***
— Что здесь происходит? — запыхавшись, спрашивает Хосок. Оглядевшись, он замечает Чимина, лежащего на диване, и нахмуренного Тэхёна, что маячит возле, толкая друга носком тапка в бок. — Ничего особенного, просто кто-то решил навечно прирасти к дивану, как обычно, — отвечает Тэхён, расстёгивая куртку. — Что мне с ним делать? Тэхён уже давно перестал считать, сколько раз Чимин приходил к нему домой, и сколько раз оставался на ночь, при этом ничего не рассказывая. Любит молчать, иногда смотрит в глаза, раздражает своим поведением и, как специально, ничего не говорит. — Что с тобой? — шепчет Хосок, хлопая его по щекам. — Мне больно, хён, — хнычет Чимин, перехватывая чужие руки. — Не бей меня. — Не хочешь перекусить? — Я не голоден, — мотает головой, чуть приподнимаясь и сжимая спинку дивана, чтобы не упасть. — Пить хочу. Купишь мне апельсиновый сок? — Не обижай Тэхёна, он тоже волнуется, — Хосок немного в растерянности. Он поворачивает голову, и взгляд его падает на сложенные в ровную стопку бумаги. — Работаешь? Серьёзно? — Мне нужно закончить, хён. — Возьми себе хотя бы несколько выходных. — Обязательно, — кивает Чимин, разминая ноги. Зарядка не помешает, особенно тогда, когда третьи сутки бездвижно лежишь на диване, питаясь одними йогуртами и Тэхёновыми возмущениями. Обещает Хосоку вести себя хорошо и толкает его в спину, ругаясь, что очень хочет сок и обидится, если тот сейчас не принесет его. Такова его омежья натура. И совсем не волнует, сколько времени прошло с последнего визита на работу, сколько пропустил звонков от Сокджина, но каждый раз обещает себе перезвонить. В пылу признательности хватает Тэхёна за руку и восторженно трясёт ею. Но именно этого делать и не следовало. — Я выкину тебя за дверь, если ты не успокоишься, — шипит Ким, поворачиваясь к Чимину. — Вспомнил, что у тебя есть друг? — Прости, — вопит Чимин, подбегая к Тэхёну и обвивая его талию обеими руками. — За что? — высвобождаясь из неожиданных объятий, спрашивает Тэхён. — Убери лучше бумажки, которые ты разбросал сегодня утром. — Сходим в кафе попозже? Я плачу, — поднимая обе руки, восклицает Чимин. Давно никуда не ходил и только сейчас понимает, что никто не имеет право портить ему настроение. Стыдно перед друзьями, что ведёт себя так. И снова хочет вернуть репутацию уверенного в себе человека, но чувствует, что слишком сложно устоять перед обыкновенными омежьими эмоциями, когда всего-навсего хочется отдохнуть, расслабиться и забыться. Именно поэтому уводит Тэхёна из скучной квартиры, чтобы наконец отвлечься от работы и надоедающей суеты. Надевает тёплый свитер, одновременно скидывая папки в сумку, и выбегает из комнаты. Обязательно отдохнут и расслабятся, но работу никто не отменял.***
— Расскажешь мне, почему я пятый день не могу дозвониться до тебя? — нависая над сжавшимся Чимином, шипит Сокджин. Он пытается держать себя в руках, но никакими способами переиграть мальчишку не может. Не разбаловал, никогда не позволял себе большего, но сейчас всем тяжело, и давление каждый чувствует. Чимин вдвойне. Возможно, именно поэтому не видит никого вокруг. Только свои пальцы, сжимающие журнал, и хмурого Джина, обеспокоенно хлопающего младшего по коленке. — Всё хорошо, хён. Мне нужно было немного отдохнуть, — отвечает Чимин, пытаясь открыть нижний ящик. Проводит пальцем по пыльному столу и морщит нос, убирая бумаги на подоконник. — Поможешь? — Генеральная уборка? — усмехается Ким, забирая из чужих рук папки. — Моему организму нужен свежий воздух. — Как себя чувствуешь? — Как обычно, — хрипит Чимин, закатывая рукава пиджака. Переводит взгляд на Сокджина и на секунду замирает, тяжело вздыхая, будто намертво на месте застывает. В глазах всё, что нужно и можно было, прочитал. Всегда приходил к хёну, потому что именно с ним отключался от проблем и растворялся в тепле и заботе. — Уверен, что справишься? — спрашивает Ким, наклоняясь и собирая разбросанные вещи. — Да, отнеси их в гримёрку. — Сегодня в пять? — Джин слабо улыбается, приоткрывая дверь. — Сегодня в пять, — тихо шепчет Чимин, прикусывая губу и продолжая смотреть в пол. — Я зайду за тобой, — не спрашивает, а утверждает, потому что ответа не получит. Чимин никогда не любит говорить о работе, всегда остаётся один и делал всё сам. Но встречу с Чонгуком предотвратить не может. Да, спустя пять дней, сегодня он снова увидит его. И было бы легче, если бы они не знали друг друга. И ведь игнорировать не сможет. Главный редактор, глаза и уши коллектива, всё должен рассказать и на все вопросы ответить. И соврёт, если скажет, что совсем не волнуется. Боится, но этого не покажет никогда. Только не Чонгуку, который всеми способами пытается всё испортить. И будет делать вид, что всё в порядке, потому что провоцировать никого не хочет, сделает только хуже. И лучше промолчит, хотя молчать совсем не умеет.***
Чонгук задумчиво покусывает кончик большого пальца, вчитываясь в бумаги, принесённые Юнги. Просил найти информацию о Чимине, но был крайне удивлён, потому что до последнего не верил в его профессионализм, который он показывает в каждом выпуске журнала. Чонгуку мало, ему нужно увидеть своими глазами. И не привык дарить поблажки, настроен категорично, и совсем не хочет делать кому-то больно. Но видит в этом азарт, особую для себя выгоду и желание сделать так, как хочется, а не как правильно. Юнги не отговаривает, даже поддерживает, но ничего хорошего в этом не видит. Чонгуку нужна свобода, всегда поступает по-своему, ненавидит фальшь и притворство. В этом его особенность. Никого к себе не подпускает ближе, но хочет видеть рядом Чимина. И если бы в чём-то хорошем он видел эту притягательность. — Ничего, что ты бы хотел увидеть? — интересуется Юнги, приподнимаясь и располагаясь на диване удобнее. — Ничего, — по слогам отчеканивает Чонгук, откладывая бумаги и привлекая внимание сосредоточенного друга. — О чём задумался? — Да так… что планируешь делать? — вытягивая руки вверх и поворачивая шею, спрашивает Мин. Он видит хитрый взгляд друга и хочет ответить сам, но даёт шанс удивить. — Уволить? — Нет, слишком странно увольнять того, кто тянет весь отдел, — бурчит Чон, подперев руками подбородок. — Проверю, насколько он хорош, и как долго продержится. — Если всё так, как ты мне рассказал, то не думаешь, что это слишком жестоко? — скептически приподнимает бровь Юнги и вздрагивает, когда Чонгук резко встаёт, ударяя ладонью по столу. — Меня этим не запугаешь. — Не могу оставить то, что есть сейчас. Меня тянет к нему, я хочу видеть его, сделать ему больно так, как было больно мне, — холодно отвечает Чон. И зачем только трогает старые раны, которые должны были давно зажить. Они никогда не были друзьями, чем-то большим. Чонгук был старше, увереннее, сильнее – он был альфой, вёл себя так же и доказать хотел, что не сломается ни перед кем, но необъяснимо для себя его манит узнать больше и сделать иначе. Но идти против правил он не станет, слишком опасно и бессмысленно. И никого спрашивать не будет. — Что ты хочешь? — Сделать то, что должен был ещё тогда – сломать его. — Уверен? — аккуратно спрашивает Юнги и знает, что внутри мальчишки всё трясётся от злости и разочарования. — Более чем. Во сколько рейс у Лиен? — резко переводит тему Чонгук, поворачиваясь лицом к окну. — Через час. Заберёшь? — Не могу, у меня первое совещание с полным коллективом. Отвезёшь её ко мне? — Конечно. Пожелать тебе удачи? — усмехается Мин, поправляя мятые брюки. — И не делай резких движений, Чон Чонгук. Тебе ещё работать с ними. — Постараюсь. Приеду вечером. Покажи Лиен город, не заставляй её скучать. — Ты слишком мало платишь мне, — крепко сжимая в руках куртку, бурчит Юнги и выходит из комнаты. Чонгук идёт следом, накидывая на плечи пальто, и набирая номер Лиен. Скоро увидятся, но обязательно должен извиниться за несостоявшуюся встречу в аэропорту с цветами и шоколадными конфетами, которые девушка терпеть не может. И был бы рад, если бы не исчезающий из головы Пак Чимин, ставший главной целью холодного и неприступного альфы.