***
После работы, Хазан лишь для вида вернулась домой и вновь вышла. Пункт назначения — рыночный склад и одновременно точка сбора ее людей. Стоило ей выйти из такси, как ее бросился встречать молодой парень. — Ты пришла вовремя, Учитель. Есть проблема. — Что случилось? — Хазан ускорила шаг, из здания слышались ругательства и встречающий поспешил открыть перед ней ворота. Все ее люди напирали на ощерившегося Эндера. Дженк сидел ничего не делая и наблюдал за бунтом. — Мы не станем жертвенными барашками твоей глупости, эй, разнаряженный придурок, — Вурал толкнул Эндера и тот сразу направил пистолет на светловолосого парня: — Вы будете делать все, что я скажу, — спокойно процедил Эндер, буравя взглядом осмелевшую собаку. — Если кишка тонка выстрелить, не направляй пистолет, выродок, — выплюнул Вурал полюбившуюся фразу, улыбаясь во все зубы. — Любого, кто меня ослушается — я прикончу, — произнес с угрозой Эндер, оглядывая толпу перед собой. — Тогда тебе придется убить нас всех, сопляк, — выкрикнул другой и Вурал набросился на Эндера, вцепившись ему в глотку и пытаясь выбить пистолет. Раздался выстрел и пуля отрикошетила от асфальта, попав рядом стоявшему парню в ногу. Пострадавший лишь прошептал «ай, бля», наклоняясь и прижимая рану. — Хватит! — Хазан направилась к столкнувшимся мужчинам, готовым порвать Эндера за друга в любую секунду. По помещению пробежал шепот «учитель пришел». Ребята притихли, продолжая свирепо глядеть на Эндера, — Вурал, давай топай, помогать Берку штопать рану, Шемси, ты с ним, — прикрикнула Хазан. — Кто тут у нас? — ухмыльнулся Эндер, глядя на Хазан, — Заблудилась, Хаз? — Выйди, Эндер, я сейчас подойду. — Еще что скажешь? Я тут делом занят. Делаю то, что не смогла ты, кто-то должен научить этих уличных собак послушанию. Хотя, кажется, их только могила исправит, — совершенно не переживая, продекламировал на все помещение Эндер, с мазохизмом вызывая новую волну неприязни к себе. Хазан подошла к нему вплотную. — Они готовы тебя порвать, ты что не видишь? Выйди, я сейчас подойду, — процедила сквозь зубы Хазан. Скривив губы и злобно сверкнув на собравшуюся братию, Эндер вальяжно зашагал к выходу. — Вы что творите? — произнесла Хазан, оглядывая собравшихся, когда Эндер вышел. Раздались вздохи, люди зашаркали, отводя глаза, не смея переговариваться между собой. Дженк наконец-то спрыгнул с картонных коробок и зашагал к ней. — А вот какого, учитель. Сколько тут людей? Двадцать один? Нет, уже 17. Одна операция с этим пустоголовым. И вот ее результат. А, подожди, уже 16. Один неликвид с прострелянной ногой, — Хазан схватила его за локоть и оттащила в угол, но продолжила говорить во весь голос: — Эта прострелянная нога на твоей совести, Дженк. Какого ты там расселся и не вмешиваешься? — Припугнуть надо его. Пускай не думает, блять, что если он сверху, а мы снизу, то можно нас как пушечное мясо. Я даже в армии не встречал таких пустоголовых… — Пустоголовый здесь не только он. Из-за кого у Берка простреляна нога… Дженк? Только по-честному. Без пустых слов. — Из-за меня, — признал парень, зачесывая назад курчавые волосы, — И тебя. Ты нас бросила. Парни переживают. Ты не пришла на похороны. Хотя какие там блять похороны, четыре ямы в чаще леса. Будущий могильник всех присутствующих. — Все тут знают, каков пункт назначения. Так что если вы не готовы к этому, лучше уйти сейчас. — Никто тут не боится смерти, но умирать, потому что у кого-то нет мозгов не хочется. Знаешь, что он собрался сделать? Завтра вечером, говорит, устроим поджог литейного завода, — Хазан зависла. Это явно идея не Текина. Зачем им останавливать производство, когда они наоборот хотят продавать оружие договоренным лицам. Эндер топит сам себя, видимо, желая приятно удивить отца «блестящей идеей». Пускает топит, промелькнула у нее мысль и она от нее отмахнулась. Это шло вразрез с целями семьи. — У меня есть другая идея, — Хазан оглядела помещение и людей, которые то и дело поглядывали на нее. Она прошла к наваленным друг на друга коробкам, открывая каждую из них и наконец, найдя, нужную, начала выкидывать цветастое тряпье из нее под ноги последовавшему за ней Дженку. — Возьмете это все на следующую операцию. Я поговорю с ним. Но пускай это выглядит, как его идея, Дженк. — Хочешь помочь… нам? Или ему? — интересуется Дженк, поддевая носком кроссовка дешевую ткань. — Если ему, то не надо. Не доверяй ему, — нервно шепчет Дженк. — Ты что-то знаешь? — Просто… — Дженк затеребил черную сережку, переминаясь на месте. — Просто послушай меня, — с нажимом произносит Дженк, но Хазан хмыкает, не придавая значения. Для нее довод неубедителен. — Он же говнюк, блять. От него говном разит за километр, ты не чуешь? — психанул парень под холодным взглядом Хазан, которая приблизилась к нему и процедила: — Он — мой брат, знай свое место. Каждый будет отвечать за себя. Сохраняй порядок, не распускай людей и сообщай обо всем мне, — последнее Хазан произнесла из формальности и желания держать руку на пульсе Дженка, она уже успела шепнуть другому человеку, чтобы он сообщал ей обо всем, что будет происходить. На улице она застала Эндера, неспешно выпускающим дым сигарет. Он повернулся к ней и вновь затянулся. — Успокоила своих тявок? — пренебрежительный тон Эндера ничуть не обманул Хазан. Он знает, что может купить, заставить пойти на смерть или убить ее людей, но уважения у них не вызывает и это жутко задевает его самолюбие. Особенно после слов отца. — Ага, спасла твою лживую задницу в очередной раз, братишка. — И зачем? — ухмыльнулся Эндер, швыряя окурок на асфальт и топча его коричневым лофером. — У меня есть план получше. В воскресение утром представитель ХАКа придет проверять новую партию оружия. А мы подменим содержимое ящиков. Так сказать, небольшой тест для Эгеменов на гордость, — Хазан объяснила в подробностях, в чем состоял план, что и как нужно делать. Выслушав ее, он скептично посмотрел на нее долгим взглядом, взвешивая и размышляя. — Еще раз повторю вопрос, Хаз. Зачем? — Эндер решил напереть на нее, зная, какую реакцию это вызовет. Хазан сморгнула его взгляд и собравшись, твердо произнесла: — Ты — мой брат, мы — семья и у нас одна цель, достаточно очевидно? — Я сейчас прослезюсь, — Эндер издал смешок, отступая от нее. — Посмотри на меня, Эндер. Вместо того, чтобы тратить свои силы на то, чтобы насолить мне, направь все силы на общего врага. Мы оба от этого выиграем. — А теперь обнимемся, сестренка? — Эндер раскрыл свои лапищи в притворном радушии, высмеивая ее примирительный жест. Хазан была дурочкой, как ни крути. — Оставим все как есть, Эндер. А теперь иди и преподнеси всем план как собственный, — Хазан зашагала прочь, но ее остановил вопрос Эндера. — Если все сложится, как ты говоришь, что сделает Ягыз? — поинтересовался Эндер. — Это я и хочу узнать. Установи камеру. Посмотрим вместе.***
День рождения Омрюм праздновался у загородного дома Ягыза на свежем воздухе. Огромный протяженный стол был поставлен под тенью раскидистого высокого дуба. Солнечные блики играли на белой скатерти, заставленной едой, а мангал коптил на весь участок. Это был не детский, а семейный праздник, который Хазым Эгемен решил использовать как повод в очередной раз подчеркнуть дружбу со своими друзьями по ХАКу на глазах у врагов. Пока гости не собрались, Ягыз подошел и присел напротив госпожи Севинч и госпожи Гюзиде. — Сегодня придет психолог Омрюм, госпожа Хазан. Вы хотели с ней познакомиться. — Пускай приходит, — кивнула сестра Хазыма, — Я хочу увидеть, что это за девушка. Посмотрим на нее. — Мама, я бы хотел, чтобы ты тоже к ней присмотрелась, — осторожно произнес Ягыз и Севинч впервые подняла на него равнодушный взгляд. — Зачем мне на нее смотреть? Я вижу результаты ее работы, больше меня ничего не интересует, — пренебрежительно произнесла Севинч, отводя пустые глаза от него. — Потому что она мне нравится, мама, — просто сказал Ягыз, замечая, что впервые за долгое время голубые глаза засветились интересом. — И мне важно знать, что вы о ней скажете. Женщины сразу всполошились, ведь после смерти Эдже они ни разу не видели и не слышали о девушках в жизни Ягыза. Ягыз это знал и знал, какую реакцию это произведет на них и таил тихую надежду, что это встряхнет его семью. Они давно хотели женить его, но от каких-либо действий их останавливало разбитое состояние Ягыза после смерти девушки. Его уважение к девушкам, отношениям, семье давно стало легендой. В семье уже давно пришли к выводу, что Ягыз ещё не скоро женится и забудет Эдже. Для себя Ягыз решил, что если Хазан не будет одобрена семьей, то заходить дальше он не станет. — Это — та девушка? — поинтересовалась Гюзиде, указывая ему за спину. Ягыз обернулся. В самом деле это была Хазан. Ветер развевал ее нежно-голубой длинный сарафан и длинные свободно ниспадающие волосы, пока она о чем-то весело переговаривалась с Омрюм, встав на корточки перед ней. Мужчина вскочил на ноги и направился к ним. Хазан поставила перед Омрюм квадратную большую коробку голубого цвета, перевязанную красной лентой. — Что делаете, девочки? — улыбнулся Ягыз, подходя к ним. Хазан застыла, глядя на Ягыза, облаченного исключительно в черный цвет. Ягыз поймал на ней свой взгляд и осмотрел себя, не понимая причину, по которой она нахмурилась. — Это наши секретики, — с хитрецой воскликнула Омрюм. — Мы сегодня с Хазан белоснежки. Посмотри! — Омрюм покружилась на месте, демонстрируя пышное платье, расшитое бисером. Девушки и впрямь выглядели похоже в голубых платьях и с красными лентами в волосах, но образ Хазан был простым и элегантным. — Сначала я хотела быть Симбой. Но потом передумала! Посмотри на ленту, дядя, правда красивая? — Ягыз взглянул на Хазан, чьи струящиеся черные волосы были подвязаны аккуратным бантом, придавая девушке мягкость и изящную кукольную красоту. — У меня такая же! — Омрюм улыбнулась, светя отсутствующим, недавно выпавшим зубом. — Тебе очень идет, — выдавил Ягыз и Хазан была до крайней степени удивлена смущением, которое промелькнуло на его лице. — А что ты мне подарила? — поинтересовалась Омрюм у Хазан и подошла к коробке у ее ног, принимаясь за тугой узел. — Откроешь дома, дорогая, — улыбнулась Хазан. Но нетерпение завладело маленькой девочкой и она принялась развязывать узел. — Омрюм, стой! — крикнула Хазан, но было уже поздно. Омрюм подняла крышку и в воздух взмыло с три десятка тропических бабочек, разлетаясь во все стороны. Омрюм успела лишь воскликнуть «Ах», завороженно глядя на буйство красок, разлетающееся повсюду. Хазан и Ягыз тоже задрали головы вверх, глядя в след упорхнувшим бабочкам, а потом встретились глазами, обнаруживая улыбки на лицах друг друга. Очарование этого момента сдуло истеричным хнычущим возгласом Омрюм: — Они улетели, — протянула она, чистые лазурные глаза девочки начали наполняться влагой. Хазан поймала на себе осуждающий взгляд Ягыза. — Откуда мне было знать, что вы будете праздновать не в помещении! — с отчаянием воскликнула Хазан, заламывая руки и жалея о том, что вовсе не подумала об этом. — Теперь я виноват? — не остался в долгу Ягыз, приподнимая бровь и не отводя от нее взгляд. — Они улетели, Хазан, — проныла Омрюм, упираясь ей в бедро лицом и заливая слезами шелковую ткань. Хазан погладила ее по волосам и спустилась на корточки, распутывая ее волосы и утирая слезы с нежной кожи. — Загляни в коробку, Омрюм, — девочка недоверчиво посмотрела на нее, надувшись. Никому не захочется смотреть в пустую коробку. Но ведь госпожа Хазан не обманет? Она оделась, как просила Омрюм и пришла на нее день рождения, она — хорошая подруга… Посмотреть стоит! Девочка осторожно подошла к опустевшей коробке и заглянула в нее одним глазком, замечая стопку карточек. Присев у коробки, она запустила коробку и вытащила яркие картинки с изображениями бабочек с одной стороны и подписями на другой. Хазан взяла одну из карточек у девочки и задумчиво рассмотрела ее, усиленно соображая, что бы такого придумать, чтобы избежать детской истерики. Теперь этим она занималась практически каждый день и вынужденно наловчилась. — Вот эта черно-белая, Амаврис Ниавий, из самого сердца Африки, как думаешь, что она первым делом захочет посмотреть в Стамбуле? — Она… — в раздумьях протянула Омрюм, шмыгая носом, — она пойдет в парк кататься на аттракционах! — Или полетит к ловкому обманщику-мороженщику, который норовит выхватить мороженое обратно из рук, и обхитрив его, сядет и попробует мороженое своим маленьким хоботком. Проворнее ее никого не будет, — предложила Хазан, увлекаясь собственной фантазией. — На клубничное! Она будет есть клубничное, — голубые глаза Омрюм загорелись еще пуще и она принялась подпрыгивать на месте, хлопая маленькими ладошками. — Или банановое, как дома, где она привыкла собирать нектар с банановых цветков, — произнесла Хазан. — Или пойдет расквитается с тем, кто закрыл ее в темной душной коробке, — тихо усмехнулся Ягыз и Хазан ткнула его локтем в ребро, надуваясь от злости. Омрюм услышала дядю и ее глаза коварно заблестели: — И она найдет его и всадит ему пулю прямо между глаз, — с упоением и восторгом проговорила Омрюм. — А папа закопает его в лесу вместе с тобой, дядя! Вы же возьмёте меня, а, дядя? Я тоже хочу!