-х-
Помещение для допросов сильно отличалось от того, что было в Первом Порядке: жёсткие стулья и стол из пластали с выемкой для наручников вместо пыточного кресла, а восхитительно-тонкую смесь антисептика и крови заменял запах дешёвого табака. Светловолосая женщина в строгом костюме дождалась, пока собравшиеся рассядутся по местам, кивнула Хаксу и что-то быстро набрала на датападе, который держала в руках. — Предупреждаю всех, что с этого момента ведётся звукозапись. — После того, как присутствующие представились, она продолжила: — Меня зовут Юэль Наман, я официальный представитель Армитажа Хакса и его адвокат по делу сенатора Маррона. Есть ли у кого-то вопросы о моей профпригодности или подозрения в нерегламентированной связи с клиентом? Тишина послужила ответом. — Что ж, тогда приступим. Митака сидел в гостинице, заполняя журналы встреч на следующую неделю, а Кайло, Тиберий и Киллиан остались за тонкой непрозрачной стеной допросной. Хакс, хоть и старался этого не показывать, нервничал: ему так и не сказали, что должно произойти. Киллиан посоветовал расслабиться и просто смотреть, а потом отвёл Юэль на пару слов и передал ей что-то на пад. На проекторе отобразились записи с двух камер: уличной около входа в гостиницу и внутренней. Вскоре на изображении появился Кайло, который тёмным пятном скользнул по этажам и зашёл в свой номер. А следом и Хакс, вернувшийся после мероприятия в компании штурмовиков. Юэль остановила запись и, повторив точное время их прибытия, включила вновь. Из-за того, что ничего больше не происходило, казалось, что камеры зависли, но в углу экранов всё ещё отображался счётчик хроно. И совсем скоро Хакс вышел в коридор, ввёл код доступа в чужой номер и скрылся там. Что за чёрт? Он не заходил вечером к Кайло, тот вообще не возвращался в комплекс. Юэль с разрешения всех семи представителей Сил Внутренней Безопасности перемотала на несколько часов вперёд, почти к убийству. Хакс всмотрелся в экраны и непроизвольно задержал дыхание, вцепившись в край стула. Буквально за две минуты до смерти Маррона, он сам появился на записи в коридоре, пригладил растрёпанные волосы и обернулся. Чтобы забрать из рук вышедшего за ним Кайло свой бордовый пиджак, который он… забыл. Да такого просто не могло быть! Когда всё произошедшее озвучила Юэль, Хакс почувствовал, как жар с щёк начал стекать к шее. Один из представителей деликатно прокашлялся, видимо, скрыв недостойный смешок, ещё двое ненадолго прикрыли рот ладонью. Другие остались невозмутимы, но от их внимательно-удивлённых взглядов мгновенно вспотели ладони под перчатками. — Как видите, мой подзащитный физически не смог бы оказаться на месте преступления. — Что не отменяет заказного убийства, — высказался единственный тогрут. — Улик у вас мало, а те, что есть, не доказывают причастность Армитажа Хакса, — настаивала на своём Юэль. — Насколько мне известно, за несколько дней до трагедии сенатор Маррон позволил себе недостойное поведение, из-за чего в один миг обрёл новых врагов. — Об этом мы и поговорим дальше, — подал голос пожилой мужчина и обвёл рукой своих коллег. — Генерал Хакс, для начала мы пересмотрим записи и убедимся в их подлинности. В присутствии вашего адвоката, конечно. А потом выслушаем показания сенаторов. — Сенаторов? — Хакс сделал вид, что удивлён. — Такова процедура, — пояснил тогрут. — Не представляете, сколько из них изъявили желание высказаться. Ещё один представитель, теперь женщина, вежливо улыбнулась. — Не волнуйтесь, мы не думаем, что это сильно повлияет на решение. Политическая ситуация весьма напряжённая. Мы не хотели бы доставлять вам неудобств. — Так я свободен? — Настороженный вопрос заставил присутствующих переглянуться. Тогрут неопределённо кивнул: — Вы можете вернуться к вашим сопровождающим на время проверки записей. Когда дверь за спиной Хакса закрылась, он проигнорировал обеспокоенный вопрос Тиберия и налетел на Киллиана, прислонившегося к стене, за которой шёл допрос. — Что это было? — зло прошипел он. — Нужно было алиби для вас обоих, — пожал плечами Киллиан. — Иначе они могли подумать, что Кайло убил Маррона по вашему приказу. — Кто вам позволил? — Перед глазами потемнело от бешенства. Он был уверен, что сейчас под шлемом была издевательская усмешка, которую он с удовольствием бы сбил кулаком, но Кайло преградил ему дорогу плечом. — У вас какие-то претензии к моему рыцарю, генерал? — Абсолютно никаких, — сказал Хакс, наконец взяв себя в руки, но не удержался от саркастичной интонации: — Спасибо за предоставленную помощь, магистр. Получилось весьма убедительно. Хакс отошёл от них. Он ответил Тиберию, заверив того в успехе, поблагодарил за предоставленного адвоката и начал нервно мерить помещение шагами. — Почему так долго? «Обсуждают вашу личную жизнь», — ответил ему Киллиан мысленно. Хакс уже дёрнулся в его сторону, но остановился, услышав спокойное: — Притронитесь ко мне, и иллюзия исчезнет. Значит, то, что он видел, — обман зрения. — Они почти закончили, — сказал Киллиан и, тяжело оттолкнувшись от стены, встал рядом с Тиберием, который сразу же шагнул от него в сторону. — Сейчас вернут записи адвокату. — Что вы сделали? — не вытерпел Хакс. Он должен был получить точный ответ. Изображение — не другая реальность, не чьё-то стёртое воспоминание, а всего лишь продуманная фантазия. Так ведь? — Немного подправил восприятие. — А возможно… — Нет, генерал. Они не забудут то, что им показали, но на большие скопления существ это не распространяется и действует недолго. Следом за его словами показалась Юэль, которая быстро закрыла дверь за собой. — Вы — просто нечто, — обратилась она к Киллиану с восхищённым неодобрением в голосе и повернулась к Хаксу. — Всё хорошо, записи у меня, но вам придётся остаться здесь до конца дня. Сожалею. — Его посадят в камеру? — уточнил Кайло. — Это изолятор повышенной комфортности. — Юэль окинула их странным взглядом, а потом несмело предложила: — Хотите составить ему компанию? — Это возможно? — Да, только не в качестве охраны. Придётся сдать оружие. Как и вам, Хакс. Тот собирался возмутиться, что ему не требовалась подобная компания, но потом вспомнил о наёмниках. Лучшего момента для нападения и быть не могло. На стороне Кайло хотя бы оставалась Сила. — Тогда увидимся завтра, — попрощался с Хаксом Тиберий, даже не взглянув на него, и стремительно покинул помещение вместе с Киллианом. Юэль тоже ушла — её ждали как свидетеля во время показаний сенаторов. Неловкую тишину между Кайло и Хаксом нарушил тогрут, вызвавшийся проводить их. Он не удивился просьбе о камере на двоих, только попросил сдать оружие в хранилище. Выделенное им помещение с натяжкой можно было назвать камерой: две кровати у боковых стен, между ними — широкий стол со стульями и тумба. Дверь напротив вела в небольшой санузел. — Играете? — Кайло показал на доску для голошахмат, лежавшую на тумбе. Хакс кивнул. Они устроились за столом и несколько партий сыграли в молчании. Побед и поражений стало поровну. — Второе слушание уже завтра, — обронил Кайло, перезагружая подвисшие фигуры. — Это не главная наша проблема. — Что вас беспокоит? — Сопротивление. Они подозрительно тихие, даже не прислали своего представителя. — Большие потери на Ди'Куаре могли остудить их пыл. — Они постоянно несут потери, но это не мешает им лезть из всех щелей подобно вомп-крысам. — А если я скажу, что знаю причину? — Кайло занял выгодную позицию на доске. Хакс вопросительно поднял бровь. — Они, так скажем, временно вышли из строя. — Его усмешку было слышно и через вокодер. — Но это не значит, что мы избежим мелких диверсий. — Хакс просчитал будущие ходы и понял, что с вероятностью в семьдесят процентов проиграет. — Сопротивление опасно не количеством и уж тем более не своей убогой техникой. Непредсказуемая глупость — вот залог их успеха. — Он осознанно пошёл на риск и поставил фигуру под удар, вынуждая Кайло напасть первым. — Ваш ход, Рен.-х-
Простая майка не скрывала синяков на шее, но у Киллиана и не требовали объяснений. Он мог бы в два счёта избавиться от них, как и от тех, что были на лице, только внутри что-то замирало каждый раз, когда он поворачивал голову или надавливал на них пальцами. Вскоре похожие следы оставит не ладонь, а губы — Киллиан был уверен в этом. В зале они с Кайло остались одни: тренировочные дроиды, послужившие разминкой, валялись частями по разным углам, сверкая проводкой. Киллиан увернулся от очередного резкого выпада и сжал челюсти, пережидая вспышку боли. На боку обуглилась ткань, а кожу вокруг стянуло. Они дрались до изнеможения. До подрагивающих мышц и сбившегося вкрай дыхания. До крови и запаха прижжённой кожи — но впервые и это не стало сигналом к тому, чтобы остановиться. Никаких тренировочных мечей — только два алых клинка, высекающих искры, от которых рябило в глазах. Кайло методично выбивал из головы Киллиана чужие голоса и собственные мысли. Удар за ударом, импульс от которых распространялся по всему телу. Шаг. Поворот. Удар. И снова. Техника Кайло больше напоминала танец. И хоть когда-то они вместе учились этому, Киллиану никогда не доставало его силы и выносливости. Он предпочитал серии коротких выпадов и ударов, чаще — обманных, тогда как Кайло непрерывно наступал всей своей неудержимой мощью. Отчасти сам Киллиан приложил к этому руку: в те дни, когда к ним в Орден пришёл Бен Соло, Сноук занимался другими важными делами, и Кайло большую часть времени тренировался в одиночестве. Пока к нему не присоединился Киллиан. Он не показывал ни новых техник, ни стоек, ни движений рук — Кайло и без того хорошо дрался. Киллиан же научил его использовать эмоции, выплёскивать гнев и концентрироваться на нём. Чувствовать всю сжигающую его ярость и ненависть и давать им волю без сожалений и вины. А потом сам гнев научил Кайло своеобразному контролю. Воздух потрескивал от высвобождаемой энергии. Кровь шумела в ушах, а пот стекал по лицу и телу. Удар, ещё один. Подсечка. Разворот. Выпад. Киллиан обманным жестом увёл удар в сторону, но неожиданно Кайло быстро выключил меч, выходя из блока. И активировал снова — алый клинок застыл в паре дюймов у открытой шеи. В следующую секунду Киллиан рухнул на маты, пытаясь отдышаться. Кайло упал рядом, уткнувшись взмокшим лбом ему в плечо. — Хочешь увидеть Хакса в одном белье? — прохрипел Киллиан. Чтобы не так сильно заострять внимание на собственном проигрыше, он часто предлагал какую-нибудь услугу. Небольшой приз для победителя. Кайло обречённо застонал. Как в те времена, когда Киллиан легко мог смутить его парой грязных фраз, чтобы утянуть потом вместе принимать душ. — Только не через тебя. — Как знаешь. Повисшая уютная тишина не располагала к разговорам, но у них почти не оставалось времени днём, чтобы поделиться новостями и обсудить их без свидетелей. — Сноук связал меня с этой мусорщицей, Рей. — В голосе Кайло переплелись запальчивость и горячность. — Ты правда хочешь видеть её на нашей стороне? — спросил Киллиан с нарастающим неудовольствием. Наивная девчонка не понимала, в какую историю ввязалась, глубоко погрязнув в самообмане. Свет, что она увидела в Кайло, не согревал, не показывал дорогу, освещая путь в темноте, — он притягивал, чтобы сжечь дотла подобно ловушке для ночных мотыльков. — Я хочу найти и убить Люка, — со злобной решительностью произнёс Кайло. — И не допустить возрождение Ордена джедаев. — Она уже измарала твой разум, — сказал Киллиан и прикусил губу, чтобы сдержаться и не вычистить все её следы, уничтожить воспоминания об их сеансах «связи». Сноук пришёл бы в бешенство. Кайло отмахнулся. — Она там, с ним. Надо выяснить, что это за место. Киллиан сам был виноват, если бы он достал информацию из Леи, Люк уже был бы мёртв. — Как поиски? — перевёл он тему. — Элиаш попросил больше времени, он нашёл несколько похожих знаков. Кайло вдруг шумно выдохнул и закрыл глаза. После Старкиллер он чувствовал себя униженным, побеждённым. И благодарным Хаксу, даже зная о приказе Сноука. Но только в присутствии Киллиана можно было не озвучивать разъедающие изнутри противоречия. — Если тебе нужно... — начал он осторожно и приподнялся на локте. — Нет, — ответил Кайло, но, подумав, сдался. — Да. Киллиан, подтянувшись на руках выше, склонился над ним и соприкоснулся лбами, вытягивая из мыслей всю боль и смятение. Ради Кайло можно было стерпеть и головокружение, и мигрень. С каждой секундой тело наливалось тяжестью, а в висках покалывало всё сильнее. Но Киллиан терпел ровно до тех пор, пока Кайло сам не отстранил его за плечи. Поднявшись, тот подал ему руку и помог встать. Они наспех приняли душ и, выйдя из спортивного комплекса, разминулись через несколько кварталов: Кайло направился в гостиницу, а Киллиан решил переночевать у Тиберия, который до сих пор не заблокировал дверь гостевой спальни. Возможно, забыл, но хотелось думать иначе. Авиталь приветственно кивнула у входа в покои. Внутри уже не горел свет. Киллиан бесшумно проскочил в спальню, разделся и, обработав рану на боку, лёг поверх одеяла. Он мгновенно настроился на чужой разум: Тиберий спал, только его внутреннее волнение из-за событий минувшего дня и второго слушания сделали сон поверхностным и беспокойным. Киллиан скользнул в него с осторожностью. В тёмном помещении весь свет шёл из окна во всю стену. Там, на улице, шумел проливной дождь. Капли дробью били в стекло, из-за чего лес вдалеке превратился в мутное зелёное озеро. Тиберий кутался в наброшенный на плечи сиреневый халат и стоял посреди пустой комнаты, неотрывно смотря на разбушевавшуюся стихию. Идеально-ровные стены и потолок в тон — это больше походило на тюремную камеру. Из мебели тут был один лишь диван, тот самый, стоявший у Тиберия в кабинете. На нём Киллиан и обнаружил себя. Вместо привычных одежд — тонкая чёрная рубаха и штаны. Шлем отсутствовал, а голые ступни, соприкасаясь с гладким полом, немели от пронизывающего холода. Звук дождя постепенно усиливался, пока не разбился о безэмоциональный голос. — ...так что ты об этом думаешь? — Тиберий, обернувшись, не выглядел ошеломлённым его присутствием. Значит, Киллиан был здесь до этого. Неожиданно. Он поднялся и встал рядом, почти касаясь плечом. — Я думаю, что ты слишком много работаешь, — сказал Киллиан с улыбкой и опустил взгляд. На них не было перчаток, как в тот раз, когда они скрепили договор. Киллиан неспешно, едва касаясь кожи, провёл рукой по тыльной стороне ладони Тиберия. Тот даже не вздрогнул, только смотрел как-то безучастно, даже когда их пальцы переплелись между собой. — Ты ничего не знаешь, — проговорил Тиберий. — Зачем ты здесь? — Ты сам привёл меня сюда. — Между их сцепленными пальцами просачивалась горячая кровь, от которой ладони стали скользкими и влажными, но Киллиан до последнего старался удержать руку. — И я здесь, чтобы помочь. Тиберий горько усмехнулся, а следом пространство погрузилось во тьму. И Киллиана выкинуло из чужого сна. Он облизнулся, проглотив разочарованный стон, и прислушался. Звук открывшейся двери и шум освежителя — пытаться сейчас вывести на разговор не было смысла. Киллиан с самого начала ходил по лезвию, и возможная опасность только сильнее будоражила кровь. Похоже, случившееся между ними в кабинете открыло ему путь в подсознание — самое опасное место в чужом разуме, из которого можно было попросту не вернуться. Только ценность жемчужины, которую он мог найти на самом дне, перевешивала инстинкт самосохранения. Этим шансом стоило воспользоваться.-х-
Второе слушание началось с подтверждения предоставленных данных. Хакс внутренне ликовал от безупречности плана: цифровая подпись подделывалась довольно трудно, но голофото были самыми настоящими. Канцлер действительно оказался коррупционером и хотел вновь собрать флот для личных целей. — Допустим, мы верим вам, — веско произнёс сенатор Хорин. — И канцлер провернул это в обход Сената. Чего он добивался? — Возродить Империю с собой во главе? — спросил Хакс с такой интонацией, что это мало походило на вопрос. Зал утонул в шуме и выкриках, но Тиберий быстро призвал всех к порядку. — Как вы уже знаете, связи с Сопротивлением неоспоримы, — продолжил Хакс. — А их лидер — Лея Органа, дочь Дарта Вейдера. Поднявшийся гомон был уже на порядок тише. — Напомню, что Куат подтвердил заказы на имя помощников канцлера, — заговорил сенатор от сектора Типани. — Часть нового флота уже была оснащена и дожидалась своего часа. — Ладно, — кивнул Хорин и обратился к Хаксу: — Как вы оправдаете Хосниан? Ответственные за это должны предстать перед судом. — Сожалею, но канцлер уже мёртв. — Вы, кажется, не поняли, — сощурился сенатор. — Нет, это вы что-то путаете. — Пальцы с силой вжались в ладони. — Мы предупреждали его. Он не послушал и продолжил террористическую деятельность на нашей территории. Полагаю, многие из вас даже близко не были в Неизведанных регионах. Знайте, это не самое дружелюбное место в галактике. Все в Первом Порядке готовы были рискнуть жизнью за верный, безопасный маршрут. Не говоря уже о ресурсах. Мы выживали там. Канцлер не отозвал флот, не извинился за нарушение нашего суверенитета. И поплатился за это. — Тогда почему на тот момент в системе Хосниан не оказалось большей части центристов? — спросила уже знакомая зелтронка. — Как только Первый Порядок узнал, что у канцлера запланирована встреча на Хосниан-Прайм с представителем Сопротивления, мы обнародовали эту информацию для идейных союзников. — Список избранных? — ухмыльнулся Хорин. — Мы не знали, кому ещё доверять. — Хакс по обыкновению заложил руки за спину. — И не думали, что он скрывал ситуацию от вас. Первый Порядок считал так: Новая Республика покрывает своего лидера и готова последовать за ним. Хосниан — это ответ. И если сейчас вы закроете на нас глаза, вы пожалеете. — Уважаемый Сенат, — обронил Тиберий, — как вы уже заметили, сегодня главную площадь заполнили плакаты и лозунги. Пока наши граждане остаются в неведении, народные волнения растут. Поэтому я предлагаю выдвинуть на голосование вопрос об открытом слушании. Его слова одобрило подавляющее большинство. Хакс наблюдал за процедурой молча: после неоднократных просьб динамик к нему так и не вернулся. — Следующее, уже открытое, слушание пройдёт через две стандартные недели. — Тиберий жестом показал, что все свободны. — А вы, генерал Хакс, сейчас отправитесь со мной на закрытую пресс-конференцию. Редко кто позволял себе обращаться к нему таким приказным тоном. Они встретились в коридоре, и стоило Хаксу только заикнуться о том, что вопрос о военной интервенции и блокаде путей всё ещё открыт, как Тиберий остановил его и вжал рукой в стену. На нём почему-то не оказалось перчаток. — Во-первых, я спикер. Не сенатор. И если они на закрытом собрании проголосовали за отсрочку этих разбирательств, я не вправе приказывать им изменить мнение. Мой голос ничего не решает. Горячая ладонь скользнула ниже и сильнее вдавила Хакса в стену. — Они тебе подчинятся, — возразил он, удивлённый подобной грубости и тому, что застывшие позади рыцари не вмешивались. — Я инструмент власти. Временно исполняю полномочия канцлера, но не обладаю его правами. — Первый Порядок бы... — Это не твоя организация, — припечатал Тиберий. — И мы ещё поговорим об этом. Ты и представить не можешь, насколько усугубил ситуацию. Хакс нахмурился, не понимая, о чём он говорил. Тиберий отошёл от него и направился дальше по коридору. Пресс-конференция прошла сумбурно и как в тумане: яркие вспышки и какофония звуков. Хакса завалили вопросами о нравах и обычаях в Первом Порядке. Обвинили в ксенофобии и спрашивали, с каких секторов они начнут геноцид, а какие расы попадут в рабство. Все старания отвечать адекватно оборачивались шокированными вздохами. Казалось, Хакс только глубже закапывал себя в чужую ненависть и отторжение. Сидящий рядом Тиберий был бледен и хмур и не делал ничего, чтобы спасти положение. Хакс пришёл в себя, только когда они очутились на застеклённом балконе наедине с рыцарями. — Кровавый канцлер, — почти прорычал Тиберий, встав с Хаксом лицом к лицу. — Мы не обсуждали это. Так называлось головидео, которое Митака по приказу выложил утром в Голонет. Часть коррупционных схем канцлера, его террористические действия плюс несколько кадров, иллюстрирующих мощь Первого Порядка. Без раскрытия численности войск и секретных разработок, конечно. — Я не обязан перед тобой отчитываться, — ответил Хакс ровно. — Да, хорошо. — Тиберий дёрганно улыбнулся. — Поздравляю. Ты дал Сопротивлению карт-бланш. Он развернулся к стеклу и кивнул вниз. — Оцени масштаб. Хакс прищурился и неожиданно увидел в огромной толпе фигуру: лица было не разобрать, одежда казалась неприметной, но то, как он двигался… Запись побега с камер «Финализатора» была пересмотрена множество раз. Эта походка принадлежала никому иному, как По Дэмерону. — Сопротивление! Нужно их задержать, и дело с концом. — Фигура сновала в толпе, периодически взмахивая громкоговорителем, но стёкла были затемнены и звуконепроницаемы. — Пока они не признают, что состоят в Сопротивлении, мы не сможем взять их под стражу, — пояснил Тиберий упавшим голосом. — И там полно гражданских. Ты правда не понимаешь? После долгого молчания он снова заговорил: — По законам Корусанта любые митинги разрешены, если проводятся в строго определённом месте — у Ротонды Сената. — Всё это я знаю, — произнёс Хакс. — Что они могут? Толпа, которая разойдётся через пару дней. Проверьте у них документы. — Сопротивленцы — такие же граждане Новой Республики, — негромко заметил Киллиан. — И помимо самих активистов там уже развернулся целый палаточный лагерь из журналистов, готовых транслировать всё в прямом эфире. Теперь любое нарушение окажется под прицелом камер. — Это уже проблемы Сената. Тиберий указал подрагивающей рукой на толпу. — Что ты видишь, Хакс? Тот не ответил. — Это моя ответственность. Мой народ. И он не доволен. — Тиберий смотрел убедительно и хмуро. — Они все требуют объяснений, информации и, судя по плакатам, выгнать тебя взашей с Корусанта. Учти, наёмников станет больше, к твоим заказчикам уже прибавилась треть штата министерства связи и массовых коммуникаций. — Вот пусть министерство ими и займётся — это их работа. Причём здесь… — Знаешь, что? — осадил его Тиберий. — Ты прав, мы взрослые люди. Разбирайся с этим сам. Может, их обвинения и правдивы. Я-то не знаю, какие нравы в Первом Порядке. Потому что ты не обязан передо мной отчитываться. Он даже не повысил голос. Просто ушёл, взмахнув накидкой. Киллиан отправился за ним. Всё, о чём Хакс думал в последнее время, всё, чего ему хотелось, — поскидывать сенаторов из их лож и объявить Новой Республике войну. Борьба с собственной злостью отнимала все силы. Он должен был терпеливо ждать, а не идти на поводу у чувств, однако жалел, что залп Старкиллер не снёс к хаттам весь Сенат. — Значит, временно вышли из строя? — припомнил Хакс их недавний разговор Кайло. — Вам самому следовало уточнить некоторые детали местного права. Ему не нужны были советчики. Хакс привык решать вопросы быстро и без проволочек, но в этот раз просчитался. У края толпы стремительно разрасталось количество палаток. Он и рад был бы избавиться от давнего страха не оправдать чужих надежд, но ощущение безысходности было отвратительно до такой степени, что способность Кайло выплеснуть ярость и двигаться дальше перестала казаться безрассудной. Если сейчас Хакс не исправит ситуацию, то потеряет самое ценное — звание. — Пока вы не съели себя живьём, на что бы я с удовольствием посмотрел в другой раз, — неожиданно заговорил Кайло, — ещё есть время воспользоваться их же оружием. Хакс задумался. — Напишу речь и выступлю с ней. На самом деле, он так устал от всей этой пустой болтовни и попыток продавить сенаторов. Дипломатия не являлась его сильной стороной. В первую очередь он был военным командиром. — Которую никто не станет слушать, потому что вы не перед своими офицерами, генерал. — Есть варианты получше? — Вы дадите эксклюзивное интервью. — Кому? Те журналисты были в ужасе от наших порядков. — Вы уже встречались. Уверен, он просто жаждет увидеться снова.-х-
Марево противоречивых эмоций витало в воздухе кабинета и оседало сладостью в лёгких. Даже в таком состоянии Тиберий едва заметно вспыхивал белым: под досадливой злостью пульсировала тоска и нежность. Он изредка отвлекался, останавливая взгляд на руке, которой держал Хакса у стены, сжимал и разжимал пальцы, а потом возвращался к работе. Киллиан не стал дожидаться, когда эмоции достигнут своего пика и исчезнут. Он снял шлем, подошёл к столу и несильно сжал чужие плечи. — Уберите руки, — предостерёг его Тиберий и перелистнул страницу новостных сводок на датападе. — Я помог вчера вашему… другу. — Плечи слегка дёрнулись. — Как вы смотрите на минимальное поощрение? — Могу дать вам… — Тиберий сделал похожую паузу, — выходной. Он резко повернулся, сбросив руки. Киллиана ответ не устроил, и он отрывисто взмахнул ладонью, погружаясь в очередное воспоминание. Пот застилал глаза, когда Тиберий склонился над Хаксом. Его бросало то в жар, то в холод, а во рту пересохло. Он старался запомнить ощущение горячего гибкого тела под ним. — Ты победил. — Грудь Хакса ходила ходуном — дыхание постепенно восстанавливалось. — Сдаюсь. Но когда Тиберий попытался встать, его мгновенно уложили на лопатки. Хакс засмеялся, сипло и весело — он так редко это делал. — Никогда не воспринимай слова противника всерьёз, — сказал он, успокоившись. — Но мы не противники. — Тиберий прикрыл глаза, наслаждаясь приятной тяжестью на себе. — Да. Над ними повисла мрачная тень будущего — это их последний год в Академии. Хакс не говорил пока напрямую, что их пути скоро разойдутся. Тиберий слышал это в удлинившихся паузах и пытался урвать как можно больше: слов, взглядов, прикосновений — потом, даже если им посчастливится возобновить общение, оно будет не таким. И Тиберию до боли нужно было наговориться с ним сейчас. Словно это было возможно. Но вместо этого он молчал. Чтобы голос не дрогнул, а Хакс — не догадался. Тиберий скользнул руками по его плечам и обнял за шею, наклонив к себе. И Хакс подчинился. — Остановись! — Тиберий не позволил смотреть дальше. Он тяжело дышал, всё ещё взведённый после слушания и рассерженный новым вторжением. Киллиан играл с огнём, уже ощущая вкус пепла на губах. Секундное движение, и Тиберий достал бластер, прицепленный к обратной стороне столешницы, и направил на него. — Ещё хоть раз… — звучал он сурово и жёстко, смотрел так же, и Киллиан на миг действительно поверил, что тот выстрелит. — Вы не сделаете этого. — Пришлось выбрать самую убедительную интонацию. Когда Тиберий поднялся с места, а бластер упёрся в грудь рядом с сердцем, Киллиан медленно обошёл стол и начал шаг за шагом отходить спиной вперёд. — С завтрашнего дня вы в принудительном отпуске. — Тиберий вёл его всё дальше. — Мы с Авиталь — единственные свободные рыцари. Она не сможет дежурить сутками, а магистр должен быть рядом с Хаксом по приказу свыше. — Он поднял руки, показывая раскрытые ладони. — Чтобы расторгнуть наш договор, необходимо согласие обеих сторон. У вас нет выбора. Обратная сторона коленей соприкоснулась с диваном, ноги подкосились, и Киллиан упал на подушки. — Выбор есть всегда. Проблема в том, как жить с последствиями. — Дуло бластера упиралось теперь прямо в лоб, металл холодил кожу. — Мы должны прекратить. — Да. Но не будем. — Киллиан осторожно прикоснулся к его руке, скользя выше, к запястью, чтобы отвести оружие в сторону, и потянул на себя. Тиберий наклонился, опираясь коленом между его разведённых ног, а свободной рукой — в спинку дивана. Чужой гнев поднимался изнутри пульсирующей чёрной жижей, пока не застрял в горле, встав комом. Сожаление опустилось на плечи неподъёмной тяжестью. — Вы так напряжены, — сказал Киллиан и одной рукой погладил открытый участок шеи. Сила скользнула по нервным окончаниям. Тиберия пробрало дрожью от макушки до кончиков пальцев, и он удивлённо застонал, выронив бластер из ослабевшей ладони. — Так лучше? — Что ты только что сделал? — Резкость в голос вернулась не сразу. Тиберий предупреждающе взял Киллиана освободившейся рукой за горло. — Вызвал ответный импульс, — ответил он, не вдаваясь в подробности. У Силы было множество проявлений. — Что. Ты. Сделал. Тиберий почти уткнулся лбом в его плечо, безуспешно пытаясь заглушить новый стон от острой волны наслаждения, прокатившейся по телу. Киллиан ощущал его как самого себя, поддерживая связь через Силу. Но потом в голове помутнело. Ему не хватало слов, чтобы объяснить этот порыв — сделать приятно до боли. Тиберием давило, им крыло так, что стало жизненно необходимо вновь задохнуться под его напором. — Прекрати. — Злость, от которой в голосе проступили хриплые нотки, разъедала самоконтроль изнутри. — Заставь меня. Киллиан потянулся к лицу как за поцелуем, но Тиберий схватил его за плечо и выкрутил руку, забросив на диван с ногами. Не самое привычное положение. Киллиан отдавал предпочтение ведущей роли, но лишь потому, что зачастую лучше знал, как доставить удовольствие партнёру. С Тиберием перенимать инициативу казалось глупым. Особенно сейчас, когда его неожиданно крепко удерживали на месте. В Тиберии пробудилось то тёмное, почти звериное, что дремало в любом человеке — на уровне инстинктов: покорить, подчинить, взять. Он стаскивал чёрные одежды, чуть ли не выдирая застёжки. Киллиан не жаловался на внезапную агрессию, охотно помогая раздеть себя, и только выгнулся сильнее, когда Тиберий стянул его бельё до колен вместе со штанами. Киллиан сбивался на выдохе, когда растягивающие его пальцы упирались в простату. Слюна вместо смазки — пора уже было носить с собой хотя бы тюбик с бактой, — но долгих прелюдий не требовалось. И Тиберий интуитивно понял это: рывком подтащил его к себе, притираясь вставшим членом. Киллиан расслабился в его руках, гася сожаление, что не видел лица, и не дышал всё то время, пока в него медленно входили. Тиберий почти не дал ему привыкнуть. Провёл рукой по голой спине, а потом остановился, вцепившись в бок, чтобы вытащить член и снова натянуть Киллиана одним уверенным движением. Бушующие внутри Тиберия эмоции закручивались в воронку, концентрируясь, чтобы потом высвободиться через физические импульсы — только и всего, но этим невозможно было насытиться, не то что прекратить. Киллиан рвано двигал бёдрами, встречая каждый толчок; каждое прикосновение пускало ток по нервам. Опираясь на локти, он ёрзал, пытался расставить ноги шире, чтобы удержать равновесие. Тиберий опустил ему руку на шею, прижав к дивану, но ладонь скользила по взмокшей коже, и тогда он наклонился и прикусил загривок. Киллиана всего перетряхнуло, а на глазах выступили слёзы от захлестнувшего возбуждения. Он чувствовал себя в край обдолбанным, хоть и не принимал спайс из-за способностей, и от эмоциональной перегрузки даже не заметил, как кончил. Новая ослепительная вспышка, мелькнувшая на периферии, больше не грела — жглась. Киллиан собирался вытянуть её, чтобы почувствовать горячо и остро, до воя в подушку, до сбитых о стену костяшек. Но всё померкло, когда Тиберий, не издав ни звука, кончил ему на спину. Он принёс влажное полотенце и накинул его поверх обнажённых ягодиц. Больше переживал о чистоте мебели, не иначе. Киллиану было всё равно. Чувства шипящей судорогой прошили тело и отступили, полностью опустошив. Теперь хотелось ещё, больше, сильнее. Но вместо новых попыток он на пару минут просто отключился.-х-
Офис издания находился недалеко от гостиницы. Перед началом интервью Хаксу предложили чашку кафа и лёгкий завтрак — от которых он отказался — и усадили в мягкое кожаное кресло. В целом, встреча проходила довольно неплохо и оставалась в рамках приличий. Журналиста звали Арвин Лун. И в нём не было ни капли манерности, только выглядел он как девушка: длинные тёмные волосы обрамляли узкое лицо, аккуратные руки держали датапад со списком вопросов, а пушистые ресницы вздрагивали каждый раз, когда Хакс упоминал об отношениях в Первом Порядке. — Значит, служебные романы не возбраняются? — спросил Арвин и поправил манжеты красного комбинезона. Хоть его голос и слышался грубоватым, Хакс никогда бы не догадался об истинном поле. Он раньше не встречался с подобными людьми, но предметом изучения всё равно чувствовал себя. — Если встречи проходят вне рабочего времени. И необходимо встать на учёт к штатному психологу. — Зачем такой контроль? Хакс уже рассказал и о кодексе поведения, и о чётко расписанных функциональных обязанностях, но Арвин неуклонно уводил тему разговора в межличностные связи. — Он следит за решением конфликтов, чтобы ссоры никак не повлияли на организационные моменты. Дальше пошли вопросы о ксенофобии, на которые Хакс постарался обтекаемыми фразами пояснить, что сравнения с Империей неуместны: их стандартная программа обучения подогнана под людей, а на расширение функционала не хватает средств. С индивидуального подхода и детей-сирот, которые по доброй воле улетали вместе с представителями Первого Порядка, мечтая о путешествиях, плавно перешли на тему семьи. Арвина удивили детские сады на отдельных флагманах, он завалил Хакса вопросами о родителях и общении с ними и остался, кажется, доволен ответами. Помимо дотаций в первые годы родителям увеличивали отпускные, а позже парам с детьми предоставляли более просторные каюты. — Отлично, — удовлетворённо сказал Арвин. — Теперь, когда с официальной частью покончено, мы можем перейти ко второй фазе. — Мы договаривались о часовом интервью, — помедлив, произнёс Хакс. — И у нас впереди ещё двадцать замечательных минут. — Арвин откинулся в кресле и прижал датапад к груди — стало понятно, что уж эти вопросы он знал наизусть. — Раз мы затронули тему отношений, генерал Хакс, расскажите о своих предпочтениях. — В чём? — непонимающе спросил он. — Так вы асексуал? Или аромантик? — С каждой секундой Арвин больше походил на безумного учёного, который собирался препарировать свежий образец. — Аутосексуал? Антисекс? Взглянув на хроно, Хакс обречённо подумал, что это будут самые долгие двадцать минут в его жизни.-х-
Всю прошлую ночь Тиберий не сомкнул глаз, поэтому Киллиан так и не смог проникнуть в его сон и ушёл в глубокую медитацию, чтобы восстановить силы. Хоть под шлемом не было заметно, он теперь чувствовал себя не в пример бодрее и выглядел определённо лучше Тиберия, который тёр покрасневшие глаза и пытался игнорировать его существование в принципе. Он счёл это лучшей из всех возможных тактик, чтобы никому ничего не объяснять и не доказывать. Даже самому себе. Пока Киллиан бродил по кабинету, рассматривая то стеллаж, то вставая возле окна, Тиберий изредка бросал на него взгляд, но тут же отводил его и сохранял только внешнее хладнокровие. Неудивительно, что уже к обеду он стал нервным, рассеянным и удалился в спальню, попросив не беспокоить его пару часов. Киллиан подчинился и около получаса провёл, тихо лёжа на диване, переписываясь с Илиной по финансовым вопросам Ордена Рен. Та предупредила, что Берталана ранили на последней миссии, поэтому они задержатся с прилётом на Корусант. Однако комлинк пришлось отложить, когда на этаже слабо, почти незаметно мелькнула чья-то Сила. Либо это была чувствительная к ней раса, либо мощный противник, который плохо скрывал себя. На всякий случай Киллиан скрыл себя сам и, подорвавшись с места, замер недалеко от входа. Существо двигалось осторожно, чтобы не встретиться со стражей, и вряд ли с хорошими намерениями. Когда дверь разблокировалась, Киллиан, не теряя ни секунды, налетел на вошедшего и мгновенно упёрся в мощный ментальный щит. Но драка продолжалась недолго. — Хватит, — остановил их твёрдый голос. Сиреневый халат из шёлка, который Киллиан видел лишь однажды, Тиберий накинул поверх тонких светлых одежд для сна. — Эван, ты без предупреждения. — Раньше тебя это не беспокоило, — прохрипели снизу, и Киллиан наконец слез с незваного гостя. Тиберий бросил на них красноречивый взгляд и сел за рабочий стол, прикрыв рот кулаком, чтобы подавить зевок. — С чем на этот раз? — спросил он. Поднявшийся с пола темнокожий мириаланин отряхнул форменный китель, привёл в порядок чёрные волосы и только потом передал Тиберию уменьшенную модель стандартного датапада. — Хотел тебя порадовать. Фиолетовые глаза внимательно изучали Киллиана, пока тот в ответ пытался посчитать количество татуировок на скуластом лице. — Предать огласке? — поинтересовался Эван у Тиберия. — Не сейчас. Пусть Маррон почувствует себя в безопасности. — Я бы не дал ему и стандартной недели. — Тем лучше для нас. Что-то ещё? — В примечании. — Он дождался, пока Тиберий углубится в чтение, и повернулся к стоящему рядом Киллиану, протянув руку. — Эван Сон. — Киллиан Рен. — Рукопожатие оказалось не сильным, но крепким. — Я бы с удовольствием допросил вас, но мы вроде как на одной стороне. — За его интонациями не скрывалось ни шутки, ни веселья. Эван повернулся к Тиберию и серьёзно спросил без каких-либо двойных смыслов: — Он свободен сегодня вечером? — У меня уже есть работа, — ответил Киллиан, но мириаланин проигнорировал его. — О какой оплате речь? У нас умбаранец уже второй раз сбегает. А хотелось бы поговорить с ним. — Со сдержанной ухмылкой Эван добавил: — Криффовы форсъюзеры. Киллиан шагнул от него в сторону, а затем быстро обошёл рабочий стол и остановился позади Тиберия. Тот, несмотря на растерянность, успел выключить экран, но всё равно удалось увидеть данные по Первому Порядку, которые могла достать только разведка. — Сожалею, но сейчас я целиком и полностью во власти господина спикера. Подавив вспышку смущения, Тиберий убрал датапад в стол. — Эван, я свяжусь с тобой позже. Тот помедлил секунду, после чего кивнул и скрылся за дверью. Так быстро и тихо, что ночью Киллиан принял бы его за тень. Этот эпизод пополнил общую копилку странностей; опасения Сноука были обоснованными. За всё время работы Киллиан не видел ни одного помощника Тиберия вживую — общение происходило исключительно дистанционно. Он не знал ни точного количества, ни имён. Но ещё было слишком рано для каких-либо действий. Тиберий устало потёр лицо и хрустнул шеей, наклонив её в сторону. Киллиан медленно опустил ладони на его плечи и несильно сжал, коротко проведя по шее и покружив большими пальцами по чувствительным точкам возле лопаток. Похоже, разум Тиберия слишком устал, чтобы анализировать происходящее и до конца его понимать. Голова наклонилась, дав больше доступа для разминающих движений. Тиберий балансировал между спокойным безразличием и короткими вспышками стыдливого удовольствия. Киллиан гладил его спину и плечи, а потом надавил у позвонков так, что услышал тихий стон и следом почувствовал волнение внизу живота. Своё или чужое? — Давно к вам по-настоящему прикасались? — спросил он тихо, и Тиберий упёрся ладонями в стол, покачал головой, будто пытался очистить её, и сказал: — Свободны. «Избавьте меня от своей бестактности». — Тяжёлый мысленный вздох — последнее, что услышал Киллиан. Впредь подобные вопросы он оставлял при себе.-х-
Вернувшись вечером в гостиницу, Хакс снова оказался в своих покоях не один. Пугающая тенденция. На этот раз полностью одетый Кайло сидел возле кровати, опираясь о неё спиной, держал в руках датапад и… улыбался? — Вам наперебой шлют сообщения. — Он махнул в сторону пада, лежавшего на тумбе. — Вы теперь звезда Голонета. — Пропаганда — одно из орудий войны, — заявил Хакс с гордостью, но осёкся. — Вы правда воздержались от вопроса про первый опыт? — сказал Кайло, и Хакс удивлённо замер, услышав его низкий мягкий смех. Неужели магистру так мало надо было, чтобы проявить свою человечность? Сам Хакс готов был признать, что на Корусанте всё представало в ином свете: он чувствовал себя не таким нужным как на мостике «Финализатора», но в то же время — исключительным. Сеть информаторов собирала для него не только данные о покушениях, но и всевозможные слухи. Ему приписывали владение Силой и какое-то дальнее родство то со Скайуокерами, то с Кеноби. Он и подумать не мог, что назначение буквально откроет в нём второе дыхание в каком-то извращённом смысле. Хакс всё ещё боролся со злостью и раздражением, но делал это всё лучше. И хоть на контакт шли немногие сенаторы, вскоре он докажет, как ошибались другие. — Я полагал, что это приличное издание. — Оно таковым и является, — возразил Кайло, когда успокоился. — Целых два блока: один посвящён Первому Порядку и даже большей частью перекрывает ту конференцию, а второй — из спецвыпуска — только про вас. Хакса разрывало между желанием забрать пад из чужих рук и взять свой, чтобы проверить, не вписал ли Арвин лишнего, не переврал ли смысл. — Сила, они устроили опрос в конце. Какой точно у вас цвет глаз: изумрудный или цвета морской волны? — Кайло на секунду оторвался от экрана. — Второй пока лидирует. Рефлексы сработали быстрее, поэтому Хакс без труда отшатнулся от поднявшегося и приблизившегося к нему Кайло. — Я бы добавил, что они с вкраплениями стали. Это больше походило на злую шутку или обман зрения: когда они встречались взглядами, у Хакса не получалось по-настоящему посмотреть на него сверху вниз. Только на равных. И сейчас это злило как никогда. — А не пошли бы вы к чёрту, Рен? — прошипел Хакс, но удостоился лишь нового приступа смеха. Короткая, по-мальчишески задорная улыбка сделала ассиметричное лицо таким открытым; на нём не осталось ни раздражения, ни агрессии, ни насмешки. — Вообще-то я многое узнал, — многообещающе сказал Кайло и наклонился ещё ниже, почти касаясь носом его щеки. — И вы уже не сможете оправдаться субординацией. Он внезапно отстранился с полуулыбкой на губах и оставил Хакса одного. К чему была последняя фраза? Хакс сомневался, что действительно хотел знать.-х-
Шум дождя заглушал прочие звуки. Тиберий всё так же стоял посреди пустой комнаты и неотрывно смотрел на разбушевавшуюся стихию. Поднявшись с дивана, Киллиан подошёл к нему и уже собрался прикоснуться к плечу, когда тот негромко спросил: — Зачем? «Хочу влезть под кожу, дышать тобой, впитать все чувства, копившиеся годами», — Киллиан почему-то не мог сказать всего этого вслух, открывая и закрывая рот как выброшенная на берег рыба, пока Тиберий не повернулся к нему лицом. — Прости. — Тёплые пальцы прикоснулись к шее. Киллиан увидел в отражении, что его кожу украшали багровые синяки. Тиберий приложил ладонь к шее так, будто проверял соответствие следов, а потом рука разжалась, оставшись приятной тяжестью на груди. Пальцы задели плетёный кожаный шнурок, который выглядывал из глубокого воротника. — У меня много подобных амулетов, — интимным шёпотом поделился Киллиан, когда голос вернулся, — со всех уголков галактики. Тиберий смотрел на шнурок с интересом, но стоило ему поднять взгляд, пространство растворилось во тьме. Киллиан проснулся от неясного волнения в Силе. Он подорвался с постели, судорожно прощупывая весь этаж, и с облегчением сел обратно на матрас. Тиберий всё ещё спал, а чужая Сила, пощекотавшая нервы, не представляла опасносности. Киллиан натянул штаны, взял с собой сломанный шлем и «виброс», и направился к главной двери. — Что ты тут забыла? — спросил он громким шёпотом вместо приветствия. — Какое гостеприимство, — тихо протянул знакомый женский голос. — Ламис, как тебя вообще пустили? Ты меньше всего похожа на курьера, — сказал Киллиан, пока девушка пыталась снять с головы замысловатую коричневую шляпу с непонятным значком на козырьке. К слову, вся остальная её одежда была чёрной, а короткий плащ совсем не скрывал двух световых мечей на поясе. — Это Берталан — мастер маскировки. — Содрав в итоге головной убор, Ламис встряхнула густыми чёрными волосами. — И не слышу радости. — Забирай. — Киллиан протянул ей шлем вместе с содержимым. — Продолговатое и вибрирующее… — Полные губы растянулись в улыбке. — Я бы нашла этой малышке достойное применение, но Элиаш просил оставить её у вас. — Она постучала ботинком по коробке, стоявшей у входа. — А это тебе. Старый можешь выкинуть, я не потащу его обратно. — Останешься с нами? — Ещё чего, — фыркнула Ламис. — У вас тут скука смертная. — Будешь сутками надираться в барах? — Киллиан скрестил на груди руки и прислонился плечом к стене. Обычно он составлял ей компанию, хоть никогда и не налегал на выпивку. Ламис умела отрываться и брала от жизни всё. Участвовать в её безумствах было весьма увлекательно. — Обижаешь, — певуче ответила она. — Погоняю на местных треках. Алая искра — как тебе? Позовёшь, когда начнётся веселье. — Не мне решать, — заметил Киллиан. Ламис кивнула, а её глаза слегка потемнели. — Надеюсь, тебя ещё не взяли на поводок. — Она указала подбородком внутрь покоев. — Сноук просил передать: «мы всего лишь тени, и, когда на город опустится ночь, мы поглотим собой весь свет». — Кайло знает? — Нет, и в твоих интересах не рассказывать ему. Пока. — Он не готов. — Мы ищем способ, — бросила Ламис пылко. — Он должен сделать это сам. — Я помню, мистер моё-дело-предсказать-а-там-разбирайтесь. — Она повысила голос и подозрительно нахмурилась, когда Киллиан попросил говорить потише. — Ты шутишь? — Принюхавшись, Ламис прищурила глаза. Помимо мест Силы её чёртова внутренняя ищейка на раз вычисляла чью-то недавнюю близость. — У меня всё под контролем, — твёрдо сказал Киллиан. — А судя по вашим отпечаткам в Силе, ты встрял. — Её осуждающий тон сменился доверительным шёпотом: — Если Верховный Старикан узнает, я лично выпущу тебе кишки. — Ты как всегда — сама любезность. Проблем с этим не будет. — Ну, смотри. — Она ещё немного посверлила его тяжёлым взглядом, а потом выпрямила спину и ухмыльнулась. — Когда начнёшь приносить ему завтрак в постель, свистни, возложу цветы на могилу твоего здравого смысла. У Киллиана почти нашёлся такой же ироничный ответ, но к ним подошла Авиталь, и Ламис мигом переключилась. — Я так скучала! Ты опять без перчаток? — Она взяла в ладони бледные пальцы, согревая их. — Пойдём, дорогая. А то тут душно и провоняло самообманом. Со вздохом Киллиан наклонился за коробкой и закрыл за собой дверь. Его смена началась чуть раньше. За целый день Тиберий ни разу не взглянул на него. И, обдумывая сказанное Ламис, Киллиан пришёл к неутешительному выводу — он чересчур увлёкся. Эта игра захватила его. Киллиан давно принял свои пороки и научился не только жить с ними, но и получать удовольствие от каждого. И теперь он просачивался в душу Тиберия, подбирая ключи без спешки — не потому, что не знал, с какого начать и какой подойдет сразу. Но так получалось больнее, к этому тянуло. Скольких жертв пришлось растоптать, чтобы встретить того, кого захотелось сломать медленно, по намеченным пунктирным линиям. И приказ Сноука, — о котором он старался сейчас не думать, — как и заключённый договор не позволяли ему оставить Тиберия, будто сама Сила связала их. В подобных размышлениях Киллиан пробыл до позднего вечера, пока его не поймала Авиталь. Она пробралась прохладными пальцами под рукава, чтобы прикоснуться к голой коже и оставила после себя удивительное спокойствие и уверенность в том, что ему не нужно было ничего менять. Киллиан поблагодарил её и, решив не оставаться на ночь в комплексе, ушёл в личные апартаменты. Он миновал замысловатую ловушку за дверью второго этажа, удивившись, что такое вообще можно было сотворить из подручных средств, и нашёл Лею на диване с бумажной книгой в руках. — Плохой день? — спросила она безучастно. — А вы, как вижу, не скучали. — Лея улыбнулась краешком губ, но как-то грустно. Киллиан восхищался её стойкостью духа и задал дежурный вопрос: — Хотите чего-нибудь? Он по привычке ждал выразительного молчания, но она вдруг отложила книгу. — Как он? — Лея смотрела спокойно и немного устало. Киллиан гнал подальше мысль о том, кого она ему напоминала — вечно занятая, ответственная королевская особа, которая рискнула пойти своим путём. — Его ждёт испытание, — ответил он. — Смертельное? Сила кольнула кончики пальцев, искрящаяся, почти готовая заговорить с ним. — Ответ у вас, — возбуждённо сказал Киллиан и в тот же момент оставил Лею одну, чтобы спуститься на свой этаж. Он открыл потайной ящик, где хранилась его коллекция карт, и достал один из самых старых наборов, к которому давно не притрагивался. Тот приятно лежал в ладони и матово блестел тёмно-синей рубашкой. Однако под коробкой было ещё кое-что. Осколок красного кристалла от его светового меча, бусина из чёрного вулканического стекла, подаренная сумасшедшим предсказателем, привезённое с родной планеты кольцо из прозрачной стали и обточенный кусок стеклянного клинка, который достали из Киллиана, когда на первой же миссии в него по самую рукоять вогнали шиккар — всё это нанизывалось на короткую серебряную цепочку. Его самый счастливый амулет. Киллиан надел его, стянув с шеи кожаный плетёный шнурок. Немного удачи ему сейчас точно не повредит. Забрав карты, он вернулся к Лее, практически влетев в покои, и та сделала полшага назад, но затем присоединилась к нему за столом. Вместо привычного пасьянса Киллиан выложил все карты рубашками вверх и попросил Лею выбрать пять из них. Затем он показал одну за другой, поясняя каждую. — Три луны — сложное решение, которое будет зависеть от близкого человека. Перевёрнутый океан — направленная вовнутрь деструктивная энергия и страсть, которая граничит с агрессией. Пространственная червоточина — карта риска. Сверхновая — освобождение через боль. И пульсар — редкая удача, ради которой стоит пойти на отчаянный шаг или принять помощь. — И что всё это значит? — спросила Лея, когда он закончил. Киллиан улыбнулся под шлемом. Адреналин тёк по венам, а предчувствие наполнилось образами будущего. — Ваш сын может изменить всё.-х-
Через пару дней после громкого интервью количество писем и предложений от других изданий только возросло. Пришлось создать новую почту и заменить датапад, потому что кто-то настойчиво ломился через защиту. Число палаток у Ротонды Сената не уменьшилось, но хотя бы перестало расти — это можно было считать первым шагом к победе. Вторым Хакс решил наладить отношения с Тиберием, предложив ему вместе выпить. Тот согласился, настояв на том, чтобы они встретились в комплексе в пять часов вечера. Хакс прибыл на пару минут раньше. — Мы будем говорить в его присутствии? — Тиберий отсалютовал высоким стаканом с водой и приподнял брови, кивнув на Кайло. Киллиана рядом с ним почему-то не было, у входа в покои дежурила Авиталь. — Рен, вы свободны, — сказал Хакс. Тот даже не сдвинулся. Из-за шлема понять его мысли вновь стало нереально. — Рен, — обратился Хакс более настойчиво. — Мы знакомы с Оззелем много лет. Поверьте, если бы он хотел меня убить, то сделал бы это давно. — Например, на выпускном. — Тиберий одним глотком допил воду. — Ты так надрался, что... — Спикер Оззель, — почти прошипел Хакс. — Будьте так любезны не распространять личную информацию. — Всенепременно, когда нас оставят наедине. — Рен, кажется, у вас самого были дела. Хакс почувствовал едва ощутимое прикосновение к плечу прежде, чем Кайло развернулся, взметнув полами плаща, и ушёл. — Воды, кафа, вина? — поинтересовался Тиберий нейтральным тоном. — Виски, — ответил Хакс и устроился на диване. Тиберий опустил перед ним стакан с янтарной жидкостью, а сам налил себе красного вина и сел рядом. — Снова хочу сказать, хоть это и не моё дело, что я не доверяю рыцарям Рен. Особенно твоему, — он сказал это ровно, но с какой-то странной интонацией. — Магистр не похож на того, кто вообще заслуживает доверия. — Нас связывает большее, чем соглашения и приказы. Алкоголь растёкся по телу приятным теплом, и Хакс сделал ещё один глоток. Он поднял голову. Лицо Тиберия приобрело какое-то пустое выражение, только глаза полыхали ледяной яростью. Хакс готов был признать, что окончательно и бесповоротно перестал понимать подобную реакцию. — Тиберий, мы со-командующие, и я спас ему жизнь. Прекрати, ладно? Вместо ответа ему указали на датапад, лежащий на столе. — Посмотри. На экране мелькнуло изображение с места убийства и отобразилась сводка о перемещениях. Сенатора Маррона нашли сегодня утром мёртвым, теперь — окончательно. — Другие центристы добрались до него быстрее, — сказал Тиберий, перекатывая вино по стенкам бокала. — Твоё дело закрыли и убрали в архив. — Зря он не изменил внешность. Стал лёгкой добычей для спутниковых систем. — Думал, что на родной планете не достанут. Тиберий подогнул под себя ногу, развернулся, касаясь Хакса коленом, и осторожно сказал: — Занимательное интервью. — Избавь меня… — Нет, правда интересно. Хакс хотел нахмуриться, но взгляд светло-зелёных глаз напротив стал гораздо мягче: прямым и открытым. Обезоруживающим. — Перед офицерами легче. — У вас неплохой соцпакет. Я бы предложил Сенату провести несколько реформ, позаимствовав некоторые пункты. — Вместе мы добьёмся гораздо большего, — веско произнёс Хакс и сделал ещё глоток. Тиберий кивнул. Почти в каждую встречу Хакс либо бросался угрозами, либо выдвигал какие-то требования. Они ни разу не сидели вот так. Почти как раньше. И теперь он не решался задать единственный мучивший его вопрос. «Почему ты всё равно помогаешь мне?» Словно прочитав его мысли, Тиберий придвинулся ближе и тихо сказал: — С тобой никогда не бывает скучно, ты знаешь? — Да, — ответил Хакс и запретил себе думать о том, что эта понимающая улыбка всё ещё что-то для него значила.-х-
Высшее общество не могло отказаться от своих привычек развлекаться на широкую ногу даже на пороге полномасштабной войны: после трагедии на Хосниан прошёл всего месяц, а очередной благотворительный вечер бил все рекорды роскоши. Выйдя из короткого принудительного отпуска, Киллиан первым делом отправился туда вместе с Тиберием и был с ним всё так же до невозможности мягок и до безумия откровенен в прожигающем яде слов. Тот внешне легко переносил его общество. Такой невозмутимый: он не хотел и не мог потерять контроль и лицо. Но куда неприятнее ему было присутствие Кайло, тянущего Хакса к себе, чуть сжимая пальцы на плече. Незначительный жест, который приковывал всё внимание. Затаённая в глубине ревность разъедала Тиберия. Киллиан почти физически ощущал, как частил его пульс от еле сдерживаемой ненависти — он смотрел на них так долго, как мог. Но как только Хакс почти неуловимо менялся в лице, когда его губы трогала едва заметная ухмылка, Тиберий отворачивался, отказываясь мучить себя больше. Киллиан сначала не подходил к нему в такие моменты, потому что любая мелочь могла спровоцировать. Он был совсем не против, чтобы его силком вывели в коридор. Но не хотел, чтобы Тиберий достиг предела раньше, чем они успели бы оказаться в таком месте, где бы их не побеспокоили. Поэтому в самом конце вечера дождался, пока ненависть обратится привычной горечью, а потом сам положил ладонь ему на плечо, в точности повторив чужой жест. В ожидании реакции азарт смешался с тревогой, но Тиберий небрежно сбросил его руку и отошёл в сторону. Вернувшись в покои, он сел за рабочий стол и, похоже, не собирался идти спать. Киллиан снял шлем и провёл пальцами по столешнице, подходя ближе. — Если продолжите, последствия для вас будут весьма неприятными, — спокойно произнёс Тиберий, заставив остановиться. — Люблю риск. — Вы больны. — По-своему — да, но я не псих. Киллиан развернул его кресло и наклонился вперёд, нависая. — Когда Сила постоянно ведёт и направляет, хочется чего-то живого. Тиберий откинулся на спинку, уходя от его слов, от будущих прикосновений. Но это только раззадорило: Киллиан оставил быстрый поцелуй на щеке, шее, а потом опустился на колени и посмотрел снизу-вверх самым покорным взглядом. — Ты до сих пор не веришь, что он стал таким холодным, — сказал Киллиан, впитывая разлившиеся в воздухе боль и разочарование. — Безжалостным, неспособным на нежные чувства. Всё, что ты любил, сожжено. Руки лежали на бёдрах, поглаживая их сквозь ткань. Использовать собственную привлекательность вошло в привычку, Киллиан знал, как развратно сейчас выглядел, но Тиберий казался едва заинтересованным. — Ты не представляешь, как ты жалок и прекрасен в своей слепой привязанности. — Щека прижалась к колену и потёрлась о него. — Как много восхитительных чувств в тебе, как долго они хранились, концентрируясь. Как много ты можешь дать, и как мало я могу принять. Такой... Он подавился следующими словами. Тиберию была необходима встряска, и что-то само надломилось в нём, заставив нырнуть в омут с головой. У него едва заметно покраснели кончики ушей, когда он молча раздвинул ноги в приглашающем жесте. Киллиану не нужно было повторять: он медленно провёл ладонью поверх одежд и потянулся к потайной молнии кителя. Спешить было ни к чему. Киллиан гладил напряжённый живот — мышцы, что перекатывались под кожей от каждого вздоха, было так приятно ощущать под пальцами. Он скользил языком от рёбер до самого края штанов, в то время как ловко справлялся с их застёжкой. Приник ртом к ещё не возбуждённому члену, целуя его через бельё, и на секунду отстранился. В светлых глазах не было ни грамма смущения, только отблески огней с улицы, даже когда губы обхватили головку. С первых движений Киллиан брал глубоко, расслабив горло, упирался носом в паховые волосы и дышал мускусным запахом, который заводил ещё больше. Вместо того, чтобы цепляться пальцами за плечи или зарываться в волосы, направляя и задавая темп, Тиберий крепко сжимал подлокотники. Он даже не вскидывал бёдра, и Киллиан сменил тактику. Замедлившись, прошёлся языком по уздечке, взял головку в кольцо губ, мягко посасывая, и подразнил щёлку. Рука аккуратно обхватила мошонку и взвесила в ладони. Негромкий стон отозвался чем-то тягуче-сладким внутри, и Киллиан опустил свободную руку вниз, сжав себя. Он скользил языком и губами по члену, пока не довёл себя до разрядки, и опять взял в рот во всю длину, насаживаясь до конца. Тиберию хватило ещё пары минут в таком темпе, после чего он кончил с шумным выдохом и расфокусированным взглядом наблюдал, как Киллиан вылизывал его дочиста. Стоило ему отстраниться, как Тиберий быстро застегнулся, поправил одежду и ушёл в спальню. За закрытой дверью его чувства смешались в сложный коктейль эмоций. Киллиан не до конца понял их новую игру, но заранее принял правила. И последующие дни стали действительно интересными. — Полно, спикер Оззель. — Сенатор Вант стоял перед рабочим столом Тиберия и всей позой выражал крайнее пренебрежение. — Я требую созвать экстренное заседание Сената, чтобы провести выборы. — Должность вице-канцлера упразднили, а ваш негласный статус и дружеские связи ни на что не влияют. — Хоть Тиберий сидел в кресле, но казалось, что это он смотрел на Сиана свысока. — Вы незаконно удерживаете власть! — Вы сами были на закрытом собрании, где подавляющее большинство отказалось проводить выборы сейчас. На повестке дня Первый Порядок. — Его уверенный голос оставался ровным. — Ваше счастье, что вас не было на тех голофото рядом с канцлером, учитывая вашу тесную дружбу. — У каждого свои секреты, — неприятно улыбнулся Сиан. — Не выполните мои условия в ближайшее время, и я расскажу о настоящем месте вашего обучения. Со всеми доказательствами. — Если хотите, можете обнародовать эту информацию. — Внутреннее волнение никак не отразилось на лице Тиберия. — В сложившейся ситуации это никак мне не навредит. С каждой секундой Сиан злился всё больше. Стоявший рядом Киллиан пытался найти в его мыслях что-нибудь интересное, но разочарованно отступил: жажда власти и самолюбие — скука. — Вы обучались среди их офицерского состава. — И поэтому вижу в них не просто статистику и боевые единицы. На той стороне такие же люди, как и мы. Только воспитанные в более суровых условиях. — Ваша лояльность… Рука слегка двинулась, и Киллиан предупреждающе сдавил Сиану горло Силой. — Простите, сенатор Вант, — воспользовался паузой Тиберий. — Мне необходимо подготовиться к торговому саммиту на Кореллии. Можете выдвинуть свои обвинения на следующем закрытом собрании, а сейчас прошу покинуть мой кабинет. С гордо поднятой головой Сиан удалился, на прощание одарив Киллиана гневным взглядом. — Не делайте так больше, — попросил Тиберий, вернувшись к текущим делам. — Это напрямую касалось вашей безопасности. Он даже не уточнил, как именно. — Хотите, опущу его интеллект на уровень бларта? Будет, урча, вылизывать вам сапоги. Тиберий, собранный и спокойный, не бывал груб в ответах. Просто замолкал, как сейчас, и эта тишина убивала сильнее. Хотя с каждым днём физическое расстояние между ними сокращалось: тёплый шёпот на ухо, когда они оставались наедине, откровенные и настойчивые прикосновения, чтобы сломать внутреннее и чистое, смешать с желанием. Снятый шлем со стуком опустился на стол. Тиберий покосился на него и поднял потемневшие глаза на Киллиана, который провёл рукой по волосам и зацепил пальцами застёжку у горла. Он приподнял брови в немом вопросе: эхо эмоций после неприятного разговора всё ещё жгло Тиберия, мешая сосредоточиться на работе. — Десять минут, — сказал он и поднялся с места, чтобы оттеснить на ходу раздевающегося Киллиана к стене. — Ты кончишь раньше, — выдохнул тот с многообещающей улыбкой и выгнулся навстречу. Как в первый, так и во все последующие разы Тиберий трахал в нём не замену Хакса — а того, кого можно было трахать. Завалив на стол прямо в кабинете и почти без подготовки, на диване или вот так, у стены. Трахал того, кто мог бы сломать ему шею щелчком пальцев, кто в итоге позволял ломать себя — Киллиан вёл всё это время и каждый раз сдавался. А Тиберий не мог прекратить, но вскоре понял, как лезвию эмоций сыграть тоньше. Он закрылся. Наглухо.-х-
Из лёгких вышел весь воздух, их наполнило ледяной водой. Хакс медленно погружался всё глубже и глубже. Через толщу воды едва пробивался свет. Глаза щипало, тело отказывалось бороться за жизнь, от бессилия скручивало внутренности, а в горле перекатывался колючий ком. Жизнь уходила по капле, но кто-то внезапно дотронулся до плеча, не дав окунуться в спасительное забытье, и Хакс проснулся. Он облизнул пересохшие губы и провёл ладонью по взмокшему лицу. Ничего нового — очередной кошмар как побочное действие стимуляторов. Единственным отличием стало пробуждение. В последнее время Хакс успевал проснуться до того, как умрёт. Всё обрывалось на середине, и его резко выталкивало в реальность. Сбоку мигнул индикатор входящего сообщения, и Хакс взял датапад, приподнявшись на подушке. Губы сами собой растянулись в осторожной улыбке — он давно не получал вестей от Фазмы. «В секторе Сесвенна жара». Прилагались также время и дата для сеанса по голосвязи. Уже после третьего слушания, но Хакс был готов подождать. Данные, поступившие от офицеров, были довольно скудными и противоречивыми. Высшее командование не спешило делиться информацией, да и если честно, кроме Фазмы, Хакс никому не доверял. Разве что Кайло. Немного. Однако думать об этом сейчас не хотелось. Он открыл на датападе карту и добавил к подсвеченным зонам ещё одну. Хакс уже собирался начать свой рабочий день пораньше, но на него вдруг накатила сильная усталость: рука еле поднялась, чтобы убрать пад на тумбу. Он так и заснул, положив на него ладонь. Голова просто упала на подушку, а тело мгновенно расслабилось. Это было странно и совершенно неестественно, но на утро Хакс ни о чём не вспомнил.-х-
Дверь в кабинет бесшумно открылась. Когда на пороге появился Эван, Киллиан даже не встал с дивана и вернулся к переписке с Илиной, приславшей финансовую отчётность. Цифры как всегда были внушительными, но двумя самыми затратными рыцарями, как ни странно, оказывались Берталан и Кайло. Пополняющаяся коллекция оружия и расходники для ловушек против восполнения порчи имущества Первого Порядка и модернизации «Глушителя». Не накладно для бюджета, но они с Илиной каждый квартал делали ставки, кто займёт первую строчку в списке. В этот раз — Кайло, Киллиан победил. — Это все? — спросил Тиберий, изучая экран датапада. — О ком известно, — кивнул Эван. Он стоял, вытянувшись по струнке. — Хоть они и добровольцы, нам придётся объясняться перед их министерствами. — Нельзя терять надежду. Эван не разделял оптимизма Тиберия. — Они вряд ли живы. — Департамент Юстиции не откажет в помощи. — Нет. — На тёмном лице дёрнулся мускул. — Департамент только и ждёт, как бы сунуть нос в наши дела. — Они просто делают свою работу. — Поздно спохватились, — отрезал Эван. Киллиан периодически бросал на них взгляд, пока они обсуждали другие мало интересующие его вопросы, но потом Тиберий как-то рвано вздохнул. — Что это? — Помощницу сенатора Фамекна нашли мёртвой. Вида Овейр, двадцать семь лет, предположительно — самоубийство. — Эван сделал паузу, отчего дальнейшие слова прозвучали вопросительно. — В последний раз её видели с генералом Хаксом. Тиберий поджал губы и вернул пад, даже ничего не сказав в чужую защиту. — Спасибо, Эван. Если будет известно что-то о наших дипломатах, сообщи. — Непременно. Эван бесшумно последовал на выход. Тиберий ненадолго спрятал лицо в ладонях, а потом соединил их и прикоснулся к губам словно в молитве. Чтобы вновь чувствовать его как раньше, Киллиан стал чаще уходить в медитацию. Стена, за которой Тиберий спрятал свою любовь, тянула к себе, требовала разрушить, оставить свой след — грязный и тёмный. Киллиан пришёл испорченным, наслаждающимся своим пороком. Но что-то, постоянно звучавшее в Тиберии, сделало это внутреннее ощущение впервые не просто больным, но болезненным до сладкой дрожи. Происходящее вышло из-под контроля. Киллиану захотелось обладать, не надеть маску или стать таким же объектом высокой любви — заполучить нечто обратное и только для себя. И он добился этого, но не так, как рассчитывал. Тиберий трахал его и раскрывал всю глубину чувств, появившуюся благодаря влиянию Киллиана, ставшего отрицательным полюсом. Но стоило им закончить, как он уходил в полное отрицание происходящего. Киллиан сжимал челюсти, тихо зверея, ему хотелось, чтобы Тиберий снова был зациклен на нём. Пусть даже в негативном, раздражающем ключе. Но Тиберий дразнил его, а потом обдавал даже не эмоциональным холодом — безразличием — и отгораживался вновь. Сны не помогали исправить ситуацию. В комнату с шумящим за стеклом дождём подсознание больше не пускало, приходилось довольствоваться настоящими воспоминаниями. Хакс был не виноват, что Тиберий так глупо подставился. Обработанная рана ныла тупой болью, обезболивающее наконец подействовало, всё вокруг расплывалось, а в ушах до сих пор стоял визг системы безопасности. И в таком состоянии он чувствовал себя самым счастливым человеком в галактике. В покрасневших глазах напротив отражалась паника — Хакс держал его лицо в подрагивающих ладонях. — Сделай что-нибудь, как напоминание о себе самом. — Язык еле ворочался во рту. А ведь он так много собирался сегодня сказать. — Но… — Хакс шмыгнул носом и быстро вытер лицо рукавом формы. Этот вечер при самом хорошем раскладе мог бы закончиться поцелуем. На который, возможно, даже бы ответили. Но удача отвернулась от Тиберия. — Чтобы мы всегда поддерживали связь, — попросил он. Сердце гулко билось о грудную клетку. «Скажи-скажи-скажи». Хакс несколько раз кивнул и выдохнул: — Хорошо. В пустой левой глазнице осталось вечное напоминание, вечный крест. Киллиан изводил себя всё больше и проникал в разум по ночам, собирая по кускам чужую историю. Но в конце концов не выдержал. Он раскладывал очередной пасьянс, когда Тиберий сел рядом, чтобы выпить чаю и поработать до отхода ко сну ещё немного. Киллиан заново перетасовал колоду. — Когда звезда погибает окончательно, она освобождает весь свой свет — весь оставшийся. И он тысячи лет летит сквозь пространство. Звезды уже нет, а её свет есть. Ничего не напоминает? — Курс астрономии для младенцев, — небрежно улыбнулся Тиберий. — Тебя. Звезда давно мертва, а то, что ты видишь своим светом, — лишь то, что осталось. Оно вообще никогда не было твоим. — Не было, — легко согласился он, сделав последний глоток, и отставил пустую чашку. — Но тебе не отнять то, что у меня есть. — О, и не собирался. — Киллиан прищурился, смотря ему в глаза. — Ты сломаешь это. Ради меня. — Происходящее между нами — дешёвая фальшивка. — Живи с этой ложью, сколько сможешь. Ты бы никогда не сделал с ним то, что допускаешь себе со мной. Но ты этого хочешь. — Потому что ты позволяешь. — И позволю больше, — пообещал Киллиан. — Ты не видишь его во мне, но когда увидишь меня — тогда ты сломаешься. — Я пережил тот мрак, который ты принёс. — Такими он считал восхитительные моменты их близости? — Ты не сильнее меня, сколько бы ни читал мои мысли. — Хочешь, я прекращу? — Он отложил карты, обошёл невысокий стол и замер перед Тиберием. — Не прочитаю ни одной, но останусь в каждой? Киллиан наклонился к его лицу и горячими сухими губами коснулся полуопущенного века бионического глаза. А потом молча ушёл в гостевую спальню. Не раздеваясь, он рухнул на кровать и потянулся за подушкой. Он хотел, чтобы им воспользовались, — так и получилось. Максимум удовольствия при ничтожной отдаче. Но отступать было не в правилах Киллиана. Он старался не принимать это близко к сердцу, не засчитывать ударом по самолюбию, просто не думать. Привычная тренировка — отпустить Силу вместе с эмоциями, чтобы отстраниться, позволив им вернуться обесцвеченными, — успокоила мысли. Обняв подушку, Киллиан забылся беспокойным сном. Этот маленький проигрыш будет того стоить.-х-
С универсальным код-ключом от управляющей Хакс получил доступ ко всем номерам. Однако, соблюдая приличия, сначала вежливо дождался двух проигнорированных гостевых запросов, и только затем открыл дверь. — Рен, это срочно, по поводу сенатора Фамекна… — Хакс замер на пороге. — Рен? В покоях было тихо, освещение стояло на минимальном проценте и откуда-то тянуло холодом. Пройдя дальше, он увидел открытую дверь в спальню. Кайло уже перекинул одну ногу через подоконник, когда Хакс рванул к нему и удержал за одежду. — Рен! Куда вы? И что за варварство? У нас есть нормальная площадка. — Пустите. — Кайло схватил его за руку в попытке отцепить от себя. — Вы идёте туда? — Интонация была больше утвердительной. — Я с вами. Хочу увидеть ваши бесплодные попытки открыть вход. — И доложить Верховному лидеру? Не признавать же, что ему было действительно интересно. — Нет, мне для личного пользования, — прозвучало странно, однако он не успел об этом как следует подумать: Кайло потянул его на себя, обняв за талию, и оттолкнулся от подоконника. Хакс вскрикнул; приземление вышло жёстким. Спидер под ними ухнул вниз, но быстро выровнялся. Шлем оцарапал щёку, а ладонь Кайло опустилась явно ниже талии, тогда как сам Хакс оказался лежащим сверху. — Руки, — процедил он, но добился противоположного эффекта. Кайло вместо того, чтобы скинуть его, стиснул с новой силой. Хакс скрипнул зубами и постарался выровнять неожиданно сбившееся дыхание — не иначе от неконтролируемого гнева. — Как вы до сих пор живы? У вас же отсутствует инстинкт самосохранения! — Мне хватает других инстинктов, — сказал Кайло и подтолкнул его на место пилота. — Есть опыт? — Да он точно издевался. Кайло устроился на пассажирском сидении и облокотился на дверцу. — Куда лететь? — спросил Хакс ровно. — Помните нашу ночную прогулку? Он оставил вопрос без ответа и без труда влился в транспортный поток. Спидер скользил по многоуровневым трассам, пока не спустился ниже, к нужному месту. У невидимого пока входа их встретил Киллиан, который держал в руках странное устройство. Вместо долгих приветствий они просто кивнули друг другу, и Кайло вызвал кого-то по комлинку. — Вы на месте? — обронили грубоватым низким голосом. — Никлас? — переспросил Кайло. — Элиаш ни с кем не разговаривает. Расстроился, что так и не смог расшифровать знаки. — На заднем плане послышалось громкое сопение. — Он нашёл подобное на некоторых разрушенных храмах, но, судя по виду, краска там относительно свежая. Неважно. Киллиан, на каком делении был «виброс»? — На втором, всего их восемь. — Шестёрки будет достаточно. Максимум устроит локальное землетрясение. Несмотря на заинтересованность, Хакс всё ещё ценил свою жизнь выше, но уйти сейчас — признать страх и показать слабость перед Кайло. Нет уж. Хакс скрестил на груди руки и не сдвинулся с места. — Ждите здесь, — сказал Киллиан и, толкнув стену, скрылся в появившемся проходе. Он вышел через пару минут уже без прибора. Некоторое время ничего не происходило, а потом под нарастающий гул земля под ногами дрогнула, и Хакс непроизвольно прижался плечом к рядом стоящему Кайло. И моментально отпрянул, стоило вибрациям стихнуть. Заново открывать проход не пришлось, стена рухнула как домик из карт для пазаака. Недалеко взвыли сирены, кто-то выглянул в окна, грязно ругаясь. — Скоро здесь будет патруль, — негромко сказал Кайло, шагнув к груде булыжников. Пыль ещё не успела осесть, когда он поднял обе руки. Камни начали медленно взлетать в воздух. — Держитесь ближе. Хакс и Киллиан выполнили просьбу. Встав практически вплотную к Кайло, они начали пробираться внутрь. Кокон из Силы обернул их невидимой защитной сферой. Каменный завал расступался перед ними, а следом запечатывал проход. Если Кайло сейчас потеряет концентрацию, их погребёт заживо. Идти пришлось осторожно, и дорога заняла много времени. В одной руке Киллиан держал активированный меч, освещая им путь, а вторую поднял, видимо, готовый подстраховать в любой момент. Но вот груда стала более рыхлой: тут и там пробивался тусклый свет. И они втроём наконец вышли в просторную залу, стены которой не пострадали. Киллиан погасил меч; везде горели факелы. — Приветствуем тебя, Избранный! — гулко донеслось откуда-то из глубины. Пройдя каменную арку, они оказались в следующем помещении — в широких трещинах проступал буро-зелёный мох, скрывая уже другие письмена. Тут было относительно сухо, но запах затхлости и сырости наполнил лёгкие. В центре, среди непонятных каменных постаментов, стояли фигуры в чёрных плащах, почти сразу опустившиеся на колени. — Как алый росчерк он ворвётся в нашу степенную жизнь, — снова заговорил женский голос. — И обрушатся догмы прошлого как камни под его ладонями. И падут старые боги Ашла и Боган. Никто не решался подойти ближе к странной группе существ. А отрывистая благоговейная речь продолжалась. — Сотрётся грань между Добром и Злом. И акаталептики обретут веру. Веру в единого Бога. Самая ближайшая к ним фигура потянулась к голове и откинула капюшон. Белоснежные волосы девушки были забраны в низкий хвост, а глаза скрывала красная матерчатая повязка. — Миралука, — обронил тихо Киллиан. Хакс напряг память, но так и не смог ничего вспомнить об этой расе, кроме того, что все они были слепы от рождения. — Кайло Рен, мы ждали тебя! — торжественно произнесла она, встав с колен. За ней последовали и другие. — Меня зовут Валаст Диа, и я приветствую тебя в нашей обители. — Я вам тут больше не нужен, — проговорил Киллиан с какой-то брезгливостью и направился к противоположной арке, откуда дул лёгкий ветерок. Кайло попытался его остановить, позвав по имени, но его уже со всех сторон окружили. Существа снимали капюшоны, плащи и низко кланялись ему, стараясь прикоснуться. Они были одеты во всё чёрное, но в образе обязательно имелась какая-то деталь красного цвета: обмотанные предплечья, повязка на ноге, лента в волосах или отвороты манжетов. — Лиан! — ещё раз настойчиво повторил Кайло, однако за своим рыцарем так и не последовал. Потому что девушка перед ним склонилась к постаменту и вытащила оттуда часть покорёженной чёрной брони с куском, скорее всего, от системы жизнеобеспечения. — Прими своё наследие. Кайло замер и осторожно протянул вперёд руку. Хаксу почему-то захотелось отвернуться. Он не знал, зачем всё ещё стоял здесь, и, словно — а, может, и вправду — прочитав мысли, его окликнул Киллиан. — Хакс, проводить вас до комплекса? — Пожалуй. За второй аркой оказалось ещё три зала, но в конце их ждал нормальный выход. На то, чтобы сориентироваться, ушло не более четверти часа. — Кто это был? — Сталкеры, поклонники, фанатики — называйте, как больше нравится. — Киллиан взмахнул рукой. — Их разумы опасны и мерзки. В них столько обожания и слепой веры, что зачастую это стирает им личность. Жалкое зрелище. А Кайло пусть развлекается, теперь это его адепты. — И они тоже войдут в ваш Орден? Киллиан фыркнул. — Нет. Они больше похожи на мусорщиков, ударившихся в религию. От широких труб на стенах шёл пар. Улицы были полупусты, на Киллиана и Хакса почти никто не обращал внимания. Они шли так неспешно, что это уже могло считаться прогулкой. Кайло вообще заметил их уход? — Вы жалели о чём-нибудь? — неожиданно спросил Киллиан. — Никогда. — Хакс выпрямил спину и прибавил шаг. — Каждая победа или потеря, решение или промедление сделали меня таким, каков я есть. Кто знает, может, при другом раскладе, я был бы уже мёртв. Голову вдруг наполнили красочные образы: вот Хакс стоял перед толпой, скандирующей его имя, герб Новой Республики на знамёнах сменился чёрной инсигнией Первого Порядка, а вот он в механической броне вёл за собой армию клонов, бок о бок с ненавистным Кайло Реном. — А если бы вы стали лучше? — Когда Киллиан снова заговорил, в уме прояснилось. — Влиятельнее, сильнее, опаснее. Что это было? Очередная фантазия? Хакс не стал уточнять, только добавил в голос твёрдой уверенности. — Никакие сожаления не сделают меня таким. Зачем тратить время, если можно воплотить мечту в реальность? Остальной путь прошёл в тишине, чему Хакс несказанно обрадовался. Попрощавшись кивком головы, Киллиан оставил его у входа в гостиницу. Пока Кайло будет играть в Избранного, Хакс как всегда сделает всю работу. Прежде чем зайти к себе, он отправился к Митаке. Тот еще бодрствовал, хоть уже и переоделся в одежду для сна. — Чем могу помочь, сэр? — Он взял в руки пад, готовый предоставить любую необходимую информацию. — Помните, я собирал список наёмников? — Да, сэр. — Найдите его в базе и подберите оптимальный вариант. Митака опустил взгляд на экран и провёл по нему пальцами, слегка нахмурившись. — Вам нужен специалист по какому-то определённому профилю? Хакс на секунду задумался. — Ищите универсала, — ответил он в конце концов и принялся объяснять, что именно потребуется от наёмника. Кто бы не выдавал себя за сенатора, он никуда от них не денется и ещё послужит на благо Первого Порядка.-х-
Очередное собрание растянулось на несколько часов. Киллиану даже не нужно было присутствовать там, чтобы в общих чертах понимать, какой хаос царил в галактике: местные народы требовали большей автономии, не желая впредь становиться разменной монетой в политических играх, кризис подрывал экономику даже в столицах, а жаркие дебаты о принятии мер для решения проблем так ни к чему и не приводили. Всё по-старому. Насколько ухудшалась политико-экономическая ситуация Новой Республики, настолько хуже выглядел их спикер. Тени под глазами, лопнувшие капилляры и опущенные плечи. Тиберий вышел с собрания абсолютно потерянным и позволил увести себя на открытый балкон, безмолвно приняв тонкую сигарету. Киллиан дал ему прикурить и, спрятав руку в карман накидки, крутил в пальцах зажигалку. Жаль, встроенный фильтр почти не пропускал дым, он бы тоже не отказался от сигареты. Или от жаркого поцелуя со вкусом терпкой горечи. Но здесь точно нельзя было снимать шлем. Будто вторя его мыслям, на балкон вышел кто-то ещё. Ладно, неудачный пример, этот человек вполне бы смирился с его личностью. — Оззель, — окликнула Тиберия Алодия. — Простите, что помешала. Мы сможем чуть позже поговорить? — У вас что-то срочное? — Не особо, — уклончиво ответила она и, улыбнувшись, бросила напоследок: — Буду ждать вас у себя. Больше их никто не беспокоил. Тиберий неторопливо докурил и, немного придя в себя, отправился к Алодии. Её апартаменты Киллиан видел не раз, поэтому лениво скользил взглядом по стеклянным панелям и разноуровневым водопадам на стенах. Она провела их в кабинет, усадила в твёрдые кресла, которые приятно поддерживали спину, и налила только одну кружку чая — для Тиберия. Алодия расправила и без того идеально сидящий на ней светло-голубой костюм и начала издалека: — Вы не сказали на собрании, когда вернётся глава министерства экономики? — Не скоро, — выдохнул Тиберий устало. — Сегодня на Кореллии экономический кризис, завтра — очередное восстание. — Миры Внешнего кольца уже голодают, — сказала она тихо. — Сейчас основная нагрузка идёт на Эриаду, но в секторе Сесвенна неспокойно. Алодия выбрала идеальный момент: лишённый привычного общества Тиберий, загрузивший себя работой, должен был воспринимать её искренне участие, пусть даже в корыстных целях, как глоток свежего воздуха. — Берите выше, сенатор Новер. Эриаду привлекла инвесторов и готова провозгласить себя новой Королевой Ядра. — О! — Алодия прижала ладонь к губам. — Но как же деблокада? — Вы сами слышали споры сенаторов. К тому же, мы не можем использовать флот канцлера. Расследование ещё не закончено. — И что нам делать? — Вы мне скажите, — обессиленно улыбнулся Тиберий. Алодия ненадолго замолкла, будто правда раздумывала над его словами. — У меня есть для вас предложение. Тиберий взмахнул рукой, показывая, что готов выслушать всё. — На Антомаре недавно ввели в эксплуатацию новый модуль орбитального порта. Он по размеру даже больше старого. Я знаю, что наш маршрут не идеален и создаёт дополнительное время в пути. Зато он безопасен. Так мы поможем восполнить товарами то, что не проходит через блокаду. — Каковы требования? — поинтересовался Тиберий, хмурясь. — Сниженная налоговая ставка и дотации на топливо. Киллиан бы восхищённо присвистнул, если бы в этот момент не был так напряжён. — Насколько пониженный процент? — В пределах разумного. Я напишу вам позже, обсудим с министром, — предложила Алодия и посмотрела на Тиберия с беспокойством и заботой: — Оззель, сейчас не время задавать подобные вопросы, но вы отдыхаете? Хоть немного. — У меня есть, на что отвлечься, — неопределённо ответил он, и Алодия стрельнула взглядом на Киллиана, прежде чем они покинули её апартаменты. Да, причина крылась именно в нём. Киллиан окружил Тиберия вдумчивым вниманием, больше не провоцируя, не переходя черту. Он никогда не ломал человека на таком уровне даже без чтения мыслей. Хватало не приказа, просьбы — если, конечно, он не угадывал наперёд. Киллиан видел, как Тиберия постепенно отпускало всё накопившееся напряжение. К лёгкому массажу после долгих безрезультатных переговоров добавился шёпот на ухо. «Если вы пожелаете, любой из них на утро не проснётся». Тьма, что отзывалась в Тиберии, приходила в восхищённый восторг, но молчала. Эти снобы были нужны ему пока все до единого. Люди мало заботились о себе по-настоящему, но удовольствие было в мелочах — и Киллиан показывал это Тиберию. Редкий сорт кафа в сочетании со свежей выпечкой на завтрак. Сладковатый запах старых книг, которые всё больше заполняли полку рядом со стеллажом. Ночные прогулки перед сном и разговоры о неоднозначности искусства. Недоверчивость Тиберия уступала место настороженной благодарности. Вода обтачивала камень. Не хватало последней капли.-х-
За день до третьего слушания Хакс весь извёлся. Всё было готово, но нервное напряжение не отпускало. Во время обеда Митака сделал осторожную попытку приободрить его, однако от предложения перекусить вместе отказался: прислонил датапад к груди, опасливо покосился на Кайло и, вжав голову в плечи, буквально сбежал. Дроид привёз два подноса прямо в кабинет Хакса. Ели в тишине. Пока чай в дымящихся кружках остывал до приемлемой температуры, Кайло взял в руки шлем и задумчиво водил по нему пальцами. Казалось, он был весь в мыслях о храме. Не то чтобы Хакс лез в его дела, но ему вдруг захотелось отвлечь магистра. — Ха, я был прав, — сказал он самодовольно. Кайло поднял на него непонимающий взгляд. — Сенатор Фамекн оказался клоудитом, — пояснил Хакс. — Произвёл замену после Хосниан. И зря не убил свою помощницу раньше. Теперь он у нас на крючке. — Поздравляю вас, — проговорил Кайло отстранённо, а затем весь подобрался. — Готовьтесь принять от меня подарок. — В каком смысле? — Не запирайтесь на ночь, — попросил Кайло и, надев шлем, куда-то ушёл. Эти слова не добавили Хаксу спокойствия. Он допил свой чай и достал пару листов флимси, чтобы зарисовать несколько идей. Чертежи всегда помогали ему отвлечься. И Хакс даже не заметил, как наступила ночь. Про дверь он, конечно же, забыл и оставил её не заблокированной. Чем и воспользовался Кайло. Проигнорировав, впрочем, и гостевой запрос, войдя сам и без предупреждения. Тяжёлое дыхание вокодера прозвучало особенно угрожающе. Хакс отвлёкся и пару раз поражённо моргнул, не веря глазам. Кайло тащил за собой диван, частично поддерживая его Силой — ножки с другой стороны не касались пола и не царапали его. — Что это? — Диван, — ответил Кайло и шагнул к спальне, дверь которой открылась сразу же. — Что он тут делает? — Хакс подорвался со своего места, возмущённый нарушением всяких границ. — Будет стоять. Диван опустился напротив кровати. Ранее пустующее место как будто было создано для него. Голубая обивка и пара подушек сверху — почти такой же, что был у Хакса на «Освободителе». — Рен, это шутка? — Считайте это подарком. Интуиция в этот раз не подвела вас. — Хакс уже собрался высказаться, но его перебили: — Мне надоело, генерал. Сняв шлем, Кайло положил его на подушки и опустился рядом. Он откинул голову на спинку и устало прикрыл глаза: — Вы со своими стимуляторами не даёте мне спать. Хакс вздрогнул. Желание выгнать Кайло только возросло. — А не надо копаться в моей голове! — Этого и не требуется. Ваши кошмары транслируются без дополнительного вмешательства. — И как в этом поможет диван? — Догадайтесь сами. — Кайло прикрыл рукой рот, зажмурившись, а после зевка потянулся к сапогам и начал раздеваться. — Вы не посмеете, — выдохнул Хакс с ужасом. — Ещё как. — Он в рекордные сроки справился с застёжками. Шлем перекочевал на пол, меч — под подушку. Оставшись в одних штанах, Кайло растянулся на диване — благо, длина позволяла — и закрыл глаза. — Спокойной ночи, генерал. Хакс наконец вышел из ступора, но нужных слов так и не нашёл. Он постоял на месте ещё немного, потёр глаза и сжал переносицу. Выгнать Кайло было физически невозможно: настоятельные просьбы он проигнорирует, а над приказами только посмеётся. Невыносимый мальчишка. Больше всего Хакса раздражало то, что он не мог проследить логическую связь между собственными кошмарами и Кайло, который будет ночевать здесь. Спрашивать казалось бесполезным. Мозг никак не хотел составлять стратегических планов по освобождению личной территории от бесцеремонного «захватчика», и Хакс сдался, послав всё к чёрту. Завтра ждал ответственный день, ему было необходимо лечь пораньше и выспаться. Он снял пиджак и повесил его в шкаф, покосившись на Кайло. Тот или хорошо притворялся, или действительно так быстро уснул — дыхание его стало мерным и глубоким, а черты лица разгладились, из-за чего оно приобрело какое-то умиротворённое выражение, которое ему очень шло. Тряхнув головой, Хакс выбросил непрошенные мысли из головы. Взяв с собой полотенце и одежду для сна, он скрылся в освежителе. Когда он вернулся в спальню, Кайло лежал лицом к спинке, и Хакс возблагодарил за это звёзды. Он снизил освещение до двух процентов и быстро нырнул под одеяло. Свежее бельё пахло кондиционером, в заранее проветренном помещении дышалось легко и приятно. Только вот Хакс ворочался и никак не мог найти удобное положение: то сильнее кутался в одеяло, то почти полностью его скидывал. Он старался не прислушиваться к чужому дыханию, но против воли начал дышать с Кайло в унисон. И тогда зудящее под кожей желание наконец оформилось в слова. — Ночи, Рен, — прошептал он на грани слышимости и уже через пару минут уснул. Сон его был спокойным и крепким впервые за многие месяцы. Хакса разбудил уже полностью одетый Кайло, коротко прикоснувшись к плечу, и сразу же ушёл. На сборы потребовалось немного времени. Хакс даже успел позавтракать. Только экстренный сеанс связи со Сноуком омрачил утро. «Пора переходить к решительным действиям, генерал, — сказал он. — Я очень недоволен вашим промедлением». Сноук озвучил предпочитаемый срок подписания договора и отключился, предупредив, что его терпение на исходе. Из-за этого вчерашние переживания казались какими-то далёкими. Хакс быстро совладал с эмоциями и вошёл в здание Сената уверенным в собственных силах как никогда раньше. Трансляция по Голонету шла в прямом эфире. Но даже это не смутило Хакса. Он говорил чётко, с выверенными паузами. Хотя слушание всё больше походило на финал чемпионата по грав-мячу: обе стороны едва успевали отбиваться. Требование ответить за уничтожение системы Хосниан встретило обвинение в действиях канцлера. Обсуждение нарушенного по всем статьям Соглашения перетекло в спор о том, кто на самом деле пренебрёг им первым. И так по кругу. На третий раз один из популистов не выдержал и высказался о Первом Порядке и лично о Хаксе в выражениях на грани приличий. Даже Тиберий не смог вовремя остановить его — динамики давно отлетели, но громкий голос всё равно было чётко слышно. А потом гул в зале совещаний резко сошёл на нет. Молодой мужчина, который минуту назад неприкрыто угрожал Хаксу, раздирал горло в кровь, пытаясь сбросить невидимое давление. Зрелище было впечатляющим. Тиберий бросил в их сторону неодобрительный взгляд и одними губами произнёс: — Хватит. Хакс медленно кивнул, и стоящий за его плечом Кайло провернул запястье, освободив жертву. — Полагаю, повторяться нам уже нет смысла. А теперь вернёмся к нашему главному вопросу… В конце концов, Хакс не просил об этом назначении. — ...дело в том, многоуважаемые сенаторы, что вы уже в который раз откладываете обсуждение важных тем, волнующих Первый Порядок. — Он сделал паузу, обводя взглядом собравшихся на отдельных трибунах высокопоставленных существ. — Наши войска контролируют Хайдианский торговый путь. А также секторы Среднего и Внутреннего кольца. — Вы заплатите! — сипло пригрозил мужчина, отдышавшись, и надсадно закашлялся. — О, не волнуйтесь, когда мы всё подпишем, вы получите моральную компенсацию из казны Новой Республики. В зале царило угрюмое молчание. Хакс давно изучил короткие досье на каждого из присутствующих, со многими успел встретиться и поговорить. Но теперь по-настоящему переживал, уложится ли в озвученный Сноуком срок. — Прошу ознакомиться с документами на ваших датападах. Первый Порядок всегда ценил дисциплину, и мы готовы дать вам двое стандартных суток на принятие решения. «Или однажды мы повторим то, что сделали с системой Хосниан», — мысленно усмехнулся Хакс. Его не беспокоила жестокость по отношению к члену Сената, показанная по Голонету. Хоть он и не питал особой любви к Силе — она доставалась не тем существам, — но пусть вся галактика знает, что она на стороне их организации. — Мы были бы рады взаимовыгодному сотрудничеству, — закончил он и вышел из зала, не дожидаясь реакции на свои слова. Сенаторам явно было, что обсудить. Кайло отправился следом. Только вместо того, чтобы вернуться в гостиницу, они сделали круг и через узкий коридор попали в помещение, где за дверью уже ждал Тиберий. — Тебе не кажется, что это показательное выступление было лишним? — спросил он со стальными нотками в голосе. — До этого они и слушать меня не хотели. — Раньше ты обходился менее радикальными методами. — А ты всё так же готов прочитать мне мораль после..? У них только и осталось это общее раньше. Они давно перестали быть лучшими друзьями. Даже для самого себя Хакс никак не мог определить их новый статус. Да и нужно ли? — Не буду отвлекать вас, спикер Оззель. — Он убрал руки за спину и приподнял голову. — Дела Новой Республики превыше всего? Не проронив ни слова, Тиберий развернулся и ушёл, чеканя шаг.-х-
Прежде чем войти, Киллиан постучался. Главная спальня до сих пор оставалась непокорённой территорией, но его привело сюда не праздное любопытство. Дверь оказалась не заперта и сразу же открылась. Тиберий даже не обратил на это внимания: он сидел недалеко от входа и держал у лба стакан с налитым на два пальца виски со льдом. На столе перед ним лежали какие-то старые знаки отличия — скорее всего, из Академии, — несколько голофото и пустой портсигар. — Господин спикер. — Он вздрогнул от голоса Киллиана, из-за чего лёд глухо звякнул о стеклянные стенки. — К вам помощник сенатора Оранса. Рука, потянувшаяся к голофото, остановилась на полпути. Поздно. Киллиан уже увидел их с Хаксом — улыбающихся, раскрасневшихся, в одинаковых форменных майках. Наедине и среди сокурсников, но обязательно вместе, рядом. — Скажи, что сегодня я никого больше не принимаю, — сказал Тиберий хрипло. — Он не просил личной встречи, только передать вам это. — Киллиан протянул папку с листами флимси. Сделав большой глоток, Тиберий принял её и начал внимательно изучать. Пока выдалась возможность, Киллиан огляделся: единственное, что отличало эту спальню от гостевой, — наличие встроенного в стену сейфа, который сейчас был открыт. Взгляд вернулся к голофото. Такие молодые и счастливые кадеты. Тиберий просто не мог быть настолько наивен и предполагать, что их с Хаксом встреча не разбередит старые раны и не сделает только хуже. — Ты знал, что так будет. — Киллиан рассматривал вещи на столе, не притрагиваясь к ним. Тиберий сделал очередной глоток, проигнорировав его. — Ради чего такое глупое самопожертвование? Дальше только бессмысленные страдания и самоограничения. — Да. Киллиан не знал, чего больше достойна такая привязанность — восхищения или презрения. — Это того стоит? — Всегда стоило, — припечатал Тиберий. В его словах послышалось что-то такое, из-за чего Киллиан развернулся и уже собирался уйти, но судорожный вздох за спиной остановил его. — Киллиан! — Он замер, Тиберий впервые назвал его по имени. — Нужно срочно спуститься. Что они забыли на нижних уровнях так поздно? Тиберий судорожно смёл всё со стола в металлическую шкатулку, запер её в сейфе и повесил сверху картину, которая до этого стояла повёрнутой к стене. — Это «Чёрная комета» Гона Поло. Оригинал? — Киллиан едва сдерживал эмоции — чужая минутная слабость мгновенно позабылась. Он охотился за работами этого автора-абстракциониста по всей галактике. — А? — Тиберий проследил за взглядом. — Да. Сила, до чего идеальные линии и цвета. Киллиан бы обязательно подошёл ближе и рассмотрел каждую деталь, но ему приказали: — На выход. Тиберий сверялся по комлинку с картой. Он явно хорошо ориентировался в городе, но они проходили через какие-то строения насквозь в, казалось бы, не предназначенных для этого местах. И вскоре вышли к клубу с яркой переливающейся вывеской. Охранники пропустили внутрь, едва взглянув на них. Стоило зайти, и громкая ритмичная музыка ударила в уши. Тиберий с лёгкостью пробирался через толпу, Киллиан следовал за ним. Даже сквозь фильтр он ощущал запах сладкого дыма и пота. Полуобнажённые тви'лечки танцевали прямо на барных стойках, пьяные посетители подпевали гремящей из колонок музыке и вскидывали руки, когда на больших экранах отображались турнирные таблицы какого-то соревнования. Неоновые огни танцевали на бледном лице и подсвечивали волосы Тиберия — видеть его в подобном месте было непривычно. Когда они подошли к помещению для персонала, совсем рядом приглашающе открылась ещё одна дверь. За ней оказалось просторное и уютное помещение с широким диваном и сидящим на нём зеленокожим довутином. — Спикер Оззель, — поприветствовал он. — Давно вас не было видно. Кто ваш мрачный спутник? Киллиан не посещал это место раньше, но хозяин был ему знаком. Только сильно постарел. Двое охранников замерли по разные стороны от него, и Киллиан остановился не за спиной, а рядом с Тиберием, который проигнорировал вопрос. — Мы ненадолго, мистер Тун. — Для вас просто Кувол. И зря вы так, любому члену Сената тут будут рады. — Мне поступила информация, что некая террористическая организация готовит серию поджогов и взрывов. Вам что-нибудь известно об этом? — Боюсь, вы опоздали, — тяжело вздохнул Кувол, а затем рассмеялся, увидев полный ужаса взгляд Тиберия. — Ваша КСБ пока справляется, расслабьтесь. Они взяли почти всех. — Почти? — Не повезло ребяткам, заминировали мой район. — Он оскалился, показывая жёлтые зубы. — Сам с ними разобрался. Пользуются тем, что пока не до них. Вы там ещё не перегрызли друг другу глотки? Не дождавшись ответа, Кувол издал крякающий звук и криво улыбнулся. — Не думал, что в этот вечер мне выпадет такая честь. — Его тон стал более жёстким и насмешливым. — Вы хоть представляете, сколько за вас можно получить кредитов? До конца жизни хватит. — С вашим криминальным прошлым нетрудно узнать расценки, — сказал Тиберий холодно. — Вы же знаете, я завязал с этим. — Но не с торговлей редкими животными для вип-меню. — Тиберий приподнял рукав, показывая комлинк на запястье. — Пришлю к вам защитников по правам животных, выпишут штраф. — Казна Новой Республики настолько истощилась? Обираете честных бизнесменов. — Как раз на честность вас и проверят. — Палец уже лёг на узкий экран. — Не стоит, господин спикер, — раздув ноздри, прорычал Кувол. Его охранники потянулись за бластерами и рухнули как подкошенные, не успев достать оружие. Топот ног остальной охраны донёсся из-за спины, только активированный световой меч заставил всех замереть. — Так, значит. — Кувол взмахом руки отозвал охрану — он всегда уважал и признавал только силу. — Какой экземпляр себе отхватили. Завидую. Ну, штраф так штраф. Киллиан оставил меч включённым и прокрутил запястье, больше красуясь, чем реально угрожая. Однако довутин, помявшись, решил добавить: — Знаете, я сегодня такой до разговоров охотливый, послушайте ещё кое-что. — Он понизил голос. — Вчера один гад подпортил вечер моим гостям: ввязался в драку и улизнул, не заплатив. — Разве это уникальный случай для подобного места? — спросил Тиберий уже без интереса. — Этот, как его, — Кувол почесал плечо рогоподобным отростком у подбородка, — о, точно, Дэмерон! Встретился в уголке с мутным типом, говорили о каком-то Холдо. А ещё Дэмерон искал Лею Органу. Вам ничего об этом не известно? Я, знаете, большой её фанат. — Нет, — осторожно ответил Тиберий. — Но спасибо за информацию. Киллиан напрягся: он помнил эту фамилию по мыслям Хакса. Откуда Сопротивление узнало о Лее? Миссия на Ди'Куаре прошла чисто, а слежку на Корусанте он бы обязательно заметил. Световой меч погас, и они быстро распрощались. Выйдя на улицу, Тиберий снова потянулся к запястью. — Что вы делаете? — поинтересовался Киллиан. — Вызываю защитников по правам животных. Ответ был более чем серьёзен. — Вы... — Не удержавшись, Киллиан засмеялся. — Я думал, это намёк на Службу Безопасности. Кувол понял так же. Тиберий на секунду застыл, осмысливая его слова, пальцы замерли над комлинком, а потом он прикрыл рот тыльной стороной ладони, чтобы скрыть непрошенную улыбку. — У нас, оказывается, есть общие приятели, — весело проговорил Киллиан. — Знакомые, — поправил Тиберий и шагнул в сторону Сенатского комплекса. Дорога до него обернулась очередной прогулкой. Они свернули к невысокому зданию, где находилась оранжерея. Уже закрывшаяся, но по специальным панелям наружных стен вились живые растения. — Не стоит, — сказал Киллиан и аккуратно перехватил Тиберия за руку, когда тот потянулся к ярко-фиолетовому цветку. — Они ядовитые. Даже сквозь два слоя перчаток он ощутил лёгкую дрожь пальцев. Тиберий опустил их руки, но ладонь не высвободил. Он наклонил голову, прикрыв глаза, и отрешился, ушёл глубоко в себя. Киллиан дал обещание, поэтому не лез в мысли. — Мы, — начал Тиберий, очнувшись, и отпустил его руку, — должны вернуться. Акты о перенаправлении торговых путей… — ...требуют вашего самого пристального внимания. Они в молчании поднялись наверх. После душа Киллиан расстелил постель и, приглушив свет, сел на матрас в позу для медитации. Тело расслабилось, а разум ширился, захватывая всё новые зоны города: он не читал ни одно существо, его тренировка заключалась в том, чтобы сдержать нарастающий гул их мыслей. Поэтому Киллиан не сразу заметил, что его уединение нарушили. Тиберий всего на секунду замер у кровати, но после нулевой реакции на свои действия лёг рядом. Как будто просто собрался спать. Укрывшись краем тонкого одеяла, он повернулся так, что спина касалась чужого бедра, и подтянул колени к груди. Когда Киллиан справился с удивлением, то осторожно устроился на боку и подвинулся ближе, повторив его позу. — Не надо, — сказал Тиберий сипло. И Киллиан против воли услышал все запутанные импульсы, которые тот скрывал. «Не делай этого. Не заставляй проявлять слабость. Не делай меня уязвимым… Пожалуйста, сделай это. Заставь меня. Позволь мне быть уязвимым». Тиберий ненавидел себя за эту любовь. За то, что так много чувствовал через года. Он хотел отпустить, забыть или возненавидеть Хакса как врага Новой Республики. Как генерала Первого Порядка, который был виновен в гибели миллионов существ. Но не мог. Киллиан обнял Тиберия, не позволяя отодвинуться. Мольбы становились всё громче. — Я понимаю, какого это. — Нет. — Это съест тебя или сведёт с ума. Позволь мне... Воздух наполнил запах ярости и безысходности. Затянувшаяся тишина была далека от комфортной. Киллиан ждал, не двигаясь, борясь с желанием зарыться лицом в шею и глубоко дышать Тиберием. Его отчаянным страхом довериться. — Ты с самого начала знал, что я не замена. — Да. — Тогда почему ты пришёл? — Я... не знаю. Приподнявшись, Киллиан развернул его за плечо и навис сверху. Покрасневшие глаза смотрели с усталостью. — Закрой глаза, — ласковым шёпотом попросил Киллиан и прикоснулся к его лицу, кончиками пальцев проведя по скуле и подбородку. — Просто закрой. Наконец Тиберий порывисто выдохнул и перестал бороться. Струны, что держали в объятьях сердце, лопнули так резко, что Киллиан почти услышал их звон. Тиберий расслабился и послушно закрыл глаза, отдаваясь чужой воле. И сам нашёл губы Киллиана, когда тот потянулся за поцелуем. Пространство вокруг замерло. Киллиан целовал его так, что нежность граничила с укусами. Язык медленно скользил по нёбу и кромке зубов, а губы снова встречались с губами, горячими и мягкими. Иногда проще было сломать что-то. С такой болью справилась бы только эмоциональная перегрузка. На щеках Тиберия заблестела влага, когда Киллиан начал делиться с ним всем тем, что он чувствовал в далёком детстве, в юношестве, в старшем возрасте. Коктейль из чувств — сильных, ярких, болезненных и прекрасных. Своих или жертв, собратьев или погибающих врагов. В какой-то момент чужая психика не выдержала, и Тиберий отключился. Киллиан оставил на его губах лёгкий, почти невесомый поцелуй и укрыл их обоих одеялом. Он не сторожил чужой сон, просто крепко обнял и заснул рядом, согревая.-х-
Будильник сработал раньше обычного. Фазма должна была выйти на связь через двадцать минут. К тому времени Хакс успел бы умыться и окончательно проснуться. Он выключил мелодичный сигнал, сел в кровати и осознал две вещи: первая — сегодня кошмаров тоже не было, вторая — лицо Кайло приобретало умиротворённый вид не только, когда он спал, но ещё и медитировал. — Рен, не могли бы вы оставить меня одного? Хакс приготовился к спору, по итогу которого ему пришлось бы искать другое помещение, но Кайло открыл глаза, поднялся с пола и, забрав свои вещи, просто вышел. — Спасибо, — произнёс Хакс уже в пустоту и удивился собственным словам. В голове прояснилось, стоило умыться холодной водой. Он быстро привёл себя в порядок и вернулся в спальню, чтобы принять входящий вызов. — Генерал, — донеслось с того конца, — готовится что-то масштабное. Хакс весь обратился в слух и уточнил: — Передислокация и активизация резервных войск? — Не только. — Обычно спокойный голос Фазмы звучал встревоженно. — Мы оставляем в захваченных системах полупустые флагманы и движемся к Центральным мирам. — Мне ничего об этом не сообщали! — Сноук встречается только с высшим командованием, а они поголовно нервничают и ни о чём не говорят даже собственным адъютантам. — Что ещё? — Повстанцы пропали с радаров. Запоздалая новость, но зато догадки, что они все перебрались на Корусант, подтвердились. — Они здесь, митингуют около Сената и спят на улице, — сказал Хакс и дождался, пока Фазма уложит эту информацию в голове. — Наши основные войска сейчас на «Превосходстве», — добавила она. У Хакса имелось несколько предположений, но ни одно из них проверить возможности не было. — Капитан, я рассчитываю на вашу сознательность. — Что на их языке значило своеобразное заботливое «будьте бдительны и верны своим решениям, я полагаюсь на вас». — И новую информацию. — Если станет известно ещё что-то, я напишу вам. — Спасибо. — До связи, генерал. — До связи. — Он отключился. Крепко задумавшись, Хакс начал одеваться к четвёртому слушанию. Он даже не заметил, как успел собраться. Его отвлёк повторный входящий сигнал: неужели Фазма забыла о чём-то сказать? Но нет, это был Сноук. Верховный лидер приказал отправить ему отчёты, досье и прочую информацию, которую успели собрать на Новую Республику. На врагов, на союзников — на всех. Хакс пообещал, что всё необходимое уйдёт по зашифрованным каналам как можно скорее. На этом сеанс связи закончился. Сноук не спросил ни об успехах в переговорах, ни о результатах прошлого слушания; Хакса посетила мысль о бесполезности всех его действий. Будто результаты переговоров уже ни на что не влияли. Он отдал распоряжение насчёт пакета документов сонному Митаке, а сам в нерадостных размышлениях отправился до Ротонды Сената в компании Кайло. Хакс так задумался, что не сразу заметил огромную толпу вдалеке. Лишь когда Кайло удержал его за предплечье, не пуская дальше, он пришёл в себя. — Что происходит? — Рядом возникла сенатор от Антомара в сопровождении двух охранников-эчани. — Сенатор Новер, генерал Хакс, — к ним подошёл Тиберий, — здравствуйте. Боюсь, возникли некоторые трудности… со входом. — Он всё равно приглашающе указал вперёд. Когда они приблизились к зданию, всё стало понятно без слов. Цепочка из людей и экзотов, переплетаясь руками, окружила Ротонду сплошным кольцом. Другие сенаторы с охранниками точно так же остановились перед живым препятствием, не зная, что делать дальше. Полиция располагалась поодаль и пока не вмешивалась. Везде мелькали камеры, велись прямые трансляции. Пока Тиберий говорил с одним из митингующих, Хакс нашёл знакомое «звено» и приблизился к нему. — Что, Дэмерон, в палатках жить уже стало тесно? Не то, что на ваших обшарпанных базах. — Он почти засмеялся в перекошенное от гнева лицо. — Или их больше не осталось? — А в Первом Порядке, как я погляжу, всё очень плохо с питанием, раз их представитель такой тощий, как жердь, — оскалился Дэмерон. — Мы знаем, что генерал Органа у вас, как и вице-адмирал Холдо. Отпустите их и никто не пострадает. Вы вовек не отмоетесь от позора, когда мы найдём их сами. И все ваши соглашения тут же расторгнут! Вот, значит, как. Сопротивление осталось без своего харизматичного лидера и пустилось во все тяжкие. Но Первый Порядок к этому причастен не был — информаторы утверждали наперебой, что генерал Органа как сквозь землю провалилась. — Что вы сможете нам сделать? — искренне удивился Хакс. — Возьмёте каждого в кольцо рук и будете бросаться пустыми угрозами вместе с осуждающими взглядами? Он посмотрел на их переплетённые руки: это, кажется, было единственным, что удерживало Дэмерона от того, чтобы полезть в драку. Хотя он ещё бросал опасливые взгляды на Кайло, стоявшего позади. Жаль, что даже без камер тут было слишком много свидетелей. — Мы требуем официального представительства, — заявила светловолосая девушка по правую сторону от Дэмерона. — Чтобы нам тоже дали слово. — Вы можете присоединиться, только если вас вызовут как свидетелей, — пояснил Хакс самодовольно. Сопротивление опоздало: это было уже не первое слушание, и теперь, чтобы попасть на него, требовалось заполнить кучу документов, и ещё немало времени бы ушло на их рассмотрение. — Или как подозреваемых, — добавил он не без удовольствия. Вокруг поднялся гомон. Сенаторы возмущались промедлением, а митингующие выкрикивали свои претензии и лозунги. Но эти фоновые беспорядки только подогревали тихую злую уверенность, которая пробудилась в Хаксе. — Вам лучше не высовываться, Дэмерон. Иначе записи о вашем побеге покажут Сенату, что подтвердит членство в рядах Сопротивления. — Вперёд, Хоснианский палач, покажи всем, что ваши штурмовики — дезертиры. А, может, предоставишь ещё и запись с моего допроса? — Он выпятил грудь, пытаясь оказаться ближе и задеть Хакса. — Как там звали вашего дроида, IT-000? Девушка рядом смотрела всё так же упрямо и зло. А парень, стоявший с другой стороны от Дэмерона, так низко опустил голову на этих словах, что больше не было видно его лица. Ничего, придёт время, и Хакс поймает и уничтожит их всех. — Вас засудят, потому что в Новой Республике запрещены любые формы пыток и… — Дэмерон осёкся, когда на них почти налетела сенатор Новер. — Тиван? — поражённо выдохнула она. — Привет, — с извиняющейся улыбкой ответил парень, подняв на неё голубые глаза. Хакс и Дэмерон отвлеклись на них, но не посмели вмешаться. На пару оборачивалось всё больше существ и переводились камеры. — Так вот какие у тебя друзья. — Сенатор скрестила на груди руки и бросила на Тивана гневный взгляд. — И поэтому мы не могли увидеться в ближайшее время. Много заказов, да? Обманщик. Он вскинулся и встряхнул русыми волосами, взлохматив их ещё больше: — Ты злишься, потому что я повстанец? — Нет, потому что ты дурак! Я думала, ты работаешь простым пилотом, а не серьёзно рискуешь жизнью каждый раз, когда покидаешь меня. — На её глазах выступили слёзы, и она приподняла голову, быстро моргая. — Видеть тебя больше не хочу! Девушка развернулась и быстрым шагом направилась прочь. — Алодия! — отчаянно крикнул Тиван и вырвался из чужих рук, чтобы со всех ног помчаться за ней. Цепочка разрушилась. Секунда — и журналисты окончательно переключились на любовную драму, позволив полиции мягко, но настойчиво оттеснить протестующих и дать дорогу сенаторам. Не отказав себе в усмешке, Хакс гордо прошёл мимо дёргающегося в захвате Дэмерона, который громко кидался проклятиями. Что бы ни сделали сопротивленцы, Первый Порядок обязательно одержит победу.-х-
Несмотря на продемонстрированное физическое насилие на предыдущем слушании, — а, возможно, как раз благодаря нему, — четвёртое прошло относительно спокойно. Новая Республика согласилась на ряд требований, но на своих условиях. Обсуждение первой части нового Соглашения решили провести через двое стандартных суток на закрытом собрании, куда пригласили Хакса. Тиберий подготовил всё необходимое ещё в первый день, второй же, после утреннего доклада от Эвана, посвятил экономическим вопросам и несколько часов беседовал с министром, который до сих пор не вернулся с Кореллии. Как только за окном начало вечереть, Киллиан сделал особый заказ и стал ждать курьера. Сидящий за столом Тиберий подпирал ладонью лицо и, судя по застывшему взгляду, уже давно не читал документы перед собой. Его лёгкая рассеянность нагоняла на Киллиана тоску и сон. Поэтому, стоило прибыть курьеру, он быстро оказался у двери и впустил дроида, у которого забрал небольшую накрытую тележку и бесшумно выкатил её в кабинет. — Перерыв, — объявил Киллиан негромко и, остановившись у дивана, снял крышку с подноса. Нарезка из фруктов, ягоды фарр на шпажках и лёгкий сливочный крем — идеальная закуска, которая не нарушит тонкий баланс вкуса и аромата охлаждённого вина. — Я не закончил. — Ваши акты никуда не сбегут. Как и вы — от них. С тихим вздохом Тиберий встал и подошёл ближе, с интересом разглядывая бутылку из тёмно-зелёного стекла в ведёрке со льдом. — Что это? — Ледяное вино. Единственная достойная замена альдераанскому тонирею. — Киллиан уже справился с пробкой, наполнил два бокала и протянул один из них Тиберию. — Попробуйте. Чтобы не увидеть чужого недоверия, он сразу же сделал глоток светло-янтарного напитка. — Его изготавливают из замороженного на лозе винограда. — Оттенки мёда, пряных трав и спелых фруктов с минеральными нотками приятно раскрылись в послевкусии. — Оно обладает одним из самых роскошных букетов. Тиберий пригубил вино, и его брови приподнялись. Киллиан вспомнил первое знакомство с этим сортом: свежий, насыщенный и сбалансированный вкус был настолько хорош, что он превысил свою стандартную дозу на пару бокалов. И весь следующий день мучился головной болью, но это того стоило. — Почему спикер, а не сенатор? — вдруг спросил Киллиан. Хоть Тиберия и редко получалось разговорить, однако он больше не был таким отстранённым. Чаще, правда, предпочитал молчание, но с некоторых пор и оно перестало работать — Киллиан просто говорил с ним. И единственной возможностью остановить его было наконец ответить. — Что вам известно о Кариде? — Тиберий стянул зубами ягоду и, наколов на освободившуюся шпажку кусочек фрукта джоган, отправил в рот и его. — Туманность на пути Перлемианского торгового маршрута. Они с рыцарями однажды пролетали мимо. Пространство вокруг новой станции было заполнено всё ещё остывающими остатками извержений от взрыва. Это напоминало Киллиану то, как он видел возлюбленных — тонкие полосы тёмно-красного газа окутывали всю станцию. — Я мог стать сенатором от этой системы, если бы планета, являвшаяся одним из лучших поставщиков оружия, не обратилась в сверхновую. Никто из них не спешил садиться на диван. Казалось даже, что стояли они теперь гораздо ближе. После поцелуя Киллиан сохранял дистанцию и стал замечать, как Тиберий сам неосознанно тянулся к нему, одёргивая себя в самый последний момент. — Вы не ответили на вопрос, — улыбнулся Киллиан, перекатывая на языке фруктовую сладость. — Сами как думаете? — Тиберий попробовал крем и опустил ложку обратно в неглубокую чашку за новой порцией. — Вам не хватает уверенности в себе, но это парадоксальным образом сделало вас ещё влиятельнее. — Вы не кажетесь удивлённым. — Это что-то личное. — Киллиан вернулся к первоначальному вопросу, намереваясь во что бы то ни стало добиться ответа. — Не касающееся реальных возможностей, которых было с избытком. Довольно много влиятельных семей мечтали заполучить себе толковых политиков, которые представляли бы их в Сенате вместо избалованных наследников. Взаимовыгодный союз, связанный узами брака, не был редкостью, чувства не играли там никакой роли. Хоть Тиберий и был влюблён в одного человека большую часть жизни, но не зацикливался на этом. Он был умён, тонок, целеустремлён, умел правильно расставлять приоритеты. Он смог бы переступить через себя и войти в Сенат как принц-консорт. Но вместо этого выбрал должность спикера, пройдя перед этим не одно министерство. Киллиан наблюдал за ним с интересом: при всём своём гуманизме Тиберий не был противником теории малых жертв — вполне разумно в условиях войны. С таким набором качеств он рано или поздно мог стать великолепным канцлером. — Я хотел быть услышанным, — наконец заговорил Тиберий, когда допил вино. — Только этого так и не случилось. Сейчас я тот, благодаря кому слышат других. — Теперь я и правда удивлён. Причина глупой совершенно не казалась. Вот, что объединяло Тиберия с жёстким и изворотливым Хаксом, — они оба полностью отдавались работе и оборачивали собственные слабости в преимущества. Дыхание Тиберия стало глубже и спокойнее, словно вместе с признанием он отпустил что-то. Киллиан скользил взглядом по его умиротворённому лицу, пока не зацепился за остатки сливочного крема в уголке губ. Он опустил бокал и, сняв перчатку, потянулся к этой капле, чтобы в следующую секунду провести по тонким губам, а потом убрать руку и положить испачканный палец к себе в рот. Светло-зелёные глаза напротив — лихорадочные, яркие. Киллиан увидел там достаточно, чтобы ни в коем случае не отстраняться. Сейчас Тиберий должен был сделать первый шаг. Чтобы впредь не было лжи, что он никогда не хотел всего этого. Киллиан выпустил палец изо рта, провёл им по нижней губе и коротко облизнулся — этого оказалось достаточно. Чужие руки быстро избавились от перчаток, и Киллиан ощутил тёплые пальцы на своём лице. Они невесомо прошлись по скулам и слегка сжали волосы на затылке, придвинув его ближе и не позволяя отстраниться. Тиберий медленно наклонился, оставив между их губами не больше дюйма, и замер. Киллиан мог сделать одно лишь движение, чтобы насладиться их вкусом, но ждал, растягивая эту восхитительную пытку. Нестерпимо прекрасный момент. И когда наконец Тиберий поцеловал его, Киллиан перестал сдерживаться: он торопливо облизывал этот рот, пока чужой язык сам толкался глубже. Тиберий весь был невыносимо сладкий и горячий. Киллиан пробрался руками под его одежду и кончиком языка прошёлся по чувствительной поверхности нёба. От тихого стона Тиберия голова пошла кругом, и он позволил довести себя к гостевой спальне, где они включили свет на двадцать процентов. Киллиан быстро скинул с себя одежду, забрался на кровать и на лету поймал тюбик с бактой. Давно пора было воспользоваться ей. Пока Тиберий неторопливо раздевался, Киллиан лежал на спине, наблюдая за ним, и растягивал себя той рукой, на которой осталась перчатка. В него уже легко входило два пальца, когда он перевернулся на живот и добавил третий. Тиберий накрыл его сверху — пришлось убрать руку и опереться на локти, приподняв задницу. Под него просунули подушку, и Киллиан опустился на неё, пачкая наволочку выступившей на члене каплей. Он уже давно был безнадёжно и болезненно возбуждён. Только Тиберий как назло не торопился: широким движением погладил спину, опустился к ягодицам и развёл их в стороны, словно проверял, хорошо ли Киллиан себя растянул. Палец нажал на вход и толкнулся внутрь самым кончиком. Затем вышел, покружив, и снова погрузился совсем чуть-чуть. Киллиан дёрнулся, насаживаясь на дразнящий его палец, и уже потянулся к собственному члену, но Тиберий перехватил его руки, сцепив их за спиной и начал водить твёрдым членом между ягодиц. Киллиан двигал бёдрами, пытаясь усилить давление, член скользил по простыням, упираясь в подушку, но этого трения было недостаточно. Бакта, которой Тиберий тщательно себя смазал, стекала теперь к мошонке и щекотала кожу, пуская по телу мурашки. — Пожалуйста, — прохрипел Киллиан, срываясь на требовательные стоны. — Пожалуйста-пожалуйста... Член входил в него до безумия медленно. Тиберий прижался к Киллиану и после пары неторопливых движений, перевернулся на спину вместе с ним. Тот коротко вскрикнул, оказавшись сверху, и попытался вцепиться в изголовье кровати, но нашёл опору на плече Тиберия, который подхватил его согнутую ногу под коленом и начал вскидывать бёдра. Постепенно увеличивая темп, он входил в Киллиана размеренными длинными толчками. И уже они оба стонали в такт движениям. Волоски на затылке встали дыбом от прерывистого дыхания над ухом, которое перемежалось коротким довольным рыком. Киллиан насаживался, безмолвно предлагая взять глубже. Он откинул голову на плечо Тиберия, подставляя своё обнажённое горло, и надеялся, что тот снова сорвётся и выпустит на волю свою тьму. Всё тело горело, губы пересохли, и Киллиан постоянно облизывался. Вторая рука Тиберия лежала на его груди, обводя по кругу напряжённый сосок, и на одном из толчков Киллиан резко выгнулся, почти слетев на матрас, но его неожиданно удержали. Именно так, как он и хотел. Горло перехватило так сильно, что Киллиан закашлялся. Это быстро отрезвило Тиберия, он уже собирался отпустить, когда его руку перехватили. — Ещё, — сипло попросил Киллиан и чуть не завыл от нахлынувшего возбуждения. Одной рукой Тиберий держал его за горло, приподнимая с члена, а второй насаживал обратно, до синяков вдавливая пальцы в бедро. У Киллиана отказывал рассудок, слишком пленительно хорошо и мучительно сладко было поддаваться этому тёмному желанию. Тиберий замедлился: рука, перестав удерживать горло, прошлась по груди и животу, а следом обхватила член и с силой провела по нему от головки до основания. Всего пары движений Киллиану хватило для того, чтобы со смехом окунуться в обжигающий оргазм. Как же мало ему надо было — совсем как неопытному мальчишке. Он позволил дотрахать себя, подаваясь навстречу, и в конце концов получил в награду громкий стон. Растерявший весь свой контроль Тиберий был восхитителен. Они растянулись на кровати, пытаясь отдышаться. Потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя. Киллиан придвинулся ещё ближе к Тиберию, но тот сам подтянулся выше и навис над лицом. В поцелуе смешались невысказанная благодарность и отголоски удовольствия. Мысли приходили в норму, но что самое главное — Тиберий не пытался сбежать. — Тебя что-то беспокоит, — сказал Киллиан глухо, когда их губы разъединились. — У меня плохое предчувствие, — начал Тиберий, а потом вдруг устало вздохнул. — Правильное ли это решение? Всё не было времени остановиться и посмотреть со стороны. Может, мы делаем только хуже, гонимся за неосуществимым. — Он ненадолго замолк. — Что ты думаешь о Соглашении? Хоть Киллиан и спросил об этом сам, всё же немного удивился выбранному времени для подобного обсуждения и неосознанно перешёл обратно на «вы». — Уверены? Я заинтересованная сторона. — Он вскинул брови и дал Тиберию время на обдумывание. — Ты предан Ордену Рен. У вас, как я заметил, специфические понятия о том, что хорошо. — Что правильно, — поправил Киллиан и погладил его плечи, переходя на спину, чтобы нарисовать невидимые узоры на ней. — Вы можете отказаться, переубедить Сенат, хоть сами и доказывали, что попытка того стоит. А можете согласиться и положить конец войне, которая ещё не началась. Тиберий встряхнул головой, пытаясь поправить выбившуюся прядь, но она всё ещё лезла в глаза. Киллиан провёл по волосам, помассировал затылок и взял его лицо в ладони. — То, что нам предлагают сейчас, — не особо выгодная сделка: Сенат лишится большей части влияния, хоть и обеспечит себе защиту. — Это варианты, которые у вас есть. — Киллиан невесомо поцеловал его в губы и перешёл на шёпот. — Беспокоит совесть? Тогда не стоило идти в политику. — Он не стал говорить о своих видениях, ограничившись общими фразами. — В галактике сейчас неспокойно, мало ли от чего или кого вскоре придётся защищаться. После короткого кивка, Тиберий лёг рядом на подушку. Установившаяся между ними тишина впервые не была неуютной, но её всё равно хотелось заполнить чем-то: прикосновениями, взглядами. Киллиан притянул накидку Силой и залез в карман. Тиберий принял сигарету и зажигалку из его рук, перетащил пепельницу с тумбы на кровать и сел. Тонкое одеяло собралось складками и едва прикрывало его тело, бледная кожа светилась в полумраке, а поза была расслабленной — с него можно было прямо сейчас вытачивать мраморную статую. — И дело не в совести, а в принципе, — снова заговорил Тиберий. — Политики тщеславны и глупы. Не все, но подавляющее большинство. — Киллиан аккуратно забрал из его пальцев сигарету и сделал глубокую затяжку. — И добиться чьего-либо расположения можно разными способами. — Например? Он вернул Тиберию сигарету и жадно проследил, как тот обхватил губами фильтр, вдохнул терпкий дым и выдохнул его, прикрыв глаза. — Самый эффективный метод убеждения — это пытки. Киллиан забрался рукой под одеяло и начал поглаживать чужое бедро. У бровей Тиберия появились две вертикальные складки — он часто так хмурился. — Не всё можно решить грубой силой. — Конечно, — легко согласился Киллиан. — Остаются ещё шантаж, лесть, угрозы, подкупы... Затушив сигарету в пепельнице, Тиберий без слов поднялся с кровати. Он даже не стал одеваться, просто собрал разбросанные вещи и направился к выходу. Киллиан потянулся за ним всем телом, а потом рухнул обратно на подушки. — И деморализация! — выдохнул он с ненавистью в закрывшуюся дверь. Посткоитальные разговоры только всё портили.