Андрей Леницкий — Летим
День был прекрасным. В меру теплым и солнечным. Вернувшись с отдыха прошлым поздним вечером, единственное желание заключалось в том, чтобы поскорее добраться до кровати и лечь спать. Ни о каком разборе вещей не могло идти и речи. Потому неудивительно, что время до обеда было целиком и полностью посвящено распаковке. Привезенные с побережья ракушки заняли свое место в коробочке с другими, подписанные аккуратным почерком с названием своего места происхождения. Как бы иронично это ни было, но нелюбовь к воде ни коем образом не распространялась на морское чудо. Каждый раз, беря в руки или рассматривая коллекцию, возникало ощущение, что стоишь на песке или идешь по берегу, а игривые волны набегают на твои ноги и доходят до щиколоток. Проведя столько времени на пляже, изо дня в день вдыхая соленый воздух, сейчас остро стояла необходимость пройтись по знакомым улочкам, ощутить на себе дуновение городского ветра и услышать аромат цветущих деревьев. Непреодолимое желание поддаться импульсу больше не получалось игнорировать. Отыскав любимое молочное пальто в глубинах шкафа и накинув его на плечи, Корнелия отправилась на прогулку. Она неспешно блуждала, любуясь окнами домов и стараясь заглянуть внутрь каждого из них. Вот здесь недавно открылась очень милая кофейня, где подают свежий кофе и пирожные, а вон там, в таком теперь уже далеком детстве, был магазинчик, где они с Элион покупали на деньги отца сахарную вату и цветные леденцы. Много воды утекло за эти годы, но сам город все равно оставался неизменным и дорогим сердцу. Сердце неприятно кольнуло, стоило вспомнить о подруге. Ещё ни одна вылазка в логово врага не увенчалась успехом, сколько бы сил не было приложено. Бродить по знакомым закоулкам, останавливаясь на каждом шагу, показалось ей недостижимым счастьем, хоть как-то отвлекающим от раздумий о близком человеке. Неожиданно в голову пришла мысль, что непременно нужно было оказаться в том самом месте, что хранило в себе память о самых ярких воспоминаниях. Ноги сами понесли к узкому, заросшему кустами проулку между домами. Стоило нырнуть туда, и перед тобой открывался целый парк с уединенными аллеями и небольшим фонтанчиком, журчание которого успокаивало. Здесь никогда не было большого скопления людей. Редкие прохожие говорили о чем-то между собой, смеялись или куда-то спешили. Чувствуя потребность остаться совсем одной, девушка двинулась к укромному уголку под одним из развесистых деревьев. Здесь было хорошо. Можно было подумать о своем. Мысли неторопливо перекатывались в голове, покачиваясь на волнах наступившего спокойствия и гармонии. Почему-то вспомнились давние-давние времена, когда она была совсем маленькой и целыми днями играла здесь, слушая пение птиц. Это было так приятно и загадочно, что вспоминались и самые простые и обычные вещи: как бегала по траве босиком, пугая бабочек, и как мечтала, что однажды станет принцессой, похожей на героиню сказки, с волшебными силами, с глазами-звездами и короной на голове. «Наверное, надо было меньше мечтать о магии, — подумала она усмехаясь, — вот и вылезло боком». Нет, стихия земли никогда не пугала, она была ее частью. Но именно эта часть иногда была в тягость, принося то и дело тяжелые валы невзгод и проблем, с которыми не всегда получалось справиться. Да и рисковать приходилось постоянно — это тоже доставляло, мягко говоря, немалое неудобство. Постоянно объяснять родителям, где она и почему опять так поздно пришла домой, терпеть их ворчание и отвечать на вопросы, которые не имели вразумительного для обычных людей ответа. И все же, Хейл любила свои силы и то спокойствие, которое приносила в ее жизнь природа. Присев, закрыв глаза и приложив руку к траве, она почувствовала легкую вибрацию. Откуда-то из недр появились стебельки, быстрорастущие и преображающееся в невероятный красоты незабудки. Они росли вокруг, усыпая собой всю поляну, напоминая о сказке, в которую уже никогда не вернуться. Поднявшись и смотря на проделанную работу с легкой улыбкой, красавица потянулась. В тот же момент ее рука наткнулась на чью-то ладонь. От неожиданности вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стоял высокий парень с яркими, как изумруды, зелеными глазами. — Когда-то ты сказала, что это твое любимое место, наше место, — пояснил он, ловя на себе немой вопрос, — я пришел сюда и хотел... — Что? — с легкой настороженностью спросила девушка. — Черт, Корнелия, — все еще держа и слегка сжав ее запястье, сдался юноша под натиском голубых льдинок, — я не знаю, что со мной. Меня буквально выворачивает от одной мысли, что Фобос крутится вокруг тебя. Его взгляды, шуточки, провокации... Он выплюнул имя противника так грубо, так презрительно, будто оно было матерным словом. Истязаемый муками, что терзали третий день кряду повстанец снова и снова изливал накопившееся в душе. Его трясло от ярости и страха, но главным чувством по-прежнему оставалось отчаяние. Будто любовь ускользала из под пальцев, и остановить это было невозможно. В памяти оживали все те моменты, когда враг позволял себе хоть капельку больше, и ненависть к нему только росла. Пока он наконец не выложил все, что не давало покоя. — Я люблю тебя. Люблю и знаю, что твоей вины в этом нет. Но с кем как не с тобой я могу поговорить о наших же отношениях, — воин устало и потерянно провел рукой по волосам, продолжая словесную тираду. — Пойми, он не просто смотрит на тебя. Мне... Мне больно видеть, как ты проводишь время с ним, и слышать его идиотские шутки. И да, черт возьми, я ревную! Каждый раз, стоит ему получить твое внимание. Признание на выдохе далось ему с огромным трудом. В воздухе повисло напряженное молчание, и было слышно только учащенное дыхание двоих. Взгляд мужчины бегал из стороны в сторону, не желая ненароком встретиться с ее. Казалось, еще секунда, и внутренний пожар вырвется наружу, и тогда наступит катастрофа. Но как ни странно, вместо этого в сердце расцветала необъяснимая, невыразимая словами нежность, которую так долго душила ревность. Кто-то приоткрыл створки потайной дверцы в сущности и позволил тьме за ней дышать и существовать. Цветущая магнолия, под которой стояла пара, зашелестела. Легкие порывы ветерка сдували с дерева листья, унося их прочь. Локоны дамы сердца развевались, а розовые листочки, что пролетали мимо, придавали ей завораживающее очарование. Кажется, только это сейчас и было нужно ее спутнику — со все возрастающей надеждой он ждал ответа. — Пожалуйста, давай поговорим, — умоляюще, но куда спокойнее попросил он, по-прежнему боясь смотреть на свою собеседницу. — Калеб, — тихо, почти беззвучно, выдохнула чародейка. Его пальцы коснулись ее лица. Невесомо коснулись, словно желая проверить, что она по-прежнему принадлежит ему, а не кому-то другому. Ведьмочка же чуть склонила голову набок, в легком, еле ощутимом движении, и внимательно следила за ним. — Посмотри на меня, — ее голос был удивительно спокоен, стоило провести по контуру мужественного лица. Доля секунды, и словно рефлекс, Калеб накрывает своей рукой ее, будто желая перенять то же спокойствие, — я понимаю твои чувства. Тебе тяжело и страшно. Правда была такова. После того, как мать оставила его на попечение отца, а сама ни разу так и не сочла нужным появиться в жизни сына, он быстро повзрослел. Не зная кто она, не зная практически ничего, он жил дальше, глубоко внутри храня все чувства маленького, брошенного ребёнка. Но время не лечит, а боль не исчезает. В раннем возрасте потеряв одну из ключевых фигур своей жизни, парень час от часу испытывал острое ощущение покинутости. Всякий раз, как близкий человек уходил, его накрывала волна глухой тоски. Боязнь, что его когда-нибудь могут оставить, вновь, как и тогда, обуяла, захлестывая с головой. — Но поверь, мне абсолютно не интересны все его подколы и манипуляции, — продолжила стражница, немного помолчав. — Для меня важен лишь ты один. — Правда? — неуверенно, не в силах поверить, переспросил тот. — Неужели ты не знаешь? Это ты, всегда был ты! Глубина ее океанов завораживала и вызывала головокружение. Он как будто смотрел на дно черного озера, освещенного изнутри только слабым лунным светом. И как только ее взгляд проник в самое сердце, все вокруг перестало иметь значение. Стало неважно, кто он, где он и почему. Даже смысл времени внезапно потерял всякое значение. Ее глаза и он бы с радостью в них растворился. — Я пленник твоих очей и сдаюсь добровольно, — затаив дыхание, прошептал он. — Располагай мною и моей любовью. Останься навсегда. Не просил, больше умолял, боясь даже дышать, боясь лишиться самого драгоценного. Пусть ее слова окажутся правдой, пусть она не бросит его никогда, не изменит ему с кем-то другим, пусть. Это ведь все, чего можно хотеть, в конце концов. — Я с тобой, — прошептала она в ответ и нежно обвила его шею руками. Голова Калеба покоилась на хрупком плече. Тотчас все тело расслабилось, сбрасывая с себя столь долгое напряжение. Он прижался щекой к ее шее, вдыхая дурманящий аромат этих золотых волос, и закрыл глаза. Освобождаясь от тяжелого груза страхов, тревог и сомнений, юноша растворился в невесомости. И пускай разговор был не окончен, сейчас хотелось только утопать в мягких объятиях Корнелии.***
Проплывающие по небу облака: не сон ли это? С одной стороны — море, с другой — она сама. Откуда-то сверху доносятся крики птиц и шум ветра. Пахнет свежестью, а она в свою очередь возвращает в годы юности. Зато мысли неторопливы и ровны, как степной ручей, не несущий даже самой маленькой волны. Голова кипит от грядущей задачи, но поговорить с воительницами жизненно необходимо. Взгляд цепляется за совсем юных девочек, что пожелали стать отважными героинями. Их время еще не пришло, но, быть может, когда-нибудь и придет. Может быть, через двадцать лет. Пока же они только учатся воевать, они еще дети. Вот одна из них — сидит на скале, за спиной боевой лук, колчан, полный стрел. Солнце озаряет ее лицо, заставляя его блестеть, как литое золото, а губы чуть-чуть шевелятся, произнося неслышные слова. Все-таки пройтись деревней было чудесной идеей. Можно было увидеть быт и повседневные тренировки, почувствовать дух единства, в котором живет эта армия. Вода и ветер все еще поют свою песню, но уже не так громко — и сам ритм их звучания тоже изменился, вторя голосам и звукам присущим тренировочному лагерю. У берега несколько маленьких лодок и ее корабль. С тех пор как способность телепортироваться пропала, добираться до нужного места стало гораздо сложнее и дольше. Это был давно забытый опыт, но тем не менее весьма освежающий. И все же, оставить столицу без защиты было бы катастрофой. Довериться можно было лишь Алдрену, верой и правдой служившему уже долгие годы. Обещание держать руку на пульсе полностью устраняло все страхи, изредка донимавшие ее. Тем не менее, мозг то и дело возвращался к событиям последнего заседания. Всего месяц назад вопрос о привлечении дев был простым предположением, одной из возможностей, к которой прибегать стоило лишь в случае крайней необходимости. Сейчас все изменилось. Нападения на Замбалу катастрофически участились, последнее же и вовсе отрезвило словно громкая пощёчина, давая понять насколько силен и непредсказуем противник. Откладывать более было нельзя. Итри вспоминала совет перед отплытием. Тогда она четко дала понять, что ее слово непререкаемо и неоспоримо, всем, кому оно неугодно, придется поступиться своими принципами и помалкивать. Не медля ни дня, она послала гонца с письмом на остров воительниц, почти сразу же начав готовиться к дальнему пути. Но за имением многочисленных дел, забот и встреч, подгоняемая тревогой, отправиться удалось лишь две недели назад. Все время плавания делегация во главе с королевой придумывали и обсуждали, как правильнее будет просить о помощи девушек. Их жизнь, хоть и была целиком и полностью посвящена военной подготовке, вступать в войну означало подвергнуть опасности их собственное существование и судьбу всего народа. — Ваше Высочество, предводительница ожидает вас, — кто-то из сопровождающих указал на находящихся поодаль членов общины. — Благодарю, сэр Оберон, — Итри кивнула в знак согласия и двинулась к стоящим в отдалении женщинам. Даже издалека они выглядели необычно. Высокие, подтянутые, каждая со своим особым оружием, они казались богинями, сошедшими на землю, чтобы помочь растерянному смертному. Их окружал прекрасный сад. Чудесный в своей завершенности. Все, что было на острове, сделано усилиями дев Луллы. Не одно поколение создавало уют и благополучие, пригодное для жизни. Хижины и дома приятно удивляли: построенные из естественных материалов, они стояли гордо, словно напоминая, что каждый имеет право жить в том месте, которое выберет сам. Нередко путники, коим особо полюбился мир бескрайнего неба и звезд, выбирали именно Солар. Вдалеке от столицы, эта местность обещала защиту и помощь всем нуждающимся. Являясь самым большим заповедником Полариса, остров охотно приютил беженцев из других миров. Здесь всегда можно было увидеть представителей иных племен и народов, дышавших одним воздухом, существующих плечом к плечу, без распрей и противостояния. Помощь слабым всегда была самым главным принципом последовательниц Луллы. Поэтому неудивительно, что именно эту местность населяли наиредчайшие животные, илмы созданий находились в гармонии с другими жителями, и даже сама природа была чище, чем в любом другом уголке этого света. — Со всем уважением просим принять эти скромные подарки, — зайдя в один из домов деревни, Итри тут же проявила свою милость и уважение, как и подобает любому монарху. Подношения, что с такой заботой и почетом были собраны в королевском замке, сейчас покоились в руках членов делегации. Начиная от драгоценных камней и заканчивая диковинным оружием, которое точно оценят соларийские обитательницы. Получив молчаливое согласие, послы оставили дары и учтиво удалились, оставляя двух женщин наедине. Им предстоял серьезный разговор. — Что привело королеву к нам? — серьезный, но вполне почтительный тон предводительницы клана разнесся по комнате. — Как вы знаете, мы стоим на пороге войны, — начала свою заранее заготовленную речь гостья. — Когда-то ваши предшественницы уже сражались за мир. Я прошу вновь протянуть нам руку помощи. Та, к кому были обращены мольбы о подмоге, нахмурилась. Одно дело, когда вопрос стоял непосредственно об их мире и благополучии в нем, и совершенно другое сражайся они за других. Ведь Поларис всегда остаётся нейтралитетом. — Что поспособствовало вашему решению выступить на стороне Меридиана? — уточнила Капелла, — я не могу рисковать своими воинами понапрасну, при всем уважении. — Боюсь, у нас нет выбора, — с сожалением покачав головой и устремив взгляд на трофейный меч, висящий над камином хозяйки дома, Итри поспешила растолковать перспективу будущего, если не предпринять решающих действий, — если мы останемся в стороне, то очень скоро Нерисса явится к нам лично. — Хм, я не думала, что ситуация столь серьезна, — привычная непоколебимость и стойкость, что была присуща воительницам, всегда стоящим за правое дело, не позволили даже на секунду усомниться в их твёрдом решении, — мы рискуем потерять наш мир... — Именно по этой причине я пришла к вам, — понимая всю опасность и сложность их положения, призналась правительница, — Поларис нуждается в своих защитницах. Тон королевы звучал сдержанно, и тем не менее отчётливо сквозила подлинная тревога. Несколько долгих мгновений обе женщины, не мигая смотрели друг на друга. Не видя иного выхода, кроме как вступиться за беспомощных и спасти от неминуемого уничтожения, дева опустилась на колено и склонила голову. — Мы не отступим от данного слова. Защитить — наш долг, — произнесла она, и слова её были услышаны. Если планета нуждается в своих покровительницах, они не подведут и не позволят нанести ей вреда. Гармония, заложенная в них долгими и упорными тренировками, позволит ей выполнить это обещание. Никто не сумеет встать между ними и их священной миссией. Они будут бороться до самого конца, насколько хватит жизненных сил. Непоколебимая уверенность в своём искусстве и силе переполняла, и это порождало в душах спокойную и не менее величественную ясность. — Я благодарю вас за готовность следовать за мной, — произнесла колдунья, жестом поднимая на ноги Капеллу. — Мы верны нашей королеве! — Как и всегда, — с улыбкой отозвалась царица, вспоминая события давно минувших дней. Выйдя из хижины, Итри наконец смогла облегченно выдохнуть. Получив такое необходимое согласие, определенность в дальнейших шагах принимала все более четкие очертания. Теперь оставалось убедиться, что поставленная задача будет по силам её воплощениям. Уже имея опыт в ведении войны, пусть и в весьма юном возрасте, женщина испытывала искреннее чувство опасения. Сейчас же противник гораздо изощренней, некогда бывший близким другом. Пройдясь тропами, что знакомы с годов юности, пришло понимание, насколько остров изменился — там, где когда-то учились боевым приемам, теперь стало рынком. Центр жизни так и кипел, изобилуя соблазнами и прелестями местных ремесленников. Медленно идя вдоль ряда лавок, волшебница то и дело прислушивалась к разговорам и городским сплетням. Девчушки не старше шестнадцати лет сновали то здесь, то там, смеясь и беззаботно хихикая. Все это будоражило спрятанные в далеком сундуке воспоминания. Будучи еще принцессой, она вот так же носилась по улицам со своими подругами, необременённая излишней мудростью, и позволяя себе легкомысленные выходки. Но как давно это было. Уйдя в себя с головой, было легко потерять связь с реальностью. Так удалось выйти к старой части Солара, где ныне располагались конюшни и склады. Три десятилетия назад они только начинали свое строительство. Каждый уголок этого места был пропитан духом детства. Показались знакомые пейзажи, и будто она снова молодая скачет верхом, оттачивая стрельбу из лука. Тогда девы Луллы научили полагаться не только на магию, но и на мастерство, навыки владения оружием, что не раз пригодились. Потребность вспомнить былое была более неподконтрольной. Словно в наваждении, женщина оказалась в седле, покачиваясь и пришпоривая коня. Он послушно скакал вперед, будто всю жизнь только и мечтал об этом. Сплетенный из травы путь пружинил под копытами. Казалось, дорога сама выносила несущуюся на предельной скорости всадницу в мир детства и юности. Встречные потоки играли с косой, развевая выбившиеся пряди. Пальцы ловко натянули тетиву, стрела сорвалась и улетела вперед, блеснув на солнце оперением. Последовал новый выстрел, а затем еще и еще. И каждый из них приходился точно в цель тренировочной мишени. Галоп, единение с природой, боевой товарищ — все это сливалось для наездницы в бесконечно чарующую картину. Дыхание перехватывало, а свист ветра в ушах был подобен бою огромного бронзового сердца. Ностальгия нахлынула с новой силой. Страстно захотелось вернуться в те дни, когда жизнь казалась такой простой и понятной. Порыв захлестнул душу, и несколько минут мчась по полю навстречу яростному сиянию заката, вершница испытывала неподдельное счастье. Быть наедине со своими мыслями так приятно. Легко было бы забыть обо всем на свете, отдавшись порывам ветра и лошадиной страсти. Но нужно было возвращаться. Повернув коня вспять, королева понеслась по дороге назад. Мимо проплывали деревья, кусты и бескрайние просторы. Стрелы, что так разительно били в цель, одна за другой наполняли колчан, стоило фиолетовой дымке волшебных чар окутать их. Постепенно перейдя на рысь, а затем и на шаг, женщина выехала к тому месту, где и начала. Спешившись и не забыв поблагодарить пегую кобылку сладким яблоком, та направилась обратно к городской шумихе. Быстро дойдя до дома, что любезно предоставила Капелла, правительница вошла внутрь. Не ожидая застать кого-либо, она закрыла дверь, направляясь в самую дальнюю спальню. День, хоть и подходил к концу, не заканчивался для занятого монарха. Нужно было немедленно сообщить Кадме новость. Раздавшийся гудок был как нельзя кстати. Прибор, отдаленно напоминающий семилучевую звезду, переливался всеми оттенками фиолетового, привлекая внимание к себе и сообщая, кто же находится на другом конце. «Вовремя, — подумала хозяйка Полариса, отлично зная, кому так натерпелось услышать ее». Возникшая голограмма пейзажей Замбалы в момент сменилась на ее царицу, стоило соединению стабилизироваться. — Наконец-то, — возмущённый меццо-сопрано оповестил о слишком большой задержке в обратной связи, — ты поговорила? — Да, они согласны биться за нас, — радость от согласия была в каждом слове, но четкое понимание трагичности всей ситуации продолжала сигнализировать на задворках разума. Зная свою старую подругу и ее тонкую душевную организацию, Кадма поспешила осведомиться о настроении той. — Что тебя тревожит? — После всхода на престол я надеялась больше никогда не участвовать в войнах, — тяжёлый груз прошлого продолжал преследовать Итри до нынешних дней. Но даже знание, что другого выхода не было, не помогало от проследовавших всю жизнь кошмаров. — Ты ведь знаешь, я буду только за, если вы останетесь в стороне, — горькая правда заключалась в ужасах войны, не понаслышке знакомым обеим женщинам. — Боюсь это невозможно, — удрученно призналась колдунья. Голограмма дрогнула, меняя изображение королевы фиолетовой планеты. Ее настрой был далёк от боевого, но падать духом не собиралась. Нужно было оставаться сильной ради своих подданных. Они верно и самозабвенно сражались изо дня в день, даже не допуская мысли, чтобы сдаться. Каждый житель считал своим долгом умереть, сражаясь как и прежде за свободу и независимость. — Ты надолго отправилась к своим воительницам? — решив сменить тему на нечто более нейтральное, уточнила Кадма. — Дня три-четыре, не больше, — пожав плечами, проинформировала о своих планах хозяйка звёзд, — оставлять замок без присмотра на такой долгий срок и без того весьма опрометчиво. — А как же твой главный советник? — игриво подметила подруга, намекая на некогда существовавшую симпатию меж двоими. — Только ему я и склонна доверять, — строго, пожалуй даже слишком подметила та, отгоняя от себя малейшие подозрения. Разговор продолжался еще какое-то время. Общение на более отвлеченные темы, чем политика и военное дело, было естественным и даже приятным времяпрепровождением. Старые знакомые немного расслабились, и беседа протекала непринужденно и добродушно, как когда-то в былые времена всеобщего мира. Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Каждая из королев имела свои дела, которые следовало закончить даже несмотря на позднее время. Впереди по-прежнему оставался вопрос встречи с молодым составом стражниц. Но что-то подсказывало, что знакомство произойдет совсем скоро.***
Подводные шахты. Длинные, темные, почти неосвещаемые проходы, вырубленные глубоко под толщей пород и воды. Располагаясь в самой что ни на есть удаленности от солнечного света и проходя под королевским замком, не было и шанса, чтобы враг или иная недружественная сила могли получить хоть какое-то представление о происходящем здесь. Вход и выход контролировались естественными каскадами, ловушками и прочими хитроумными приспособлениями, способными в считанные минуты обездвижить любого, кто сочтет необходимым проникнуть в подземелья. Редкие охранники, ведь и рабочих не так много, ходили взад-вперед, дотошно контролируя выполнение заданного плана. Отвлекись ты хоть на секунду на незначительную мелочь, и можно оказаться на пути к другому миру. Сырость и легкий запах метана, что был так природен для этой местности, уже не производили особенного впечатления на привыкших добывателей угля. Шум стучащих кирок и пил в какой-то момент настолько оглушал, что парадоксально превращался в звенящую в ушах тишину: выдержать ее можно было лишь какое-то время, а потом вновь появлялся звук – тяжелый и непрерывный, выводивший из равновесия даже самых бывалых шахтеров. Простирающиеся на десятки километров туннели стали постоянным местом жительства для некоторых меридианцев. По одному из таких неспешно, будто выйдя на вечерний променад вдоль набережной, прогуливалась Нерисса в незатейливой компании одного из своих приближенных. То ли совсем потеряв связь с реальностью, то ли упиваясь страданиями заложников, она даже не смотрела на гнущих спины, всецело довольствуясь беседой. Свернув в место потише, где почти не стучало кайло, в поле зрения старухи попался юнец. Высокий, поджарый, явно выглядящий старше своих лет ввиду тяжелой физической работы. Кожа местами покрыта рубцами, оставшиеся на память от хлыста, на левой стороне лица шрам, что тянулся от уха до челюсти. Доведенные до автоматизма движения. Мозолистые руки уже занесли над головой инструмент, готовясь опуститься. Стук. — Нужно заканчивать с девчонкой! — следя за рабом, подитожила старуха. Интереса в этом не было никакого, лишь острое желание упиваться чьим-то недомоганием. Звук откалывающихся пород и треск вывели ее из задумчивости. Переведя фокус внимания на собеседника, продолжение не заставило себя долго ждать. — Позвольте, госпожа, неужто ваша сила более не нуждается в подпитке? — интонация была проникновенной, даже почтительной. — Ты смеешь ставить под сомнения мои приказы? — полностью проигнорировав последнюю фразу, нахмурилась карга. — Неповиновение обходится слишком дорого, мне стоит об этом напоминать? Поежившись и освежив в голове свою последнюю неудачу, Моран не стал гневить самопровозглашенную королеву. Вместо этого кивнул головой в знак бесприкословного согласия, показывая свое смирение. — Как пожелаете. — Королеву доставить ко мне лично из карцера, — молвила та, помолчав некоторое время. Она не боялась быть услышанной, не боялась заговора или сопротивления. Не после того, как большая часть обитателей замка была под гипнозом. Одно ее слово, и каждый выполнит любой приказ, даже не задумываясь о том, в чем он заключается. Люди были просто инструментом для выполнения воли хозяйки, не более. Сердце пропустило удар, стоило сквозь всю смесь звуков услышать женский титул. Раз за разом заново воскрешались в памяти эти слова, и под монотонный стук билось то же глупое сердце, что когда-то встрепенулось при виде Ее Величества. Неужто находилась в дворцовой темнице? Разве подруги не пришли за ней? Не пришли и повстанцы? Будто кто-то ударил под дых, земля уходила из под ног от одной мысли, что она одна все это время. Смена подходила к концу, что не могло не радовать. Прошедшие четыре часа казались пыткой вечносью, а страх, что успеть будет уже невозможно, стискивал горло невидимой рукой. На самую грань допустимого стало выходить волнение, от которого хотелось зажать себе рот, чтобы успокоиться. Нервы не выдерживали и бунтовали, требуя хоть малейшего проявления. Собрав всего себя, не выдавая эмоции и держа привычную для загипнотизированных маску отстраненности, парень двинулся в сторону дома. Хижина, что стояла подле замка, была обычной для их провинции, ничем не отличной от сотен других. Такие же потрепанные годами и непогодой ставни, местами потрескавшиеся стены, что защищали от зимних холодов, типичная домашняя утварь. Лишь одиноко стоящая наковальня да кузнечные клещи придавали индивидуальности этому жилищу. Времени было мало, катастрофически. Придумать план по спасению, не то чтобы его даже воплотить в жизнь. Рисковать ее жизнью? Ни за что. Своей? Своя была не столь ценна. Мать умерла еще при родах, подарив не только существование, но и свой волшебный дар, отца не стало шесть лет назад. Терять было нечего. Карандаш дрогнул в руке, когда он вывел последнюю линию и посмотрел на законченный эскиз ожерелья. Амулет, что поможет вытащить из тюрьмы. Несколько часов упорной работы, а в голове лишь одни мольбы да крики — только успей. Сейчас не важна красота или утончённость изделия, самое важное функционал. В умелых руках сменяются кусачки, плоскогубцы да ножницы. Здесь зажать, там подогнуть, где-то подкрутить. И вот остаётся один штрих. В середине переплетений и витиеватостей — маленький топаз. Такой же светло-голубой, как и глаза будущей хозяйки. Взмах резца, и рождается будущий талисман, который останется на всю жизнь. Следом, уже выучив на память последовательность действий, собирается бомба. Годы в оппозиции преподали хорошие уроки, если не считать напрочь искалеченную психику. Впрочем, кто из жителей Меридиана не может таким похвастаться? Концепцию этого изделия он знал досконально. Она могла поразить самое изощрённое воображение: тонкий продолговатый цилиндрик, куда не слишком далеко, но точно устанавливают колбу с кислотой и меридий, дабы разить противников наповал. Достаточно, чтобы сознание было нечетким, и недостаточно, чтобы кого-то убить. Останется лишь активировать устройство. Все необходимое для побега было собрано, и лишь нервный ком, что стоял в горле, не давал покоя. Дело было за малым. Предательская дрожь овладевала каждым движением, путала мысли, но позволить ей взять над собой верх было бы непростительной ошибкой. Решительно сделав несколько вдохов, юноша направился в сторону дворца. И лишь оказавшись перед воротами, понял, насколько нелеп весь этот замысел. Но отступать было поздно, да и не этому учил отец. Пройти мимо стражи не составило труда, тем более только глупец сунется в это злачное место. Видимо, им он и был. Нет, чтобы бежать как можно дальше, он стремился именно сюда. Поворот, бесконечный лабиринт коридоров и снова поворот. Лестничные пролеты вниз и ещё, и ещё. Потеряться было проще простого, но и в голову не приходило искать дорогу назад. Исключительное везение, но даже слуги не попадались на глаза, словно все высшие силы помогали в спасении королевской девчонки. Плутая по туннелям, можно было почувствовать себя загнанным зверьком. Все время поисков в голове навязчивой идеей билась одна мысль – как жизнь так изменилась? В прошлом — кузнец, ныне подпольный бунтовщик-шахтер, отчаянно желающий вернуть престол истинным наследникам. Уже неважно кому, главное членам династии Эсканаров. Он знал о новых восстаниях, о существовании некого альянса меж повстанцами и приверженцах Фобоса, но не более. Это было так странно и в то же время ожидаемо. Делить власть наследников — одно, а позволить беспородной, неизвестно откуда взявшейся старухе — совсем другое. Наконец впереди забрезжал свет, и после очередного поворота налево цель была достигнута. Впереди стояли два громилы, охраняющие вход в комнату. А судя по внешнему виду и обмундированию, внутри было нечто очень ценное. — Куда идешь? — грубый тон гулко разнесся по коридору. — Зачем пришел? — вторил своему напарнику другой, — Убирайся, пока жив. — Повелительница прислала, — даже голос не дрогнул. Назвать ее "королевой" язык не поворачивался. Звучит пошло, глупо и нелепо. После всего, что произошло, получившая столько власти могла запросто считаться исчадием ада. Даже думать об этом было неприятно. Поразмыслив над сказанным, двое товарищей переглянулись. Навлечь на себя ее гнев? Не хотелось, но и ослушаться приказа никого не впускать казалось смертельно опасным. После некоторой паузы, когда тишину нарушало только дыхание охранников, второй заговорил. — Зачем туда? — копьем указывая позади себя, уточнил он. — Приказ доставить лично! — что же, обмана никакого нет. Вот только приказ этот был другому. Двери отворились, подпуская к самому ключевому кусочку плана. Картина увиденного ужасала больше, чем можно было ожидать : решетка, измазанные кровью прутья, боевой топор в руках. Два других стража, с мерзкой ухмылкой глядящих на жертву пыток. — Чего тебе? — рявкнул тот, что повыше. Не удосужившись ответить, кузнец поспешил встряхнуть и бросить на пол самодельную газовую гранату. Моментально по комнате расползлось облако дыма, от которого чесались все внутренние органы. К счастью, пары были неопасны для человека. Ядовитые вещества были тем немногим, что не давало огромным телам монстров перейти в атаку. Кашель свалил противников наземь. — Что здесь происх... — не в силах закончить свой вопрос, вошедшие надсмоторщики захрипели. Едкий запах перебил их на середине, и через секунду на плитах валялись пожелтевшие от нехватки кислорода серо-коричневые создания. Их затуманенный разум походил на подернутую дремой картинку; с последним всхрапом их тела перестали шевелиться, окончательно потеряв сознание. Шептуны на стенах тут же зашевелились, улавливая новые, до этого непохожие на женские стоны звуки. Действовать нужно было быстро и тихо, ведь оказаться в лапах Нериссы не хотелось. Тут же как по заказу нашлись ключи от камеры. Пристегнутая к стене пленница сильно переменилась в лице и вздрогнула. Впавшие глаза с усилием приоткрылись, стараясь рассмотреть, кто же перед ними. — А... — вопросительной интонацией, едва слышно попыталась произнести чужое имя она. Спаситель же приложил палец к губам, призывая к молчанию. Экономя каждую каплю драгоценного времени, он склонился над пленницей и достав из кармана амулет, повесил его на шею. Следом послышался стук ключей, царапанье замка и лязг цепи. Она была свободна. Теперь все будет зависеть от быстроты их действий. За секунду вызволитель накинул на исхудавшее до невозможности тело плащ, хоть как-то защищавший от холода. Чтобы вывести девушку наружу, потребовалось не больше десяти секунд. Заключенная цеплялась за одну лишь мысль об освобождении, находя в себе силы двигаться. Разум, по-прежнему затуманенный дикой болью, отказывался понимать происходящее. Еще пару минут назад думала, что умирает, а теперь поднималась на затекших ногах, озираясь по сторонам, словно пробуждаясь ото сна. Все эти дни нескончаемого ада слились в один. Не было даже понимания, сколько недель или месяцев прошло с начала заточения. Здесь же время текло медленно, придавая пыткам привкус бесконечности. Обретенная вновь воля казалась волшебным сном, что через несколько минут должен был закончиться. Насилие было грубым, жестоким, без капли человечности и сострадания. С ней обращались, как с вещью, и были так же безжалостны: избиения, плетки, публичное унижение и море жестокости. Стиснутая в руках мучителей, она кричала, но ничего не менялось. Стонала, вымаливая у боли хоть крохи жизни. Беспросветный ужас ныне сменился тупым безразличием, а каждый новый акт издевательств разбивал остатки духа и ввергал в пучину отчаяния. Еле волоча ноги, принцесса брела по коридорам вслед за своим освободителем. Время от времени, оглядываясь назад, проверяя нет ли погони. Голова страшно гудела, то и дело подкидывая картины и сцены истязаний, так что невозможно было сосредоточиться ни на чем другом. Хотелось кричать от ужаса и боли, но единственным доступным звуком было сиплое дыхание. В какой-то момент повстанец свернул за угол, все приближаясь к месту с наименее приятным из всех возможных запахов. Обернувшись и убедившись, что спасенная следует за ним, он отпер тяжелую деревянную дверь и жестом подозвал к себе Ее Величество. Внутри было темно и прохладно, а вонь стала еще сильнее. Вскоре она стала совсем невыносимой — вся мерзость замка была здесь. Канализация, которую было невозможно разглядеть во тьме, была теперь дополнительным источником мучений, при этом являясь самым безопасным местом на пути к свободе. Шаг за шагом беглецы продвигались вглубь, сопровождаемые смрадом и писком крыс. Под ногами то и дело попадались продукты жизнедеятельности людей и животных, устилавшие пол толстым слоем. Журчащая мутная от грязи вода в некоторых местах доходила до щиколоток. Стены были сырыми и грязными. А из-за постоянной сырости ко всему этому добавлялось желание вывернуть кишечник наизнанку. Путники шли и шли вперед — казалось, миновала вечность, прежде чем наконец впереди забрезжил свет. Приблизившись к двери, кузнец вдруг замялся. Сейчас предстояло пройти самый ответственный этап операции. Наконец набравшись мужества, перебежчики шагнули в освещенный факелами коридор, стараясь издавать как можно меньше звуков. Поднявшись по узкой лестнице, что вела из подземелья, они оказались в небольшой каморке, что была рядом с выходом из дворца. Шмыгнув за ворота, двое оказались на улице, щурясь на яркий дневной свет. — Куда? — бесцеремонно грубо гаркнул стражник с алебардой. — По домам, — уверенно врал зачинщик побега. — А это кто? — самый страшный вопрос, который только мог прозвучать сегодня. Караульный оглядел еле живую, измученную девушку. Ее длинные растрепанные волосы цвета воронова крыла спутались, на теле тут и там виднелись синяки и царапины, а испачканное землей и грязью лицо казалось совершенно незнакомым. Испачканное платье обычной служанки было разорвано и измято, а у пояса висела деревянная трещотка. Юноша увидел, как она дрогнула, и внутренне сжался, ожидая, что сейчас их схватят. Не удосужившись бросить даже краткое "идите", один из многих слуг самодержецы кивнул, давая свое добро на выход. Отойдя метров сто, двое наконец смогли облегченно выдохнуть. Но расслабляться было слишком рано. Стоило как можно быстрее и дальше убраться. Погоня и поиски пропажи ценнейшего экспоната камеры пыток могут начаться в любую минуту, стоит хозяйке всеобщих бед Меридиана прознать о случившемся инциденте. — Почему он не понял? — делая большие паузы между словами, поинтересовалась Элион. — Амулет меняет чужое восприятие внешности, — пожал плечами спутник. — Без него тебя было не вытащить. Осознание происходящего давалось с большим трудом. Голову переполняло множество вопросов, но все они ждали более спокойной обстановки. Ткань истины в одеянии собеседника растворилась быстро — парень был магом, маскировавшимся под простачка. Так много движения давно не было в жизни истинной королевы, а посему усталость брала свое. Ноги более не слушались, а сознание туманилось и было готово угаснуть. Вокруг, куда не кинь взгляд, появлялись цветные круги, сливающиеся в текучие кольца. Заметив это, беспокойство закралось само собой. Стоило быстрее покинуть опасную зону, прежде чем организм откажет в повиновении совсем. Но куда, собственно, бежать? Озадаченность только усилилась, а ответов не было вовсе. Внезапно тело мужчины ощутило нечто похожее на вибрации. Не придавая этому большого значения и списав на банальное утомление, двинулся дальше. Уходя все больше от города, почти приблизились к полям. Но сделав два шага, ощущение повторилось. Какие-то волны исходили из-под земли. Так и не сообразив, что это, он осторожно потянул принцессу за руку. Вибрации не прекращались, лишь участившись, и игнорировать их уже не получалось. Парень будто чувствовал метал под ногами, хотя вокруг и не было ничего. Лишь когда колебание эхом отдалось в самой глубине мозга, стало ясно, что это. Положение осложнялось все слабеющей девушкой. Та уже заметно шаталась и замедлила шаг. Он подхватил ее на руки, опасаясь, что упадет, и направился вперед, следуя своему чутью. "Заветный город, — понял предатель короны". Каждый шаг отдавался в голове звоном, становясь все громче с приближением к цели. То и дело поглядывая на подругу, он и не заметил, как они оказались возле входа. С виду неприметного деревянного сооружения в тени старой липы. Даже возникло чувство, что оно было просто иллюзией, созданной игрой воображения. Не теряя даром ни секунды, повстанец скользнул внутрь. Стены сверху донизу были покрыты растениями, источающие горький и пронзительно едкий запах. Крапива дурманила и кружила голову. Спеша и быстро пролитая ступеньки, те привели к маленькой двери со стражей на посту. Тотчас узнав в бессознательной жертве королеву, они расступились, давая дорогу. — Ее Светлость, — заохали присутствующие мятежники, не переставая метаться в поисках своего главнокомандующего. Словно из воздуха появившейся, он молниеносно кинулся к пришедшим гостям. Не веря новостям и желающий лично в них убедиться. Зрачки его сузились, выдавая все негодование и истинную натуру этого человека. — Седрик, — узнав своего недруга, мальчишка ничуть не смутился и не стушевался. Дни страха уже давно канули в лету. — Для тебя лорд Седрик, — ухмыльнулся оборотень, переводя взгляд на то, что осталось от некогда Света Меридиана. Вид ужасал и поражал любое сознание. Пол года манипуляций и хитростей Фобоса не сделали с его драгоценной сестрицей того, что сотворила Нерисса за гораздо меньший срок. — Мне нужен Бланк. Немедленно! — крикнул на опешившую толпу приближенный к аристократичной чете. Суетившиеся тут и там женщины стирали грязь с прибывших, хоть как-то избавляя их от запаха канализации. Не прошло и минуты, как по первому требованию явился пасслинг с рогом. Радостный и шумный, он тут же затих, увидев картину, никак не располагающую к веселью. — Портал на Кондракар, сейчас же! — приказал на правах начальника змей. И в самом деле, махнув зубом Тонги, перед восстанием открылась складка в ткани пространства. Но стоило четверке скрыться, как она тут же закрылась, оставляя их в главном зале цитадели. Архитектура поражала и восхищала, но все красота меркла на фоне мертвенно бледной Элион. Как будто зная заранее о прибытии гостей, совет явился в полном составе. Всегда блаженные лица, нетронутые временем, ныне выражали озадаченность. — Чувствую, как больна и слаба королева, — вытянув руку над женской макушкой, печально проговорил старейшина. — Мудрейший, — подошедшая женщина-кошка кивнула в знак согласия, тоже ощущая жизненную энергию девушки, — я могу помочь? — Само сабой, Люба, — согласился со своей коллегой тот. — Оставьте ее нам, мы обо всем позаботимся. — Мудрейший, могу ли я остаться с ней? — косясь на свою давнюю подругу, поинтересовался юноша. — Разумеется, дитя. Наблюдавший за происходящем со стороны Седрик, внимал каждому слову. Его полномочия здесь были не сильны, но вот оповестить своему суверену последние новости он мог и был обязан. — Увы, но здесь небезопасно, — махнула рукой вошедшая Кадма, — стоит Нериссе прознать о пропаже, это будет первое место, куда она явится. — Не могу не согласиться, — подала голос Галинор. — Наш долг оберегать и помогать, — попытался обьяснить свою позицию оракул. — И именно поэтому Ее Величеству здесь не место, — старалась вразумить колдунья, — но мы можем отправить ее на Поларис. По крайней мере там есть люди, которым мы можем доверять. — Тогда я открою вам путь, — обратился к беглецам и их свите глава совета. Второй портал за последние десять минут развернулся посреди холла. Синее мерцание звезд манило и притягивало, призывая сделать шаг. Не противясь этому желанию, молодой человек шагнул в открывшийся проход и увидел раскинувшийся за ним неведомый мир. Все было иным — иные краски, запахи, звуки, странные и пугающие контуры небосвода, сквозь который на него глядели далекие звезды. Удивление застыло на уставшем лице, когда он огляделся по сторонам и заметил, что остался совсем один с Эсканор на руках. Прийти в себя заставил чей-то баритон, спокойный и уверенный. — Вам нужна помощь. — Не мне, а королеве Меридиана, — дивясь чужому сочувствию и вниманию, уточнил мастер над оружием. Мужчина, от которого так и веяло надежностью, остановился, дабы поклониться. — Не беспокойтесь, королева Элион будет в полном порядке, — уводя к дворцу и подзывая двоих солдат, успокаивал незнакомец. — Сер Алдрен к вашим услугам. А как я могу обращаться к Вам? — Арен — поданный Ее Величества.