***
Душистый цветочный аромат утра кружил по комнате и ласково касался каждого находящегося в ней предмета. Лучи проглядывающего сквозь лёгкие утренние облака солнца роняли нежно-золотистый свет на постель, где под покрывалом сжалась девушка, спасительный сон к которой пришёл лишь, когда небо за окном уже начало светлеть. После того, как за Лариным закрылась дверь и звук быстрых шагов увёл его далеко от комнаты номер 66, Ксюша села на кровати и долгое время пыталась понять, что же она в данный момент чувствует. Ненависть? Отвращение? Отчаяние? Боль? Боль… Снаружи и внутри, физическая и душевная, она была повсюду, заполнила собой всё пространство, заставляя вдыхать себя вместо кислорода… Всеми силами сопротивляясь ей, Ксюша встала и направилась к окну. Она отдёрнула шторы, распахнула оконные створки и долго стояла с закрытыми глазами, вдыхая сладковатый запах белых роз, что привлекли её взор вчерашним вечером. Ещё вчера ей казалось нелепой шуткой, что место обитания жестокого тирана окружено таким великолепием, как будто он был способен ценить истинную красоту... Но теперь она была рада, что хоть в чём-то может найти отдушину. У Ксюши никак не получалось перестать думать о том, что только что произошло, да и как, если буквально в каждой частичке её тела пульсировало болезненное напоминание об этом. Но не столько сама боль, сколько осознание её происхождения причиняло девушке страдания. Ведь она была привычна к травмам, получаемым при драке, но это… Если бы только её любимый знал, что сделал с ней этот тиран, если бы только Николай знал… Коля… Она так надеялась, что он был жив… Как сейчас девушка помнила, как, расставаясь, они пообещали друг другу встретиться у старого засохшего дерева, если всё завершится благополучно. Обещание, которое ей не суждено было исполнить… Но, может быть, ему с его отрядом повезло больше… Оставив окно открытым, Ксюша вернулась в кровать. Был лишь один способ убежать от терзающих её размышлений – уснуть, однако сон не спешил приходить к ней. Точно лекарство, глотала она прохладный свежий воздух, сочащийся из открытого окна, а отчаяние продолжало душить её… Ксюша села на кровати, обхватив руками колени, и тихо заплакала. Все самые счастливые моменты её жизни пробежали у неё перед глазами: день, когда в их деревушку приехал бродячий цирк… вечер, когда отец принёс домой котёнка… первая встреча с Колей… их первый по-детски робкий поцелуй… Говорят, так бывает перед смертью: вспоминаешь, всё, что с тобой происходило. Так, может, она умерла этой ночью?.. Умерла, оставшись в живых… И в этом была какая-то особенная, непостижимая жестокость… Постепенно слёзы размягчили острое чувство боли, и пелена сна наконец-то окутала девушку. Она проснулась от окликавшего её голоса служанки. – Простите, – произнесла девочка, – я стучала, но Вы не ответили. Я принесла Вам завтрак, – она поставила поднос на прикроватный столик и вышла из комнаты. Ксюша поднялась на кровати и взяла с подноса стакан с соком: ей ужасно хотелось пить. Утолив жажду, девушка встала, оделась и на несколько долгих секунд замерла, осматривая комнату. Болезненными вспышками в её сознании одно за другим начали возникать воспоминания минувшей ночи. И в нестерпимо приветливом свете утра она должна была констатировать, что всё произошедшее, увы, не было ночным кошмаром. Стремясь хотя бы взглядом вырваться из плена этой комнаты, Ксюша подошла к окну. Несмотря на то, что радужные краски нового дня болезненно контрастировали с разрывавшими её чувствами, она была рада наступлению светлого времени суток. Ведь именно рассвет принёс ей долгожданный сон и тем был к ней милосерднее ночной темноты, которая, напротив, лишь усиливала тоску. Но что же готовит для неё наступивший день? Что с ней теперь будет?.. Ещё вчера Ушакова была полна решимости принять смерть с гордо поднятой головой, но теперь… Теперь она боялась. Но нет, не смерти. Она боялась жизни. Этой жизни. Этого рабского существования… Внезапно девушка услышала скрип двери и шаги за своей спиной. Она не успела повернуться, как сильные руки легли на её плечи. – Знаешь ли ты, Ксения, – проговорил Ларин, почти касаясь губами её уха, – сколь мучительна смерть, когда десятки острых мелких зубов впиваются в твоё тело и медленно пожирают тебя заживо?.. Мысли Ушаковой путались в тумане страха, вызываемого близостью его присутствия, но она поняла, что речь шла об одном из главных ужасов тюремного заключения – крысах. Между тем, медленным движением Дмитрий опустил широкие бретельки её платья, обнажив нежную грудь. – Ты должна выбрать… – продолжил он, касаясь губами её ключицы и горячим дыханием обжигая кожу. Он мог сделать с ней что угодно, он доказал ей это. Но одной лишь власти над её телом ему было мало, теперь он хотел подчинить себе её душу. Он касался её так осторожно и мягко, будто обещал удивительную нежность, если она предпочтёт его объятья тюремным кандалам. Но Ксюша была не в состоянии понять это. От каждого его прикосновения, пусть даже самого ласкового, по её коже пробегали сотни колющих мурашек, каждое его прикосновение причиняло ей боль. – У тебя есть день, – произнёс Дмитрий и, резко отстранившись от неё, направился к выходу. – Пожалуйста... – остановил его дрожащий голос, - пожалуйста, дайте мне чуть больше времени... Она знала, что у неё не было права просить, знала, что тем самым может сделать себе только хуже, но не могла не попытаться, ведь ей так нужен был хотя бы один лишний день. Чувство надежды сжалось внутри Ксюши в крохотный комочек, готовый разлететься в пыль от одного королевского слова. Дмитрий вновь приблизился к ней и, коснувшись пальцами её подбородка, заставил поднять взгляд, который она пыталась спрятать где-то в складках своего платья. – Хорошо, – проговорил он с едва заметной улыбкой, – три дня. Когда Дмитрий ушёл, Ксюша рухнула на кровать. Несколько часов сна, если не принесли ей успокоение, то хотя бы немного сгладили углы острой боли, как телесной, так и душевной, придали девушке жизненных сил. Сил, которых теперь она снова лишилась. Но нужно было взять себя руки. У неё было три дня. Три дня, чтобы выбрать место своей смерти: стены подземелья или эту постель…***
Утро сменил пылающий жаром летний полдень. За окном, во дворцовом саду, кипела жизнь: шумели листья плодовых деревьев, пели птицы, жужжала мошкара… А здесь, в 66-ой комнате, замерла безжизненная тишина. Ксюша вновь стояла, опершись руками на подоконник, и наблюдала за миром природы… – Входи, Катя, – произнесла она, не оборачиваясь. Ларин входил сюда, по-хозяйски резко распахивая дверь, поэтому, услышав стук, Ксюша поняла, что это была служанка. Девочка вошла в комнату с подносом. – Вы не притронулись к завтраку, – заботливо проговорила она, - только сок выпили, но Вам нужно и съесть что-нибудь. – Хорошо, – отозвалась Ксюша, – ты поставь поднос, я поем… спасибо тебе… – Что это? Вы поранились? – спросила Катя, увидев следы крови на простыне, – Я принесу специальный раствор, чтобы обработать рану… – Нет… – остановила её Ксюша, – Ничего не нужно, всё… хорошо, – слова давались ей с трудом, как произнести, что у тебя всё хорошо, когда к горлу подкатывает отчаянная горечь, а к глазам подступают слёзы?.. – Но что же случилось? – недоумённо произнесла служанка, заметив синеватые следы кровоподтёков на плечах девушки, – Вы упали? – Да, милая… да… Но ты не беспокойся, со мной всё в порядке, – ответила Ксюша, быстрым движением смахнув слезу, которую не сумела удержать. – Я постелю новую простыню, – произнесла Катя, подходя к бельевому шкафу. – Скажи мне, – вдруг проговорила Ксюша, – ты бываешь за пределами дворцовой ограды? – Да, – кивнула девочка, – в праздники меня почти всегда отпускают навестить семью. Вот и День Плодового Дерева, который будет уже послезавтра, я обычно проводила дома. – В этот раз тебя не отпускают из-за меня? – спросила Ушакова. – Не думайте об этом, это не страшно, – поспешила успокоить её Катя, – мне даже, наоборот, хотелось когда-нибудь остаться во дворце в этот день: тут будет интересно, будут приходить люди с дарами… – Постой, неужели король не отменил праздник из-за недавних событий? – удивилась Ксюша. – Он, кажется, хотел отменить, но точно передумал, – ответила служанка, – я сама слышала, как он сегодня говорил о традиционном праздничном салюте. А Вы когда-нибудь видели этот салют? – Да, однажды, много лет назад, – грустно улыбнулась Ксюша, – я тогда была совсем малышкой, мало что понимала… Мне тогда очень хотелось побывать во дворце… – Мне уже нужно идти, – произнесла Катя, разгладив последнюю складку на чистой простыне. – Конечно, – отозвалась Ксения, и служанка вновь оставила её наедине со своими мыслями. "Так значит, праздник, несмотря ни на что, состоится…" – думала девушка. Ежегодное торжество, именуемое Днём Плодового Дерева, главный праздник в королевстве… Он приведёт к дворцовым воротам сотни людей, лелеющих надежду приношениями снискать королевскую милость… Безумная мысль вдруг промелькнула у Ксении… Что если у неё получится затеряться в праздничной суете? Что если ей удастся сбежать в этот день?..