Печальное попадание

Крезет ощущал, что просто пухнет от безделья. Шла третья неделя жизни в загородном доме, а точнее — в ссылке. И слуга уже не знал, куда себя девать. Сейчас он лениво бросал кости с Борени на террасе, ощущая, что тупеет на глазах. Здесь было скучно. Настолько скучно после активной, полной ужасов и страхов жизни во дворце, что он переделал абсолютно всю работу, которая только могла найтись. Они с Лэртиной уже выдраили весь дом, кое-что подремонтировали и даже перекрасили несчастный забор. Ничего не изменилось. Время начинало тянуться с утра в ожидании завтрака, потом медленно ползло вместе с солнцем к обеду, а после все так же медленно тянулось до ужина. Поболтать тут было просто не с кем. Самоэн оказался не лучшим собеседником. Красный демон вообще предпочитал смываться на рыбалку к ближайшей речке и не отсвечивать при новых господах. Оно-то вроде как и хорошо — свежая рыба, а то и кой-какая дичь, пойманная вместо рыбы, была хорошим подспорьем к поставкам из поселка, но все равно скуку не отменяла. Лето полностью вступило в свои права, и теперь солнце жарило так, что даже устойчивые демоны предпочитали пересиживать дневные часы в доме. Даже любопытная Борени умудрилась где-то заработать солнечный ожог и теперь тоже кисла в доме. Крезет грустно окинул взглядом расклад в костях и печально протянул: — Опять ты выиграла! Так не честно! — демон проигрывал уже пятый раз и подумывал было бросить игру… но заняться-то было все равно нечем. Борени рассмеялась, кокетливо поведя плечиком, сгребла кости в стакан, потрясла и снова выбросила. Три пятерки легли в ряд. Крезет сплюнул в большой сиреневый куст и молча взял стаканчик. Утро заканчивалось, день обещал быть не менее жарким, чем все предыдущие, и он уже подумывал предложить девчушке перебраться в дом, где хоть немного прохладнее. Лэртина высунулась из кухонного окна и махнула белым полотенцем. — Давайте в дом, бездельники! Зажаритесь там до хрустящей корочки, я вас на ужин подам! Где-то со стороны послышался заливистый смех Эртиса. Вот уж кому было хорошо — махает своим мечом и махает, в любую погоду… Крезет завистливо покосился на телохранителя, вышедшего на солнцепек в одной рубашке и тонких штанах, босым и даже без силовых щитов. — Пошли, что ли, — он сгреб разбросанные кости в стакан, подал руку Борени и легко вытащил ее из-за стола. Девчушка уже отписалась отцу, предупредила, что будет жить с четвертой Повелительницей, и ангел не ебет, что думает по этому поводу родитель… Так и написала. Как родитель ее потом не телепортировал к себе и не выпорол, осталось для слуги полной загадкой. Видимо, лорд слишком любит дочь. Или же не оставляет надежды, что девчонка нагуляется и вернется в качестве готовой к дворцовой жизни чей-то супруги. Борени согласно кивнула и прошла в дом, направляясь прямо к покоям Милы. Вот уж кому досталось от жары, так это Повелительнице. Мила выползала наружу только поесть и то редко. Даже в доме она с трудом дышала, особенно по вечерам, когда собственно жара заканчивалась, а духота наваливалась с такой силой, что даже демоны вызывали себе крохотные искусственные дождики. Девушка тихо постучалась, не желая нарваться на подобную демонстрацию голой Повелительницы и, дождавшись ответа, заскочила внутрь. Лэртина уже вернулась из кухни и теперь мягко гладила рассыпающиеся ломкие волосы человечки и тихонько грустно вздыхала. — Что случилось? — Борени ощутила болезненный укол в середине груди. Ей так и не удалось найти общий язык с иномирной девушкой. Нет, разговаривать с нею можно было, сидеть у окна, что-то показывать или рассказывать. Но больше ничего. Мила дергалась от прикосновений как от удара молнией, просила ее особо не давить и не трогать, да и вообще все время оставалась как будто за какой-то стеной, которую не так-то просто было пробить. — Жар, — коротко и грустно ответила служанка, стыдливо отведя глаза. Она все-таки не уберегла, не спасла, ничего не смогла сделать… Совершенно ничего. С самого утра Мила была вялой, есть отказалась и сидела, нахохлившись, как та самая тайра, с которой дурачились парни. А к обеду и вовсе слегла, жалуясь на боль в голове и в теле. Что оно было, демоница не знала. Демоны не болели. А если и болели, то так, чтобы никто не знал. Ну или быстренько умирали, не оставляя после себя дефектного потомства. Основными проблемами демонов были ранения, переломы, всякие инородные предметы, запиханные в тело ими самими или их любовниками, отравления хитроумными ядами и проклятия. На этом список познаний Лэртины заканчивался. Она умела готовить противоядия, но это не было отравлением. Все слуги и та же Борени ели приготовленное ею на кухне из общего котла и никому ничего не было. Все пили одну и ту же воду из местного источника, обустроенного как небольшой удобный фонтан. Все находились в одном доме друг у друга на виду… Борени медленно подошла к кровати и положила ладошку на лоб Повелительницы. Для человека она действительно была чересчур горячей. Девушка приоткрыла мутные серые глаза, что-то прошептала на своем языке и снова забылась. Лэртина тихонько поднялась, уйдя за водой. Что делать с больным человеком, она не знала. Выданные Зэрианом порошки не помогали, но демоница решила хотя бы попытаться. И пошла заваривать очередное ничего не дающее лекарство. — Все дело в магии, верно? — Борени отошла от кровати и нерешительно замерла за плечом у служанки, пытаясь не мешать той готовить лекарство. — Мы бы вылечили ее, работай на ней магия как следует. — Сомневаюсь, — шепотом ответила Лэртина, засыпая в стакан белый порошок, почти тут же растворившийся в воде. — Если не знать, что лечишь, невозможно вылечить. Тем более, ее тело так отличается от демонического… — Это да, — девушка качнула высокой прической, в которую были собраны ее густые, рыжие волосы. — Знаешь, мне иногда кажется, что мы бы тоже не выжили в ее мире. Мы слишком разные… — Что есть, то есть, — служанка подхватила стакан с питьем и отнесла к кровати, чтобы напоить подопечную. Для этого пришлось Милу поднимать, усаживать и осторожно заливать лекарство в рот, поскольку сама она на внешние раздражители не реагировала. Мила же чувствовала себя так, будто сейчас расплавится. Волны жара плавали по ее телу туда-сюда, то охлаждая руки и ноги, то превращая вообще всю девушку в раскаленную сковородку. Это было намного хуже, чем температура при простуде, намного ужаснее, чем все, чем она только ни болела. Девушка и подумать бы не могла, что ее свалит какая-то болячка. Увы, сказать о том, что ее беспокоит, возможности у нее не было. Мила проваливалась в забытье, видя то маму, то отца, то бабушку, звала их, но они отходили все дальше и дальше. Растворялись, потом появлялись, пытались с нею говорить на какой-то тарабарщине и снова исчезали… Девушка захлебывалась жаром, хотела их догнать, сказать, как же сильно скучает, как она была неправа, когда ссорилась с ними. Как ей трудно жить в чужом, враждебном и злобном мире… но и этого она не могла. Только плакала от отчаяния и бессилия. Лэртина грустно покачала головой и отобрала у Борени наготовленный платок. Вот уж действительно, перспективы вырисовывались неважнецкие. Женщина была уверена в том, что Повелительница долго не протянет. Высылка ее в такую глушь подорвала и без того слабое здоровье. Жара добавила неприятностей, а что стало последней каплей, она не знала. Быть может та самая неведомая ей аллергия? Служанка смазала покрасневшие руки Милы мазью и отметила, что это все равно бессмысленно. Пятна росли и ширились по коже, становясь только ярче. Демоница тихо качала головой, понимая, что скоро ее сладкой жизни придет конец. — Нужно поговорить. Нам всем, — уверенно сказала она, собравшись с духом. — Пойдем на кухню, я позову мужчин… Собравшиеся на кухне демоны тихо обсуждали будущие неприятности. Крезет с кислой миной уселся на табуретке, взявшись от нервов колупать бисер на рукаве. Вот уж, что значит не везет и как с ним бороться? При Повелителе было плохо, чуть не сдох. При Повелительнице хорошо, так она умирает… И как ты ни крути, а деваться некуда. Придется идти на службу к кому-нибудь следующему. Лэртина грустно думала, что уж теперь райская жизнь закончилась. Безделье, вышивка, готовка вкусняшек и болтовня все это время казались ей чуть ли не божественными плантациями. А теперь… она украдкой вытерла слезу. Вот что теперь делать? Они уже совместно написали вестника и отправили его Зэриану, но… думается, у бедняги целителя и без них с опальной человечкой проблем хватает. — Предлагаю компромисс! — подскочила со своего стула Борени. — Я, как леди, могу вас нанять, — слова дались девушке нелегко. Горло саднило от непривычного желания разреветься. Милу было жалко. Она действительно нравилась юной демонице, но увы, поговорить о своих чувствах у девушки так и не вышло. Да и как тут говорить было? — Мы уедем к моему отцу, он знает, что я перебешусь и вернусь. Эртис удивленно вскинул бровь. После такой отповеди в письме он думал, что Борени как минимум на несколько месяцев запрут в подвале без света и на одной воде. А поди ж ты… — А… что если он сильно разозлится? — парень посмотрел на рыженькую демоницу и развел руками. — Мы не лучшие. Мы даже не лучшие из худших. Мы опальные и выброшенные… — Он таких любит, — усмехнулась Борени. — Я — против! — Самоэн гордо вскинул голову, блестя карими глазами. — Мне и здесь хорошо, сколько лет уже работаю, за домом этим присматриваю… — Да пожалуйста, — отмахнулась Борени. Такой слуга ей самой даром был не нужен. Если Лэртина и Крезет варились в дворцовой кухне много лет и при этом выжили, а из лазурного красавчика можно будет воспитать идеально вымуштрованного телохранителя, то этого бестолкового она даже не учитывала и не спрашивала. — Хорошо, я согласна. Но перейти на службу смогу не ранее, чем умрет текущая Повелительница, — степенно поклонилась Лэртина. По статусу Мила была выше Борени, а значит Борени никак не могла перехватить контроль до смерти нынешней их хозяйки. Крезет задумчиво оторвал очередную бисерину и тут же получил от Эртиса шлепок по рукам. Подумав и покрутив в пальцах, сунул ее в карман и только тогда ответил: — Я могу попробовать. Но если буду сильно виноват… прошу не рубить хвост! — взмолился он так слезно, что Борени не удержалась и прыснула в кулак. — Это очень больно, вообще-то! Лучше выпори, так честнее… Борени перевела взгляд на Эртиса. Он не был слугой по рождению. Вольнонаемный парень. И ему предстояло самому решать такой вопрос. — Я согласен, но условие, как и у Лэры, — коротко кивнул тот, смотря почему-то мимо Борени. Эртис не желал показывать, как ему больно в душе. Они все слишком привыкли к маленькой бестолковой человечке… Лэртина усмехнулась и ушла в покои Милы присмотреть за своей Повелительницей. Очень уж ей не нравилось ее состояние…