Симфония полутонов

Следующие дни были наполнены для Гермионы спокойствием и трепетной умиротворенностью. Ей еще предстояло переварить то, что сказал ей Драко о ее способностях к стихии огня. Но сейчас было не до этого. Пару раз заходил Гарри Поттер, принося вести о том, что Кингсли связался со старейшинами тибетцев, и они достигли договоренности о взаимной неприкосновенности. Малфой выпивал по несколько стаканов зелья в день, и его раны медленно затягивались, оставляя на светлой коже розовые шрамы. Быстрее всего залечилось лицо. Теперь вся его правая сторона - боковая поверхность лба, скула, линия челюсти - была покрыта шрамами. - Со временем они посветлеют, - сказала Гермиона, когда Малфой с ужасом разглядывал свое отражение в зеркале. Парень через силу проглотил комок в горле и кивнул. А ей казалось, что он стал выглядеть еще красивее. Еще мужественнее. Окончательно расстался с внешностью холеного подростка. Когда стало понятно, что его жизни раны более не угрожают, Гермиона рассказала Драко о плане по спасению Нарциссы. И его глаза засияли, заискрились всеми оттенками расплавленного серебра. Конечно, он был согласен попытаться. Гермиона посоветовалась с Невиллом и решила перевести Драко в ООИНК, где он мог быть ближе к матери. Спустя еще несколько дней зелье, лишающее магической силы, было готово. Малфой был еще слаб, раны на руке продолжали немного кровить, но он настоял на том, что должен быть рядом с Нарциссой, когда ее напоят зельем. Опираясь на Гермиону и на трость, он дошел до палаты матери и тяжело опустился в кресло у кровати. Собравшиеся сотрудники смотрели на него по-разному. С жалостью, с опаской. Или не смотрели вообще, сторонясь его тяжелого прямого взгляда. Один Долгопупс неожиданно тепло похлопал его по плечу, зайдя в палату. Драко слегка ощетинился по привычке, но быстро одернул себя, бросил взгляд на Гермиону. Она с теплотой и благодарностью улыбнулась Долгопупсу, а затем обратилась ко всем собравшимся: - Коллеги. Я понимаю вашу заинтересованность таким необычным процессом как сегодня, но хочу напомнить, что работа нашего отделения - это работа с неизученной и экспериментальной магией. Она тем и страшна, что мы никогда заранее не можем предсказать результат. Поэтому прошу не делать выводов и не брать практику за аксиому. Удачи нам всем. На этих словах Гермиона повернулась к Нарциссе и достала из кармана мантии пузырек с чернильного цвета зельем. Все замерли, и в палате повисла тишина. - Невилл, - проговорила Гермиона тихо, но в звенящей тишине ее голос все равно прозвучал громко и отчетливо. Долгопупс поднял палочку и начертил в воздухе руну, которая, как уже знал Малфой, разморозит Нарциссу. Его мать судорожно вздохнула, и он услышал хрипящий выдох. Поборов инстинктивное желание броситься к ней, Малфой усидел на месте и приковал взгляд к пузырьку в руках Гермионы. Девушка уже успела выдернуть пробку и поднесла жидкость к губам миссис Малфой. Грейнджер не торопилась, понемногу вливая зелье в приоткрытый рот пациентки. Долгопупс стоял с палочкой в напряженной руке, в любой момент готовый прийти ей на помощь. Драко всматривался в лицо матери, стараясь понять, что она чувствует, не больно ли ей. Но Нарцисса просто продолжала тяжело дышать. Влив ей в рот последние капли зелья, Гермиона отступила от кровати, нахмурив брови. Никакой реакции не последовало. Все сотрудники ООИНК непроизвольно потянулись вперед, силясь разглядеть малейшие изменения. Малфою казалось, что его сердце забилось где-то у самого горла, тяжело отсчитывая секунды с каждым ударом. Спустя еще пару мгновений он поймал на себе растерянный взгляд Грейнджер, но был не в силах ответить на него. Просто продолжал смотреть на мать. - Гермиона, вена, - выдохнул Невилл, и она, быстро отвернувшись от Драко, вновь оказалась рядом с кроватью Нарциссы. Сотрудники в едином порыве подались вперед, и Драко, не обращая внимания на слабость, рванул с кресла к матери. Чернота, разливающаяся по вене на шее Нарциссы, начала отступать, затягиваясь обратно под корку. Вокруг восторженно охали сотрудники. - Срезайте корку, - послышалось из толпы. - Невилл, давай! - Нет, - жестко отрезал Долгопупс, - это подпитает заклятье, магией пользоваться нельзя. Говоривший сконфуженно замолчал. А Драко протянул трясущуюся левую руку к лицу матери и легко дотронулся до каменной корки на щеке. Даже от этого невесомого прикосновения серая масса начала шелушиться и опадать. Осмелев, Малфой потер ее сильнее, и целый пласт соскользнул со щеки Нарциссы на шелковую наволочку. С каждым следующим вдохом женщина дышала все ровнее и размереннее. Складка между ее изящных бровей разгладилась. Гермиона с подступающим к горлу комком смотрела, как Он оживает на глазах, расслабляется, лучится надеждой. Он поднял к ней искрящийся взгляд, полный нежности, благодарности, любви, и она кивнула ему, смахнув со щеки непрошеную слезу. А в следующую секунду Нарцисса Малфой открыла глаза. Во вновь повисшей звенящей тишине женщина пару раз хлопнула ресницами, фокусируя взгляд, и повернула голову к сыну. - Драко. Губы Малфоя задрожали, и он потянулся обнять мать. А за его спиной громко взревели сотрудники ООИНК, бросаясь обнимать и поздравлять Гермиону и Невилла. - Драко, что происходит? - выдохнула Нарцисса тихим непослушным голосом. - Все хорошо, мама. Все хорошо! - он отстранился, гладя ее здоровой рукой по голове. - Твое лицо, - с ужасом пробормотала она. - Это все ерунда ! Я все расскажу тебе немного позже. Отдохни. Он повернул голову и посмотрел на Гермиону, которую передавали из рук в руки, из объятий в объятия. Каждый хотел прикоснуться, поздравить, почувствовать себя причастным, разделить радость рядом с этой невероятной девушкой, хрупкие плечи которой удерживали огромный груз ответственности, словно так и было надо. Малфою хотелось броситься к ней, закрыть собой от всего мира, забрать ее проблемы, целовать ее губы, лоб, курносый нос, зарываться руками в непослушные каштановые кудряшки. Молиться на нее. Встать на колени и благодарить. Поклоняться ей за то, что она спасла его мать и его самого. Он сдвинул брови и сжал губы, стараясь сохранить свои эмоции при себе. Успокойся, тюфяк! Кому нужны твои сопли? Она достойна всех богатств мира, а не твоей искалеченной рожи! Ощущение собственной ничтожности оседало в сознании Малфоя. Взгляд, обращенный в следующий миг на Нарциссу, был полон печали. Мать, всегда понимавшая его без слов, вопросительно кивнула. Драко лишь покачал головой и выдавил из себя улыбку. Мы поговорим об этом позже, мама. Возможно... Следующие дни прошли в попытках понять, каковы последствия действия зелья. Гермиона и Невилл проводили бесконечные тесты, прося Нарциссу попробовать воспользоваться магией и отслеживая, как поведет себя ранее поврежденный участок. Ничего не происходило. Нарцисса прекрасно помнила, как держать палочку, какие заклинания приведут к какому эффекту, что нужно смешать, чтобы получить напиток живой смерти, но не могла сделать абсолютно ничего. Магия покинула ее тело. Аппарировать она не могла, и даже камин отказывался работать, когда она заходила в него одна. Драко наблюдал за всеми манипуляциями, устроившись в кресле около ее постели, и потихоньку попивал свое зелье. Силы возвращались к нему, а вид абсолютно здоровой Нарциссы вселял уверенность в завтрашнем дне. Правда, Гермиону он почти не видел. Она бесконечно моталась между ООИНК и Министерством, строчила рапорты и делала заметки, раздавала указания и занималась с Нарциссой. Его еще не вполне окрепший организм очень уставал за день, и он валился спать с наступлением сумерек, а потом просыпался среди ночи и часто видел ее спящей на диване в своей палате. Не в силах сдержать эмоции, он до боли вглядывался в темный потолок, роняя скупые слезы на подушку, и заставлял себя молчать, чтобы не побеспокоить ее недолгий сон. А однажды ему даже примерещилось, что она сидит на краешке его кровати и тихо рассказывает ему что-то. Мутным сознанием он уловил обрывки фраз: - Ты спрашивал, зачем мне ООИНК... Думала, из-за отца... Помешать смертям... Но я никогда не могла понять сама себя... знаю... теперь... Мне надо знать, откуда берутся такие как я – магглорожденные… Он хотел ей что-то ответить но лишь промычал невнятные междометия, вновь проваливаясь в целебный сон. Матери он рассказал все уже на следующий день после ее выздоровления. Нарцисса была привычно деликатна и позволила себе лишь одно замечание: «Мой милый, ты теперь совсем другой человек. Тот, кем любая мать, да и вообще любая женщина может смело гордиться. Возможно, именно она поняла, кто ты». «Мама, а кто я?» «Ты счастливый человек». И лежа в очередной раз без сна, он все переваривал и переваривал эти ее слова. Спрашивая, что ему делать дальше. Новому Малфою уже было мало просто быть счастливым. Он хотел, чтобы счастлива была она. С ним. Да! Чтобы они были счастливы вместе. Честно. Не кривя душой. *** Сегодня был просто прекрасный день. Гермиона летала как на крыльях. Она вновь надела то самое счастливое зеленое платье. Сегодня Драко выписывали. Он был здоров. Шрамы на его теле очень быстро теряли неприятный бурый оттенок, а сам он был полон сил. Нарцисса вчера неожиданно зажгла Люмос. Бросившийся к ней со всех ног Невилл не обнаружил ни единого следа былой хвори. Зелье выветрилось, и организм миссис Малфой возвращал себе магию, которая была ей суждена от рождения. А значит, все будет в порядке. И ей не нужно будет учиться жить по-другому за пределами ООИНК. И значит, Он не будет за нее беспокоиться. Гермиона давно не чувствовала себя так спокойно. Казалось, все вопросы разрешились словно по волшебству. Она усмехнулась иронии этой маггловской фразы. Магия суждена ей от рождения! Магия суждена от рождения! Суждена! И моей крови магия суждена! Судьба! Каблуки Гермионы стучали по мраморному полу утреннего ООИНК. Она спешила. Хотела идти прямо к нему, но все же решила сначала взглянуть на себя в зеркало в своем кабинете. Девушка толкнула дверь, мурлыкая веселую мелодию, и удивленно приподняла бровь. На столе она увидела охапку белоснежных роз на длинных стеблях. Букет был перехвачен атласной зеленой лентой. Гермиона поспешила к столу и подняла тяжелый букет. Восхитительный тонкий аромат окутал ее, даря ощущение свежести, умиротворенности. Девушка вдыхала его и улыбалась. Она знала, кто отправитель этого элегантного букета. Но что это? Под букетом на столе она заметила небольшую коробочку темно-синего бархата. Продолжая прижимать цветы к груди, она раскрыла ее. На подложке из точно такого же бархата, что и сама коробка, лежало невероятное кольцо из белого золота. Единственным камнем в нем был внушительных размеров овальный изумруд. Затаив дыхание, Гермиона подняла кольцо и повертела его в руках. На внутренней стороне ободка был выгравирован витиеватый узор. Похожий на виноградную лозу, которая смыкалась на изысканно выписанной букве «М». Боясь позволить себе фантазировать, что это может значить, девушка разглядывала подарок. Цвет камня был таким глубоким, таким насыщенным. По кабинету плясали мириады зайчиков, пущенных его гранями. Залюбовавшись этим великолепием, Гермиона не сразу обратила внимание, что под крышкой коробочки лежит темно-синяя карточка из сатиновой бумаги. На записке серебряными чернилами было написано ее имя. Она уже видела этот почерк. Писал Он. Поскорее вытащив карточку, девушка принялась читать. «Я не буду писать тебе о своих чувствах. Ты знаешь это лучше меня. Я хочу подарить тебе все, что есть прекрасного в этом мире. И не знаю - как. Поэтому сегодня я уезжаю. Я собираюсь путешествовать и изучать магию других народов. Я не могу просто сидеть в аврорате. Краешком сознания я надеюсь, что ты сможешь меня понять. Сам я пока не могу. Кольцо в этой коробке точно такое же, как носит моя мать. Это наше фамильное украшение. Носи его. И я буду с тобою рядом, если понадоблюсь. Всегда. М.» Розы выпали из ее рук на толстый ворс ковра. Что?.. *** Чего люди хотят больше всего? Денег, власти, удовлетворения своих похотливых желаний, безнаказанности? Да! «Честности и справедливости!» - гордо скажут красно-золотые. Сопливые романтики хотят найти свою половинку, любоваться красивыми закатами и верить в чистоту и доброту этого долбаного мира. Летать в приторных иллюзиях самообмана. 3а моими плечами никогда не было крыльев. Пока не появилась Она. Я оглянулся посмотреть на них. А перья черные? Да. Они всегда будут бросать на нее тень, а она должна купаться в лучах света. Тень убьет ее. Не сейчас, так через месяц, год. Как только она поймет, что ее тянет ко мне совсем не сердце, не душа. Инстинкт, животный инстинкт. И тогда свет в ней умрет, заглушаемый густым мраком моих крыльев. Так чего хочу я? Как и все, я жажду получить то, что мне недоступно. Ведро белой краски и кисть.