Наше бесконечное лето

      Наступил так называемый «час Х», а точнее пятница второй недели, во время которой у нас должен был состояться концерт, а вечером — очередная дискотека. Мы с Мику всё же смогли неплохо так подготовиться к выступлению, и поэтому уверенность во мне подскочила, но пока только с уровня дна Марианской впадины до уровня дна Мёртвого моря. Накануне концерта мы посидели в нашем кружке и ещё раз отрепетировали наш номер. Мику помогла мне поднастроить гитару, чтобы она правильно звучала, и мы приступили к нашей контрольной репетиции. К слову, на ней присутствовали Лена и Катя, которые согласились стать нашими первыми слушательницами. — На счёт три, — сказала Мику. — Раз, два, три!       Пение Мику и моя игра на гитаре почти идеально сочетались и радовали слух наших подруг, судя по их лицам. И их довольство вселяло в меня надежду на то, что всё получится. А надежда для меня в тот момент была как нельзя кстати: концерт должен был начаться очень скоро, а я сильно волновалась. Ещё и вот этот страх сцены… сковывает по рукам и ногам. Вместе с боязнью публичных выступлений. Н-да… Я не человек со страхами, я страхи с человеком в комплекте.       На часах было уже без пятнадцати минут четыре. Мы покинули кружок и пошли в сторону сцены. Солнышко всё продолжало припекать, но на небе серели небольшие тучки, сулившие дождь в ближайшее время. И мне было от этого радостно: наконец-то станет хоть чуточку свежее в этом морящем воздухе. По крайней мере, я на это надеялась. А разумная надежда никогда никому не помешает.       Мы выступали после Алисы, которая сыграла на сцене кавер на одну из песен Цоя. Конечно, в тот момент я не была знакома с творчеством данного музыканта, однако спустя пару лет всё же узнала про него. Но ладно, это всё лирические отступления, перейдём к делу.       Как только Алиса прошла за кулисы, я взяла табуретку и гитару и вместе с Мику под аплодисменты вышла на сцену. Меня тут же бросило в пот и дрожь. Мои руки стали противно мокрыми, а сердце застучало так быстро и гулко, что все мысли тут же перемешались в кучу. Ну вот, да что же за напасть такая?!       Мику встала впереди меня, посреди сцены. Я поставила табуретку неподалёку и бухнулась на неё, не в силах удержаться на ногах. Я положила гитару себе на одну ногу, однако в тот момент она показалась мне какой-то слишком большой. Мне было неудобно положить правую руку на изгиб, а левая будто не дотягивалась до нужного лада. Мне стало не по себе от первых же минут нахождения на публике. Мику глядела на меня и ждала, когда же я начну. Да блин, позора всего на две минуты, а я почему-то ломаюсь дольше. А ну быстро взяла себя в руки! Тем более, я наверное не одна тут такая… бесталанная.       Я взглянула на собравшихся внизу пионеров. Среди них был Лёша, который смотрел прямо на меня и показывал знаки одобрения. И от такого жеста внимания мне стало получше. Я воспряла духом и заиграла вступление. Покачавшись в такт первым аккордам, Мику запела свою прекрасную (до сих пор) песенку. Дальше дело пошло куда лучше, ведь всё выученное на долгих репетициях мои руки уже повторяли будто бы на автомате. Мне даже радостно стало, и я мотала головой из стороны в сторону под музыку. Конец мы тоже смогли вытянуть достаточно хорошо. И когда музыка затихла, нас встретил одобрительный гул со стороны зрителей и грохот тех же аплодисментов, что и встречал нас. — Спасибо всем! — сказала Мику и поклонилась.       Я, краснея и запинаясь о собственные ноги, подобрала табуретку, взяла гитару под мышку и направилась вслед за покидающей сцену Мику. И когда мы оказались уже за ней, я вздохнула с таки-им облегчением… Вы даже себе и представить не сможете, как я была рада, что всё закончилось удачно. — Ну вот, а ты боялась! — Мику потрепала меня по плечу и улыбнулась. — Мы с тобой большие молодцы! Правда, немного напортачили в начале, но в целом… Всё здорово! — Да, здорово, — согласилась я и повела плечами. — Ну что, будешь же ходить до конца смены ко мне? Мы можем дополнительно позаниматься, чисто для себя.       В принципе, мне в тот момент хотелось забыть гитару и аккорды как страшный сон, но с другой стороны… Мне всё равно было любопытно осваивать такое новое для меня дело, как музыка. Поэтому мой ответ был прост. — Да, я была бы не против…       Когда наш вечер талантов (и не совсем) завершился, мы с Лёшей встретились возле библиотеки. Он шёл почему-то последним и вообще не спешил никуда. Даже в столовую на ужин. Я добежала пару метров и дотронулась до него. — И снова привет! — сказала я дружелюбно: в последнее время мы стали очень хорошо общаться. И меня это не могло не радовать. — Ой, ё! Ты чего со спины подкрадываешься? — испугался Лёша, но тут же поприветствовал меня. — А ты чего так медленно идёшь в столовую? — Да… что-то не хочется, — сказал он и махнул рукой куда-то в небо. — Мне тоже. — Перенервничала что ли?       Он прочитал мои мысли тогда… Ну вот что за чёртов Шерлок? — А как ты догадался? — Так на тебе это написано было. Трудно было бы не догадаться… Тем более, я тебя прекрасно знаю. — Вот же блин… — Подростки почти всегда неуверенные. Но у меня это всё с возрастом прошло. Может, и у тебя пройдёт. — Не пройдёт, я интроверт. — Это не оправдание. Вообще не оправдание. Я тоже интроверт, между прочим. — Ну вот, теперь у меня опять упала самооценка. — Да что ты обидчивая-то какая?       Так мы с Лёшей дошли до площади, уже организованной для дискотеки. До ужина оставалось минут двадцать, поэтому многие пионеры разбрелись по округе, заняли скамеечки или сидели на пьедестале Генды. Как Катя, которая из положения «Высоко сижу — далеко гляжу» разговаривала со своим товарищем по политическому кружку. А мы с Лёшей присели возле дерева. Заходящее солнце падало лишь пятнами на нас, поэтому, когда я глядела на парня, он казался мне леопардом. А иногда и зеброй. — Ну что, у тебя появились какие-нибудь идеи по поводу нашей несчастной судьбёнки? — спросила я. — Я пуст, — Лёша развел руками. — А ты? — Я тоже. С этим концертом совсем завозилась и забыла…       Мы поникли, но ненадолго. — Слушай, что-то мне кажется, что нам лучше пока забыть про всё это дело. Давай оставим этот вопрос на последние дни смены. А то эта бесплодная возня ни к чему не приведёт.       Это предложение шокировало меня. — Но ведь потом может быть уже поздно. — Ничего никогда не поздно. Может, нам нужно просто пока принять ситуацию и получать от неё хоть какую-то радость? — Какую, блин, радость? Мы находимся в совершенно другом мире, из которого выбраться можно только с помощью чуда! — Ну знаешь, Наташ, ты и в реальном мире была вечно не довольна и хотела убежать от реальности.       Я удивилась тому, как он запомнил мои рассказы о жизни. Причём извлёк из них… смысл. — Да потому что тогда я не осознавала, как хорошо, когда ты на своём месте. — Ты и когда вернёшься, скорее всего, будешь так же ненавидеть мир. С таким же презрением будешь относиться к одноклассникам и школе. С таким же презрением будешь вставать по утрам и проклинать всё за то, что ты не выспалась. Может… дело не в месте, Наташ?       Его здравомыслие подбило мою меланхолию. Лёша словно развернул меня лицом к реальному положению дел. И я осознала главный свой недостаток: я вечно ною, я вечно чем-то недовольна. Какой бы ни была я, каким бы ни было моё окружение… Я не любила ни себя, ни окружающих. И это ведь… ужасно!       Как бы то ни было, я промолчала. И совсем скоро весь лагерь позвали в столовую. Мы с Лёшей так же вместе прошли туда, однако сели порознь. И для меня стало ясно: мы поругались. Точнее, мне так показалось. Но мы, опять же казалось, словно обиделись друг на друга. И мне стало грустно от того, что я обидела своим дурным характером Лёшу. Ну блин, опять я из-за своего скверного поведения страдаю. Да я уже даже не удивляюсь, почему «я» застряла в этом цикле.       Съев пару ложек плова и отпив от своего чая лишь половину, я встала из-за стола и покинула столовую. Мне было плохо, мне было стыдно. Хотелось просто исчезнуть с лица Земли. А ещё мне стало слегка холодно от неожиданно налетевшего со стороны пляжа порыва ветра. Интуиция так и шептала мне: «Кажется, дождь начинается». Я уж думала пойти к Ольге Дмитриевне и попросить её отменить дискотеку. Но передумала, ведь поняла, что танцы в любом случае будут. Вы спросите: «Почему же мне захотелось отменить дискотеку, если бы я всё равно на неё не пошла?» Ну… я в любом бы случае пошла, потому что Ольга Дмитриевна вычислила мой прогул. И она пригрозилась накостылять мне, если в следующую дискотеку я не явлюсь без уважительной причины. И вообще, что бы я делала, оставшись одной?       Катя собралась достаточно быстро и стояла перед зеркалом как всегда в своём белом платье. А мне надеть, как оказалось, было нечего. Но меня это даже не волновало. В конце концов, мальчики там тоже не во фраках гоняли. Поэтому я просто расчесалась, помолилась святой сове и пошагала в сторону площади рядом с Катей. — Ну вот, другое дело! Вот так бы и сразу шла, — сказала Катя, легонько ткнув меня кулаком в плечо. — Я иду туда чисто по капризу вожатой, — ответила я без раздражения. — Прокатило бы, я бы притворилась мёртвой. — Да ладно, не драматизируй! Если и с сегодняшним выступлением прокатило, то и на дискотеке всё будет хорошо.       Позитив Кати понемногу развеивал мою тоску, и мне уже не так сильно хотелось застрелиться. По крайней мере, за пару минут до дискотеки. А дальше я снова впала в фрустрацию, как только заиграла первая песня. Почти все пионеры более-менее уверенно дрыгались под музыку, и только несколько человек (и я в их числе) стояли в стороне. Меня всё это дело не привлекало никаким образом. Так же, как и Лёшу, который стоял в двух шагах от меня и глядел на танцующих. По непонятной привычке, я сразу двинулась к нему и встала рядом. — Добрейшего вечера, — сказала я, немного краснея.       Он повернулся ко мне и вопросительно взглянул. — Вечерочка, — сказал Лёша в ответ. — Что, тоже неохота танцевать? — Ну… вообще-то да. — Классно… Ну, Ольга Дмитриевна даже самых забитых ребят может из-под земли достать и притащить на мероприятие.       Я усмехнулась. И мы вернулись к тому, на чём закончили в прошлый раз — на тупом молчании. Ведь я даже и не знала, как продолжить наш загнувшийся перед ужином разговор. И Лёша, по всей видимости, тоже. И поэтому мы так стояли достаточно долгое время. До тех пор, пока не объявили, чёрт его б побрал, медленный танец. Девчонки начали брать инициативу и приглашать застенчивых парней. И я тут же подумала, совсем сдуру: «Блин, может Лёшу тоже пригласить? А он не будет против?» Я постучала ногой по каменной плитке в ожидании озарения и смелости. Конечно, я никогда не была храброй на подобные поступки и бежала от всякой романтики за тридевять земель… Но тут я собрала волю в кулак (потому что я устала стоять на месте и у меня начали затекать ноги) и повернулась к Лёше. — Может пойдём потанцуем? — почти скороговоркой выпалила я, и от нахлынувшего волнения мне стало жарко.       Я ждала ответа Лёши с мыслями о том, что я зря это предложила. — А пойдём! — ответил он и первым вышел к «танцполу».       Я тут же захотела убежать, ведь всё-таки не надеялась на удачу. Но деваться было некуда, и я пошла за Лёшей. Некоторое время мы стояли друг перед другом и просто глазели по сторонам. Мы не знали, как танцевать. Поэтому мне пришлось просто слегка приобнять Лёшу за плечи, чтобы он понял, что делать. И да, я просто хотела предложить ему покружиться на месте в обнимку. Он, в свою очередь, слегка приобнял меня за спиной, но мы всё равно оказались очень близко. Так близко, что мне в первые минуты было не по себе. Однако, почувствовав себя безопасно, я избавилась от тревоги, но небольшой трепет оставался. Я не знала, откуда он взялся, но мне почему-то было так хорошо… Я никогда до этого не танцевала с мальчиком. Да даже и не обнималась, ведь для меня это было дикостью. А в тот момент я поняла, что мне никогда на свете не было так здорово.Это что же… любовь? Или я как самая обычная школьница любого парня рядом представляю своим будущим спутником жизни? Как бы то ни было, я чувствовала, что передо мной открывается что-то новое. Что-то очень таинственное и необычное. Что-то, что не будет давать мне покоя очень долго. Мне стало легче в какой-то момент. И в то же время… всё было настолько волнительно, что я хотела взлететь высоко-высоко в небо и летать над миром.       Музыка начала стихать, а порывы ветра, продувавшие нас — усиливаться. И тут бац — и полил дождь! Все тут же переполошились и начали в спешке покидать площадь, отключая и утаскивая оборудование. Но мы с Лёшей почему-то продолжали стоять и не обращали внимания ни на какой дождь, хотя мы изрядно промокли. Я подняла глаза и посмотрела на парня. Даже в полутьме в его карих глазах я видела отблески, похожие на звёзды. И я снова подумала о том, как же это всё странно… — Все по домам! — скомандовала Ольга Дмитриевна, и мы очнулись. Лёша отпустил меня, и я нехотя убрала руки с его плеч. Нам пора было расставаться…       Мы добежали до наших домиков почти вместе. Пожелав друг другу добрых снов, мы разбежались. Я запрыгнула в свой домик и громко закрыла за собой дверь. Не знаю — почему, но я засмеялась. От такой неожиданности Катя, сидевшая на кровати, отложила расчёску и сидела с одним нераспущёным хвостиком. — Наташ, ты в порядке? — спросила она. — Да-а… Всё просто замечательно, — ответила я, продолжая легонько посмеиваться. — Ну и дождик! — Как будто ожидал, когда у нас медляк закончится, — сказала Катя. — Ух… а теперь зато будет свежее. — Это точно…       Мы с Катей завершили свои дела перед сном и легли в постели. Мы даже толком не поговорили. Но меня это не особо волновало. Меня волновали те эмоции, возникшие у меня на медленном танце. Ведь я прекрасно понимала, что вот такая вот реакция на простые обнимашки с Лёшей может означать влюблённость. А мне этого ну никак не надо было. Но похоже, моё сердце думает иначе… Но я всё равно засыпала с улыбкой на лице.