Печальное попадание

Трое суток Мила бредила, не приходя в себя. Лэртина уже не знала, куда деваться. Пришедший от целителя вестник не особо помог, поскольку целитель ничего толком не нашел ни в архивах, ни в упоминаниях о людях. В свое время демоны очень постарались, чтобы уничтожить враждебную культуру и все напоминания о ней. А теперь метаться было поздно. Были кое-какие обрывки записей о том, что люди действительно болели, но как и чем — выяснить не удалось. Чаще всего люди, как и демоны, вели хроники исторических событий, пришествия к власти новых королей или знаковых памятных случаев типа извержения вулкана. В одном из документов была описана эпидемия какого-то заболевания, но оно даже отдаленно не походило на перечисленные служанкой симптомы. Так что целитель чем смог, тем и помог, прислав на пробу несколько собственноручно сделанных порошков в конверте вместе с письмом. И на этом все. Все это время слуги были как на иголках. Борени плакала, дежуря днем у кровати Милы, пока Лэртина отсыпалась или занималась готовкой. Эта шуточная влюбленность больно ударила девушку, пояснив, что не все в жизни бывает так, как она хочет. Несколько избалованная леди почти все время получала то, что ей хотелось. Отец хоть и не уделял ей достаточно времени, зато оплачивал лучших учителей, слуг и гувернанток. Дарил дорогие подарки, специально нанял одного симпатичного парня для подрастающей дочери, чтобы та не спала абы с кем. И тут… вот, пожалуйста. Судьба указала, что так, как хочет Борени, не будет. Вообще. И сделать было ничего нельзя. Совершенно невозможно. Девушка понимала умом, что смерть неотвратима. Но то самое чувство всевластия и вседозволенности твердило: это не так, все равно будет по-моему. И поскольку целительные заклинания разбивались об Милу как камни разбиваются, падая в горах во время сильных ливней, превращаясь в сель, то демоница взялась сама колотить порошки, варить отвары и даже изучала вместе с Лэртиной собранные травы. Увы, в их маленьком садике росло далеко не все полезное, а в лес они выбраться сумели только один раз. Помогало это мало. И Борени впервые столкнулась с тем, что ее желание в этот раз не исполнится. Она, конечно, не понимала, что делает не так. Да и вообще, похоже, все демоны здесь что-то делали не так. Но что именно, они не знали. Мила грезила своим прошлым. Она то и дело видела лица родных, почти позабытые во время жизни в новом мире. В самом начале она еще немного надеялась на то, что в новом мире ей будет как-то лучше. После же была так занята собой, своими страданиями и переживаниями, что не вспоминала больше о домашних. А сейчас вдруг все предстало так ярко, так четко, так резнуло в душе. Заплаканная мама, бабушка в больнице, наверняка с инфарктом, с горя выпивший отец… Где они? Как они? Чем теперь живут? Что чувствуют, понимая, что потеряли единственную дочь? Пусть неумеху, пусть дуру и совершенно бесполезную, но ведь родную дочь… Только теперь она поняла, как сильно скучает по ним. И как хочет вернуться обратно. Любым способом, каким угодно. Даже если умрет через минуту, переступив портал. Или должна будет выполнить что-нибудь мерзкое, противное, да хоть снова пережить ночь с Аркалом… Девушка повернула голову к окну. Рядом с ее кроватью мерцал зеленью портал. Она слабо потянулась к нему, почти не задумываясь, что это и откуда. Прозрачная светящаяся зелень манила и звала. Вращающееся око портала буквально затягивало ее… И Мила медленно поднялась с постели, отбросив со лба мокрую горячую тряпку, положенную Лэртиной. Тряпка нагрелась от самой девушки… Шагнуть в портал было просто и сложно одновременно. Ее будто кто-то звал, но Милана уже не обращала внимания. Зеленый свет занял почти всю комнату, светясь сильно, ярко, переходя в ослепительно белый, ненастоящий, режущий глаза. Девушка смахнула слезу и ступила в белое марево, радостно улыбаясь тому, что идет к семье… — Мила! — Лэртина, вошедшая в комнату дать своей Повелительнице лекарство, заметила неестественно бледный цвет лица и слабую, почти незаметную улыбку девушки. Бросила склянку с очередным разведенным порошком на тумбочку, не заботясь об ее сохранности, и склонилась над девушкой. Из угла тихо всхлипнула Борени: — Она маму все время звала. Мама ведь звучит почти у всех одинаково, — демоница шмыгнула носом, вытираясь свои излюбленным платком. — Вот и все, — Лэртина всмотрелась в стеклянные, ставшие почти прозрачными глаза человечки. — Закончилась наша добрая служба. Невидимые оковы подчинения спадали с ее души. Они были слабыми, поскольку Мила не являлась Повелительницей в полной мере этого слова. Лэртина украдкой смахнула слезу и обняла ревущую Борени. В комнату тихо просочились парни — Крезет и Эртис — и замерли у стены, не в силах постичь всю глубину трагедии. Крезет потрясенно молчал. Вот только в душе теперь вовсю шевелился дикий страх, граничащий с ужасом — что будет дальше? Они не уберегли подопечную, всю вину свалят на них. Эртис же слабо поддерживал друга под руку, боясь передавить хрупкому демону его кости. Вот уж кому было паршиво, так это телохранителю. Он оказался совершенно бессилен перед болезнью. Мила пережила все — свадебный ритуал, брачную ночь, операцию, пожар и волшебную удавку. Не пережила только какую-то странную болезнь, которой у них никто не болел. — Надо сообщить Зэриану, — вытерла красные глаза Лэртина, решительно выдыхая. — Он должен ее посмотреть. Может быть теперь удастся найти причину… — Это не яд. Яды обычно убивают быстро… потому что наши тела борются с медленными ядами, — грустно ответил Эртис, склоняя голову с лазурной косой. — Понятное дело. От дозы яда, нужной, чтобы мы с тобой проблевались, она бы умерла мгновенно, — кивнула Лэртина и создала магического вестника. Подумав, добавила черную полосу на крыло иллюзорной птички как знак особой важности. И белую полосу — символ смерти. Она быстро надиктовала о произошедшем, указала день и час смерти Повелительницы и подбросила «птичку» в воздух. Вестник встрепенулся, взмахнул крылышками и вылетел в приоткрытое окно. Теперь печальная весть полетит прямиком во дворец…