Ölüm gibidir sadakat. Bir kere çizgiyi geçtin mi, geri dönüş yoktur. Преданность подобна смерти. Как только ты перешел границу, назад пути нет.
Сбрызнув лимонным соком свежую, только что зажаренную рыбу, Хазан принялась ловко разделывать ее, противно скребя приборами по тарелке. Ягыз наблюдал за молчаливой девушкой с деланным равнодушием, то и дело поглядывая на дисплей телефона. Голубые занавески прибрежного ресторанчика развевал лёгкий ветерок, и первые лучи солнца заполняли помещение. Хазан злилась на все на свете. — Полегче, Хазан. Эту рыбу уже убили, — усмехнулся Ягыз, наблюдая за рваными движениями. — Тебе-то что? — девушка воткнула вилку в рассыпающееся нежное филе и остановилась, поднимая взгляд. — Рыбу… жалко. — Аллах-аллах, — закачала головой Хазан, бросая вилку с ножом и откидываясь на спинку плетённого кресла. Она больше так не могла. Дело было в том, что по пути сюда, Хазан задала один вопрос, а Ягыз не стал отвечать. Бессмысленный вопрос. По его заверению. Хазан спросила о том, какой девушкой была Эдже. — Аппетит пропал, я ухожу, — решительно заявила девушка, вставая. Осознав, что не может картинно бросить деньги на стол, Хазан фыркнула. Ей осточертело невозмутимое, насмешливое лицо напротив. Никто и никогда не выводил её из себя, как делал он лишь своим присутствием. — Эдже была… невыносимой девушкой. Прямо как ты, — усмехнулся Ягыз. — Садись. Хазан скептично наклонила голову вбок и криво, понимающе усмехнулась. Знал бы он, насколько сам невыносим. — Садись. Я расскажу. Оставаясь надувшейся и недовольной, девушка села за стол. Она повела бровью, в раздражении ожидая продолжения столь блистательного начала повествования. Взглянув в очередной раз на вид тихой бухты, она убедила себя, что в любой момент может сесть на первый же теплоход и уплыть от нахальных глаз, помахав Ягызу ручкой. — Эдже была… капризной девушкой, эгоистичной, избалованной… Вела себя так, словно вся любовь мира должна принадлежать ей. Что стоило топнуть ножкой и все происходило бы так, как она захочет. Она вела себя как человек, уверенный в собственной исключительности, значимости и нужности. Ты не такая. — Прекрасно, — с горечью усмехнулась Хазан. — Она была ребенком, Хазан. Наивным, добрым, с чистым сердцем, — трепетно произнес Ягыз, словно говорил вовсе не о возлюбленной, а о младшей сестренке. Или ей показалось? Как бы там ни было, ни наивностью, ни чистым сердцем она похвастаться не могла. — Каждый раз, когда она злилась, она забавно морщила носик и хмурила лоб, — Хазан поймала на себе внимательный взгляд Ягыза и нахмурилась: — Прекрасно. Ещё? Она не намерена была останавливаться. Если уж задала вопрос, чтобы сделать себе больно, то надо идти до конца. — Кажется, с тебя хватит? — Думаешь, меня это трогает? Ни капли. — Правда? — Правда. — Я хочу, чтобы то, что я говорю об Эдже с уважением, не выводило тебя из себя. Хозяин ресторанчика принес Ягызу американо, и девушка терпеливо ждала, пока они останутся наедине. — Меня это не выводит из себя, — наконец произнесла Хазан, веря в собственные слова. Дело было не в другой девушке, не только в ней, а в том, что не хотелось относиться тепло к Я.Э. — И мне не нравятся капризные девушки. Мне нравишься ты. — Очень жаль. Девушка даже не подозревала, как нелестно ты о ней думаешь. Капризная, избалованная… разве так говорят о том, кого любили? — Эдже была дочерью самого Каплана Чамкырана. У нее не было шанса не быть капризной и избалованной. — Я полагаю, быть дочерью столь властного человека… требует некапризности и последней степени послушания, — Хазан припала к бокалу с белым вином. — Наоборот. Она была его единственной дочерью. Точнее, единственной семьей, которая осталась. Вся любовь и забота принадлежали ей. — Что случилось… с её мамой? — Когда ей было три года, её мать убили. У Чамкырана никого больше не осталось, чтобы любить. В один день он потерял дочь и жену. — Как? У него была не одна дочь? Значит, госпожу Чамкыран и одну из ее дочерей убили. А потом убили и вторую. Хазан испытала сожаление к мужчине. Может и не так плохо будет, если они с Ниль составят ему компанию в Европе? — Да, у Эдже была старшая сестра. Настоящая заноза в заднице. Мы были знакомы с детства, но из тех лет я больше помню Сонбахар, — Ягыз тепло улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. — Хулиганка, объявившая мне холодную войну. Почему-то ей не давало покоя моё существование… На самом деле, она была очень забавной. И очень любила Эдже. Всегда защищала ее. Мы проводили много времени вместе. Когда в следующий раз ты будешь в моем доме, я обязательно покажу фото с ней. Ты меня не узнаешь. — Почему же? — Потому что… у меня были вот такие щеки, — Ягыз раздул их и Хазан рассмеялась: — Будто что-то изменилось с тех пор… — Что? Что ты сказала? — с шутливой угрозой спросил Ягыз. — Разве не так? — Ну, держись, Хазан, — Ягыз поднялся на ноги, готовый наброситься на нее и она спряталась за креслом, вцепившись в его спинку. Помедлив немного, она бросилась в бегство, чуть ли не сбивая хозяина заведения с ног. Ягыз вложил несколько купюр в руку под удивленный взгляд и бросился бежать. Найти ее было нетрудно, ибо она стояла на улице, откровенно дразня его. — Хазан, — предупреждающе протянул Ягыз, приближаясь и утопая ботинками в песке. Чтоб его. — Ягыз, — дразняще ответила она, сверкая черными хитрыми глазами. Стоило сделать шаг, она ломанулась к побережью, пробегая мимо рыбаков. Ягыз смущенно прошел сквозь ряд наблюдавших за ними мужчин и, миновав их, бросился вслед, проклиная песок, забившийся в ботинки. Хазан забежала в один из ресторанных домиков и притихла, время от времени выглядывая в окошко. — Хазан, выходи. Что за ребячество? Ты уже Омрюм переплюнула, — Ягыз медленно прохаживался между домиков, пока та, зажав рот рукой, сдерживала смех из последних сил. Вдруг мужчина исчез и Хазан выглянула из домика, не обнаружив преследователя. В конце концов, она вела себя глупо. Надо выходить. Мало ли куда он ушел? А если решил оставить ее здесь? А в кармане ни куруша? Девушка еще раз осмотрела улицу, как вдруг ощутила теплое дыхание у щеки. — Кого потеряла? — раздался чарующий шепот. Не успела обернуться, как он обхватил ее, прижимая к стене. — Что ты делаешь? — возмутилась Хазан, отпираясь ладошками. — А ты? — Ягыз мельком взглянул на подрагивающие губы и мягко накрыл их, прижимая стройное тело к себе. Оно отозвалось мелкой дрожью, девушка с тихим стоном ответила, удивляясь, как все изменилось в одно мгновение. На место страха пришло желание быть еще ближе, прижаться еще сильнее, быть еще дольше в плену крепких рук. Почувствовав вибрацию телефона в его кармане, Хазан отстранилась. — Посмотри. Ягыз довольно улыбнулся пришедшему сообщению. — Нам пора идти, — заявил он и подойдя к ней, коротко чмокнул в губы. — К добру ли? — обомлела Хазан, не привыкшая к столь вольному отношению. Губы горели, все ещё чувствуя его прикосновения, сердце бешено стучало, грозясь вырваться из грудной клетки, а он… между делом поцеловал её с невозмутимым видом? Словно она давно ему принадлежит? Нахал! — К добру, к добру, — заверил Ягыз и направился к машине. Оставалось последовать за ним. Хазан подбросила его до отцовского офиса и Ягыз попросил еще раз подумать.***
— Послушай меня, Хазан. Ты примешь подарок Ягыза, — заявила Ниль, заканчивая завтрак. — Иначе он подумает, что ты не ценишь его заботу. А это в свою очередь будет означать, что он тебе не нужен. — Не знаю, Ниль. Все слишком запуталось, — вздохнула Хазан, убирая еду в холодильник. — Кстати, нужна твоя помощь. — Говори, — с готовностью ответила Ниль, убирая посуду в раковину. — Мне нужно незаметно выйти из дома. Ты отправишься на встречу с Синаном, а я останусь дома, потому что очень устала этой ночью, — многозначительно произнесла Хазан. Ниль захлопала глазами, шокированная заявлением подруги. — А куда ты собралась? — Не могу сказать. Ну так что, поможешь? — А мы полетим на шоппинг с господином Капланом? — Ну уж нет! — вспыхнула Хазан. — Ниль! Между Эгеменами и господином Чамкыраном нет дружбы. Я не знаю, что это за человек. — Я помогу тебе, а ты мне. Пожалуйста. Мне нужно отвлечься, — Ниль заглянула ей в глаза столь серьезно, столь обезоруживающе, что Хазан сдалась. Придется сообщить об этом Ягызу. — Но прежде поможешь мне. Пока Ниль отвлекла всю охрану, изображая приступ панического страха у подъезда, Хазан поднялась на крышу и свободно покинула дом через другой подъезд. Сев в такси, девушка отправилась в отель отца. Пройдя через служебный вход на кухню, пробралась в лобби и поднялась на последний этаж по лестнице. Сняв с себя кепку, Хазан разворошила длинные волосы и поправила черную куртку. Охрана, завидев дочь патрона, отправилась было сообщать о приходе, но та, остановив жестом, прошла внутрь. Отец и дядя замолкли, завидев её. — Дядя Селим, отец. Хазан прошлась взглядом по картам с маршрутами, разложенным на столе. — В чем дело, дочка? Что ты тут делаешь? — недовольно спросил Текин Немрют, крайне удивленный ее появлением. Селим взглянув на племянницу, отрешенно принялся сортировать бумаги. — Я пришла поговорить. И раз мой отец не организовал встречу, остается мне взять всё в собственные руки, — Хазан села на мягкий диван напротив отца и дяди, отзеркаливая недовольный и требовательный взгляд отца. — С каких пор мы занимаемся перевозкой оружия для ХАКа? Эгеменов отстранили? — Пока нет, — ответил Селим. — Но Эндер работает над этим. — Ты совершила ошибку, — перебил брата Текин. — Ты не должна была приходить и сейчас же уходишь, — проскрежетал он. — Когда ты стала столь безрассудной, что не заботишься о том, чтобы остаться нераскрытой? — С тех пор, как мой отец стал столь безрассуден, что подорвал оружейника на праздновании дня рождения маленького ребенка. Эгеменам некого подозревать, кроме нашей семьи. Ведь мы были единственными, кто пытается вытеснить их из бизнеса и занять место. Интересно, кто за это расплатится? — Это не твоя забота. Твоя забота — войти в их семью и ждать моих распоряжений, — Текин оперся на спинку дивана, буравя Хазан взглядом. — Моя дочь будет делать то, что я скажу. Хазан поджала губы, отводя взгляд. Не было причин идти против отца. Иногда, инициатива одного может разрушить целый план. Ее отец всегда добивается намеченного и не совершит ничего, что может испортить планы. Своей эмоциональностью и необдуманностью она может лишиться доверия отца. Однако оставался вопрос, без ответа на который она ни за что не уйдёт. — Какого рода отношения связывают тебя с Капланом? Если быть предельно точной, какое разногласие произошло между вами? — Селим, выйди. Мне нужно поговорить с дочерью наедине. Дядя поднялся и прошел к выходу, слабо кивнув Хазан. — Что ты мне расскажешь, Хазан? — Я пришла не рассказывать, а слушать, — безаппеляционно заявила она. Повисла тишина. Текин смерил дочь тяжелым взглядом и Хазан стушевалась. Она никогда не позволяла себе столь требовательно говорить с отцом. Смягчив тон, она еще раз спросила: — Ты не раз говорил о своей ненависти к Каплану. Но никогда не говорил о причинах. С каких пор вы знакомы? Текин вновь промолчал, не сводя с нее глаз. Отвечать он не собирался. Тишина затянулась и Хазан сморгнула с себя его тяжелый взгляд, сжав руки. — Я не просто так спрашиваю, папа. Неужели у нее нет права знать? Раньше отец относился к ней иначе. Посвящал во все вопросы. Неужели выбрал Эндера? Подавив поднимающееся противное чувство, она продолжила. — Вчера я была у него в особняке. Ягыз нас познакомил. — Хотел получить одобрение, — кивнул Текин. — Воспитанный мальчик. Он и в правду столь безупречен в манерах, как о нем говорят? Хазан покоробило от столь снисходительного тона, но она не стала ничего говорить. — И получил. Разве можно не одобрить дочь Текина Немрюта? Текин поменялся в лице, нахмурившись, но остался спокоен. — Он знает, что я твоя дочь. Может он не знает, что я занимаюсь твоими делами, но он знает, кто твоя дочь. То есть, в любое время Ягыз может узнать об этом. Эту игру стало слишком опасно продолжать. — Шакал. Передо мной даже вида не подал, — Текин потёр щетину и вновь посмотрел на нее. — Пока что он ничего не сделает, дочка. Нет человека, который бы не любил деньги. И нет бизнеса более прибыльного, чем наркотики. Учитывая, что Эгемены никогда не одобрят торговлю наркотиками и давно осточертели своими принципами многим в ХАКе, их отстранят. У них уже нет былой поддержки и уже не будет. Я говорю прямо, Хазан, мира с Хазымом я не заключу. Каплан его тоже вычеркнул. — Значит, Стамбул утонет в крови, — выдохнула Хазан. Вопрос был в том, кто первый перейдёт к нападению. — Они этого так не оставят. — Стамбул будет затоплен наркотиками, а не кровью, если ты сделаешь необходимое в нужный момент. Коротко говоря, бояться этого старого шакала не стоит. Наоборот, я не против, если ты с ним сблизишься. Когда я разберусь с Хазымом, настанет его очередь. — Почему я? Почему я должна сделать «необходимое»? Она устала, она очень устала. Как ей хотелось сказать это отцу. Но тогда он засомневается в ней, засомневается, что она доведет дело до конца. Нельзя было предсказать, как он поступит в таком случае. — Крепость лучше всего брать изнутри. Они тебе доверяют, не так ли? Знаешь, что такое доверие, дочка? Это когда ты вкладываешь нож другому в руки. Запомни каждую мысль, каждое действие и когда тебя намерятся предать, разглядишь предателя до того, как над тобой занесут нож. То, что ты переживаешь сейчас — это большой урок. Ты — моя дочь, и я с уверенностью вкладываю нож в твои руки. Сейчас возвращайся и жди от меня вестей. Текин поднялся. — Подойди ко мне, — тепло произнес он. Хазан поднялась и осторожно подошла. — Подойди же, — Текин раскрыл свои объятия и прижал к себе. Хазан спряталась в объятиях, вдыхая родной запах. Только он. Только отец всегда был с ней, всегда заботился. Она обязана ему всем. А что Ягыз? Как только узнает, какая она предательница, он, не раздумывая, пристрелит ее. Хазан несмело обняла отца, и тот похлопал по спине: — Я горжусь тем, какую дочь вырастил. Раньше эти слова обрадовали бы Хазан, но теперь она лишь отрешенно подумала, что если доверие подобно ножу в руке врага, то преданность подобна смерти. Однажды пройдя границу, назад не вернуться. Послышался шум и кто-то вошёл. Текин выпустил ее из объятий и Хазан обернулась, отходя от отца. Вошёл обеспокоенный дядя Селим, а за ним в номер прошёл Эндер. Застав их, он ухмыльнулся и подмигнул Хазан: — Привет, сестрёнка. Здравствуй, отец. — Ты знаешь, сколько часов мы ждём от тебя новостей? — холодно произнес Текин, свирепея. — Почему? Что-то случилось? — Хазан перевела взгляд со злого отца на обманчиво-веселого Эндера. Покривив губы, он наконец произнес: — Неуловимый взял сегодня ночью твоих людей. Говорит, что будет убирать каждый день по одному, пока не увидит тебя.