***
— Я давно не видела вас вместе. Хосок больше месяца ходит чернее тучи, запирается в кабинете и ни с кем не разговаривает. Мы его не беспокоим. Захочет – сам расскажет. А тут ты. Девушка элегантно присаживается на краешек стула, прижимая датчик к оголённому животу пациента. — Я была удивлена увидеть тебя здесь. Тэхён изо всех сил старается не сорваться, чтобы не заткнуть Сонху на полуслове. Девушка совсем не умеет молчать при пациентах. Сонха – патологическая болтунья. Но также она хороший врач, знающий своё дело. — Ты хотел сделать Хосоку сюрприз, поэтому не сказал, что придёшь? Да, сделал. Прекрасный подарок любимому человеку – измена и её последствия. Именно об этом Хосок мечтал, доверив Тэхёну своё сердце. Лицо девушки вмиг меняется, когда она смотрит на экран и на распечатанные компьютером результаты. Она перемещается за свой рабочий стол, просит Тэхёна вытереть живот салфеткой и одеться. Когда Сонха радостно улыбается ему, у Тэхёна внутри будто всё переворачивается, отключается разбитое на миллионы кусочков сердце, отказываясь пускать кровь по телу. Он мгновенно бледнеет, осторожно садится на стул и ждёт, когда ему скажут о том, о чём он думал очень долгое время. — Я могу вас поздравить? — девушка снимает перчатки и поворачивается к Тэхёну. — Беременность, семь недель, состояние плода отличное, никаких патологий не наблюдаю. Что скажешь? — Я не буду сохранять. Тэхён знает, что она сейчас скажет. Все говорят. Кто бы перед врачом ни сидел, они всегда говорят одно и то же. Но знают ли они, какую боль приходится испытывать тем, кто к этому «подарку» судьбы не готов. Тэхён не готов. Не готов осознать, что носит под сердцем ребёнка от нелюбимого мужчины, плод их безрассудного, необдуманного поступка. — Я правильно понимаю? — говорит Сонха, глядя ему в глаза. — Ты хочешь сделать аборт? Тэхён никогда не обсуждал с кем-то возможное пополнение, но в тайне мечтал однажды подарить любимому альфе сына или дочь, видел Хосока отцом его детей и надеялся, что когда-нибудь их по-настоящему можно будет назвать семьёй. Но сам же доказал, что одним лишь опрометчивым поступком можно разрушить самое дорогое, что зарекалось быть нерушимым, собственными руками сломать, разбить. Тэхён никогда себя не простит за это. — Мы больше не вместе, — говорит он чуть слышно, словно про себя. — Это не его ребёнок. Тэхён знает, что Сонха всё поняла. Раньше ему было бы плевать на её мнение, но сейчас он боится посмотреть ей в глаза и увидеть в них разочарование, боится, что она прогонит его и попросит больше никогда сюда не приходить, ведь он подвёл их, обманул и предал. Тэхён знает, что доктора в этой клинике друг за друга горой. И ему теперь среди них не место. — Это сложно, — она не торопится его отговаривать, но и не даёт согласие. Он просто ждёт, но не жаждет услышать продолжение. Доктор не раз предупреждал, что в будущем могут возникнуть проблемы. Дверь за спиной отворяется, впуская незваного гостя в кабинет. Тэхён оборачивается и замирает, когда его взгляд встречается с испуганно-шокированным взглядом альфы. Какой-то частью сознания Тэхён понимает, что не имеет права смотреть этому человеку в глаза, чувствовать радость от случайной встречи. Но сердце бьётся до трясучки сильно, и Тэхён не знает, как это остановить. Он так скучал, столько дней мечтал, что однажды найдёт способ повидаться с Хосоком, поймает шанс на небольшой разговор, чтобы извиниться в очередной раз за совершённую подлость. Тэхён открывает рот от удивления, но Хосок уже отворачивается, как будто ему противно даже смотреть на когда-то любимого омегу. Слёзы скапливаются в уголках глаз. Он понял. Хосок знает, зачем Тэхён здесь. Нужно было выбрать другую клинику. Он не должен был приходить сюда. Не должен был напоминать Хосоку о том, что произошло, напоминать о себе, ведь тяжелее всего видеть боль пережитых вновь воспоминаний в чужих глазах. Тэхён не помнит, когда дверь с грохотом захлопнулась, сколько они сидят так, в тишине, одни, стакан, когда-то принесённый Сонхой, уже пуст. Только в сердце до сих пор дыра. Её не зашить, не залечить, не спрятать. С ней только пытаться жить, делать вид, будто у него остались силы продолжать эту муку. — Тэхён? — зовёт его девушка, надеясь отвлечь. — Всё хорошо? Разве он выглядит как человек, у которого всё хорошо? Тэхён резко вздыхает и отворачивается, вытирая мокрые щёки запястьем. — Продолжай, пожалуйста. Но Сонха не уверена в том, что её пациент готов слушать. — Меня беспокоит твоё давление. Как давно ты наблюдался у кардиолога? Она замечает, что Тэхён щиплет себя за руку. Он будто всё это время находится не здесь, поэтому Сонха пытается вернуть его внимание, касаясь плеча. — Что думаешь об этом? — Я думаю, что вы не должны задавать вопросы. Просто сделайте мне аборт. — Я не занимаюсь этим. Послушай, — девушка шумно вздыхает, — тебе нужно сдать дополнительные анализы, прежде чем ты решишь... — Я уже решил, — нетерпеливо перебивает её Тэхён, до боли сжимая коленями пальцы. Он всего лишь хочет получить согласие и уйти. — Есть риски. — Риски есть всегда. Сонха легонько стучит ручкой по столу, что-то обдумывая. Не нужно быть экспертом по чтению человеческих эмоций, чтобы понять – она не согласится. — Я дам тебе направление к другому доктору, — Сонха отрывает ярко-жёлтый стикер и записывает номер. — Позвонишь, скажешь, что от меня. Доктор Мо очень хорош в своём деле. Можешь не сомневаться, — её лицо продолжает выглядеть недовольным. Она может сколько угодно злиться, но Тэхён от своих слов не откажется. Он вернётся домой, приведёт свои мысли в порядок и постарается забыть о сегодняшнем дне. — Я не хочу нести ответственность за твою жизнь. Хосок не простит меня, если с тобой что-то случится. Хосок. Он будет рад, если с ним что-то случится. Боль для Тэхёна – наказание. Он заслуживает быть наказанным за свои ошибки. — Я люблю его, — неожиданно для самого себя говорит Тэхён, но боится быть отвергнутым своим же сердцем. Он больше не имеет права так говорить. Возможно, его слова бессмысленны, и Сонхе не нужно было их слышать. Но она молчит и так же тихо провожает его взглядом, когда он уходит. Может быть, она права, и Хосок будет опечален. Но сможет ли он однажды посмотреть Тэхёну в глаза, наблюдая в его жизни отблески фальшивого счастья? Тэхён не хочет верить, что Хосок его больше не любит.***
Чимин стоит у окна, отрешённо наблюдая за детьми, резвящимися на детской площадке, и прислушиваясь к отзвукам полицейских сирен. Маленькая девчушка, уронившая шапочку на грязный асфальт, обиженно плачет и тянет руки к старшему брату, который с тёплой улыбкой её обнимает и помогает взобраться на горку. В маленькой омеге Чимин узнаёт племянницу Сокджина, с которой тот часто проводит выходные: не успев обзавестись своим потомством, забирает маленьких проказников у младшего брата, который не против порадовать детей выходными с любимым дядей. — Сокджин снова оставил их на улице? — усмехается Чонгук, прокручиваясь на кресле и поворачиваясь к окну. — Кажется, я дал ему отгул сегодня. — У Тэхёна интервью, — говорит Чимин хмуро, подпирая рукой подбородок. Такой серьёзный. — Кажется, им весело. — «Но не тебе» — хочет сказать Чонгук, но вместо этого подходит к омеге и обнимает его со спины. Его что-то беспокоит. Чонгук не мог не заметить. Всё утро Чимин радовал его своей улыбкой и наслаждался ею сам, только спустя несколько часов что-то случилось, и некогда игривое счастье сменилось гримасой злости и тревоги. — Расскажешь, что с тобой? Чимин поворачивает голову и ловит взволнованный взгляд альфы. Он не хотел, чтобы Чонгук переживал за него. — Не со мной, — вздыхает Чимин, нервно облизывая губы. Он всё ещё не знает, как реагировать на утренний звонок. — Я говорил с Хосоком. Чонгук кладёт ладони ему на живот и слегка давит, чтобы омега опёрся на него. — Тэхён был в клинике вчера. Анализы, УЗИ, осмотр. Я чувствовал, что так и будет. Я знал, что он забеременеет, — выдавливает из себя Чимин. — Он хочет сделать аборт. Чонгук обеспокоенно наблюдает за ним в отражении оконного стекла, но ничего не говорит. Он немного удивлён, что Хосок позвонил не ему. Возможно, разговор с Чимином смог его успокоить. Только как теперь привести в чувства самого Чимина, который всё утро не может найти себе место, снова и снова прокручивает в голове зло брошенные Хосоком слова о том, что Тэхён хочет избавиться от ребёнка, будто переживает их боль на себе, невольно вспоминая пережитое горе, и не может поверить, что эти люди так жестоко хотят поступить с ещё не родившимся малышом. Неужели он виноват в том, что его родители, ослеплённые инстинктами, совершили непростительный поступок? Чимин знает, как Тэхёну тяжело, но не может понять его выбор. Неужели он способен на убийство? — Ты подготовил ответы? — осторожно спрашивает Чонгук, разворачивая Чимина в своих руках. — Я думал, ты меня уволишь, но был приятно удивлён, получив задание. Да, я сделал всё ещё вчера вечером, — произносит Чимин горделиво и целует альфу прежде, чем тот успевает что-то ответить. — Не волнуйся, я вернусь к тебе после интервью. — Уверен, что справишься? — Чонгук не может не волноваться, поэтому возмущённо вздёрнутые брови омеги его ничуть не волнуют. Он должен следить за каждым его шагом, должен переживать и заботиться. Чимин может злиться, может срываться, умолять не бегать за ним по пятам, только Чонгук в эти моменты будет закрывать уши, а в следующий миг снова послушно следовать за ним. — Мне всего лишь нужно принести Тэхёну бумажки, — цокает языком Чимин и шелестит скрученной в трубочку папкой. — Я пойду, — снова чмокает альфу в губу, а затем топает к двери, перечитывая первые строчки с текстом. У дверей он сталкивается с Алексом, который очень срочно просит разрешение на встречу с Чонгуком. Они даже не здороваются, но Чимин видит в глазах омеги затаённый интерес и превосходство, которое он одним лишь словом способен растоптать. Он не станет мириться с угрозой и с лёгкостью разрушит самые грешные его мечты. Чимин рассеянно смотрит на смятые листы и нажимает на кнопку лифта, чтобы спуститься на несколько этажей вниз, где должны проходить съёмки. В гримёрке собралось около десяти человек, включая стилистов и стафф. Тэхён сидит у большого зеркала во всю стену, сосредоточенно наблюдая за процессом. Он замечает Чимина спустя несколько минут, просит всех выйти, что-то говорит Сокджину, а затем тянется за текстом, который Чимин протягивает ему вместе с прикреплённой к листам фотографией. Они молчат. Чимин наблюдает за тем, как стоически Тэхён пытается держать лицо невозмутимым, будто снимок, который он видит перед собой, ему безразличен. Но так не должно быть. Он должен что-то почувствовать. — Это мой выбор, — голос Тэхёна кажется безжизненным, серым. — Безусловно, — отвечает Чимин, пытаясь говорить мягче. Он не хочет, чтобы Тэхён считал его человеком, которому нельзя доверять. Неужели он заслуживает лишь случайного откровения Хосока, который вообще не должен был знать об этом? — Но ты делаешь ошибку. — Ошибку? — Тэхён покачивается и упирается руками в стол. Его раздражает факт того, что он должен объяснять свой выбор, почему он хочет уничтожить любое напоминание о Намджуне, которое делает ему больно. Тэхён не хочет этого ребёнка, не хочет просыпаться каждый день и видеть перед собой образ человека, который сломал ему жизнь. Не хочет притворяться и делать вид, будто всё хорошо. Не хочет портить жизнь тому, кого однажды назовёт сыном или дочерью. — Что ты вообще знаешь об этом? — Ты сомневаешься. — Я не сомневаюсь! — Это твой ребёнок. — Это всего лишь скопление клеток! — упрямо настаивает на своём Тэхён. Глупец! — Ты будешь жалеть об этом, — качает головой Чимин. Он всегда был на стороне друга, всегда соглашался с ним, защищал, никогда не бросал в беде, обещая помогать, какой бы сложности не стояла перед ними задача. Но сейчас он не готов становиться на его сторону. — Я буду жалеть, если не уничтожу его, — шипит Тэхён, сжимая кулаки. Чимин смотрит на отражение в зеркале, словно на другого человека, злого, оскорблённого, обиженного. Почему-то думает над его словами, будто Тэхён говорит не о ребёнке, которого вынашивает под сердцем, будто он ставит перед собой цель сделать больно Намджуну, сделать больно себе. — Ты будешь жалеть об этом, — повторяет Чимин, до боли сжимая челюсти. Тэхён раздражённо вздыхает и поворачивается к нему. Он будто состоит из ненависти и злобы. Ему не нужна чужая жалость, он не нуждается в советах и упрёках. Никто не имеет права решать за него. — Может быть, дело в тебе? — Тэхён настолько раздражён, что не контролирует на эмоциях брошенные слова. Потом ему будет стыдно, но сейчас он совсем не следит за своим языком, делая Чимину больно. — Не моя вина, что ты не смог! Не моя! — злость на Чимина, злость на самого себя застилает глаза. Кричит, бьёт кулаком по столу, в истерике хватается за волосы, пытаясь унять разбушевавшуюся в сердце боль, только легче не становится. Он сам себя в эту клетку загнал, сам теперь с прошлым и расплачивается. Чимин – его палач. Обида в чужих глазах – смерть. Его равнодушие будто горящими цепями Тэхёна обнимает, обжигает, оставляя уродливые шрамы. Нестерпимо хочется кричать, сделать себе больнее, переломав все кости. Только на лице ни одной эмоции. Совсем ничего. Даже когда Чимин уходит, Тэхён его не останавливает. Лишь молча поворачивает к зеркалу и опускает взгляд в текст. Он не может смотреть на человека, который делает другим больно.