***
Заявление о пропаже чудо-транспорта подал Джек Руссо, живущий неподалеку от Сент-Роуз. Стоял полдень и, несмотря на зиму, казалось, что солнце чрезмерно горячо. Оно заполняло все углы и сгибы улиц, кроны деревьев, плыло по темному асфальту и нагревало капот машины, заставляя ее источать неприятный запах железа и масла. Дорога до Руссо занимала всего полчаса, но после вчерашнего ужина и разговора с Кесадой у Райнер совершенно пропало какое-либо желание работать. Выйдя из участка и проводив взглядом кадиллак Марти, Прерия села в свой дряхлый Форд Гранаду и закрыла лицо руками. У нее все еще было адское похмелье. Голова раскалывалась, кости ломило, а тошнота сопровождалась парадоксальным желанием съесть что-нибудь очень жирное. Девушка взглянула на свое отражение в зеркале заднего вида и застонала. Она уже смирилась с тем, что внешность ее далека от идеалов красоты – пухлые губы, зеленые глаза и длинные кучерявые волосы, но широкое лицо, несимметричный нос и слишком густые черные брови. А теперь похмелье добавило еще синяки под глазами. Косметикой она почти не пользовалась – мать ее не научила, а пока все девчонки в ее детстве пялились на бьюти-блоггеров, она зубрила уроки и готовилась к поступлению в академию. К жалкому внешнему виду теперь добавилось и чувство щемящей тоски. Райнер душила зависть. Дело Харта и Коула было самым интересным, с чем ей приходилось сталкиваться. Работа на картель тоже казалась интересной по началу, но это был кайф, основанный на постоянных выбросах адреналина и паранойи. Дело Харта было чистой эссенцией космического безумия. И если бы не ебучий Коул, она бы раскрыла его. А теперь детектив будет искать похитителя велосипеда. - Вот это я понимаю – карьерный рост, - пробурчала девушка и завела мотор. Руссо открыл дверь не сразу. Прерия видела горящий свет в окне и на протяжении десяти минут слушала беспорядочное шарканье, пока он, наконец, не открыл. Мужчина тридцати лет мало чем отличался от местных обитателей – в джинсах и майке-алкашке, с трехдневной щетиной и явно только с постели. Разве что хорошая физическая форма и пятна от машинного масла на предплечье выдавали в нем автомеханика. - Мистер Руссо? - Да, - просипел он и сразу же прокашлялся. - Я детектив Прерия Портолу. Вы сообщали о краже велосипеда. Могу я задать вам пару вопросов? Руссо медленно прошелся взглядом по девушке и, вздохнув, пригласил в дом. - Надо же, прислали детектива. Чем-то провинились перед начальством? - он прошел на маленькую, заваленную грязной посудой кухню. Девушка последовала за ним. - Нет, просто напарники – мудачье. Джек сочувствующе кивнул. - Кофе? - Нет, благодарю, - она отказалась, о чем тут же пожалела, почувствовав очередной приступ боли в костях, - я задам вам всего пару вопросов. Вы сообщили, что кража была совершена две недели назад, ночью. Вы в тот момент находились дома и слышали какой-то шум. С тех пор ничего не вспомнили? Руссо сделал глоток кофе и посмотрел на детектива. - Послушайте, - он вздохнул, - мне правда очень неловко, я не знал, что вы еще работаете над этим. У нас обычно такие кражи никогда не расследуют, я уже сам забил. Велик был отцовский, хранил его как воспоминание. Иногда ездил на рыбалку. Но, правда, это того не стоит. Портолу сдержала поток матерщины. Если она вернется с отказом пострадавшего от дела – от такого тупого, смешного дело – ее в участке поднимут на смех. - И все же. Просто для справки, расскажите еще раз, что помните. Руссо тяжело опустился на стул. - Я был дома, время – около полуночи. Смотрел телек. Услышал, как хлопнула дверь сарая. Выглянул в окно – увидел, как какой-то пацан но моем велике гонит вниз по улице в сторону леса. Догнать его я даже не пытался, на следующий день пошел в полицию. Вот и все. А, ну, парню на вид лет двенадцать – удивляюсь, как он со взрослым байком вообще управился. Лица не видел. Райнер записала его слова и поблагодарила, подумав, что дело дрянь. Луизиана, особенно после всех ураганов, штат не богатый, ворует каждый второй. Без детальных примет ребенка не найти. - Вы не видели – он заезжал в лес? - Не-а, не видел. Но минут через пять выходил покурить – слышал крик. Подумал, что пацан навернулся-таки с велика. Так ему и надо, в общем-то. Девушка поблагодарила мужчину и, отметив, что у него очень выразительные голубые глаза для местного выпивохи, вышла на улицу и закурила. Дом Руссо стоял на окраине городского квартала и фасадом упирался в реку, окруженную местной растительностью. Вниз по дороге домов не было – асфальтовая полоса переходила в гравий и почти сразу же упиралась в лес. Парнишка вряд ли жил на соседних улицах – здесь все друг друга знают, и свои у своих не крадут…настолько плохо скрываемые вещи. «Мелкий уродец может быть откуда угодно» - заключила девушка и, решив все досконально проверить, направилась в сторону леса. Там, где дорога упиралась в лес, начиналась едва заметная тропа, которая спустя пару десятков метров плавно сворачивала вдоль реки. Девушка медленно шла мимо зарослей и мутно-зеленой воды, в которой, как ей показалось, она видела пару зеленых хищных позвоночников. «Ты побольше на свежем воздухе гуляй и не будет никакой депрессии» - слова матери пламенем вспыхнули в голове. После того, что случилось у «рыцарей», Райнер предлагали лечь в психушку. Она, естественно, отказалась, предпочла простого психиатра, но последствия в виде ПТСР и прочей херни просто так не вылечишь. С матерью она виделась раз в полгода, и если та не была пьяной – встречи проходили более-менее сносно. Элизабет Портолу жила в затхлой квартире на первом этаже лачуги где-то в окрестностях Эль-Пасо, и после смерти мужа, отца Прерии, каждый раз напоминала Райнер, как сильно любит ее. «Ты моя кровь, ты его кровь. Райнер, ты все, что у меня от него осталось». Она несла эту чушь, и каждый раз Райнер ей верила. Обнимала мать, успокаивала. Давала себе возможность ощутить материнскую любовь. Но от любви этой не оставалось и следа уже на следующий день. Элизабет снова напивалась и забывала о присутствии дочери, воскрешая в разговорах призрак мужа. Единственного человека, которого она по-настоящему любила, ради которого она бросала дочь одну дома на несколько дней каждую неделю, пока напивалась с ее отцом в богом забытых барах. Даже не верилось, что когда-то она была верующей, набожной женщиной. Портолу тряхнула головой, прогоняя воспоминания, и закурила уже десятую за сегодня сигарету. Она медленно прогуливалась вдоль тропы и вглядываясь в заросли кустов и деревьев, пока, наконец, ее взгляд не выцепил кусок ткани, зацепившийся за ветку куста. Руссо сказал, что слышал крик, и Прерия поставила на этот факт все: крик означал, что мальчишка мог упасть или пораниться. Клочок ткани вполне мог подтвердить эту теорию. Девушка подошла ближе – на белом хлопке сохранились следы запекшейся крови, но ветка, на которой он висел, была абсолютно чиста. А внизу, на земле, сохранились едва заметные отпечатки ног. Детские и взрослые. - Был кто-то еще, - сказала себе детектив. Больше следов не было. Как будто бы и мальчишка, и тот второй испарились. Прерия подошла к берегу. Река была широкой, и теперь она вполне видела аллигаторов метрах в пятидесяти от себя. «Вплавь полез бы только сумасшедший. Да и не стал бы он бросать велосипед. Если только…» Портолу нашла длинную палку и опустила ее в воду возле берега. Спустя пару минут дерево наткнулось на что-то металлическое. - Да твою же мать, - вздохнула девушка. Вода была слишком мутной из-за песка и тины, а берег – высоким. Она сняла ботинки, кобуру и жетон, вынула из кармана телефон и ключи. Хищники создавали видимость мирной дремоты неподалеку. - Ну, ладненько. Райнер ухватилась за торчащую из земли корягу и начала медленно спускаться к воде. Неприятное, неизвестное дно коснулось ее ног, вода затопила Портолу по пояс. Девушка быстро нащупала ногами металл и запустила в воду руки, через секунду вытащив измазанный в песке и тине велосипед Джека Руссо. Хищники начали двигаться. Зеленый хребет мелькнул в паре десятков метров от нее. Девушка попыталась закинуть байк на сушу, но физических сил ей не хватало всегда - подняв над головой, она тут же его и уронила, заехав со всей дури ржавым рулем себе по виску и распоров кожу. Кровь попала в воду, заставив все опасное в ней устремиться в ее сторону. Чертыхнувшись, Райнер ухватилась за корягу и выбралась на сушу. Зеленые хребты в паре метров от нее недовольно рыкнули. Портолу согнулась, пытаясь отдышаться, и показала им средний палец. Теперь у нее начала складываться картинка. Парень не стал бы бросать свою добычу. Что-то – вернее кто-то - ему помешал. Куст с окровавленным лоскутом от берега был слишком далеко – зацепиться и свалиться в воду он попросту не мог. Девушка забрала вещи и вернулась в машину. Похмелье не прошло даже после освежающей ванны с аллигаторами, а значит пришло время пускать в ход тяжелую артиллерию – вышибать клин клином. К тому же, надо было подумать, что делать дальше.***
Марти предвкушал хороший вечер. Они с Коулом объездили половину притонов Нового Орлеана, пока, наконец, не нашли нужный по удачной наводке. Вернее, пока Раст не использовал свои дипломатические навыки на местных доходягах. Харт знал, как именно Коул достал сведения о борделе на Южном шоссе, и это вызывало у него когнитивный диссонанс – все еще трудно было представить холодного и рассудительного детектива в роли бьющего морды копа. Таким он его увидел впервые. Мораль же его мало беспокоила – дело было сделано, наводку они получили, шеф даст им дополнительное время. Теперь Харт направлялся в местный бар, где выпивала половина участка. Он собирался напиться в сопли и ничего не могло ему помешать. Внутри как всегда играло кантри, ребята играли в бильярд и пили пиво. - Эй, Рассел, Том, привет, мужики, - он пожал руки коллегам, - Че как? - Да все то же, сыграешь с нами? - Нее, я сегодня только пью и рассказываю шутки, - улыбнулся Харт и заказал у бармена 3 стопки виски, тут же их осушив. - Мы все твои шутки по десять раз слышали, Марти, иди вешай лапшу девчонке, - коллега ткнул пальцем на Прерию, склонившуюся над стаканом в самом темном углу бара. Харт посмотрел на Райнер и ухмыльнулся. Алкоголь уже ударил в голову. «Нужно уметь выпускать пар» - говорил он себе, и пьяная коллега могла ему в этом помочь. Он заказал еще 4 порции виски и направился к Райнер. - Ну как, нашла злостного нарушителя? – он сел за ее столик. - Привет, Марти, - девушка улыбнулась и бессознательно пробежалась взглядом по помещению – Коула не было. Облегчение смешалось с тревогой, - Есть подвижки? - Да. Мистер Конгениальность нашел зацепки, завтра едем проверять. У тебя как? Прерия заканчивала уже четвертый бокал пива, но так и не решила, что делать со своей находкой. Марти улыбался ей той отцовской улыбкой, которая вызывает желание рассказать все и попросить совета, и пусть его настоящие намерения были ей известны, за последние несколько часов девушка довела себя до такого отчаяния, что алкоголь и одиночество стирали все нравственные границы. - Чертовщина не хуже вашей, Харт. Нашла я этот ебучий велосипед. - А это откуда? – Марти мягко дотронулся до виска с запекшейся кровью. - Говорю же. Нашла, - она ухмыльнулась и влила в себя стопку, - на дне реки. Пыталась закинуть на берег, не удержала и заехала по башке. - А ты как всегда, Портолу. В первый день палец дверью прищемила, потом чуть башку себе не отстрелила, теперь вот это. Вытащила? -Нет. Там аллигаторы везде. Да и…- она хотела рассказать про свои подозрения, но вдруг вспомнила, что именно из-за Харта ее списали с дела. – В общем, херня. Марти понимающе кивнул. - Какие планы на вечер? - Протрезветь, - отшутилась детектив, - и лечь спать. Велик-то я нашла, а вот гаденыша, который его спиздил – нет. Так что, вот, - она достала из бумажника купюры, - ради бога, расплатись за меня, я уже не соображаю. Девушка встала из-за стола и пошатнулась, едва не уронив стакан. - Эй, ты ж в сопли, давай я тебя довезу, - Марти поднялся и кинул деньги на барную стойку. - Да я сама, спасибо. - Ага, как же, сама. Ты и пару шагов по прямой не сделаешь. Поехали, - Харт обнял ее за плечо и повел к выходу. Райнер знала, чем эти объятия закончатся. Где-то в глубине души она испытывала отвращение, желание оттолкнуть его, уйти одной – но ровно до того момента, как они оказались на улице. Тьма окутывала забытый богом город, здания без вывесок. Пустота и звездное небо. Где-то под ним, возможно, погиб ребенок – в пасти хищника, в вязкой воде, в чьих-то грубых руках – погиб, и сейчас она чувствовала дикую вину. После всех ее попыток самоубийств, после молитв о смерти в той темной комнате у «рыцарей», после всего этого – что-то ужасное случилось с ним, а не с ней. И самое гадкое в этой несправедливости бытия то, что она дает надежду. Может, когда-нибудь, у Портолу будет семья. Дети. Может она добьется успеха. Может все это не просто так. Может когда-нибудь она выйдет в сумерки и не будет чувствовать себя одиноко настолько, что хочется заживо содрать кожу, лишь бы заполнить эту пустоту чем-то ощутимым, например, болью. Может блядство Харта специально придумано для того, чтобы она не сдохла на этих болотах. Потому что с последнего разговора с матерью она постоянно ощущает этот голод. «Прерия, я очень любила и тебя, и твоего отца. Я знаю, что бросала тебя. А ты что, обижаешься? Ты полюбишь кого-нибудь, полюбят и тебя – и тогда все поймешь». Она постоянно ощущает эту жажду быть любимой. Хотя бы немного, хотя бы на час. Харт ведет ее к машине. Звезды расплываются. Отец несет ее на руках. Укладывает в кровать. Подтыкает одеяло. Марти ведет ее к дому. Марти ее целует. Мама проводит рукой по волосам, целует лоб. «Главное – никогда не оставайся одна, котенок».