Печальное попадание

День подходил к концу, а Крезет так и не нашел себе должности. Знатные демоны и демоницы воротили нос от бывшего слуги, который по всем правилам должен был умереть. Для рабочих профессий требовались умения, которых у демона никогда не было. Он не умел ни рисовать, ни лепить посуду из дорогой глины, ни выдувать стекло, магия же его оставалась в том же примитивном состоянии, в каком и была до счастливого спасения. К тому же, Повелитель объявил о Большом бале, и подготовка во дворце закипела. Снова чинили, красили, меняли обои, что-то мастерили, что-то магичили и в итоге все бегали заняты. И никому не было дела до одинокого демона, которому не к кому прибиться. Он остался жить, хотя должен был умереть по желанию своего господина. Он был самым настоящим ничтожеством, ни на что не способным и это убивало похлеще, чем меч, яд и инструменты палача… Он был никому не нужен, и Крезет в бессилии выполз на свежий воздух. Покосился на застывшую статуями стражу — вон его даже в стражники не взяли, сказали, что слишком слабый и дерется плохо. А еще трус. Никто не воспринимал парня всерьез, никто не думал о нем, как о хорошем работнике. Выход был один — идти в бордель, продавать единственное, что всех устраивало — свое тело. Худенький поджарый парень многим нравился в качестве постельной грелки или подстилки, но Крезет неизменно отвечал отказом и негодованием на эти неприличные предложения. Или… впрочем, выход есть всегда. Демон вспомнил слова целителя, промурлыкал себе под нос: «Никогда не отчаивайся» и для начала решил сходить в Храм. Вечером навещать даму, да еще и Повелительницу, считалось дурным тоном. Могут поползти дурацкие слухи, а вредить девушке даже таким образом он не хотел. Одно дело утром или в обед прийти по деловом вопросу, и совсем другое — припереться вечером, который плавно переходит в ночь. Крезет запахнулся в плащ — ночь выдалась на удивление прохладной, еще и на дождик собирается… И решительно пошел в Храм, плюнув на все предрассудки. Вот за Храм никто ничего не скажет, мало ли у кого какие предпочтения — кто-то ходит в бордели, а кто-то в храмы. Разницы между дамами никакой. Главное, чтоб никто не догадался о его истинной цели посещения Храма. Внутри Храма было тепло и светло. Тысячи магических огоньков освещали огромный зал, статуи богов были украшены свежими цветами, девушка-послушница отмывала пол возле алтаря. Другая красавица раскладывала на алтаре цветы. Неужели у таких ужасных существ, как демоны, могут быть такие добрые, улыбчивые боги? Неужели раньше их мир был не таким жестоким и пошлым? Раньше ходили в Храм молиться, а не совокупляться. Раньше они верили, а не требовали. Раньше они чувствовали, а не получали удовольствие. Странная непонятная тоска сжала сердце, и демон, сам того не осознавая, опустился на колени. Ладони прижались к заалевшему лицу. Боги, боги, если вы такие прекрасные, добрые, мудрые, почему вы не прекратите все это? Разврат, жестокость, кровавые игры? Почему вы, такие недосягаемые, не сделаете что-то хорошее, что вернет веру в вас? Неужели вам все равно? Пересохшие губы шептали вопрос-молитву, а сердце билось часто-часто, будто хотело выпрыгнуть из груди. — Что привело тебя сюда, дитя? — ласковый голос заставил Крезета убрать мокрые ладони от заплаканного лица. На него смотрела древняя демоница в белых с золотой окантовкой одеждах. Священный круг на ее груди тоже был вышит золотом. — Простите, великая, — склонил он голову, едва не ткнувшись лбом в каменный пол. — Я хотел бы… хотел бы узнать свою кровь и род. Женщина всмотрелась в него блеклыми глазами и жестом велела встать. — Пойдем, дитя, узнаешь свой род и кровь. Крезету еще никогда не было так спокойно, как рядом с этой древней демоницей. Она шагала мерно и уверенно, и эта уверенность и спокойствие передавались ему. Слезы высохли, статуи богов, мимо которых они шли, уже не казались такими недосягаемыми. Наоборот, демону померещилось, что богиня любви грустно улыбнулась, а бог справедливости понуро опустил плечи. Нет, показалось — это всего лишь причудливая игра теней, переплетение тьмы и света, колышущиеся тени от множества светильников, от движения воздуха, от их шагов, от девочки послушницы, обновляющей цветы и венки… За главным залом было еще множество помещений, но сюда допускались только служители Храма. Древняя завела его в маленькую простенькую залу. Здесь все было каменным, под потолком висел только один светильник, зато все стены были изрисованы сценами из жизни богов и богинь. Вот бог плодородия бросает в землю зерна и из них растут цветы и злаки. Вот богиня любви дает свой венок влюбленной паре — венчает их таким образом. Вот бог войны, великий и могучий мужчина с рыжими, как огонь волосами, вручает магическое копье первому Повелителю — древнему, тощему, седому мужчине в одной белой длинной рубашке… Крезет замер, разглядывая фрески. Тем временем древняя демоница принесла большую чашу и острый нож. — Налей своей крови в чашу, — командным тоном повелела она, и парню на долю секунды стало понятно, кто истинный Повелитель этого мира. Но после древняя очень ласково, по-матерински улыбнулась, и Крезет схватился за нож. Ради этой улыбки он был готов на все. Даже слить всю свою кровь в эту золоченую чашу. Но тело лучше знало, сколько крови следует отдать. По жесту древней кровь перестала течь, рана сама закрылась, розовая полоска шрама сама собой рассосалась. Поникший парень бессмысленным взглядом всмотрелся в темно-красную, почти черную жидкость, Там ничего не было, но мелькающие отблески завораживали, кружили, морочили… — Отойди, — женщина спокойно оттолкнула Крезета в сторону и разложила вокруг чаши на столике самые разные предметы. Кусочек желтоватой ткани, три розовых, почти гладких камешка, несколько травинок с белыми мелкими цветками, зажгла огонек на крошечном кусочке горючего камня и поставила маленькую плошку с водой. Затем принялась что-то напевать. Смутно знакомое, непонятное, чуждое и одновременно родное. Парень застыл, странное оцепенение схватило все тело. Эта древняя магия была старше демоницы, старше Храма, старше рода Повелителей… Сама древность выглянула из кровавой чаши и плеснула застывающей кровью… по всем разложенным кусочкам и вещам сразу. Красные капли закапали на пол, собрались в лужицы на столе и на полу, потекли тонкими ручейками по бортам чаши… — Интересно, — улыбнулась древняя демоница, глава Храма, и жестом очистила все, уничтожив и чашу, и кровь, и разложенные предметы. — В твоем роду не просто отметились Повелители. Ты каким-то образом пробудил в себе их способности. Ты сможешь стать достаточно сильным, если сам этого захочешь. И мой тебе совет… не говори об этом никому. Все, произошедшее в Храме, остается тайной. В нашем мире достаточно зла, чтобы еще и ты становился его приспешником. А теперь возьми вот это, — в его руку ткнулся узкий свиток, — и иди… туда, куда хотел идти перед приходом в Храм. Не задерживайся. Легкий толчок в плечи, и вот уже одурманенный парень стоит на пороге Храма, сжимая в руках тоненький свиток, на него льется вполне приличный дождь, а в душе какое-то непонятное… облегчение. Вот все и решилось. Он не просто бастард деда-прадеда нынешнего Повелителя, он… законный Повелитель. Намного более законный, чем непробужденный Аркал и все его потомство, бывшее и будущее. Только что толку? Непризнанный Повелитель улыбнулся, показывая удлиняющиеся клыки, и в небе согласно вспыхнула молния и грохнуло прямо над самой головой. Все будет прекрасно — шептало что-то в душе. Он со всем справится. А сейчас действительно следует пойти туда, куда он и хотел. И плевать, что сейчас глубокая ночь, все давно спят, а кто не спит, тот чересчур занят, чтобы наблюдать за одним никудышним демоном. Крезет встрепенулся, накрыл голову плащом, засунул свиточек за пазуху и решительно направился к западной башне. В конце концов, почему нет? Служить человеку не так обидно, как служить Повелителю. Да и слабая девчонка в случае чего не сможет ему ничего сделать. Не побьет и не замучает. Если уж он выжил у Аркала, то у малахольной человечки тем более выживет. Это ж надо — не Повелитель и не Повелительница в одной лодке! Сказка только начинается, похоже…