Безупречный противник

Ягыз еще раз перевернул рюкзак, итог был один — пистолета не было. — Что ты ищешь? Говорю же, удостоверение здесь! — Что ты ей сказала? — потребовал ответа Ягыз, чувствуя нарастающую тревогу. — Плевать! Сиди здесь. Ягыз бросился вслед за Хазан по раскаленному ослепительным солнцем асфальту, когда ее фигура уже превратилась в небольшую черную точку на горизонте. Догнать было невозможно — девушка бежала так быстро, как не бежал ни один из его противников. Легкие горели от погони. Он видел, как на ее лице происходила борьба, когда она успокаивала девушку, но не понимал природы этой борьбы. Он только заметил, как тяжелая тень легла на ее лицо, когда он протянул ее подруге салфетки, и в следующий момент Хазан выкрикнула «стой» водителю. — Хазан! — выкрикнул Ягыз, нагоняя ее у ступенек и предостерегая грозным тоном голоса от малейшего дальнейшего движения. Не медля, Ягыз схватил ее за руку и развернул к себе. Увидев «Танфоглио Лимитед» в женской руке, он грубо схватил запястье, тыча «игрушкой» ей в лицо. — Что это? — в глазах плескались синие брызги. Ей ли его бояться? Хазан ответила возмущенным, полным необузданной угрозы взглядом. Все в ней кричало о том, что никто не может стоять и никто не сможет выстоять у нее на пути. Никто никогда не осмеливался смотреть на Ягыза так. Однако чем-то… она напомнила ему Эдже. Словно бы выражением глаз, когда та упрямо стояла на своём. — Отпусти, — сузила глаза Хазан, пытаясь вырвать руку, и его обдало жаркой волной злобы. — Отпусти, он заряжен, мать твою! Ягыз замер, не выпуская ее руки, но ослабляя хватку. Взгляд скользнул к оружию и он с облегчением обнаружил, что она не держала пальца на спусковом крючке. Несколько камер административного здания уставились на них с разных точек. В любую секунду из здания мог выйти кто-то. В любую секунду мог появиться прохожий. — На счет три я выпущу твою руку и ты передашь его мне.  — И не подума… Ягыз безжалостно выбил пистолет из ее руки в два движения, пряча его за пояс. — Ты понимаешь вообще, что так нельзя обращаться с оружием? — Понимаю, вообще! — передразнил Ягыз. Ее лавинный гнев был ничем против его холодного решительного самообладания. Спорить рядом с государственным учреждением с пистолетом за поясом было плохой идеей. Ягыз осмотрелся: посмотрел вправо, посмотрел влево и подхватил девушку, лихо перекинув через широкое плечо. — Что? Какого?! Ягыз! — гневно закричала Хазан, награждая захватчика ударами по крепкой спине. — Какого хера?! — Не смей возмущаться, госпожа Хазан! — девушка яростно брыкалась в захвате. Он покрепче обнял ее под ягодицами, продолжая тащить к машине. — Иначе я перестану быть столь милым. — Ты?! Милым? Если бы я не была сейчас так зла, то точно рассмеялась! Милее тебя только тигры в вольере! Такой же невинный взгляд, такая же широкая пасть! Ягыз, не обращая внимания на возмущения, сбросил ее с плеча только тогда, когда они оказались достаточно далеко от министерства. — Рассказывай. Хазан поправила задравшуюся футболку, нервно отряхнула джинсовый комбинезон и окатила его тяжелым взглядом исподлобья. Она открыла рот, чтобы рассказать, что никогда ни один мужчина не позволял себе вести себя столь вольно, что он наглец и хам, что он в край ей осточертел и она держится из последних сил, чтобы не пристрелить его из «Танфоглио». Кажется, это была ненависть. Именно ее она к нему испытывала. Безграничную, всепоглощающую, клокочущую ненависть. — Понятно! Объяснять ты еще не готова, — остановил жестом Ягыз. — Поэтому начну я. Если бы ты ворвалась туда с этим, — он указал на ничем не скрытое холодное оружие, — я бы не смог вытащить тебя из тюрьмы. Ты бы больше никогда не смогла работать с детьми. И, главное, ты бы не смогла помочь Омрюм, — на имени племянницы голос его дрогнул. — Ты это понимаешь? — Понимаю! Я все понимаю. Спрячь! — Хазан отвела глаза, устало вздыхая и сдаваясь. Его слова не привели в себя, но напомнили, что она и ее гнев — не единственное реальное в мире. Ягыз и не думал пошевелиться. Тогда она подошла ближе и, потупив глаза, выдернула концы рубашки из брюк, невольно касаясь пальцами обнаженной кожи и пряча пистолет под черной материей. — Ниль была личным ассистентом министра, он изнасиловал ее, — произнесла Хазан, не поднимая взгляда. — Ты в этом уверена? — шелохнулся Ягыз, отступая. — Я знаю этот взгляд. — Она это сказала? Хазан промолчала. — Ты готова была штурмовать министерство, потому что «знаешь этот взгляд»? Серьезно, Хазан? — Я знаю, Ягыз. Мне не нужно слов, чтобы понять… — Ты переносишь ситуацию на себя, потому что тебя некому было защитить? — в лоб спросил Ягыз. — Я тысячу раз уже пожалела, что рассказала тебе… Хватит! Хватит бить меня моей же откровенностью! Хазан отвернулась. Шум дорожного движения и вид проносящихся мимо машин на секунду отвлек, спасая от мыслей. Ягыз со злостью шаркнул ногой, готовый крыть всё матом. Почему она? Почему? Сколько бы он не спрашивал себя, он не мог найти ответа. Разве у несправедливостей, происходящих в мире, есть причина? Каждое сильное сердце рождается из боли. Он знал об этом больше других, но все же… цена была слишком высока. — Прости меня за тот вечер, — с тяжелым вздохом сказал он, — за тот разговор, я… Она обернулась, полоснув уязвленностью по сердцу. — Сделай что-нибудь, — то ли требуя, то ли умоляя, воскликнула девушка. В ее голосе было слишком много отчаяния, в ее глазах было слишком много боли. Наконец, он осознал, в каком состоянии пребывала Хазан. Нужно было предпринять что-то. — Спасибо. Спасибо за это выражение лица, — промолвила Хазан, вглядываясь в каждую черточку мужского лица с долей неверия, восхищения, доверия. — Не понял? — Ты задумался. Ты действительно думаешь, как можно что-то сделать. — Хазан, насилие против женщин неприемлемо. Если то, что ты сказала, правда… я этого так не оставлю. Хазан бросилась к нему, обхватывая руками шею, крепко и отчаянно обнимая. Руки Ягыза нерешительно застыли в воздухе, готовые обнять. Легкая дрожь сковала его пальцы, когда Хазан уткнулась в шею, шепча «спасибо» и прижимаясь всем телом. Ягыз невольно втянул ее запах, наслаждаясь моментом. Наслаждаясь ею. Он осторожно коснулся её спины и, наконец, несмело прижал к себе. Горячие слезы коснулись его кожи и Ягыз утешительно… похлопал ее по спине. Хазан неловко отпрянула, разводя руками и немедленно оправдываясь: — Я немного… преувеличенно отреагировала. — Не впервые, дорогая, — пожаловался Ягыз, лукаво добавляя: — Но в этот раз мне понравилось. Хазан издала возмущенный смешок, не находя слов для такой наглости. Как ему удавалось в мгновение превращаться из свирепого тигра в наглющего котяру? — Не будем заставлять твою подругу ждать. Такси вон там, — Ягыз показал на противоположную сторону дороги — машина перестроилась во время их отсутствия. Они направились к пешеходному переходу и остановились в ожидании зеленого света. — Ты бы правда его застрелила? — вдруг спросил Ягыз. — Пистолет не был заряжен, — хмыкнула Хазан, уводя разговор в другое русло. — Серьезно? — С оружием всегда следует обращаться так, словно оно заряжено, — снисходительно пояснила Хазан. Загорелся зеленый свет и оба сделали шаг вперед, мгновенно загораживая друг другу путь рукой — впереди пронеслась машина, наплевав на красный свет. Как толька она со свистом проехала, оба опустили руки и взглянули друг на друга, не заботясь о противном пиликанье, призванном подгонять пешеходов. — Что ты делаешь? — непонимающе спросил он. — Защищаю тебя, — невозмутимо ответила она. Ягыз весело усмехнулся над ее глупой выходкой, обнимая девушку и ведя по зебре. — Ягыз? — возмутилась Хазан наглой руке, прижимающей ее тело к себе. — Шагай, девушка, которая защищает меня. Аллах-аллах. Хорошо, что мы не в Стамбуле. Моя репутация была бы подмочена навсегда. Ягыз открыл дверцу такси перед Хазан и она одарила его возмущенным взглядом, впрочем, как только она села в машину, на лице мелькнула улыбка. — Хазан… ? — обеспокоенно спросила Ниль, подозревая неладное. — Господин Ягыз сказал, что удостоверение здесь. Я совсем не заметила. Ниль, — обратилась она к подруге, которая теперь внимательным взглядом изучала «господина Ягыза», — ты же хотела погостить в Стамбуле? — Ты, наверное, даже не представляешь, как неожиданно это от тебя слышать, — с обидой произнесла она, всхлипывая и доставая новый носовой платок. — Но в этом городе я не хочу оставаться. Хазан обняла подругу и притянула к себе.

***

По прилету в Стамбул Каплан Чамкыран милостиво предложил девушкам остаться в особняке, а увидев состояние ее подруги, долго настаивал на том, чтобы те брали частный самолет и летели на шоппинг в Европу. Ягыз смерил его грозным взглядом, но старого тигра это никак не тронуло и он продолжил настаивать. Глаза Ниль в предвкушении загорелись и Хазан пообещала, что обязательно подумает. Думать было много о чем. А пока решено было, что Ниль останется у Хазан.

***

После утомительной дороги и душа, Хазан уложила девушку спать и побрела на кухню. Готовить не было никаких сил и она решила сделать простой овощной салат. Раздался звонок в дверь. Растрепав мокрые волосы, она открыла входную дверь и застыла. На пороге стоял Ягыз, с которым они попрощались от силы два часа назад. Он скользнул взглядом по легкому зеленому халатику с экзотическим принтом и глубоким вырезом, по распущенным влажным волосам и босым переминающимся ступням. Хитрый огонек сверкнул в зеленых глазах и он, еле заметно, но так мило улыбнулся. Она тоже была рада его видеть. — Выпьешь чего-нибудь? — поинтересовалась Хазан, пока Ягыз осматривал простенькую кухню, откинувшись на спинку стула, — чай, кофе, … виски? — Последнее, — произнес Ягыз, замечая, что каждое движение девушки было медленным и полным бесконечной усталости, — и тебе тоже. Хазан открыла верхний шкафчик и потянулась за стаканами, приподнимаясь на носочки. Легкий халатик задрался, обрисовывая линии тела и Ягыз тяжело выдохнул, отводя взгляд. Хазан стукнула по столешнице бутылкой и Ягыз вновь, невольно, вернулся глазами к волнующейся кромке зеленой ткани. — Нужна помощь? — поинтересовался Ягыз. — Я справлюсь. Хазан поставила перед ним стаканы и Ягыз разлил виски. Он придвинул наполненный стакан, который она махом осушила. Мужчина сделал большой глоток. Повисла тишина. — Ягыз, я уже дважды пыталась сказать, в тот разговор и сегодня утром… То изнасилование — мой первый и последний сексуальный опыт с мужчинами. Мы никогда не переспим. Я не смогу, Ягыз. Это мое условие. Ягыз посмотрел на нее темным взглядом. — Меня это ни капли не смущает. Это не то, что я от тебя хочу, — ровно произнес Ягыз и Хазан неверяще распахнула глаза. Только после ее слов он понял, как сильно хочет обладать этой женщиной. Хочет ее в своей постели. Ее возведенный барьер неожиданно оказал разрушающее действие на его барьеры. Раздался звонок в дверь и Хазан побежала открывать. — Сюрприз, — протянул Синан, держа в руках стопку из коробок пиццы, доходящую до носа и пакеты с едой. Хазан оставалось сказать «добро пожаловать» и впустить его внутрь. Охрана у двери проводила Синана и его «дары» голодным взглядом. Мужчины прошли в гостиную и Хазан, поймав очередной плотоядный взгляд Ягыза на своем вырезе, извинилась и ушла переодеваться, с трудом откопав свитер с высоким горлом и свободные джинсы в новом гардеробе. Вернувшись, она застала братьев, бесстыдно приканчивающих вторую коробку пиццы. — Извини, мы проголодались, — объяснился Ягыз, отправляя в рот кусок пиццы с тягучим, расплавленным сыром. — Я с прошлой ночи ничего не ел, много дел, — надавил на жалость Синан, облизывая пальцы. У Хазан заурчало в животе и она протиснулась между братьями, садясь посередине и выбирая самый большой кусок «пепперони». С аппетитом проглотив его, она произнесла будничным тоном: — Надеюсь, вы переломаете ему все кости и они больше, никогда, блять, не срастутся. — Невестка? — поперхнулся Синан колой. — Девушка оказалась немного кровожадной, — пояснил Ягыз. Синан был намерен заняться этим делом по просьбе брата. — Маме не понравится, — задумался Синан. — Зато тете понравится. Насчет дела, я так и собирался устроить. Не волнуйся, эту падлу от асфальта не отскребут. Хазан кивнула, дьявольским умом понимая, что это еще одна возможность. Министр — лакомый компромат на Эгеменов. Можно будет запросто выдернуть Синана из дел. Или хотя бы пригрозить вероятностью. Если они не захотят заключить перемирие. — Синан, не переусердствуй. Второй раз я тебя из тюрьмы не вытащу, — полушутливо, полусерьезно предостерег Ягыз. — Обижаешь, — произнес задетый парень и обратился к Хазан: — Только надо поговорить с твоей подругой, куда он ходит, чем занимается, сама понимаешь. Хазан вновь кивнула. — Можно к вам? — в проеме появилась Ниль, немного стесненно оглядывая жующую компанию, которая моментально притихла. — Ниль, ты уже проснулась? — подскочила на ноги Хазан, оставляя еду и подбегая к подруге. — Я не смогла уснуть, — устало произнесла девушка, поправляя аккуратно уложенные волосы. — Садись сюда, — Хазан освободила свое место и Синан подвинулся, уступая место симпатичной девушке и толкая брата. — Ягыз, встань уже, мы тут не помещаемся втроем. — Аллах-аллах, только что помещались, — проворчал Ягыз, вставая с дивана и оставаясь не у дел. В гостиной были один диван и одно кресло, которое он решил оставить за Хазан, которая побежала на кухню. Она вернулась с тарелкой салата и кружкой зеленого чая. — Хазан, спасибо, но я не всегда ем здоровую пищу, — усмехнулась Ниль. Синан услужливо открыл следующую коробку с пиццей, подавая тарелку девушке и позволяя выбрать кусок. — Невестка, ты садись, Ягыз постоит, — обратился Синан к Хазан и Ниль округлила зеленые глаза, уставившись на «невестку». — Только не говори, что вышла замуж! — воскликнула она с неподдельным ужасом. — А ну покажи руки! Хазан вспыхнула и спрятала их за спиной, ища, где бы спрятаться полностью. Ягыз не без удовольствия наблюдал за тем, как медленно, но верно щеки Хазан становятся алее и алее и улыбка расцветает на ее лице, которую она никак не может спрятать. — Не выдумывай, — нервно воскликнула Хазан, прячась в ворот серого свитера. — И это будет, не переживай, — улыбнулся Синан Ниль, заботливо подливая колу в прозрачный стакан. — Вся семья взяла дело в оборот. Как сказала тетя, пускай сначала женятся, а потом любятся. Другое нашей семье не к лицу! — гордо заявил Синан, поправляя прическу. — Мы придерживаемся традиций, — снисходительно пояснил он Ниль, для которой наконец все встало на места. — От тебя ли я это слышу, Синан? — с издевкой спросил Ягыз, вспоминая толпы девушек, которые искали своего «ашкыма». — Я — единственный в своем роде, разве ты еще не понял? Каждой девушке должно достаться по кусочку счастья от Синана Эгемена, — широко улыбнулся он. — Терпения мне, — спрятал лицо рукой Ягыз. Хазан заметила, что Ниль ничего не ест и ушла в себя, нервно сжимая руки. Подруга вела себя весь вечер слишком спокойно. Слишком спокойно для человека, который пережил… то, что пережил. — Ниль, может что-нибудь еще заказать? — осторожно спросила Хазан. — Я наелась. — Ты уверена? — заботливо поинтересовался Синан. — Ребята в две минуты доставят, что пожелаешь. — Вы можете оставить нас одних? — попросила Ниль. — Синан, пойдем на улицу, — Ягыз кивнул брату и Синан поднялся, с сомнением глядя на девушку. Подруги остались наедине. Какие-то три метра казались непреодолимым расстоянием, но все же Хазан прошла их осторожными шажками. Не доверяя самой себе. Как ей хотелось сказать, что она всегда будет рядом. Но это не было правдой. Жизнь Хазан — Хазан не принадлежала. Она должна была оставить ее. Не должна была преодолевать трёх метров. Не должна была склоняться перед ней и вжиматься в ее колени, складывая свои слезы с ее. Они не были равноценны. — Прости меня, — прошептала Хазан, малодушно прижимаясь к ней. — У тебя новая жизнь, — сквозь слезы произнесла Ниль. — Теперь я хотя бы знаю, что ты счастлива… Но что я тебе сделала, Хазан? Что я сделала, что три года назад ты вычеркнула меня из своей жизни? А я знаю, что ты сделала это тогда. — Я не хочу вспоминать, — закачала головой Хазан. — Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Я — ужасный человек, Ниль. Тебе будет лучше без меня, — Хазан заключила ее заплаканное лицо в свои руки и повторила: — Тебе будет лучше без меня. — Не лучше. Кто тебе дал право решать за меня? — Ниль сжала ее руки и опустила. — Я же совсем, совсем одна, Хазан. Посмотри, я творю одни ошибки. Что я себе вообразила! Что он разведется ради меня с женой! Каких иллюзий я себе настроила… — У меня тоже ошибка на ошибке, — сквозь слезы улыбнулась Хазан, — и конца им не видно. — Что же, мы всегда будем ошибаться? А кому же я буду плакать о своих ошибках? С кем я буду смеяться сквозь слезы, Хазан? С кем я буду смеяться над самым ужасным, самым страшным, что есть в этом мире? Ниль, кажется, всегда была смелее Хазан. Не боялась обнажать свои слабости и не скрывала. Или она вела себя так только с ней? — Зачем ты… оставила меня? Хазан села у нее в ногах, кладя голову на колени и рассказывая ей лишь малую часть правды. Ту часть, что могла поддержать Ниль и помочь пережить сегодняшний день. О том, что-то, что случилось сегодня, когда-то случилось с Хазан. Три года назад. Признаваясь, что после этого она перестала верить в себя. Верить себе. Что тогда она решила, что слабая и никогда не найдет в себе сил, чтобы жить. Но все-таки нашла. Она только опустила тот факт, что вернулась к отцу, желая доказать всем, что она не слабая. Желая стереть позорный день, когда ее вновь втоптали в грязь, из которой она пыталась выбраться всю жизнь. Желая написать новое имя и плевать, чьей кровью и чьими надеждами. Она опустила слишком многое и солгала слишком во многом. Однако даже малая толика озвученной правды способна изменить многое. Ей стало легче и она, словно бы, немного простила себе тот день. Именно с таким чувством она вышла на улицу подышать воздухом, когда Ниль уснула. С удивлением она обнаружила Ягыза, сидящего на скамье у дома.