадцать лет, и при прочтении в душе неоднократно всплывало тёплое чувство, смешивающее в себе жгучий интерес, детскую любознательность и воодушевление, которых хватило бы на всех людей в округе. Минутная стрелка курантов на Часовой башне медленно подползла к цифре «12», а часовая зависла у двойки, и колокола быстро отбили пройденный час. Примерно к этому времени город окончательно засыпал: закрывались последние работающие таверны, кабаки и прочие питейные заведения, сменялся караул на крепостных стенах, гасли последние огни в окнах и на улицах образовывалась такая густая тишина, что с непривычки начинало давить на уши. И тем не менее Ладн нельзя было назвать громким и оживлённым. Вся жизнь здесь ревностно стремилась к спокойствию и размеренности, перемноженным друг на друга и возведённым в степень абсолюта, и это нехитрое уравнение было одной из причин, почему Гарри выбрал именно этот город своим пристанищем. Огонь в камине догорел, наполнив комнату приятным теплом. Дочитав последнюю главу, Гарри отложил первую часть о приключениях мальчишки-сироты, волей случая, попавшего к магам, и сладко потянулся. Зачитался он, конечно, знатно, да и кто бы мог подумать, что приключенческий роман с достаточно ясной сюжетной линией так захватит взрослого волшебника. Книга помогла отвлечься от дурных мыслей, забыть на какое-то время о культе, проклятии и других неурядицах. Ну, да ладно, утро вечера мудренее, тем более, что время всё обдумать у него ещё есть. Выбравшись из кресла, Поттер положил книгу на стол и уже двинулся к кровати, но вдруг до его уха донеслись какие-то странные звуки с первого этажа. «Мистер Фелл, наверное, вернулся,» — поначалу подумал он. Но звуки повторились снова, и они явно не имели ничего общего с возвращением хозяина. До чуткого уха Гарри донесся звон разбитого стекла, а за ним чьи-то приглушённые голоса. Воры в антикварном магазине – штука нечастая. Всё-таки немногие могли истинно и по достоинству оценить произведения древних, но всё же и они иногда попадались, и действовать приходилось быстро и осторожно. На цыпочках Гарри подкрался к столу, вытащил из верхнего ящика увесистую дубинку и, подхватив ещё недогоревшую лампу, направился к выходу. В полной тишине преодолев коридор и лестницу, он спустился вниз, где располагались два магазина: книжный и антикварный. Поттер бегло осмотрел свою часть помещения: беспорядочный, на первый взгляд, и в тоже время определённым образом организованный склад вещей, мирно стоящих на своих местах. Он обошёл лабиринт из мебели и фарфоровой утвари, заглядывая в каждый угол и за каждую занавеску, и пришёл к неутешительному выводу: преступники вломились не к нему. Хотя лучше бы было именно так. Он быстрым шагом вернулся к главному входу и обошёл ширму, отделяющую магазины, и да. Витрина, в которой до этой минуты мирно покоились последние издания королевских романистов, разбита в хлам обычным камнем, тут же и валяющимся. «Ох, мистеру Феллу это не понравится,» — прискорбно подумал Поттер, кинувшись к окну. В самой витрине остались отчётливые следы от башмаков, но на тёмном паркете даже со светом их было плохо видно. Не желая терять ни секунды, Гарри рванул вглубь магазина наугад, по дороге размышляя, что и кому понадобилось в книжном. Впрочем, ответ на последний вопрос нашёлся сам собой. Блуждая между покрытыми толстым слоем пыли стеллажами, он расслышал нечленораздельное бормотание, похожее на голоса, услышанные ранее. Там мистер Фелл хранил, если Поттеру не изменяла память, одни из самых древних книг. Сглотнув подступивший к горлу ком, он сбавил шаг и на цыпочках уже крался к источнику звуков. Завернув за угол, Гарри вытянул руку с лампой и осторожно заглянул в коридор. Вместо ожидаемых человек трёх, судя по голосам, метрах в пяти от него стоял мужчина лет за шестьдесят, громко бормочущий себе под нос. Он был на полголовы ниже Поттера, сгорбленный, тощий, одетый в грязные лохмотья и дырявые башмаки. Колтуны рыжих выцветших волос спадали на лицо и плечи блестящими комками. Длинными и явно давно не видевшими ухода ногтями он водил по корешкам книг, беспощадно скидывая с полок одну за другой. «Хорошо, что их хозяина нет дома, — наблюдая за безбожным издевательством над книгами, хмыкнул Гарри, тихо поставив лампу на полку, — иначе бы его удар хватил.» — Эй, вы! — грозно произнёс он, выйдя из-за шкафа и предупреждающе подняв дубинку. Тот, будто не расслышав его, продолжал сбрасывать раритетные издания. — Библиотека откроется утром ровно в десять, необязательно было вламываться сюда, — криво усмехнулся он, чуть склонив голову, пытаясь разглядеть лицо, но из-за копны волос сделать это было невозможно. Реакции грабителя всё также не наблюдалось. — Эй, я с вами разговариваю! — услышав, наконец, Поттера, незнакомец замер, неподвижно уставившись в одну точку, и Гарри, наблюдая за ним и стараясь не упустить ничего важного, продолжил. — Давайте по-хорошему, вы уйдёте, и я забуду про это недоразумение. Или я выволоку вас на улицу и сдам ближайшему конвою. Незнакомец первые секунды три оставался в той же позе, в какой и был, как вдруг блеснули в свете огня зубы, и он расхохотался во весь голос смехом сумасшедшего. Мужчина медленно повернулся к Поттеру, позволяя тому рассмотреть испещрённое выцарапанными символами лицо. Это не было лицо человека. Человек никогда бы не смог улыбаться ТАК, как улыбался он. Его рот с практически слившимися в бледно-зелёном цвете кожи губами был неестественно вытянут до краёв черепа в каком-то злорадном оскале, обнажая подгнившие челюсти с желтыми зубами, плавно превращающимися в клыки, а темно-бордовые глаза без зрачков излучали форменное безумие, ярость и жажду крови. — Глупец! — смеясь рокочущим множеством голосов, прохрипел он, — Ты не сможешь одолеть нас! Вьер аи афль сундавр! Вьер дрэпум оно ун такту хверс вегна оф оккур секан! — каждое произнесённое им слово отзывалось в мыслях ударом колокола, находящегося непосредственно над головой. И хотя Поттер был уверен, что эти слова не несли цели лишить его возможности двигаться, они сковывали тело одной лишь своей сущностью, прогрызали путь в сознание, врезаясь в него клеймом и оставаясь там на вечно. Этот чужеродный язык, эта умеренно-пафосная манера и это чувство незащищённости от силы, несущейся в фразах — он их помнил. Сложно забыть то, из-за чего вся жизнь чуть не скатилась под откос. Много времени на рассуждения ему не дали. Старик, заметив ступор антиквара, вдруг сорвался с места, подобно зверю. Гарри очнулся, когда вор был уже в считанных шагах от него, а длинные ногти почти впивались в глаза. Он замахнулся, собираясь отбить отвратительные руки, но вор вдруг прыгнул на него. В нос ударил запах гниющей плоти, и оба свалились на пол. Оружие предательски вылетело из ладони и укатилось в темноту. Костлявыми пальцами вор вцепился в горло. Гарри безнадёжно дёргался под ним, пытаясь скинуть противника с себя или хотя бы сорвать ладони с шеи, но, к собственному ужасу, старче явно был сильнее. Он, конечно, знал, что худое тело – не всегда показатель слабости, но ходячий скелет, без особого труда душащий и придавливающий к полу бывшего аврора, это что-то новенькое. Капкан пальцев с острыми ногтями зажимался всё туже и туже, а шансов вырваться оставалось всё меньше и меньше. Не сумев сбросить старика, Гарри отчаянно стал искать способы его оглушить и ослабить хватку. Зафиксированная в одном положении голова существенно снижала обзор, а потому пришлось шарить вокруг себя одной рукой, второй вцепившись в жилистое запястье. Вор сжал горло сильнее, втыкая ногти в кожу и безумно хихикая, а немеющие пальцы нащупали толстый корешок какой-то книги. «Да простит меня мистер Фелл,» — подумал он, зажмурившись и, с последними силами крепко схватив увесистый фолиант, огрел им вора по голове. Тот от неожиданности распустил захват, дав антиквару вдохнуть и тут же ударить в солнечное сплетение. Старик, ухнув, согнулся пополам, и, воспользовавшись его замешательством, Гарри скинул его с себя, и отполз к стене, ища глазами проклятую дубинку. Но не тут-то было. Вор, изловчившись, пнул его в злосчастный левый бок. Вспышка боли пронзила всё тело от места удара до кончиков пальцев, выбив и так не большое количество воздуха из лёгких. В глазах бесновались искры, изо рта вырвался болезненный стон, но, превозмогая боль, Гарри медленно поднялся, опираясь за стену и прикрывая рукой старую рану. Он не мог позволить себе закончить всё. Не здесь и не сейчас. От противника этот факт явно не ушёл, и с торжествующим воплем старик кинулся на него с ножом. Белая полоска стали мелькнула перед глазами прежде, чем Гарри придумал ответ на вопрос, откуда нож появился. Он на рефлексе увернулся, нырнув под руку старику и перекатившись к стеллажам. Острое лезвие пролетело в считанных дюймах от головы. У стеллажей он тут же подскочил на ноги с забытым юношеским азартом. Старик прыжком развернулся и, оскалившись, снова бросился на него. «Слишком быстр, — думал Гарри, неуклюже уворачиваясь от града атак. Рана проклятья разражалась тупой болью, мешающей правильно двигаться, что сказалось в порезах и царапинах, — слишком ловок для обычного человека.» Даже забытая аврорская подготовка меркла в сравнении с яростью и мастерством боя этого старика. Он двигался с нечеловеческой скоростью, наносил удары, точно метя в цель, и только лишь везение спасало Поттера от не единожды пронесшегося в опасной близости острого клинка. Ему оставалось лишь крутиться и уворачиваться, судорожно ища потерянную дубинку. Но долго так продолжаться не могло, и оба это понимали. Противнику вскоре надоело безрезультатно махать ножом, и вместо очередного удара он метнул оружие в Гарри, когда тот на мгновение отвернулся. Клинок просвистел в дюйме от шеи, воткнувшись в стену за спиной антиквара. Старик взревел от ярости и прыжками бросился к нему. Оценив ситуацию, Гарри выдернул нож из стены, намереваясь отбиваться, но, повернувшись, по самую рукоять всадил его в шею старика. Безобразное лицо вора, уже протянувшего к нему руки, исказила гримаса ужаса и шока. Старик мелко затрясся, сделал шаг назад и вдруг рассыпался в пепел, тут же исчезнувший в воздухе. Клинок со звоном упал на паркет. Последнее, что Гарри запомнил – горящие безумием бордовые глаза без зрачков. Знакомая ночная тишина быстро рассосалась по помещению, оставляя неприятный осадок от пережитого столкновения, и Гарри стоял в одиночестве в глубине букинистского магазина. Он вжался в стену, тяжело дыша и выпучив глаза на место, где секунду назад стоял старик. «Может, всё-таки, нет? Может, и не убил? — подумал он, медленно осев на пол, — Или убил, но не человека? Или старик успел аппарировать до удара? Но нож остался здесь, что невозможно. Его бы и меня затянуло в портал. Или это опять фокусы чужеродной магии? Или…я сошёл с ума? Не понимаю,» — Гарри опустил лицо в ладони, пальцами чуть надавив на глаза, затем на виски, и медленно переместил руки на голову, кусая губы. Сердце бешено колотилось, отзываясь головной болью. Мысли спутались в хитрый клубок, приправленный всем спектром чувств и эмоций, начиная от шока и заканчивая нервной радостью от того, что он остался жив. Но все они, так или иначе, сходились в одном: «Что это, блять, было?» Вдалеке мелодично звякнул дверной звонок, рывком вернувший его в реальность. «Вот чёрт!» — Гарри! — приятный и немного взволнованный голос из прихожей прогремел в ушах, как пушечный выстрел. Он не мог двигаться, не мог вздохнуть, смотря на мелькнувший в темноте огонёк свечи, блуждающий и неизменно приближающийся. Что он скажет ему, мистеру Феллу? — Гарри, отзовитесь! — совсем близко прозвучал голос букиниста, буквально за ближайшими стеллажами. Показалась рыжая граница ореола света. Времени на раздумья немного. Ответить или нет? «Если отвечу, выслушает ли он меня?» — подумал он, сложив ладони домиком, закрыл ими нос и рот и обречённо выдохнул. Ну, была, не была… — Я здесь, — достаточно громко произнёс он, когда фигура мистера Фелла показалась из-за ближайшего к нему стеллажа. Мужчина неопределённого возраста, полного телосложения с кучерявой забавной шевелюрой белых волос, острым носом и лукавым взглядом ошарашенно отпрянул, увидев сильно потрёпанного соседа, и машинально схватился за сердце. — Гарри, боже правый! — воскликнул он, явно заставленный врасплох. — Вы меня напугали…Вы в порядке? Похоже, ко мне кто-то вломился. — Да, об этом… — неопределённо начал Гарри, с трудом подбирая слова. Только секунду назад в его голове роились пчёлами миллионы мыслей, а теперь голова была пустая, как ясный день в песках. — Здесь был вор. Он искал что-то, но потом напал на меня…Я…я пытался его остановить, и… Ваши книги, — Гарри и сам не заметил, как его речь стала похожа на бессвязную тарабарщину. Проницательные голубые глаза мистера Фелла обеспокоенно оглядели молодого человека без строгости или недовольства. Вообще, Гарри ещё в первую их встречу заметил, что взгляд этого добродушного букиниста обладал воистину умиротворяющим свойством. Он как будто излучал божественный свет спокойствия, приводя всё и вся, чего касался, в равновесие. Вот и сейчас, смотря в эти глаза, Поттер постепенно успокаивался: уходила напряженность, оставшаяся после нападения, разум освобождался от эмоций, стабилизировался, давая возможность чётко обдумать всё происходящее. — Сэр, я… — Ну-ну, юноша, вы весь на взводе, — с нескрываемой заботой в голосе проворковал мистер Фелл, — Успокойтесь, дышите глубже, — Гарри последовал совету, попытавшись урезонить колотящееся сердце и, о чудо! – ритм постепенно нормализовался. — Так, а теперь по порядку, что здесь произошло? Тяжело ворочая языком, он пересказал всё, что помнил: и про странные звуки, и про книги, и, конечно же, про жуткого противника, от которого удалось избавиться фактически одной удачей. Рассказывал он это с до невозможности странной беспристрастностью, почему-то уверенный в том, что мистер Фелл его поймёт. Последнему и раньше приходилось становиться слушателем эмоциональных выбросов соседа, но всегда мистер Фелл одаривал Гарри мудрыми советами, не раз помогавшими в дальнейшем. Сейчас же, слушая откровенный бред, как могло показаться со стороны, букинист выглядел мрачнее тучи. — Вот, значит, как, — по завершении рассказа задумчиво проговорил он, ходя туда-сюда. Гарри же смотрел куда-то в пространство, приятно опустошённый, хотя вид его единственного слушателя всё ещё тревожил душу. Но вот мистер Фелл остановился напротив Поттера. — Вам точно не привиделось это все от волнения? — Если бы не порезы на моих руках и нож, который их оставил, я бы тоже так думал, — в доказательство своих слов он задрал рукав рубашки, продемонстрировав множество ссадин и царапин. Букинист почти незаметно кивнул, оглядел пространство вокруг Гарри, и упёрся взглядом в лежащий неподалёку клинок. — Это он? —аккуратно подобрав его и заинтересованно повертев на свету, спросил он. Нетрудно было заметить, что в голубых глазах мистера Фелла поочерёдно мелькнули непонимание, удивление и затмившее их обоих сомнение, не сулившее ничего хорошего. С ножом явно что-то было не так, но, как Гарри ни старался, он не мог понять что. Деревянная обшарпанная рукоять, лезвие широкое, заточенное с одной стороны – чем-то похож на кухонный. Прошло несколько минут в полной тишине прежде, чем Гарри понял, что нож абсолютно чистый. — На нём нет крови, — глухо произнёс он, чувствуя, как задрожали руки, и от того сжал их в кулаки. — Тоже заметили? — отозвался мистер Фелл, вытянув руку и посмотрев на оружие издали. — Куда, вы говорите, его воткнули? В шею? — уточнил он непривычно твёрдым голосом. Антиквар кивнул, —Н-да… От такого удара не только клинок, но и вы, и всё это место должно быть в крови, но на лезвии ни капли…Ох, не нравится мне это, юноша. — Вы знаете, кто или что это могло быть? — робко спросил Гарри. Мистер Фелл сочувственно посмотрел на него. — Но ведь я же не сошёл с ума?! — Нет, — коротко ответил хозяин дома, — вы удивительно стойкий человек, Гарри, но пока я не могу точно сказать, с чем вам довелось столкнуться. Я хочу отнести эту вещицу одному знакомому, чтобы он её посмотрел и, надеюсь, развеял мои опасения. А сейчас, пойдёмте-ка спать. — Но… — Никаких, но, — мягко отрезал букинист, подхватывая свечу и направляясь к выходу. — День был тяжелый, нам обоим нужно отдохнуть. Спорить с ним бесполезно, и Гарри, проживший с мистером Феллом под одной крышей почти четыре года, понимал это, как никто другой. Всё, что ему оставалось, это подняться и, забрав лампу, двинуться за ним в тишине, нарушаемой лишь насвистыванием букинистом какого-то танцевального мотива. — А как же витрина? — глядя на осколки тут и там валяющегося стекла, спросил Гарри, когда они вышли в холл. — Ей я займусь завтра, — успокоил его мистер Фелл, свернув маленький коридор, скрытый от глаз клиентов в нише холла и ведущий к его спальне. — А теперь, извольте откланяться. Доброй ночи. — И вам всего хорошего, — тихо буркнул Поттер, направившись к лестнице. Что ж, наверное, лучшим выходом сейчас действительно будет сон. За вечер слишком многое на него навалилось. — Кстати, как вам та книга? — вдруг поинтересовался букинист, когда он уже почти поднялся на этаж. Гарри остановился и, вспомнив прочитанный роман, повеселел и немного воспрял духом. — Я в который раз убедился в вашей проницательности, мистер Фелл, — радушно сказал он, слабо улыбнувшись. — Спасибо, она мне понравилась. — Я же говорил, — лучезарно улыбнулся букинист. — А теперь идите уже к себе, пока сон вас не сморил. — Слушаюсь, сэр, — вяло отдав честь, под тихий смех хозяина дома Поттер двинулся наверх, в свою спальню. Обработав раны и раздевшись, он лёг в холодную постель, но заснуть долго не получалось. Он ворочался, вертелся, скидывал одеяло и заворачивался в него, но поток мыслей, снова грянувший в сознании, покоя не давал. Только под утро сон всё-таки одолел его, но был тревожный и беспокойный.***
Месяц Лангешат. 26 день третьей луны.
— Подавись, балда, — прошипела тень, сверкнув пустыми глазницами, в глубине которых мелькали красные огоньки. Безликий, чья рука сжимала горло пойманного духа, только хмыкнул. — Ну, да, конечно, — саркастично буркнул он, сильнее сжав вязкую материю. Тьма обтекала пальцы, пробираясь под доспехи и холодя кожу, а тень судорожно вздохнула, как будто ей не хватало воздуха. — А теперь ещё раз. Куда делся третий из вашей шайки? След исчез, а без третьего, самого сильного из компашки духа, Безликому не воплотить свой план. Но ему повезло наткнуться на вторую по силе тень, которая зарылась в горах Спайна. И, если первый пойманный им дух был всего лишь, так сказать, дополнительным источником энергии, то этот имел с главенствующим кое-какие связи. — Я ничего тебе не скажу, ищейка, — как ядом плюнула тень. — Можешь убить меня, но я сохраню свои тайны. — О, нет уж, уволь. Убить тебя – кощунство, но вот мучить могу сколько угодно, — с этими словами в свободной руке воина вспыхнула молния и резанула по боку тени. На землю опали тёмные куски материи. Тень взвыла от боли. — Рано или поздно ты всё равно сдашься. — У тебя не так много времени, Бастард, — фыркнул дух, злорадно оскалившись. — Что ты будешь делать, когда они всё узнают и всё поймут? — серебряная молния ещё раз ударила по дымчатому телу, оставив на нем тлеющую полосу. — К тому времени, я надеюсь, ты всё-таки расколешься, — жестким голосом процедил Безликий. Тень метнула на него взгляд, полный гнева и презрения. — Что, не нравится быть жертвой? — Зачем тебе это? — отхаркнув вязкую чёрную субстанцию, прохрипел дух. — Зачем ты снова хочешь собрать нас? Мы были счастливы, когда стали свободны. Когда освободились из этой проклятой тюрьмы человеческого тела. ТЫ был когда-нибудь в тюрьме, Бастард? НЕТ! Ты никогда не знал, какого это день за днём проводить в темнице под пятой того, кто сильнее, получая лишь крохи энергии за свою помощь и свои знания. — Как же ты жалок, — с нескрываемым отвращением произнёс Безликий. — Как будто твоё нынешнее состояние лучше. Впрочем, ты прав, — задумчиво проговорил он, — я могу отпустить тебя. На корм псам, — до этого беснующаяся в руке тень вдруг замерла, вытаращив на него пустые глазницы. — Тут неподалёку ошивается один отряд со сворой. Думаю, такая добыча, как ты будет им в радость. — НЕТ! — отчаянно воскликнула она, замотав головой. — Только не им! — Надо же, как запел, — ехидно усмехнулся Безликий, приблизившись к паршивой полузвериной морде. — Не хочешь быть съеденным? Понимаю, но тогда тебе придётся всё рассказать мне. Подумай хорошенько. Тень поджала губы и отвела взгляд куда-то в сторону. Перспектива быть съеденным псами страху нагоняла, а добровольное возвращение в тело означало бы предательство всех законов мира тени, что несомненно повлекло бы за собой гнев сородичей. Но с Безликим и его нравами он был знаком задолго до встречи с мальчишкой Карсаибом, чья душа, пропитанная отчаянием, так манила и влекла, что чуть не похоронила его и двух других теней. Он знал: Безликий его не отпустит, как бы он не упирался. Или отдаст демонам, если надоест. Это было бы ещё хуже: стать их немой марионеткой, только и умеющей выполнять гнусные приказы. Загнан. Загнан! Как раненый зверёныш... — Если я расскажу тебе, — тихо начал он, подняв взгляд на Безликого, — ты обещаешь, что защитишь нас всех, не позволишь им поймать нас? — Клянусь на имени Стрельца, я сделаю так, чтобы демоны не смогли до вас добраться, — вкрадчиво и заманчиво произнёс Безликий. — Только, если, конечно, вы сами к ним не полезете. Тень молчала, сверля его пустыми глазницами, потом собралась с духом и шепотом произнесла, будто боясь, что её могут услышать другие: — Он пошёл к Первым вратам. — Так, — кивнул Безликий, — ты знаешь, где они? — Я слышал, что демоны передвинули их на юг Алагейзии, на острова, — подрагивающим голосом говорила тень. Безликий мученически вздохнул. — Он должен был добраться до них в течение нескольких часов. Мы расстались где-то час назад в какой-то деревушке. — Ясно, — недовольно процедил Безликий, потом заглянул в пустые глазницы и мягче добавил, — Спасибо. — Спасибо в карман не положишь, — фыркнула тень. — Я знаю, — кивнул воин. Яркая вспышка света поглотила тень, оставив после себя только маленький тёмный шарик. — С меня воздастся. Двое есть…