501-й подводный легион

Спутник все-таки взорвался на старте. Калдур сделал все, чтобы провалить эту миссию незаметно, так, чтобы отец ни о чем не догадался. Теперь он думал о том, сколько жизней было бессмысленно потрачено там, на сером пляже мыса Канаверал, у пусковой площадки — и его трясло от бессильной ярости. Но эти люди хотя бы были наемниками и знали, на что шли. Хорошо, что отец, опасаясь, как бы бойцы Калдура не запороли задание, отрядил с ним профессиональных солдат. По крайней мере, никто из его взвода не пострадал зря. Все оказалось напрасно. Карен Пэрис слишком доверяла своим людям, чтобы заподозрить измену и шпионаж. Спутник так и не проверили как следует перед запуском, и бомба, установленная в основном модуле, сработала, когда тот достиг тропосферы. Теперь кого-то ждали тщательное внутреннее расследование и, возможно, отставка. «Спутник не должен был упасть», — сказал Найтвинг на встрече в Бладхейвене, и Калдур чуть не послал его к чертям. На этот раз он не чувствовал себя виноватым. Во-первых, людей на спутнике не было; во-вторых, он предупреждал. К счастью, хотя бы операция по внедрению Артемиды шла по плану. Они разыграли ее смерть на мысе Канаверал. Калдур не спрашивал, каким образом Найтвингу удалось обмануть врачей и патологоанатомов Лиги, точно так же, как не интересовался устройством кристалла, который маскировал внешность Артемиды. Некоторые вещи лучше не выяснять, меньше шансов расколоться на допросе или проболтаться в бреду. — Все в порядке? — спросил Калдур Артемиду, когда они стояли на одном из причалов Бладхейвена и ждали подводную лодку. С одной стороны, немного странно было встречаться с девушкой из Владивостока на Восточном побережье США. С другой, женщина-наемница — это всегда загадка. Калдур уверен был, что об этом отец спрашивать не станет. Артемида бросила на него быстрый удивленный взгляд. — Да, конечно. Она до сих пор не понимала до конца, во что вляпалась. Калдур украдкой наблюдал за тем, как она поправляет кристалл на шее — Найтвинг слишком сильно затянул тесемку. Вода у причала пошла кругами, и рядом с ними вынырнула подлодка. При виде гладких черных боков, с которых стекала вода, Калдура охватила паника. Еще не поздно все бросить — отправить Артемиду назад, соврать отцу, что девушка его продинамила, и послать Найтвинга к чертям. Калдур вспомнил бледного Уолли с плотно сжатыми губами. Да, это решение было единственно верным, и нельзя терять ни секунды. Люк с шипением открылся, и в проходе показался Джеремайя. Он оглядел Артемиду с ног до головы и произнес со всей мрачной торжественностью, на какую только был способен: — Добро пожаловать на борт. Артемида, словно зачарованная, шагнула внутрь. Теперь пути назад точно не было. У входа уже столпился весь взвод. Парни, хихикая и перешептываясь, разглядывали «командирскую жену». Особенно гордым выглядел Слон. Лицо у него было такое, словно он их лично сосватал, а теперь примерял роль посаженного отца. Артемида нахмурилась, не понимая такого странного приема. Калдур протиснулся вперед: пора было вмешаться. — Парни, это Тигрица. Тигрица, это мой взвод. Вам предстоит работать вместе. Джеремайя, Косой, Слон, Лягушатник… С каждым новым именем глаза Артемиды открывались все шире. Она смотрела на этих людей, и Калдур точно знал, что именно она видела. То же, что и он сам десять месяцев назад. Отребье. — Хл… Кхм, Франц. — Да ладно, командир, можно и Хлюпик, — великодушно разрешил Хлюпик. — Точно, — заржал Мэтьюс из задних рядов. — Это же звучит гордо! — Да, — не моргнув глазом, согласился Хлюпик и нежно улыбнулся Артемиде. В женском обществе он неожиданно расцвел и даже как будто прибавил в росте. — Так сказал Максим Достоевский, знаменитый французский драматург. — О Господи, — сказала Артемида. Она повернулась и уставилась на Калдура в немом ужасе. — Пойдем на мостик? — предложил он, не придумав ничего лучше. — Погружаться пора. — Я вас провожу, — с восторгом произнес Хлюпик. Позабыв всякий страх, он подхватил потрясенную Артемиду под локоть. — Мне тоже, знаете ли, на мостик! Я — офицер связи. В юности я мечтал стать журналистом, отсюда моя начитанность, но потом, как видите, предпочел военную карьеру… — Хлюпик, — дружелюбно обратился к нему Калдур, — завались, ладно? Хорошо, что Уолли всего этого не видит. За те три часа, что они добирались до Пойнт-Лей, Артемида успела немного прийти в себя. По крайней мере, когда они сошли с подлодки и обнаружили, что у трапа в доке их ждет Черная Манта в полном боевом облачении, она держалась с редкостным хладнокровием. — Итак, — произнес отец. Голос из-под шлема звучал угрожающе. — Значит, ты — Тигрица? За спиной у него топтался унылый Петерсон. Одной рукой он держал пуховик, а другой — пару подбитых мехом сапог по колено. Калдур готов был биться об заклад: ему до смерти не хотелось отдавать такие ценные вещи какой-то пришлой девице, но с Черной Мантой он спорить все-таки не рискнул. — Главнокомандующий. — Артемида склонила голову. Отец подошел ближе. Закованный в глухой черный доспех, он был выше нее на голову; рядом с ним Артемида казалась совсем юной и пугающе хрупкой. Наверное, это была иллюзия — а может быть, и нет. Отец приподнял ее подбородок двумя пальцами, заставляя взглянуть в кроваво-красные окуляры шлема. Артемида стояла, вытянув руки вдоль туловища, и размеренно дышала на четыре счета. Прошла минута, другая, и наконец, когда Калдур подумал, что у него больше не выдержат нервы, отец отступил. — Рад знакомству, Тигрица. Оденься, — он жестом указал на Петерсона. — На улице прохладно. Пока Артемида переобувалась и натягивала пуховик поверх собственной куртки, отец снял шлем и наклонился к Калдуру: — Прекрасный выбор! Калдур молча кивнул. Про себя он решил, что всех подробностей этой миссии под прикрытием не узнает никто и никогда.