Даже на войне бывают мирные дни. Ну, или условно мирные. Когда ожидание чего-то не давит тяжёлым грузом, и ты не готов сорваться с места, лишь бы уберечь себя и близких от нападения. Такие дни бывают редко, но они по-своему прекрасны. Каждый мех и фем в обеих фракциях их ждут и надеятся, что это затянется надолго.
Лаборатория рядом с мед.отсеком Немезиды в такие дни становилась самым оживлённым местом на корабле. Треск, громкие крики, иногда нецензурные, удары, восклицания, радостный смех, всё это наполняло каждый миллиметр не слишком большого помещения.
— Нокаут, мне срочно нужен чистый датапад! Бегом!
— Их нет! Твоими стараниями все запасы датападов, в которые можно ещё что-то загрузить или вписать, исчерпаны! Удали что-нибудь из старых, в которых ты работала.
— Не могу! Там вся информация нужна. Дай свой!
— Не дам! У меня самого их осталось всего-то штук десять.
— Но если я не запишу это, я забуду!
— Что запишешь? Очередную теорию? У тебя их уже больше дюжины, и ни одну мы пока не можем ни подтвердить, ни опровергнуть.
— Так он мне для этого и нужен! Я походу всё-таки нашла что-то, связанное с нашими побрякушками. Пожалуйста!
— Да замолчите вы! Оба! Я не могу работать с чем либо, когда вы орёте так, что стены трясутся!
— Первый и последний раз!
С этими словами Нокаут пошёл к неприметной двери у дальней стены комнаты. На самом деле и он, и Дарквинд понимали, что это — далеко не последний датапад, который у него изымут, но такие споры удивительно благоприятно влияли на эмоциональный фон всех, кто находился в Лаборатории. Даже у вечно недовольного Рэтчета становилось чуток веселее на искре, хотя сам он никогда в этом не признается. Даже себе.
Вернувшаяся с уходом Нокаута тишина не была давящей или неуютной, совсем нет. Наоборот, оставшиеся трансформеры с улыбкой на фейсплейте продолжили свою работу.
Рэтчет спокойно работал с пробирками. Да, он — врач, но ещё он — учёный. Химия — его стезя, его культура, вне зависимости от планеты на которой он находится. Проблема нехватки энергона ещё на Кибертроне заставляла всех ученых найти хоть какое-либо приемлемое решение даже в довоенное время. Да, конечно, и до него изобрели синт.энергон, но он тогда ещё не имел стабильной формулы, и при контакте с топливной системой имел разрушительные последствия как для внутренних систем, так и для трансформера в целом. Для стабилизации формулы пытались использовать всё, даже токс-эн, но любой другой элемент делал его невероятно взрывоопасным даже в состоянии покоя.
Но на Кибертроне не было некоторых химических элементов, которые были на Земле. И пока что опыты Рэтчета, хоть и не имели положительного результата, но и не имели негативных последствий.
Дарквинд, сидя рядом с микроскопом, маленьким лазером методично передавала сконцентрированные фотоны света в артефакт и следила за мультиметром. Меняя степень излучения, каждый новый вариант она записывала на свою карту памяти. Неожиданно, мультиметр запищал. Мерзкий звук буквально отрезвил всех и единомоментно погрузил все помещение в оглушающую тишину.
— Я очень надеюсь, что мне не послышалось. — тихий и хриплый голос Дарквинд раскатом грома прокатился по лаборатории. Медленно вернувшись к лазеру и заведя манипулятор с артефактом под микроскоп, она опять подала концентрированные фотоны на поверхность браслета. И опять последовал писк.
— Нокаут, ты принёс датапад? — Всё ещё в полной тишине, спросила фем.
Десептикон молча передал ей требуемое, и со смесью страха и интереса начал следить за действиями подруги.
Подключив датапад к своей системе для загрузки информации, Дарквинд погрузилась в размышления.
— У тебя что-то получилось, верно?
— При воздействии пучкового средневолнового излучения, по спектру близкому к ультрафиолетовому, артефакт проявил активность. Точнее, даже не так. Не артефакт сам по себе, а моя система, которая уже потом дала электрический импульс в браслет. Хотя использовала я его именно напрямую к артефакту. То есть, для его активации, я сама должна подвергнуться влиянию подходящей волны. Иначе я не могу объяснить активацию артефакта в таких разных условиях. Походу, или что-то в земной атмосфере является триггером для системы, так как подобное сконцентрированное излучение невозможно, или дело в личном восприятии.
— Но это нелогично. — Возразил Рэтчет. — Если бы триггер находился в атмосфере, то артефакт был бы постоянно активным. То же касается и восприятия. Но вот реакцию артефакта на твоё состояние вполне можно объяснить как раз таки нетипичным для систем трансформера излучением. Твоя система дала реакцию на направленное, нерассеянное движение фотонов, и это как раз могло быть триггером. Но, видимо, не только оно. Любое изменение в тебе по логике должно затрагивать артефакт. Подобное излучение является небезопасным для трансформера, и, возможно, твой браслет как раз считывает твои показатели и активируется в случае опасности для твоего актива. Лучше внеси это в датапад, позже попробуем подтвердить, естественно, максимально безопасно для тебя.
— Типа, вскроете мне главную магистраль? — странная улыбка скользнула на фейсплейту фем.
— А что, хорошая же идея. И, в случае чего, можно будет залатать быстро.
— Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. — Нокаут, всё это время, тихо стоявший в сторонке, подал голос. — В любом случае, это — уже прогресс, и мы можем не идти к Мегатрону с пустыми руками.
Ребята тихо рассмеялась, а единственный взрослый мех только покачал шлемом. В конце концов, они действительно сделали огромный шаг на пути к разгадке этих артефактов.
— Мы узнали только то, как его активировать, но вот про его действие мы не знаем ничего. — Смех перешёл в грустный голос. Дарквинд хотела, чтобы артефакт действительно мог замедлять время, и чтобы у них появилась реальная возможность для спасения чужих активов. — Даже если активация происходит из-за опасности, у меня даже мыслей нет на тему его действия.
— У меня появилась одна, немного странная, но всё-таки мысль. — сказал Нокаут. — Смотрите, если артефакт активируется от импульса, то он теоретически может выступать как мини-трансформатор со своими катушками и сердечником, и излучать какое-то подобие электромагнитного поля. В таком случае, учитывая геометрическую прогрессию распространения поля, можно будет понять, почему артефакт действует не только на тебя, как на носителя, но и на Старскрима тоже. Возможно, он влияет на процессор и замедляет скорость обработки информации вместе со скоростью сигналов от процессора к остальным системам. Или же он может влиять своим полем на определённый, но достаточно большой радиус пространства, создавая своего рода купол, влияющий на определённый объект.
— Стройная гипотеза. Но пока мы её проверить так же не можем, к сожалению.— Рэтчет потёр переносицу.— Безопасность — выше, чем не подтверждённая ничем сухая теория.
— Но у нас есть хотя бы то, с чего можно начать, так ведь? — улыбнулся мех. — А это, в свою очередь, повод достать пару кубов сверхзаряженного! И обновить полировку!
— Ты неисправим! — Дарквинд начала смеяться. — Кто о чём, а Нокаут о полировке.
— Именно поэтому я — самый прекрасный на этом корабле. — И шуточно задрав шлем, мех продефилировал к выходу.
— Чего ждёте? Пошли, у меня как минимум ещё пару кубов осталось, если только их Брейкдаун не нашёл.
— Ну, мне, как минимум, реактивы убрать нужно. Подобные соединения всё ещё взрывоопасны, и я не могу их просто так оставить. Да и нужно убрать весь этот бардак, который тут развели и мы, и до нас. Так что сначала — уборка, а потом уже — сверхзаряженное.
— Что-ж, с этим я даже соглашусь. Но потом мы обязательно выпьем!
POV Рэтчет
Жизнь на Кибертроне Золотого века была прекрасной. Высокий темп развития всех отраслей науки, качество актива, возможности. У нас было всё. Каждый в буквальном смысле мог быть кем захочет. Тогдашний я, работая в центральном корпусе медицинского института, совершенно случайно познакомился с Орионом. Молодой мех, буквально недавно пересекший черту возраста, с неокрепшим умом и неиссякаемым позитивом, смотрел на мир вокруг нас и верил, что всё, что он видит — единственное, что существует. Для него не было обратной стороны медали, он не знал, что по трущобам Иакона передвигаются мехи и фем, которые не могут по каким-либо причинам иметь всё. Что у них нет на это даже возможности. Однобокость мышления, однако, не мешала ему стараться осознать и понять наш мир. Он мне понравился. Такой простой, что с ним все тяготы и заботы уходили на второй план. С ним было весело, были темы для разговоров, такие, что можно было часами обсуждать до проблем с вокалайзером, доказывая свою правоту и опровергая мнение друг друга. Но так было спокойно и легко на искре от этих диалогов.
Потом всё резко прекратилось. Орион устроился архивариусом, и наши встречи из приятных посиделок превратились в тяжёлые монологи на политические темы. Ушло то ощущение лёгкости, и на смену ему пришло удушающее давление его мнения. Оно подкреплялось авторитетами сенаторов, мнением наших современников. Но все ещё оставалось ужасно однобоким. Для него не существовало тех, кто живёт за гранью бедности.
Наши встречи случались всё реже и реже, хотя и общение мы продолжали. А потом начались первые восстания рабочего класса. Ожесточённые стычки, подрывы, забастовки. И недостаток энергетического ресурса.
Правящая верхушка активно пыталась подавить любой намёк на бунт, всё сильнее и сильнее закручивая болты.
И тут на сцену резко ворвался новый Прайм. Орион Пакс. Оптимус Прайм.
Все были в восторге, как же, новая мессия, которая их спасёт. И он действительно старался спасти. Но процесс было уже не остановить. Формирование фракций началось задолго до открытого конфликта сторон. Война началась ожидаемо, и первое время была даже достаточно мирной, насколько это возможно на войне в целом. Однако использование энергона в оружейной сфере и массовое его потребление в геометрической прогрессии уничтожало природные запасы энергона. Чем меньше запасов — тем ожесточённее конфликт сторон. Сотни ворн битв и жестокости начали стихать, автоботы и десептиконы просто пытались выжить. Кто-то решил покинуть планету, а кто-то пытался найти хоть какие-то остатки топлива на Кибертроне. Я сам не понял, как оказался в команде Прайма, борясь за актив каждого автобота, который по неосторожности или по случаю был на грани гашения искры. Мы были почти самыми последними, кто покинул окончательно безжизненную планету.
End POV
