501-й подводный легион

— А если мы утонем? — причитал Джеремайя. Калдур не ответил. Джеремайя страдал и ныл с самого утра: спустя полтора месяца учений он освоился в обществе командира настолько, чтобы не скрывать своих эмоций. Наверное, не стоило назначать его своим первым помощником, но кого-то же надо было, а Джеремайю солдаты считали за старшего. К тому же у него хотя бы было высшее образование. — Боже мой, — не унимался Джеремайя. — Вдруг мы утонем? — Не утонем, — рассеянно откликнулся Калдур. Они вместе с парнем-техником осматривали подлодку, которую вытащили в сухой док для проверки всех систем. Вернее, осматривал Калдур — Джеремайя просто таскался следом и воображал, какие ужасы ждут их в открытом море. — Точно не утонем? — Точно. Калдур обогнул острое треугольное крыло и провел ладонью по обшивке. Первые дни он волновался, что отец подсунет ему ржавое корыто, в котором только и можно, что пойти ко дну, однако судно оказалось во вполне приличном состоянии. Модель, правда, была старовата: последние поколения были быстрее, мощнее и куда комфортабельнее. Маленькая и маневренная, она едва ли подходила для затяжных заданий, во время которых судну с экипажем приходилось оставаться под водой неделями. Жилые отсеки были тесными и неудобными, места для дополнительного провианта и кислородных баллонов не было вовсе. На такой можно было провести два, от силы три дня — но рассчитана она была на то, что группа бойцов за несколько часов переправляется из точки А в точку Б и вылезает там на сушу. Идеальный выбор для его несчастного взвода, в котором один грезил самолетами, еще трое обожали твердую землю, а все остальные явно не были прирожденными подводниками. Калдур прищурился, рассматривая полупрозрачный купол, закрывавший небольшой мостик. При необходимости судно могло подниматься и использоваться в качестве надводного катера. Возможно, небольшая модификация даже позволит этой малышке взлететь. Калдур вздохнул и отбросил прочь радужные фантазии. Пока его отец считал, что ему положено ползать, он будет ползать. — А если швы, ну, это… Не герметичны? — жалобно спросил Джеремайя и подозрительно потыкал пальцем в гладкий черный бок. Унылый техник, топавший сзади, при этих словах задохнулся от негодования. — Что-о?! — заорал он. — Швы у нас не герметичны?! Да вы… Да ты… Ты что понимаешь вообще, деревенщина?! Командир Калдур’Ам… — Джеремайя, швы герметичны. — Запрокинув голову, Калдур изучал орудия. Швы, конечно, были в полном порядке, а вот проверить вооружение, пожалуй, не помешает. Он сделал мысленную пометку оставить задание техникам. — Ну хорошо, — не сдавался Джеремайя. — А если это, ну, пробоина? Вот если пробоина — то мы как? Мы это? Утонем? Техник жалобно всхлипнул и закрыл лицо руками. Калдур понимал его: когда Джеремайя принимался воображать катастрофы, его фантазия становилась неиссякаема. Словно цунами, она сносила все на своем пути, сбивала с ног и вымывала последние связные мысли из головы. Единственным способом не захлебнуться было просто не обращать внимания на поток ужасов, но техник, должно быть, еще не познал дзен. Калдур, если честно, тоже. — Нет, Джеремайя, мы не утонем, — твердо сказал он. — Утонуть означает погрузиться в воду и опуститься на дно. Мы уже будем на дне. Так что если случится пробоина, мы не утонем, нас просто расплющит масса воды, которая будет находиться над нами. Не волнуйся. — О-о, — только и выдавил Джеремайя и замер, невидящим взглядом уставившись куда-то в стену дока. Калдур не сомневался: там, на блестящей металлической перегородке, словно на киноэкране, он сейчас видел сцены собственной мучительной смерти. Воспользовавшись моментом, Калдур отвел техника в сторону: — Необходимо провести полную диагностику систему вооружения и защитных экранов. Также мне нужны подробные характеристики систем жизнеобеспечения. Время работы в комфортном и минимальном режиме, качество воздуха, уровень давления, возможность обновления кислорода во время всплываний. Этого не было в документации, подготовьте мне отчет к завтрашнему утру. Лицо техника стало еще тоскливее. — Слушаюсь, командир Калдур’Ам, — ответил он, и в его голосе слышалась покорность судьбе. — Будет сделано.