***
Утром меня разбудила подруга — оказывается, все уже давно встали. Дав время немного привести себя в порядок, Ксюша отвела меня в большую комнату, должно быть, служившую столовой. К счастью, сориентироваться в доме было гораздо проще, чем в бесконечных коридорах и переходах Нарготронда. Эльфы, Майрон и Брог уже сидели за столом и разговаривали. — Так почему не приехал сам Фелагунд? — без лишних предисловий прогудел Брог. — Он приедет, как только завершит неотложные дела, — тщательно подбирая слова, отозвался Гельмир. — Мы будем ждать его здесь. — Чего-то ты не договариваешь, — задумчиво почесывая бороду, нахмурился оборотень, и, указав на Эдрахиля, добавил: — Вам повезло, что я не раз видел этого эльфа здесь с Фелагундом и его братьями, иначе бы не пропустил. Похоже, и сам Эдрахиль удивился тому, что оборотень знает его, а меня это удивило вдвойне, так как я думала, что главным в нашем отряде был все-таки Гельмир и именно он привел нас сюда. Айменал подал мне кружку с горячим травяным отваром, который бодрил не хуже кофе, а еще на столе стояла тарелка с горкой золотисто-янтарных лепешек, источающих аромат меда. — Попробуй, это Брог принес, — шепнула мне Ксюша. Лепешки оказались хрустящими, сладкими и удивительно вкусными, о чем я не замедлила сообщить оборотню. Мне снова вспомнился «Хоббит» и медовые лепешки Беорна. Пронзительный взгляд оборотня на мгновение впился в меня, заставив почувствовать себя крайне неуютно. Заметив это, он ухмыльнулся и проговорил: — Их печет моя жена. — Нас могут преследовать, — снова заговорил Гельмир. — И еще… запасы в кладовых есть, но их не слишком много, а сколько мы пробудем здесь пока не известно, можем ли мы?.. — Животные в окрестных лесах находятся под моей защитой! — зарычал Брог. — Фелагунд никогда не охотился в лесах моего народа! — Может быть вы нам поможете и подскажете, чем мы могли бы пополнить припасы без охоты? — видя, что атмосфера накаляется, вмешалась Ксюша. Оборотень повернулся к ней, но, ко всеобщему удивлению, лишь улыбнулся и уже спокойнее ответил: — Ты очень похожа на мою Мегил. Ладно, раз уж вы друзья Фелагунда, я поделюсь с вами сливками, маслом, медом и нашими лепешками, а грибов и ягод сами в лесу наберете. Что касается мяса, — Брог поморщился, — придется вам довольствоваться тем, что найдете в кладовых. Учтите, я знаю обо всем, что происходит в этом лесу. Эльфы промолчали, не желая спорить со вспыльчивым хозяином леса, предоставив беседу с ним Ксюше. Разговор закончился тем, что оборотень даже пообещал пригласить ее в гости и познакомить со своей женой, на которую, по его словам, она была похожа. Больше такой чести не удостоился никто. — О преследователях не волнуйтесь, звери сообщат мне, если кто попытается войти в лес, а отваживать нежеланных гостей мне не впервой, — на прощание произнес Брог.***
Следующие несколько дней мы занимались пополнением запасов и сбором хвороста. Мы с Ксюшей помогали в меру сил, а она к тому же была единственной, кого Брог приглашал к себе домой, передавая через нее обещанные продукты. Майрон же в ожидании бродил в лесу, коротая время сбором грибов или хвороста. Эльфы не выказывали к нему ни малейшего недоверия и были очень дружелюбны, разве что Айменал соблюдал некоторую дистанцию. — Мегил очень добрая и гораздо более спокойная, — поделилась Ксюша, когда вечером я заглянула в их с Майроном комнату. — Она рассказала, что Финрод спас Брога, когда тот был совсем юным и провалился в расщелину, сломав ногу и несколько ребер, а лет пятьдесят назад вылечил их внука Гли. — И когда только все успел? — беззлобно усмехнулся Майрон. — Это сколько же им лет? — удивилась я. — Эдрахиль ведь рассказывал, что оборотни жили немногим дольше, чем обычные люди? — Они говорят, что не считают года, — засмеялась подруга, — но Брогу около двухсот, и он, как я понимаю, еще не стар. Ого! И это в понимании эльфов «немногим дольше»? Хотя для бессмертных эльфов сотня-другая лет — сущая малость, к тому же, судя по всему, сам Эдрахиль их раньше не видел, а лишь слышал о них, и похоже, не от Финрода. — Их сын стал вождем вместо Брога и вместе с семьей и большинством из их народа перебрался дальше на восток, а Брог и Мегил остались. — А почему они не ушли со всеми? — Мегил сказала, Брог не захотел покидать родные леса, к тому же он, несмотря на все уверения Финрода, считал себя обязанным, поэтому они присматривали за домом и отваживали чужаков. А еще они рассказали мне легенду о своем народе. — Ну расскажи-и-и! — не выдержала я, видя, что Ксюша затягивает эффектную паузу. — Задолго до прихода эльфов их народ жил в горах на севере, я не запомнила названия, тогда они еще были обычными людьми, только очень рослыми. Однажды в их земли неведомо откуда пришли гигантские пауки, они не только наплели свои сети и пожирали все, что попадало в них, но и нападали на тех, кто имел несчастье в одиночку покинуть поселение, особенно часто страдали дети. Те, кто выжил после столкновения с пауками, все равно вскоре умирали от яда. Большая часть зверей покинула те края, и их народ голодал. В отчаянии вождь племени, предок Брога, собрал небольшую группу охотников, и они отправились в лес. Ему показалось, что он увидел кого-то зарослях и отстал от остальных. Он долго брел по лесу, пока наконец не вышел на поляну, где несколько пауков теснили прекрасную девушку. Она использовала чары для борьбы с ними, но противников было слишком много. Он бросился ей на помощь, бесстрашно сражаясь с пауками и сумел помочь ей расправиться с ними, но получил несколько ран и умирал, пораженный паучьим ядом. Спасенная дева оказалась Лесным Духом. Она пыталась исцелить спасителя, но он слабел с каждым мгновением. Тогда она закричала, и на ее зов из леса вышел медведь. Чарами она объединила души могучего зверя и умирающего человека. С тех пор он мог по своему желанию принимать обличье огромного медведя, а так же начал понимать звериный язык, потому ни он, ни его потомки больше не охотились и не ели мяса. Дева стала его женой, а их дети и внуки — все могли обращаться в медведей, и от их браков с другими в племени тоже рождались оборотни. Пауки и их гнезда были уничтожены, звери вернулись в леса, а племя с тех пор стало хранителями лесов. Дева-Дух научила их возделывать землю, чтобы выращивать сады, зерно и овощи, приручать животных, чтобы у племени было молоко, сливки и масло для еды и шерсть для изготовления одежды, а так же научила пчеловодству. Смешав кровь рода с кровью Духа Леса их народ, помимо того, что смог обращаться в медведей, стал гораздо крепче, менее подвержен болезням и стал жить намного дольше. После смерти своего мужа Дева-Дух ушла назад в лес и больше ее никто никогда не видел. Несколько поколений назад они перебрались в эти земли и долгое время оставались здесь, лишь сорок лет назад все, кроме Брога и Мегил, ушли на восток. — Так они что, потомки кого-то из майар? — удивилась я. — Все возможно, — пожал плечами Майрон. — Многие майа Йаванны приходили в Средиземье в надежде исцелить растения и животных от скверны Мелькора.***
Финроду и его отряду все же удалось найти место, где их патруль столкнулся с балрогами и орками. Следы на выжженной земле найти было нелегко, но, судя по ним, эльфов, по крайней мере часть из них, угнали в плен, потому как от места битвы на северо-восток уводили следы большого отряда. К сожалению догнать их, даже верхом, было уже невозможно. Остальные следы, включая балрогов, уводили в другую сторону, туда, где с ними столкнулись Лаурэль и Майрон. С поляны, где разворачивались события, след балрогов и уцелевшей горстки орков уводил на север. Отряд расположился для ночевки. Финрод сидел у костра рядом с братьями, когда почувствовал зов по осанвэ от Эдрахиля, оставшегося в Нарготронде. Он только-только вернулся из патруля, поэтому, несмотря на рвение последнего идти вместе с отрядом, Фелагунд настоял, чтобы он остался. Ангрод и Аэгнор с тревогой наблюдали за тем, как лицо старшего брата становится все более мрачным. — Ангарато, ты и Айканаро останетесь с отрядом, проверите след, ведущий на север. После возвращайтесь в Нарготронд, я еду туда немедленно. — Что-то случилось? — нахмурился Ангрод. — Артаресто не справляется? — усмехнулся Аэгнор. — Судя по всему, справляется. Даже слишком, — хмуро отозвался Финрод. — Эруанна в темнице. Она вступилась за… моих гостей. Артаресто очень зол, чувствую добром это не кончится… — А чем не угодили брату твои гости? — братья выглядели крайне удивленными. — Долго объяснять, — вздохнул Фелагунд, открывая братьям свой разум. — Так значит, Эруанна не майэ и посланница Валар, а человек из другого мира, посланная к нам Илуватаром? — растерянно переспросил Ангрод. Видя, что Аэгнор не удивлен, он добавил. — Ты знал? — Артафиндэ, когда узнал об этом, немного перебрал и проболтался, — хмыкнул тот. А вот дальнейшие события заставили нахмуриться уже обоих братьев. — Только не говори, что ты правда позволил притащить в город Гортхаура, да еще и помогал его исцелить! — Голос Ангрода дрожал от сдерживаемого гнева. Увидев образы, показанные спутницей Темного майа, он уже спокойнее добавил: — Думаешь, этому можно верить? — Я верю, — тихо отозвался Финрод. — Разговаривая с ним в этот раз, я почувствовал это, к тому же, он без сопротивления позволил заковать себя и запереть в темнице, думаю, это еще раз подтверждает, что он изменился. — А не может ли это быть какой-то хитрый план Моргота, чтобы узнать расположение города? — предположил Аэгнор. — Майрон был без сознания, когда Миримон привез его… — Финрод на мгновение замолчал, а потом воскликнул: — Ну, конечно! Миримон ведь тоже майа, хоть и волчьей шкуре! — Он послал зов волку и тот через несколько минут появился из леса, таща в зубах внушительную оленью тушу. Оставив ее эльфам, тут же принявшимся за разделку, зверь неспешно подошел к костру братьев. — Миримон, друг мой, расскажи про Майрона, — попросил Финрод. — Решился признаться? — ехидно фыркнул волк. — Ты же собирался подождать до возвращения, чтобы объясниться сразу со всеми? — Пришлось, — вздохнул Фелагунд. — Артаресто посадил его и Лаурэль в темницу, и Эруанну заодно. — Что?! — Волк свирепо зарычал. Майрона, несмотря на то, что тот изменился, он не любил, уж очень давней была история их неприязни, и был в общем-то не против, чтобы тот посидел в темнице, но то, что там оказалась его спасительница, привело его в ярость. Выжидающие взгляды эльфов и рука Финрода, успокаивающе потрепавшая по голове, заставили успокоиться и ответить: — Я не чувствую в нем зла, так что похоже, история Лаурэль правдива. Возможно, что дело в ней самой, она, как и Эруанна, наделена Силой. — То есть в темнице Нарготронда сейчас сидят чудесным образом перевоспитавшийся майа, причем, один из сильнейших, и две посланницы Илуватара? — хмыкнул Аэгнор. — Артафиндэ, тебе нужно торопиться! — Я и без Миримона поверил бы тебе, — тепло улыбнулся старшему брату Ангрод. — Ты никогда ни в ком не ошибался. Но Айканаро прав, поспеши, если Артаресто узнал в твоем госте Гортхаура он, с большой вероятностью, решит собрать Совет, чтобы решить участь заключенных в твое отсутствие. К сожалению, среди членов Совета хватает высокомерных трусов, боюсь, приговор их будет однозначным… Надеюсь, Артаресто все же не натворит глупостей и тоже сможет поверить, хотя… боюсь с ним будет сложнее, он сам не свой после гибели жены и ненавидит Гортхаура сильнее, чем кто-либо из нас. Дай нам знать, как только все прояснится! — Я с тобой, — шагнул вперед Миримон. — След четкий и здесь я не нужен. — Мы справимся сами, — согласился Аэгнор. Кивнув, Финрод свистнул, подзывая коня. Вскочив на примчавшегося на зов Орикона, он, сопровождаемый волком, под удивленными взглядами эльфов из отряда умчался в ночь.***
Несколько дней спустя, ближе к ночи, они добрались наконец до Нарготронда. Оставив Орикона на попечение одного из эльфов, приглядывающих за конюшней, Финрод, сопровождаемый Миримоном, поспешил к темницам. Эльф, глядя вслед королю, вернувшемуся внезапно и в одиночестве, озадаченно нахмурился и пошел устраивать уставшего коня. Камеры были пусты, и это не столько удивило Фелагунда, сколько встревожило, тем более, что он никак не мог позвать Эдрахиля по осанвэ. «Неужели опоздал?» Миримон пробежал по небольшому помещению, старательно принюхиваясь, после чего вернулся к Финроду. — Я совсем не чувствую их запаха, — проворчал волк. — Только возле этой камеры, да и тот слабый, словно она пустует уже несколько дней. Зато других запахов столько, будто тут потопталось полгорода! — Нужно найти Артаресто. — Финрод решительно зашагал в сторону комнаты брата, но там Ородрета не оказалось, они нашли его в кабинете. Склонившись над столом, он внимательно и задумчиво изучал разложенную на нем карту. Услышав звук открывшейся двери, не поднимая глаз, довольно резко спросил: — Смогли найти хоть что-нибудь? — Не дождавшись ответа, раздраженно вскинул голову и уперся взглядом в стоящего на пороге старшего брата, за спиной которого тенью маячил волк. — Финдарато?! Вы уже вернулись? Почему не предупредили? — Что за дела задержали тебя допоздна, брат? — вместо ответа тихо спросил Финрод. — Понимаешь, — Ородрет замялся, не зная, как рассказать о событиях последних дней, тем более, что брат, помимо того, что выглядел измотанным, был непривычно мрачен. — Возникли некоторые проблемы… — Какие? — с нечитаемым выражением лица поинтересовался Фелагунд. — В нашем городе появились предатели! — выпалил Ородрет. Несмотря на уверенность в своей правоте, под взглядом брата он чувствовал себя неуютно. — Эдрахиль, Гельмир и Айменал обвинены в измене и пособничестве Морготу. — На каком основании? — тон Финрода оставался удивительно спокойным, хотя из-за его спины отчетливо донеслось глухое ворчание волка. — Они организовали побег для пленников, участь которых должен был решить Совет, — видя спокойствие брата, Ородрет заговорил увереннее. — Воспользовались одним из тайных выходов, о существовании которого не знал даже я! Я разослал отряды, чтобы найти их, но пока безрезультатно. — Что за пленники? Патрули кого-то поймали на границах? — Нет, просто твоими гостями оказались Гортхаур и его девка, они, видимо, зачаровали вас, иначе вы сразу узнали бы, с кем имеете дело, а Эруанна… — Достаточно, — остановил его Финрод. — Ты хочешь мне сказать, что Эдрахиль, который был одним из немногих, кто последовал за мной в поход с Береном и готов был пожертвовать жизнью за меня и наших братьев, предатель? Или Гельмир, за десять лет в плену перенесший то, что нам с тобой и не снилось и лишившийся зрения вдруг принял сторону Моргота? Или Айменал, ставший командиром вместо друга и терзаемый виной за то, что тот оказался пленен, спасая его, вдруг переметнулся на сторону Тьмы? Или, быть может, Эруанна, рисковавшая жизнью ради всех нас? Ты выслушал хоть кого-то из них, прежде, чем объявить предателями? — Они вернули ему зрение, — буркнул Ородрет, но ответом стала лишь мимолетная улыбка. С болью и обидой в голосе он воскликнул: — Финдарато, это ведь Гортхаур! Прихвостень Моргота! Убийца! — Если бы ты выслушал, то понял бы, что уже нет, — тихо и печально отозвался Финрод. — Это моя вина, я должен был объясниться сразу, а не откладывать до возвращения. — Как ты вообще мог позволить волку привезти его в город?! О чем ты думал?! — Ородрет почти сорвался на крик. Печаль в голосе брата вынуждала его чувствовать себя виноватым и ему это очень не нравилось. — Эти волки ведь тоже майа! Может быть и они замешаны? Недаром же те, что остались, отказались искать следы беглецов! — Хоть кто-то в этом городе прислушивается ко мне, — грустно усмехнулся Фелагунд. — Ты хоть осознаешь, какое решение принял бы Совет? — Они приговорили бы его к смерти, — хмуро отозвался Ородрет, не понимая, к чему тот клонит. — Только ли его? — Может быть, и его девку… — Ее имя Лаурэль и она не девка, — нахмурившись, возразил Фелагунд. — Она открылась нам с Эруанной, когда просила спасти Майрона. — Но… — начал было тот, но Финрод остановил его, задав новый вопрос: — А о том, что Эруанна вступится за подругу и к чему это приведет ты задумывался? — Я… — похоже было, что Ородрет растерялся — он действительно не думал об этом. — К тому же, Лаурэль не служит Тьме, да и Майрон уже не Гортхаур. — И ты его выгораживаешь?! Неужели ты вправду попал под власть чар?! Иначе я не понимаю, почему ты слепо веришь ему?! — Ородрет чувствовал нарастающее раздражение оттого, что брат не хотел принять его точку зрения, появившиеся сомнения тоже не улучшали настроения. Бушующие эмоции не только не позволяли остановиться и выслушать брата, но и не хуже аванир отгородили разум от осанвэ. — Я понимаю твою боль! Но ты ослеплен жаждой мести и перестал различать друзей и врагов, — с надломом в голосе заговорил Финрод, в отличие от брата ни разу не повысивший голоса. — Ты готов убить невинных, лишь бы отомстить? — Это ты слеп! — закричал Ородрет, которого огнем обожгли слова брата. — Ослеплен своими благородством и доверчивостью и не замечаешь, что Моргот использует твою слабость, чтобы добраться до всех нас! Нарготронд падет, и это будет твоя вина! После его слов повисла звенящая тишина, даже воздух, казалось, сгустился настолько, что его можно было резать ножом. — Не так давно меня уже обвиняли в том, что я слеп и безумен, — наконец нарушил тишину Финрод, а Ородрету тут же вспомнилась безобразная сцена, устроенная Келегормом и Куруфином в тот день, когда они узнали о цели похода Берена и о том, что Фелагунд намерен идти с ним. Не произнеся больше ни слова, он развернулся и покинул кабинет, оставив замершего Ородрета в одиночестве. Волк, смерив стоящего эльфа взглядом, в котором смешались осуждение и сочувствие, потрусил следом за Финродом.***
Ночью Ородрет никак не мог заснуть. Слова старшего брата не шли у него из головы. Неужели ненависть к Гортхауру и впрямь ослепила его настолько, что он едва не приговорил к смерти невинных девушек только за то, что встали между ним и его местью? Неужели не мог выслушать Эруанну, ведь она пыталась поговорить? Неужели он объявил предателями эльфов, двое из которых знали его еще мальчишкой? Да что на него нашло? Он ведь всегда осуждал Феанора за нападение на Альквалондэ, за то, что пролил невинную кровь, лишь бы получить корабли и добраться до Моргота, а сам едва не поступил подобным же образом. Страшно подумать, что сказали бы на это родители или жена? Уж точно не одобрили бы! Он ведь и брату наговорил такого, что вспомнить стыдно! Ородрет мысленно застонал, вспомнив злые слова, брошенные в лицо Финрода. Ведь он всегда любил и уважал брата, даже пошел за ним в Средиземье, несмотря на то, что сам предпочел бы последовать примеру отца. Почему он усомнился в нем теперь? Ведь брат, как и все, тоже многих терял в этой войне, пусть и не таких близких, как сам Ородрет. В плену на Тол-ин-Гаурхот он видел, как за него умирают те, кто вверил ему свои жизни и ни за что на свете Ородрет не хотел бы в тот момент оказаться на месте брата! Но все же он поверил в то, что Гортхаур изменился… Могло ли это быть правдой? Мог ли Финрод, не ошибавшийся до сих пор в суждениях не только об эльфах, но и о представителях иных рас, в этот раз ошибиться? По здравом размышлении, в это верилось все меньше. Не зря Атани называли его Ном, он действительно был мудр. Вспомнилось, как Финрод, перед походом с Береном, сказал: «Мы живем на земле, впитавшей в себя искажение Моргота, все в Средиземье пропитано им и оно в каждом из нас, но лишь мы сами решаем, поддаваться ему или нет!» — Что же я наделал, Финдарато? — прошептал он в темноту. Вспомнив, каким уставшим выглядел брат, он решил отложить разговор до утра. Да, утром он непременно выслушает Финрода! С этой мыслью Ородрет наконец уснул. Утром в комнате Финрода, вместо него самого, он обнаружил лишь лежащий на столе королевский венец, а рядом письмо: «Дорогой брат! Если ты прав, и я действительно лишь пешка в игре Моргота, я не хочу, чтобы ты или жители Нарготронда пострадали. Уверен, ты будешь достойным Государем и сделаешь все, чтобы защитить город!» Поспешив на конюшню, в надежде, что брат еще не уехал, он узнал, что тот отбыл почти сразу после их разговора, а еще то, что все волки, остававшиеся в городе, ушли с ним. Вспомнив, что сгоряча и их обвинил в пособничестве Морготу, Ородрет лишь тяжело вздохнул. Попытавшись дотянуться до брата по осанвэ, он уткнулся в глухую стену. Должно быть, брат отгородился аванир, чтобы не выдать места, где скрываются беглецы, уж он-то наверняка знал, где они. — Я должен найти его и поговорить…***
Утро было похоже на все предыдущие. Мы сидели за столом, когда дверь вдруг открылась и на пороге появился Финрод, сопровождаемый Брогом, следом за ними появился и Миримон. — Как же я рад видеть всех вас, — слабо улыбнулся он, окинув нас взглядом. — Ты что, совсем не отдыхал по пути сюда? — нахмурившись, спросил Эдрахиль, видя его состояние. — Он совсем не отдыхал, пока добирался сперва до Нарготронда, а потом сюда, — бесцеремонно сдал волк, игнорируя адресованный ему укоризненный взгляд Финрода. — Что в Нарготронде? — спросил Гельмир, протягивая Фелагунду кружку с горячим отваром, в то время как Брог протянул тому медовую лепешку. — Артаресто не пожелал меня слушать, — тихо отозвался Финрод. — Он считает, что я слишком доверчив, — он слабо улыбнулся, заметив как поморщился Майрон. — В общем… — Он отказался от короны и передал ее Ородрету, — снова вмешался волк и добавил уже мысленно, обращаясь ко мне: «У них был тяжелый разговор и Ородрет наговорил много такого, о чем сам же будет жалеть». — Тебе надо отдохнуть, потом поговорим, — раньше, чем я успела открыть рот, заговорил Эдрахиль. Видимо, Финрод и правда был вымотан до крайности, кивнув, он поднялся и покинул нас. — Вам нужно позаботиться о лошади и что-то решить со стаей этого болтуна, — Брог недовольно покосился на Миримона. — Я займусь конем, — вызвался Айменал. — Мы не станем охотиться в твоем лесу и не причиним беспокойства, — отозвался волк. — Наоборот, поможем. Проворчав что-то, о том, куда бы он отправил таких помощников, Брог ушел.