Печальное попадание

Выслушав извинения побитого стражника, Мила, как обычно, засела в своей комнатке, не обращая внимания на затихарившихся демонов. Демоны же дружно собрались в гостиной и гоняли чаи, не давая Рэнтарру остаться в одиночестве. Стражник искренне считал, что виноват во всем напарник, напарник — что виноват он, Рэнтарр. В итоге получили люлей от начальника караула оба, схлопотав не слабые затрещины. Вздумавший сопротивляться Ангвад отправился замаливать свою вину в императорскую армию в «убойный отряд». В этом отряде собирали чаще всего неугодных правящей верхушке, смутьянов, бунтовщиков, отморозков, у которых нет высоких покровителей и все прочие отбросы демонского общества. И бросали в самые горячие места, не волнуясь на счет выживания. Считали, мол, боги, если они есть, рассудят — погиб, значит виновен. Выжил — невиновен. И так получилось, что как раз этот отряд срочно собрали и отправили для нападения на эльфов. Рэнтарр, более смирный и спокойный, мог только бессильно наблюдать за тем, как его товарища и любовника уводят. Как оказалось — на верную гибель. Эльфийское чудовище не пощадило Ангвада, как и многих других. Узнав о случившемся, Рэнтарр попытался было сбежать, чтобы хоть найти тело, но схлопотал еще за все хорошее. А потом был отправлен обратно на службу, так как его мать вовремя «позолотила ручку» начальника караула, проклятого Затэрана. А может и еще чего позволила, этого он не знал. Парня просто вытащили из застенков, пнули напоследок и зачитали приказ идти работать, где работал — в западной башне. Еще одна ошибка — и он пойдет за Ангваром в «убойных отряд». Сейчас бедный демон совсем не по-мужски шмыгал носом, мечтая выпить что-то покрепче, чем лечебный отвар, заверенный Лэртиной, и чувствовал себя настолько погано, насколько может быть вообще. Заживающие синяки всего лишь чесались, болела же душа. Оказывается, бывает так, что больно внутри без всяких видимых повреждений. Больно осознавать, что того, кто был целым твоим миром, больше не существует. Он больше никогда не подойдет сзади, крадучись, и не напугает. Никогда не скажет очередную пошлую и банальную шутку. Никогда не шлепнет, не съязвит и не спошлит. Его просто… нет. Не существует. И от этого становилось совсем паршиво. Лэртина подсунула горемыке тарелку побольше, подкладывала самые лакомые кусочки и вообще жалела, как могла. Мальчишки, какие же они мальчишки! Слишком юные, слишком незрелые, слишком… простодушные, скорее всего. Демоница не задумываясь погладила две макушки — черную и лазурную, посмотрела сначала в недоуменные зеленые глаза, потом в полные боли и отчаяния карие, вздохнула и тихонько сказала: — Кушайте, мальчики. И пейте чай. А ты… — ее рука снова коснулась головы Рэнтарра, — тебе я принесу кое-чего лечебного. Только выпьешь на ночь и ляжешь тут, комнату найдем где-то поближе к нам. Нельзя оставаться одному. Она ласково погладила черные, слегка запорошенные волосы парня, еще раз пожалела о нерожденном сыне и тихо вышла за вином. Мила остается в надежных руках, ну, а что один стражник в пучине своего горя ничего не видит, то не страшно. Башня защищена надежно, охрана на местах, даром что они кажутся бездельниками. Ну и самое главное — не высовываться. Чем меньше они муляют одним своим существованием гарем и Повелительниц, тем лучше. Нет таких, в опале сидят в башне, бедные, несчастные. Дамы любят жалеть кошечек с оторванными хвостиками и собачек без лапок. Вот только стоит этой собачке нагадить, где не надо безо всякого умысла, или даже просто показаться не вовремя на глаза — ей безжалостно оторвут голову. Все они такие, демоницы. И она… тоже была такой когда-то. Женщина спустилась на кухню, кое-как уболтала главного повара выделить ей бутылочку вина, построила глазки его помощнику, который отпирал подвал, самолично сперла вторую бутылку, спрятав ее в чулке по платьем и гордо удалилась, изображая всем своим видом тупую почтительность. Лэртина перевела дух, поудобнее перехватила «законную» бутылку, получше прилепила магией к бедру «незаконную», снова состроила глазки шеф-повару, делая вид, что она просто счастлива была побывать в таком прекрасном месте, как демоническая кухня, и выскочила вон на свежий воздух. До башни можно и долететь, а вот после смешавшихся запахов кухни ей едва не стало дурно. Казалось бы, по отдельности все продукты и специи пахнут просто божественно, но смешавшись в одном помещении и годами пропитывая его запахами, все вместе они воняли просто неимоверно… — Боги, храните пышные юбки, — улыбнулась демоница и взмыла в воздух, раскидывая большие, светлые в крапинку кожистые крылья. Кража века состоялась. Не то, чтобы демонам не позволялось напиваться, но рекомендовалось делать это за свой счет. У бедного парня, скорее всего, не было ни копейки, а потакать пьянству из своего кошелька женщине не хотелось. Одно дело купить бутылочку дорогого качественного вина и периодически пропускать полстаканчика на ночь, когда мучают кошмары. И совсем другое — дать мужику напиться вдрызг, чтобы он забыл погибшего любовника. Каким бы тот ни был козлом, а все же становится немного жалко. Лэртина опустилась на балкончик родимой башни, поправила скомкавшееся платье и внушительно взвесила в руке бутылку, прикидывая, хватит ли двух таких, чтоб свалить с ног еще молодого демона. Решила, что хватит, активировала свой амулет, прошла через защиту и довольно поскакала по лестнице в место их заточения. — Вот тебе для поправки… настроения, — она водрузила свою ношу на стол, задрала юбку и отстегнула от чулка вторую. — Надеюсь, не побрезгуешь, но мне дали только одну, так что другую пришлось взять самой. Недоуменно посмотрела на округлившееся лицо Эртиса, улыбнулась и повертела попой. — Мальчик, ты что никогда не видел женских чулок? — Видел, — сглотнул слюну телохранитель и с трудом отвернулся. — Только их никто так откровенно не показывал. — Понятно с тобой все, — Лэртина погладила бедного пунцового телохранителя по лазурным волосам и тихо подсказала: — Напомни, чтоб я тебя сводила в одно замечательное местечко. Там ты насмотришься и нащупаешь много чего. Бордовый демон выскочил из покоев куда-то проветриться, а демоница уже деловито раскупоривала бутылку для второго страдальца. Вот наградили же боги компанией — человечка-недоповелительница, страдающий от любви стражник и телохранитель-девственник! Везет, так везет, нечего сказать. Полный до краев бокал красного вина ткнулся в холодные пальцы Рэнтарра. — Пей, болван несчастный. Пей и забывай все. Сегодня я вас караулю, не бойся, не украдут твою драгоценную тушку. Парень залпом выпил вино, не ощущая ни запаха, ни вкуса. Лэртина налила снова, плеснула и себе за компанию, вытащила из комнаты засидевшуюся Милу и тихо зашептала ей на ухо: — Видишь, что бывает от глупой любви? А я, дура, мечтала о ней. Один всего лишь трахался, а второй любил. Смотри и учись. Никогда не люби, девочка, Спи с кем хочешь, но не люби. Все равно предадут, раньше или позже. Все предают… — Ты тоже… предашь меня? — костлявое девичье тельце сжалось, хотя куда уж больше. — Не знаю, малыш, не знаю. Жизнь нас всех рассудит, а боги разберутся после смерти. Если они есть, эти боги. Что-то я сильно сомневаюсь. Мила смотрела на напивающегося стражника. Такого чужого раньше и такого… непривычного, понятного, знакомого сейчас. Он был… своим, даром, что никогда не сделал ничего хорошего. Но хоть не мешал им что-то делать. И за это она была ему благодарна. А потом демон просто свалился на пол, в какой-то миг отключившись. Лэртина без особого труда подхватила его на руки и вынесла из покоев — нечего тут пьяному лежать и портить вид. Пусть отсыпается… да хоть вот тут, на старом диване, через комнату от их покоев. Очухается, скажет спасибо. Это ж как ему наболело, что свалился от полутора бутылок? Женщина долго смотрела на черные волосы, рассыпавшиеся по плечам, выбившиеся из косы пряди, наверное, мешали, но поправлять она их не стала. Просто стояла и смотрела, как на черных, как самая темная ночь в году, волосах появляются первые полоски седины. Какая же боль была в этом юном сердце? Он ведь еще совсем молодой, бунтующий, свежий… Не выдержав, она сделала крохотный шаг и коснулась серебрящихся волос. Неужели… неужели может быть больно так? Неужели любовь бывает такой? Тогда она уже не хочет этой любви. Поздно, старая уже кошелка, и так долго коптила собой этот мир… Хватит думать, будто она кому-то нужна и интересна. Лэртина смахнула слезу и вышла, тихонько прикрыв дверь. У нее теперь оставалась только одна цель — вычухивать Повелительницу, обучить ее дворцовым хитростям. И заботиться об этих дурковатых парнях. А чувства… пес с ними, с этими чувствами. Грош им цена, если они делают кого-то несчастным. Демоница неспешно вошла в покои Повелительницы, приметила беседующего с Милой Эртиса. Демон уже оправился от потрясения, был вполне адекватным, даже немного дурачился с человечкой, играя в «ладошки». Он неизменно ловил худенькие девчачьи пальчики, показывая, что демон сильнее человека и ловкости у него больше. Мила улыбалась, даже не пытаясь переубедить своего большого защитника, и эта немного дурацкая сцена вдруг дала понять демонице, что же она на самом деле чувствует. Они ей — как дети. Дочка и два беспутных сыночка. И не важно, что эти дети не родные, важно, что они — ее. Лэртина шмыгнула носом и проскочила в столовую, стараясь не показывать выступивших слез. Ну почему в этой жизни все так сложно?