501-й подводный легион

«Кто на вахте?» — спросил Калдур. Кажется, это была первая по-настоящему связная мысль за несколько последних недель. Нептун его знает, почему она случилась именно о вахте, а не, например, о зеленых холмах Ирландии или самочувствии Найтвинга, или о чем там должен думать пациент, выходя из комы? О пицце? Хотя вроде бы он думал о пицце. Вчера. Или неделю назад. О пицце, отце, Найтвинге, Уолли, Пойнт-Лей, моржах на лежбище, разрушенной Атлантиде. Ни одну из этих мыслей Калдуру не удалось додумать до конца, а с вахтой получилось. И это было так круто, что он решил закрепить успех. «Кто на вахте?» М’ганн потрясенно переглянулась с Артемидой. Калдуру потребовались пара минут и изрядное усилие, чтобы вспомнить, почему М’ганн вообще сидит у его кровати. Где они находятся, что произошло, почему пицца. Где, кстати, пицца? Он точно хотел пиццу. Зачем? Он не ест пиццу, лучше пиво, хотя нет. «Вахта, — настойчиво повторил Калдур. — Кто на вахте?» М’ганн сидела у его изголовья уже несколько недель. Сначала, столкнувшись с ним на корабле рич, она превратила его мозг в кипящее желе своей марсианской телепатией, а теперь пыталась все исправить. У нее получалось. Как хорошо, решил Калдур, что у него такие замечательные друзья. М’ганн. Найтвинг. Уолли. Пицца. Пиво. Пойнт-Лей. Ирландия? «Артемида, о чем он спрашивает? — заволновалась М’ганн. — Какая вахта?» «Не знаю. Наверное, кто сейчас дежурит на корабле, — ответила Артемида. — Калдур, зачем тебе это? Какая разница?» Калдур уставился на ее лицо, пытаясь сообразить, почему ее губы не двигаются. Ну да, точно, они же общаются мысленно, потому что М’ганн разнесла своей марсианской телепатией его мозг и теперь собирает обратно по кусочкам. Они на флагманском корабле Черной Манты, за ними следят, и вслух говорить нельзя. До чего же тяжело. Сторожит их Дефстроук, а на М’ганн специальный ошейник, который блокирует все ее способности, кроме телепатии. «Мне нужно знать, кто сейчас на вахте у пульта управления и патрулирует коридоры», — сказал Калдур и почувствовал прилив гордости от того, что сумел закончить такое длинное и сложное предложение. «Кто-то из наемников, — пожала плечами Артемида. — Я же не знаю их всех». «А мои где?» «У Калдура свои наемники?» — ужаснулась М’ганн. «О Господи, нет! У него нет никаких своих наемников, просто какой-то маленький взвод, Черная Манта ему их подсунул еще год назад. Инвалидная команда. Что мы обсуждаем вообще?!» «Где мои парни?» М’ганн снова повернулась к Артемиде: «Где его парни?» «Откуда я знаю? — рассердилась та. — В Пойнт-Лей, наверное, где им еще быть? Или на каком-то из соседних кораблей. Манта тут целую флотилию держит, мы почти месяц не всплываем! Калдур, мать твою, какого хрена они тебе сдались? Почему ты не спрашиваешь, где, я не знаю, Уолли или Супермен, или президент Франции?!» «Уолли дома, — с неожиданной для него самого трезвостью мысли ответил Калдур. — Пусть моих парней переведут сюда. Договорись с Мантой, пожалуйста». «Зачем?» — спросила Артемида. «Да, зачем?» — поддержала ее М’ганн. «Затем, что М’ганн нужно будет как-то выбираться отсюда. С кем вы хотите встретиться по дороге к выходу — с наемником Манты или с Хлюпиком?» «Вот уж точно не с Хлюпиком! И со Слоном тоже! Если честно, я бы предпочла не встречаться ни с кем. Хм, знаешь, а ты прав, может быть, Джеремайя…» «Слон? Хлюпик? Господи, да что за зоопарк там у вас на Аляске?» — в ужасе поинтересовалась М’ганн. Калдур откинулся на подушки и принялся пересчитывать плиты на потолке. Им еще только предстояло придумать план, как спасти М’ганн с флагманского корабля Черной Манты, но он почему-то чувствовал удовлетворение. Как будто первый шаг уже был сделан.