Безупречный противник

Раздался оглушительный грохот. Не понимая и не осознавая, что происходит, Хазан дернула Омрюм за руку, которую девочка доверчиво вложила в ее ладонь, потянула на себя и повалила на землю, закрывая собственным телом и пряча свою голову руками. «Взрыв» — первая мысль, которая мелькнула в ее голове от жуткого клокочущего и трещащего непрекращающегося грохота, а если нет… то ее подобную реакцию на шум будет трудно объяснить без подозрений. В нос ей ударил жуткий запах гари, она сразу задержала дыхание, понимая, что была права. Взрыв. Со стороны машины. Подорвали машину. Целью был уезжающий мастер с его женой. Значит бомба была без начинки из железных деталей… только если осколки от самой машины. Надо открыть глаза. Надо посмотреть, что произошло. Надо узнать, кто уцелел. Но Хазан не открывала глаза, стараясь сосредоточиться на своих чувствах. Она боялась почувствовать кусок искореженного металла, впивающегося в тело. Обычное дело для тех, кто стоит в десяти метрах от взрывающейся машины. Раздался ещё один грохот, перекрывающий людские крики и отчётливый надрывный крик Гекхана, но Хазан уже ничего не слышала, кроме звона в ушах. Она лишь почувствовала отчаянное шевеление под своим телом. Омрюм. Испуганная до ужаса. Хазан было в новинку думать о ком-то кроме себя… она прижала ее тело собой крепче к земле. Жаркая волна обдала тело, давай понять, что был ещё один взрыв, и она ещё сильнее вжала в землю девочку. Надо встать, подхватить Омрюм и бежать. А вдруг ещё один взрыв? Если бы Хазан услышала щелчок сработавшего взрывателя до взрыва, она бы отреагировала раньше и они были бы чуть ближе к безопасности. Если бы вокруг была абсолютная тишина… Хазан наконец-то вдохнула после задержки дыхания и поняла, что после взрыва она ничего не слышала. И до сих пор не слышит. Только собственное бешеное сердцебиение. Хазан почувствовала шевеление детского тельца под собой и отпирающиеся ручки. Она хотела выбраться. Только вот Хазан, потерявшая координацию, не могла встать и сдвинуться с места. Она все ещё думала о том, как сейчас почувствует, как в ее спину что-то впивается. Хазан пошевелила ногами, а потом руками и ощутила, как нещадно жжет руку. Кто-то дёрнул ее за предплечье, желая увести ее дальше от огня и жара. Хазан приподнялась на локти, впервые встречаясь с голубыми, кристально чистыми и полными страха глазами Омрюм. Надо взять ее и отойти. Но тело абсолютно не слушалось, а голова гудела. Гекхан выхватил девчушку из-под Хазан, та в свою очередь в это время почувствовала на своей талии чью-то руку, крепкую, обхватывающую ее уверенно и твердо. Ее подняли на ноги. Хотелось поскорее скинуть с себя мужскую руку и пройдя пару шагов, она сделала это, но рука вновь настойчиво вернулась. Тогда она посмотрела в сторону источника назойливой заботы и встретилась с глубокими, бирюзовыми глазами, ярко выделявшимися на фоне сажи, тонким слоем то там, то здесь покрывавшей лицо. Тонкие губы зашевелились, но Хазан только слышала противный звон. Руки сами потянулись выполнить привычное упражнение для проверки серьезности нарушения слуха, но в последний момент она одернула себя. Его делают профессиональные стрелки. Хазан поспешила оглядеться, пытаясь вырваться из плотного объятия крепких рук, оборачиваясь и видя жуткое неутихающее пламя, обломки машины и ужас в глазах мужчины, который ещё несколько минут назад улыбался Омрюм. В течении многих лет этот человек изготавливал оружие, в том числе бомбы, а теперь его жена подорвалась на одной из них. Его держали мужчины, не давая броситься в пылающее зарево. Смысла не было. Поэтому они удерживали его, среди них был дядя Селим. Ягыз вновь потянул ее от пламени. Теперь Хазан хотела увидеть Омрюм. В безопасности ли она? Ее она сразу нашла в толпе окруживших ее людей. Она была рядом со всей семьёй, в надежных объятиях Гекхана. Хазан наконец-то облегчённо выдохнула. И она тоже не была одна в эту минуту, рядом с ней был Ягыз, который усадил ее на скамейку, заглядывая в глаза и водя руками по лицу, приводя сбившиеся волосы в порядок и пытаясь добиться хоть какой-то реакции. В такие минуты о ней прежде никто не заботился… Хазан не понравилось, как он трогает ее лицо и она резко схватила его руки, чувствуя ударяющую противную боль. Она перевела взгляд на руку, наконец распознавая источник боли. Рука выше запястья была бордовой и покрытой вздувшимися волдырями. Ожог был размером чуть больше спичечного коробка, однако кривой и расплывающийся в пятно. Она встретилась с виноватым пронзительным взглядом, полным сожаления. Как же его глаза выделялись на фоне сажи. Ему стоило бы каждый день измазываться грязью. Она ему шла. — Мои волосы, — испуганно вспомнила Хазан, немедленно поворачиваясь к нему затылком. Она защитила рукой голову от, вероятно, раскаленного куска металла, но ее волосы… Почему-то ей было до ужаса жаль их потерять. Она развернулась обратно, в ожидании и Ягыз произнес, качая головой: — Нет ничего, — нет, она не услышала, она поняла. Когда к ней вернётся слух? Оглохла ли Омрюм? Как же горит рука. — Хазан, ты в порядке? — Ягыз вновь смотрел обеспокоенно то на нее, то на рану. Сущий пустяк, но боль раздражала. Хазан дотронулась до ушей, давая понять, что не слышит. На своей правой руке после этого она обнаружила немного крови. Прекрасно. Ягыз приподнялся и посмотрел туда, куда смотрела девушка. На горящую машину. Хазан закашлялась и какой-то паренёк подбежал с бутылкой воды, Ягыз забрал ее и открыл, протягивая ей. В первую очередь Хазан несколько раз прополоскала рот от гари и выплюнула, чуть ли не на его блестящие ботинки. Она все ещё была не в ладах со своим телом. — Вызови доктора, — обратился Ягыз к пареньку, — сейчас же. Ее замутило и Хазан встала, слабо отталкивая Ягыза и ковыляя подальше от него, от взрыва, от его семьи, которая то и дело смотрела на нее, и от Омрюм, которая стоически сидела, смотря на пламя и на человека, только что потерявшего жену, с которой они прожили целую жизнь. Хазан вцепилась в шершавую кору дерева, останавливаясь и встречаясь взглядом с отцом, который был рядом с друзьями Хазыма. Они были недовольны произошедшим и кривили губы, обмениваясь ничего не значащими, но неодобрительными фразами. Текин наверняка сейчас осторожно и дипломатично обрисовывал, что Эгемены уже не обладают той силой, что раньше. Она перевела взгляд на захватывающий своей красотой горный ландшафт, глотая чистый воздух. В одно мгновенье она вспомнила, что за секунду до взрыва глазами из всей толпы она вырвала именно водителя Текина, с кем-то говорившего по телефону. Вовсе никому он не звонил в этот момент. Он сдетонировал бомбу. Да, это был очередной удар по репутации их врагов, влекущий за собой многое. Если твоих людей подрывают на твоей же территории, какую сохранность товара ты можешь гарантировать? Однако этого недостаточно. Вот почему Эндер хотел именно сегодня устроить поджог завода. После сегодняшней их проделки, Эгеменов точно отстранят от дел и ХАКу понадобятся люди, которые возьмут часть их дел на себя. Благо, сейчас два места пустуют, одно для Текина, сможет ли он занять кем-то ещё одно место? Кто это будет? Вот бы когда-нибудь это была бы она… Хазан прикрыла глаза в злости на себя, а потом отца. Не о том она думает! Эгемены поймут, что это их рук дело. Вспомнят, кто из чужаков стоял ближе к машине и потребуют голову. Водитель их не устроит… И на кого переведут стрелки? Кто ответит за сегодняшнюю смерть? Ничто не останется неотомщенным, особенно когда в деле мастер над оружием. Надо быть готовыми ко всему. Хазан почувствовала, как кто-то подходит к ней со спины и она уже знала, кто это. Она чувствовала приближение Ягыза, не оборачиваясь. Вместе с ним к ней подошла его тетушка Гюзиде. Манеры и гордая осанка женщины невольно заставили Хазан моментально проникнуться к женщине уважением. — Хазан, — произнесла она просто, — спасибо за Омрюм. — Она не слышит, из-за взрыва видимо, — пояснил Ягыз, пока Хазан смотрела на них, не понимая ни слова. Гюзиде не удивилась и перевела взгляд на племянника. — Хорошая девушка, Ягыз, — Ее взгляд сразу выловил рану на руке. Хазан поймала этот взгляд. Нетрудно было догадаться, о чем думает женщина. Об Омрюм и ее беззащитной маленькой фигурке, для которой шальной раскалённый осколок мог стать смертельным. Ну, Хазан тоже повезло. А кто кого спас — вопрос большой. Омрюм задержала мастера Сервета, но к нему ее привела бабочка… — Повезло, что она была там, — отметила Гюзиде. — Я тоже это видел, — согласился Ягыз, возрождая в голове вновь этот момент. Хазан дернула на себя Омрюм практически одновременно со взрывом, закрывая ее своим телом и толкая на землю. Им оставалось только стоять и смотреть, закрывая лица от волн жара. У Ягыза горели мышцы рук оттого, с какой силой ему пришлось в этот момент удерживать вырывающегося Гекхана. С другой стороны его так же крепко удерживала Севда. — Слава Аллаху, племянник, — женщина возвела руки к небу, читая молитву. — Надо отвести ее в дом, должно сильно болеть. — Тетя, ты отведи, пускай доктор ее осмотрит. У меня есть дела. Домой не отправляйте. Я хочу поговорить с ней, — Ягыз взял Хазан за руку и вручил ее тёте, кивая и показывая на ее рану. Хазан поняла все без слов, отправляясь за женщиной.

***

До прихода доктора, Хазан держала ноющую руку под холодной водой. Она впервые оказалась в доме Ягыза. Скромный, но имеющий все, красивый, но не вычурный, уверенная спокойность в каждой детали интерьера. Дом был уютным. Но больше всего Хазан поразила обширная библиотека в его комнате. Как ей хотелось до нее добраться и изучить своего противника. Омрюм скакала рядом, пока ей накладывали повязку, с беспокойством поглядывая на нее и и расспрашивая доктора о чем-то. Узнав о том, что Хазан не может слышать, Омрюм начала изъясняться жестами, рассмешив даже хмурого доктора своими кривляньями. Пока он писал рекомендации для Хазан, девчушка куда-то убежала. Оставшись одна, Хазан начала мерить шагами спальню Ягыза, размышляя о том, куда лучше установить прослушку. Лаконичная обстановка дома не оставляла слишком много вариантов. В спальне точно нельзя, ей нужно найти рабочий кабинет или место для собраний. Хазан выглянула в окно, разглядывая столпотворение мужчин, верховодил там всеми Синан. Ягыза и Гекхана не было. Абсолютная тишина, кроме надоедливого звона, окутала весь мир. Единственное, на что могла теперь полагаться Хазан — были ее глаза. Каким же беспомощным в один момент может стать человек! Хазан обернулась и застыла. Посреди комнаты стоял Ягыз, а дверь за ним была закрыта. Как долго он стоял за ней? — Хазан, мне нужно переодеться, не могла бы ты выйти? — спросил Ягыз, ловя ее растерянный взгляд. Она вновь показала на ухо, качая головой. — Ты до сих пор ничего не слышишь? — девушка замотала головой. Мужчина сделал шаг к ней, проверяя ее.— У тебя весь лоб в саже. Хазан непонимающе пожала плечами, приподнимая бровь. Ягыз усмехнулся — точно ничего не слышит, иначе бы уже в ужасе искала зеркало. — Чего ты смеёшься? Над чем?! — взорвалась Хазан. — Может я и не слышу, но говорить-то могу! Ягыз подошёл к ней ближе, беря за руку и указывая на повязку. — Болит? — Если ты спрашиваешь о ране, мне ее перевязали! Все хорошо! Слух должен вернуться в течение суток или никогда! — Хазан говорила громко, выделяя каждое слово, словно Ягыз был слабослышащим. — Вообще-то, это ты оглохла, а не я, — ухмыльнулся Ягыз. — Что ты там говоришь? — ещё громче спросила Хазан. — Зачем говорить с тем, кто не слышит тебя! Аллах-аллах! Ягыз взял в руки ладонь ее больной руки и нежно, неторопливо погладил по всем черточкам, по каждому пальчику и Хазан невольно задержала дыхание, обмирая. — Что ты делаешь? — вновь громко произнесла она, желая оборвать эту тонкую напряженную нить, что натянулась между ними. — Выражаю благодарность, — прошептал Ягыз и Хазан впилась глазами в его губы, пытаясь читать по ним. — Хазан… несмотря на то, что ты просила о доверии, тебе я не доверяю ни на йоту… Но как можно не доверять девушке, которая так оберегает чужого ребенка? — слова Ягыза были полной абракадаброй, читать по губам было невозможно, поэтому Хазан заглянула в его глаза — можно ли читать по ним? Глаза Ягыза светились беззащитностью, осторожностью, тоской и сожалением, как она раньше не замечала этого? Он все ещё держал ее руку в своих и она совсем забыла о боли. — Я надеюсь, что ошибаюсь, Хазан. Ведь ты… Неужели тебе вправду нравятся девушки? — возмутился он. — Господи, встречаешь девушку своей мечты, а она по девушкам… ебал я такую жизнь! — вздохнул Ягыз и Хазан отпрянула. Эту фразу она узнает из тысячи. — Ты сказал «ебал я такую жизнь»? — встрепенулась Хазан, возмущаясь. — Ты слышишь? — напрягся Ягыз. Хорошо, что он не успел сказать что-то ещё более лишнее. — Не слышу, но ещё немного и начну читать по губам! — пояснила Хазан, уже жалея, что обнаружила себя так быстро. Вдруг бы она смогла что-то прочесть по губам? Собственные фантазии разве что. Ягыз достал свой кнопочный телефон и написал в заметках «Я не говорил такого, ты плохо читаешь по губам», а затем протянул ей. Хазан заскрипела зубами, возвращая телефон: — Сказал! — с напором произнесла девушка. — Не сказал, — ровно ответил Ягыз. — Сказал! — ещё больше разозлилась Хазан. — Не сказал, — Ягыз вновь начал писать: «Я сказал спасибо за то, что сделала сегодня». Хазан взглянула на дисплей, хмурясь. — Не стоит благодарности. Это был всего лишь рефлекс, — отрезала девушка. — Тогда спасибо за твой рефлекс, — произнес Ягыз и написал то же самое, показывая ей. Как только она прочла, он забрал телефон и принялся за верхние пуговицы черной рубашки, расстегивая одну за одной. — Так и будешь стоять? — непринужденно спросил Ягыз, глядя на попятившуюся девушку, в глазах которой мелькнул страх. Он сразу остановился, приближаясь к ней. — Хазан? — Ягыз, — пришла в себя Хазан, пряча глаза. — Не нужно стриптиза, цветов будет достаточно, — нервно пошутила она и выскочила из его спальни, хлопая дверью.

***

Хазан и Омрюм играли в домино на телефоне, изредка обмениваясь улыбочками и поцелуйчиками. Наверняка она уже давно могла уехать домой, но ей нельзя было упускать такой шанс, а девочка — отличный повод задержаться. Омрюм добавила последние вишенки к вишенкам и засмеялась, пускаясь в пляс с мишкой. Хазан не смогла удержаться и громко засмеялась, вдруг ощущая, как больно бьют звуки по голове. Внизу раздавались крики, голоса явно принадлежали Севде и Гекхану, Хазан удивилась тому, что Омрюм абсолютно не реагировала на них, заново включая игру. Хазан оставила ее одну, выходя из комнаты и смотря на происходящее со второго этажа. — Интересно, почему я не хочу детей, да, Гекхан? — Севда стояла напротив мужа, готовая вцепиться в его лицо. Почему-то до этого Хазан была уверена, что эта тихая девушка не способна на эмоции. — Скажи, не держи в себе! — провоцировал Гекхан. По всей видимости, ссора вспыхнула уже давно, а Хазан очнулась только к кульминации. — Вы не в состоянии защитить никого. Никого! И что удивительно, умирают только ваши близкие, а не вы. Видимо, чтобы вы и дальше могли продолжать мериться стволами! «Интересная девушка», — впервые подумала Хазан. — Ты знала, чем я занимаюсь. И ты тоже не в состоянии делать многие вещи. Я благодарю бога, что рядом с моей дочерью стояла не ты! Это было слишком. Хазан поняла это по дрожащим рукам девушки и тому, как она зажала собственный рот. Хазан с этим не была согласна… не натренированный человек, далекий от подобных дел и не должен был уметь так реагировать. Зачем так больно бить родного человека? Ведь девушка и так загнана в угол тем, что не справляется с девочкой, не справляется с браком, не справляется со всем… Только собственное бессилие может заставить человека так больно бить другого. Они оба были загнаны в угол. — Ты знал, на ком женишься, Гекхан, — наконец с трудом произнесла она, смотря прямо ему в глаза. — Ты выбрал меня поэтому. Лишь бы я не похожа была на твою бывшую. Так расписывал, как ненавидишь ее… а сам постоянно сравниваешь меня с ней… ты ее любишь… даже подлую, даже мертвую больше, чем меня живую перед тобой. — Не смей говорить того, чего не знаешь. Провалиться мне на это месте, если я когда-либо любил эту бездушную тварь! Хлопнула дверь и Хазан увидела за собой лишь кончик носа Омрюм, стремглав юркнувший обратно в комнату. — Хватит с меня лжи! — не останавливалась девушка. — Я развожусь с тобой! Я больше и дня не смогу прожить так! Будь все проклято, даже выхода из этого нет, — отчаялась девушка, но тут же распалилась.— Но мне плевать, я лучше умру, чем ещё один день проживу с нелюбящим меня человеком! Я развожусь, слышишь, Гекхан, развожусь! — голос Севды уже хрипел от напряжения. Гекхан пробуравив ее взглядом, направился к выходу, встречаясь с Гюзиде и Севинч в проходе и сбивая их с ног. Хлопнула дверь. — Ты, — прочеканила Гюзиде, обращаясь к Севде, — идёшь со мной. Ей устроят взбучку, это было очевидно. Севда послушно засеменила за грузной фигурой, видимо, собираясь с силами. Они скрылись в одной из комнат. Севинч застыла бледной статуей посреди холла и лишь поджала губы. Хазан размышляла, но недолго. Не Севда, не Гекхан и не Омрюм, Севинч — ее цель. Вот чудо, которое всем нужно. Ну не могло быть так, чтобы женщина, прожившая больше тридцати лет с мафиози, была слабой. Может женщина и в глубокой депрессии, но именно она сможет все разрулить. Хазан даже не задумывается о том, зачем ей это. Вместо этого она спустилась к женщине: — Омрюм слышала весь разговор, — начала Хазан, наблюдая за реакцией женщины и не находя никаких эмоций. Ей что, плевать на девочку? — Не первый и не последний, дорогая. У нас такая обстановка. Привыкнешь. Если хочешь, конечно. — Пойдёмте, я вам кофе сделаю, — предложила Хазан и последовала на кухню, уверенная, что Севинч пойдет за ней. — А вы хотите, чтобы я привыкла? — помешивая кофе в турке, между делом поинтересовалась Хазан, быстро разобравшаяся на кухне Ягыза. — Какое мне до этого дело, — безразлично бросила женщина, разглядывая свой маникюр. — Помимо Селин, у вас есть ещё трое детей и внучка. Вам есть для кого жить, госпожа Севинч. Хазан разлила напиток по аккуратным белым кофейным чашечкам без рисунков. Севинч долго не отвечала и наконец произнесла: — У нас нет разводов, Хазан. Ты не смотри на то, что говорит Севда. В нашей семье ещё никогда никто не разводился, — по всей видимости, Севинч не хотела слышать от нее никаких наставлений, вместо этого пользуясь случаем предупредить заблудшую овечку. Только вот Хазан ею не была и никакая бы семейная традиция ее не остановила. — А если… — задумалась Хазан, она не могла спросить, что они сделают с ней, поэтому завуалировала свое беспокойство в вопрос другого рода. — А если жена изменит своему мужу? — она расставила дымящиеся чашечки и села напротив женщины. — За предательство — смерть, — ровно произнесла она. Вот в кого Ягыз такая льдышка, никаких сомнений. Надо зайти с другой стороны. — Знаете, раньше люди мыслили совершенно иначе. Никто не считал, что счастье в жизни — неотъемлемое право человека. Выжить, жить так хорошо, как можешь… но счастье никогда не считалось чем-то, что должно быть в жизни. Родители теряли детей, дети родителей, такова была жизнь. Люди были покорны тому, что написано было в их судьбе и принимали неизбежное, не опуская руки. — Я искренне не понимаю, почему Ягыз называл тебя лжепсихологом, Хазан, — впервые эмоционально произнесла женщина и на ее губах промелькнула усмешка. Ягыз называл ее лжепсихологом? Нахал. — Я с вами говорю, как обычный собеседник. Психологи не дают советов и не убеждают. — Ты много на себя берешь, дорогая. Не знаешь, о чем говоришь. Я знала погибшую с два десятка лет, видишь это платье, — Севинч показала на свое великолепное изумрудное платье, — она сшила его… Ни в чём нет смысла. Знаешь, о чем я думаю уже целый день? Что все мы должны умереть. Пусть весь мир умрёт, потому что Азраил (ангел смерти) все равно заберёт всех моих детей. Пусть весь этот мир подорвут. Сразу. Я устала жить в страхе изо дня в день, ожидая, кого сегодня лишусь. Если бы Севинч не хотела вырваться из этого состояния, она бы о нем не говорила. Но она говорила, надеясь. — Когда больше нет никакого выхода, принять ужасное и неизбежное — это единственное, что мы можем сделать… Омрюм говорит о вас на каждом сеансе, — солгала Хазан. То же самое затем она сказала Севде, осторожно и больше намекая, чем говоря прямо. Затем она взяла Омрюм на прогулку искать бабочек и рассказала ей «большой секрет»: ее семья безумно любит ее, особенно Севда и Севинч, и они очень страдают, думая, что она не любит их. Дождавшись Гекхана, она заронила и в его душу пару слов в защиту Севды. К концу этого дня Хазан была абсолютно выжата. Она общалась со всеми, кого встречала, рассчитывая так закрепить предрасположенность к себе, которую зародила сегодня «рефлексом». Когда всех принялись развозить по домам, Севинч между делом сказала, что Хазан — желанный гость в их доме. Только по дороге домой Хазан вспомнила, что так и не установила жучки. Зато ей удалось обойти всю территорию и определить, где Ягыз проводит свои собрания.