***
Сознание вернулось резко, словно меня выдернули из забытья за шкирку. Надо мной склонился майа, подруга, сидя рядом, сжимала мою ладонь. — С возвращением, — сквозь слезы улыбнулась Ксюша. — Спасибо. Долго я была без сознания? — Несколько минут, — отозвался Майрон. — Что ты вытворяешь?! — Услышав полный ярости голос Ородрета, стоящего по другую сторону решетки, я вздрогнула. — Зачем ты освободила их?! — Затем, что это правильно, — тихо отозвалась я. — Я понимаю, ты не поверишь мне, но Майрон не тот, кем ты его считаешь, он больше не служит Тьме! — И ты, конечно, можешь это доказать? — Ледяной взгляд впился в меня. Я замялась и он жестко усмехнулся. — Так я и думал! — И добавил, обращаясь к стражникам: — Я пришлю подкрепление. Если кто-то из них приблизится к решетке — убить! — Но Эруанна ведь на нашей стороне! Она спасла многих, и Владыка… — начал было командир стражи. — Эруанна предпочла общество Гортхаура! — оборвал Ородрет, буравя того злым взглядом. — Приказ распространяется на всех в этой камере. Это ясно? Молча кивнув, командир отвел глаза.***
Ородрет больше не появлялся, зато на второй день нашего заточения к нам пришел неожиданный гость. Должно быть, приказа никого не пускать к нам стражники не получали, потому как, перекинувшись несколькими тихими фразами с командиром стражи, он беспрепятственно подошел к нашей камере. Подойдя вплотную к решетке гость замер. — Здравствуй, Эруанна, — тихо заговорил эльф. — Здравствуй, — отозвалась я, не спеша подходить ближе — провоцировать стражей, получивших приказ убить любого, кто приблизится к решетке, желания не было. Интересно, кто он и зачем пришел? — Я могу с тобой поговорить? Я кивнула, но эльф молчал, и я добавила: — Тебя ведь пропустили, значит, можешь. — Я могу попросить тебя подойти? Не хотелось бы, чтобы наш разговор услышала половина Нарготронда, — в голосе послышалась усмешка. Я оглянулась на сидящего у стены Майрона и Ксюшу, дремавшую на его плече. — Надеюсь, это не уловка Артаресто, чтобы убить меня, — проворчала я, делая пару шагов к решетке. — Артаресто угрожал тебе? — вскинулся эльф. Из-за низко надвинутого капюшона подбитого мехом плаща и царящего здесь полумрака мне никак не удавалось разглядеть его лица. Хотя по поводу плаща я ему даже завидовала, так как в темницах было довольно прохладно. Ксюша с Майроном согревались в объятиях друг друга, а я, не желая мешать им, говорила, что мне тепло, и мерзла почти постоянно. — Нет, он просто отдал приказ убить любого из нас, кто приблизится к решетке, так что я даже удивлена, что до сих пор жива. — Пока я здесь — никто стрелять не будет. Так ты не одна в камере? — А что, не видно? — раздраженно хмыкнула я, не понимая, к чему эта бессмысленная беседа. Эльф молчал и я добавила: — Со мной моя подруга и ее спутник, Майрон. — Майрон? Довольно необычное имя… где-то я его уже слышал, — задумчиво проговорил мой загадочный собеседник. — Вы поссорились с Артаресто? — Нет, мы не ссорились. Он даже слушать не стал, — вздохнула я. — Почему? Может, его послал Ородрет? Но зачем? Почему сам не пришел? — Из-за Майрона, — я решила все же объяснить все эльфу. Вдруг брат Финрода решил все-таки выслушать меня, но самому прийти гордость не позволила, и он послал того, кому доверяет? — Он раньше служил Морготу. — Морготу? — Эльф напрягся, вцепившись в один из прутьев решетки так, что даже костяшки побелели. — Он изменился! — поспешно воскликнула я. — Он спас мою подругу, при этом сам едва не погиб! Я помогала Артафиндэ исцелить его! — У Артафиндэ слишком доброе сердце, — кажется, мой собеседник усмехнулся. — Так всегда было, и видимо, ни ужасы войны, ни плен этого изменить не смогли. Так что же натворил этот Майрон, что Артаресто так невзлюбил его? — Он возглавлял нападение на Минас-Тирит… — Ну, конечно! — воскликнул эльф, в его руках словно по-волшебству оказался клинок. — Как же я сразу не вспомнил это имя? Гортхаур! — Пожалуйста, выслушай, — почти взмолилась я. Бросив быстрый взгляд на Майрона и Ксюшу, я заметила, что подруга проснулась и теперь они оба напряженно прислушиваются к разговору. — Он правда изменился, взгляни, разве ты сам не видишь? Поколебавшись, он все же вложил меч в ножны. — Он может говорить? — Могу, — раздался совсем рядом тихий голос майа. Надо же, а я и не заметила, как они с Ксюшей подошли. — Ты не закован? — удивился эльф. — Уже нет. Эруанна освободила нас. — И несмотря на это ты остаешься в камере? — Во первых, я не оставлю Лаурэль. Во-вторых, не хочу обманывать доверие Владыки Нарготронда. — Усмехнувшись, Майрон добавил: — К тому же не горю желанием быть утыканным стрелами, да и бежать мне некуда. — Как странно, — проговорил наш загадочный собеседник. — Я был уверен, что никогда не забуду твой голос, но теперь едва узнал его… Не знаю, кто из нас удивился сильнее: Майрон или я. — Кто ты? — выдохнула я. Эльф молча откинул капюшон и повернулся так, чтобы тусклый свет на мгновение осветил его лицо. Не сдержавшись, я ахнула. Густые темные волосы были непривычно короткими. Они обрамляли суровое лицо, едва прикрывая уши, но меня поразило не это, а его глаза, точнее, их отсутствие. Я сразу поняла, кто наш гость. Когда читала о нем в книге, то думала, что глаза ему выкололи, но никаких шрамов не было. Казалось, что веки эльфа срослись, и без чар тут явно не обошлось. Ксюша испуганно прикрыла рот рукой, Майрон же, похоже, тоже узнал эльфа. — Я — Гельмир. Извини, что так и не поблагодарил тебя за спасение, — медленно проговорил эльф, обращаясь ко мне. — Гельмир? Но как ты пришел? И как брат отпустил тебя сюда? — Эруанна, я давно не ребенок, чтобы спрашивать разрешение у кого бы то ни было, — усмехнулся эльф. — А пришел… я уже привык, к тому же, когда я потерял зрение, остальные чувства обострились. Как видишь, своими глазами убедиться, что Гортхаур изменился я не могу, но… я верю тебе. Брат поддерживает Артаресто, думая что ты переметнулась на сторону Моргота, но я не поверил, потому и пришел. — Тебе очень больно? — не сдержалась сердобольная Ксюша. — Кто ты? — Чуть склонив голову, будто прислушиваясь, Гельмир повернулся к ней. — Лаурэль, — отозвалась она. — Лаурэль, — медленно повторил эльф. — Нет, мне уже не больно. Ты и есть загадочная спутница Гортхаура? — Его зовут Майрон! — Ксюша сквозь слезы смотрела на Гельмира.– Но как это случилось с тобой? — Могло быть и хуже. — Гельмир пожал плечами. — Орки хотели просто вырвать. — Моргот приказал ослепить его за многочисленные попытки сбежать, последняя из которых едва не стала успешной, — мрачно отозвался майа. — Я пытался переубедить, но он и слушать не желал. Правда, тогда я делал это не из беспокойства о пленнике, а из соображений его полезности. Мы тогда крепко поругались. — Майрон помолчал и добавил, уже обращаясь к Гельмиру: — Мне жаль. — Чем дольше я слушаю вас, тем больше верю, — усмехнулся Гельмир. — Говорили, что Моргот тогда наказал тебя? Майрон скривился, но промолчал. Неужели это правда? — Неужели ничего не исправить? — поникла Ксюша. Признаться, я и сама раздумывала над тем же, но учитывая то, что буквально накануне освобождала ее и майа от оков, опасалась, что не смогу ничего сделать и не хотела напрасно обнадеживать эльфа. — Сомневаюсь, что это возможно, — пожал плечами эльф. — Ай… эм-м, а ты как думаешь? — Кажется, подруга верила, что я могу все. Конечно приятно, когда в тебя так верят, но… — Я думаю, решать должен Гельмир, — отозвалась я и продолжила, обращаясь к эльфу: — Можно попытаться вернуть тебе зрение, но я не знаю, что из этого получится. Тот напрягся, было видно, что в нем идет борьба надежды и страха, наконец он произнес: — Я согласен, хуже все равно не будет. Мне бы его уверенность! Меня, к примеру, немало беспокоила реакция стражи. — Поможешь? — спросила я Ксюшу. — Ну-у… попробую, — неуверенно отозвалась она. Пара минут ушла на то, чтоб напомнить подруге слова и мы запели. Робко на вкус подбираю слова Капель дождя средь звенящего леса. Губ напряженных дрожит тетива. Я ветер поднебесья и ветер моя песня. Хрупкое горло, поющий тростник Ввысь из-под пальцев трепещущих хлынет Серое небо, пронзающий крик Я ветер над равниной и ветер мое имя. Сердце морское, вечный прибой, Мера мелодии, слов и звучанья. Соткан из соли и пены морской Я ветер над волнами и ветер мое знамя. И летящие гривы коней, и ночного пламени пляс, И смех обнаженных мечей, и далекий клекот орла, И задумчивый лед облаков поднебесья, И каждое слово, и каждая песня, И все, что будет, и все, что было, Я ветер мои крылья. Песня рожденная в первой ночи, Песня рожденная первым рассветом, Жизнь моя, песнь моя вечно звучит. Пой, лишь в беззвучьи смерть. Ветер мое сердце… Под конец песни Гельмир схватился за голову и со стоном упал. Один из стражников бросился к нему, остальные схватились за луки, а Майрон выступил вперед, заслоняя нас. К счастью, Гельмир быстро поднялся и, повернувшись к стражникам, немного охрипшим голосом произнес: — Не стреляйте, друзья, я в порядке! Ярко зажглись светильники, несколько эльфов, в их числе и командир стражи, приблизились к Гельмиру и вдруг замерли. — Гельмир, твои глаза… — растерянно проговорил командир. — Да, Айменал, я снова вижу, — в голосе Гельмира смешались радость и недоверие. — Так они пели, чтобы исцелить тебя? — Да. Прошу вас, уберите оружие, я хочу поблагодарить тех, кто вернул мне способность видеть. Растерянные стражи убрали оружие и молча отошли. Майрон, поняв, что стрелять пока никто не будет, отодвинулся, и мы с Ксюшей увидели Гельмира. Его глаза цвета небесной лазури смотрели на нас с благодарностью: — Не знаю как благодарить вас, — улыбнулся он. — Я ваш должник. — Мы должны были исправить то, что сделал Майрон, служа Морготу, — застенчиво улыбнулась Ксюша. Видно было, что и ей песенные чары дались нелегко, она устало прислонилась к заботливо поддерживающему ее Майрону. Должно быть, благодаря помощи Ксюши мне было легче, по крайней мере сознание я не потеряла, но все равно чувствовала страшную усталость и холод. Сползла по стенке и, обхватив себя руками, пыталась хоть немного согреться. Увидев это, Ксюша бросилась ко мне, майа шагнул было за ней, но его остановил оклик Гельмира. — Эм-м… Майрон! Вот, возьми, так они скорее согреются. — Эльф протягивал свой плащ. — Я должен поговорить с братом и Артаресто, но я еще приду. Майа укрыл нас плащом и не знаю как Ксюша, а я заснула почти мгновенно.