***
С приезда Финрода прошло уже несколько дней, а нам так ни разу и не удалось побыть наедине, даже чтобы просто поговорить, не говоря уже о чем-то большем. Помимо провизии он привез еще и одежду для Майрона и нас с подругой, собранную заботливой Иримэ, за что мы были безумно благодарны. Правда, к моему огорчению, белье она видимо не нашла. Такими темпами, придется-таки перенять привычку эльфов… Ксюша вон привыкла и не жалуется. Даже самые невинные подначки подруги раздражали меня все сильнее. От того, чтобы сорваться, удерживала лишь мысль, что она заботится обо мне и надеется, что я буду счастлива с Фелагундом, как она с Майроном. При этой мысли я улыбнулась — кто бы мог подумать, что такое может случиться? Миримон посвятил меня в подробности беседы Финрода с братом, поэтому меня не удивляло то, что он был хмур и молчалив, насколько вообще это может не удивлять в отношении того, кто всегда верил в лучшее. Видимо, слова Ородрета очень больно ранили его. Не желая навязывать свое общество, я держалась в стороне, за что получала неоднократные выговоры не только от Ксюши, но и от Миримона, которые убеждали меня самой сделать первый шаг. Конечно, я соскучилась, отрицать это было глупо, но… В наших отношениях с Финродом (если конечно это можно было назвать отношениями) было очень много разных «но». Чем больше я думала об этом, тем сильнее сомневалась в том, что могу заинтересовать его. Оставалось лишь сожалеть, что в «Сильмариллионе» не было никакой конкретики по подобным вопросам. Вспомнив предложение подруги соблазнить его, я усмехнулась — наверное, проще будет Луну достать. К тому же на днях мы получили сразу две тревожные новости: во-первых, звери сообщили Брогу, что в окрестностях объявилось некое странное существо, вероятно опасное, во-вторых, Ангрод и Аэгнор, вернувшиеся в Нарготронд, после разговора с Ородретом не смогли его найти. Финдуилас призналась, что он отправился о чем-то поговорить с майэ Мелиан, вот только они никак не могли дотянуться до него осанвэ, что было странно, ведь от дочери разум он не закрывал никогда, да и в Дориат до сих пор не добрался. Теперь волки помогали Брогу искать незваного гостя, а Финрод собирался спешно возвращаться в Нарготронд и организовывать поиски. Верить в худшее, что Ородрет погиб или захвачен в плен, не хотел никто из нас.***
В ожидании Лаурэль, Майрон бродил по поляне, где они часто встречались, и, чтобы хоть чем-то себя занять, собирал хворост. Неожиданно он почувствовал чье-то присутствие и почти одновременно с этим услышал насмешливый женский голос: — Гортхаур, собирающий хворост… Отвратительно! — Резко обернувшись, он увидел стоящую в нескольких метрах от него Тхурингвэтиль. Она усмехнулась, обнажая длинные клыки и сильнее впилась когтями в плечо эльфа, которого придерживала перед собой в качестве щита. — Давай без фокусов, волчонок. Узнав в окровавленном эльфе брата Финрода, заточившего их в темнице, Майрон вздрогнул. Интересно, он еще жив? Неужели она как-то пробралась в город? Надо бы предупредить Фелагунда… — Кажется, тебя волнует судьба этого эльфа, — губы вампирши растянулись в улыбке и она, облизнувшись, промурлыкала: — Он такой сладкий… Давай, эльфенок, просыпайся! Когти вонзились еще сильнее, и Ородрет, застонав, приоткрыл глаза. Увидев перед собой Майрона, он дернулся. — Ну вот, теперь я не сомневаюсь в том, что вы знакомы, — сытой кошкой заурчала Тхурингвэтиль. — Может быть расскажешь, кто он и что вас связывает? — Отпусти его, — глухо прорычал Майрон. Вампирша лишь насмешливо сощурилась и подарила ему еще одну сладкую улыбку: — Попытаешься обернуться или напасть на меня — убью его. Тебе ли не знать, я могу быть очень быстрой. — Майрон замер и она, довольная собой, снова заговорила: — Знаешь, он такой доверчивый. Я заприметила его, когда он скакал по Талат Дирнен в сторону Огражденного Королевства. Не думала, что эльфы настолько глупы, чтобы путешествовать в одиночестве. Разыграла для него испуганную деву, чудом спасшуюся от нападения, а он и поверил, даже не понял, что видит морок. Ведь не понял же, эльфенок? — Она провела языком по кровоточащим ранам на плече эльфа и тот содрогнулся от омерзения. Майа смотрел на Ородрета, лихорадочно пытаясь найти выход. Хрупкость вампирши была обманчива, она могла лететь, неся вес, в несколько раз превышающий ее собственный, а уж добить настолько ослабевшего эльфа для нее не сложнее, чем прихлопнуть муху. — Зачем ты здесь? — Владыке привели какого-то недомерка, — презрительно фыркнула Тхурингвэтиль. — Он рассказал, что в этом лесу жили «свирепые и непобедимые» оборотни, вот Владыка меня и отправил проверить это и узнать, могут ли они быть нам полезны. Этого я прихватила с собой, чтобы не тратить время на охоту, а если вдруг выживет — доставлю в Ангбанд, он, похоже, не из простых эльфов, и ему нашли бы применение. Оборотней я не нашла, зато встреча с тобой стала приятной неожиданностью. — Она смерила своего собеседника многозначительным взглядом. — А вот что ты здесь делаешь — это действительно интересно. Болтливость майэ ужасно раздражала Майрона в бытность Гортхауром, но сейчас она играла ему на руку, позволяя все обдумать. — С каких пор ты стала рыжей? — хмыкнул майа, провоцируя ее продолжать разговор. — Уж кому как не тебе знать, что Владыка Мелькор любит рыжих, — насмешливо промурлыкала она. — Ведь о вашем бурном романе давно известно даже за пределами Ангмандо. Даже измученный Ородрет не мог не удивиться услышанному. — Так эти слухи — твоих рук дело? — поморщился майа. — Мне было скучно, — пожала плечами вампирша. — К тому же, Мелькору нравилось, когда я притворялась тобой… Ты должен быть благодарен мне, что не пришлось самому делить с ним ложе. — Конечно, ведь ты старалась исключительно для моего блага, — голос Майрона был пропитан сарказмом. — Ты стал скучным, как Эонвэ, — сморщилась Тхурингвэтиль. — Вот уж кто ни шагу не мог сделать без разрешения Валар. — До сих пор злишься, что твои чары оставили его равнодушным? — поддел майа вампиршу. — Зато тебя не оставили, ведь так? — Она снова сладко улыбнулась, увидев, что ему неприятны эти воспоминания. — Ты был доверчив, прямо как этот эльфенок, побежал, стоило лишь пальцем поманить. — Что ты хочешь взамен на его жизнь? — нахмурился Майрон. — Ну-у, — протянула вампирша. — Если этот полудохлый эльф так важен для тебя, можешь поменяться с ним местами. Уверена, такой подарок понравится Владыке гораздо больше. — Согласен, — кивнул майа. — Отпусти его и я пойду с тобой. — Добровольно и без сопротивления? — сощурилась она. — Добровольно и без сопротивления, — твердо ответил Майрон, равнодушно глядя в горящие предвкушением алые глаза. Ородрет никак не мог поверить услышанному. Финрод был прав, тот, кто сейчас стоял на поляне, ведя разговор с захватившей его тварью, действительно уже не был Гортхауром и, похоже, всерьез собирался обменять свою жизнь на его, несмотря на то, что он едва не приговорил его к смерти. Причем, не его одного. Снова вспомнились все злые слова, сказанные брату. Что же делать? Тхурингвэтиль отвлеклась, и пелена, застилавшая его разум, спала. Молясь всем Валар сразу, он послал зов брату, который тут же откликнулся: «Держись, брат!»***
Ксюша возвращалась на поляну, где всегда ждал Майрон, когда услышала голоса. Его собеседницей оказалась хрупкая, едва ли выше нее самой, рыжеволосая девушка. Тем не менее, она без труда удерживала раненного эльфа, в котором Ксюша с изумлением узнала Ородрета. Длинное одеяние назвать платьем не поворачивался язык — прозрачное черное кружево ничего не скрывало, скорее, наоборот: демонстративно подчеркивало каждый изгиб ладной фигурки. Огромные кожистые крылья за ее спиной, длинные окровавленные когти и пронзительно алые глаза подсказали Ксюше, что она видит ту самую Ломилотэ. Услышав требование вампирши, она смело шагнула на поляну и звенящим от злости голосом произнесла: — Лучше отпусти эльфа и убирайся! Та сперва зашипела и попятилась, но увидев, что девушка одна и к тому же безоружна, снова усмехнулась: — Так это и есть девка, из-за которой ты предал нас? — Бесцеремонно осмотрев Ксюшу с головы до ног, она хмыкнула: — Я-то думала ниже пасть уже невозможно! Ну и как, ей нравится то, чему я тебя научила? — Облизав алые от крови губы, вампирша нахально подмигнула Майрону. Видя, как тот зло стиснул зубы, она рассмеялась: — Неужели ты не рассказывал ей, как хорошо нам было вместе? — Покончим с этим, — сквозь зубы процедил Майрон. — Оставь эльфа и летим. — Куда же ты так спешишь, милый? — заурчала Тхурингвэтиль. — Наскучила пресная эльфийка и не терпится остаться со мной наедине? Думаю, ей интересно будет послушать, каким невинным, но в то же время пылким ты был когда-то. Знаешь, девочка, он ведь так хотел меня, что ослушался Валар и сбежал из Благословенного Края, — снова переведя взгляд на Ксюшу заговорила она, наслаждаясь вниманием, словно примадонна на сцене. — Владыка Мелькор был очень заинтересован в таком слуге, как он, а в любви и на войне, ну, ты сама знаешь… Я не жаловалась, ведь он был действительно хорош! — Замолчи! — прорычал майа. — Ах, вот оно что, — с притворным сочувствием вздохнула вампирша. — Бедная девочка, он так и не открылся тебе? Мужчины эгоистичны, будь они хоть из эльфов или людишек, хоть из майар. Ты не представляешь, как сладко было совращать его, осознавая, что скоро он станет лишь послушной марионеткой Владыки. До сих пор не пойму, как тебе удалось пустить прахом все наши старания, ну да ничего, я не против повторить, тем более теперь это будет сладко вдвойне, ведь ему будет очень больно вспоминать о тебе. Если конечно Владыка сам не возьмется за него… — Ах ты сука! — Ксюша сама не поняла, как в ярости кинулась на вампиршу, стоявшую так близко. Та же, видимо, только того и ждала, отпихнув Ородрета, она вцепилась в новую жертву. — Знаешь, милый, я передумала, — проворковала Тхурингвэтиль, глядя на побледневшего Майрона. — Я хочу ее, а эльфенка можешь забирать. — Отпусти ее, я пойду с тобой, — тихо заговорил он. — Конечно пойдешь, — широко улыбнулась вампирша. — Ты теперь вообще сделаешь все, что я захочу… Эй! Прекрати! Ородрет нашел в себе силы приподняться и запустить в вампиршу подобранным с земли камнем, задев ее по щеке. Усмехнувшись в ответ на ее вскрик, он запустил новый. Заслонившись крылом, вампирша зашипела: — Надо было убить тебя, эльфенок, пока была возможность! — Надо было, — с вызовом отозвался Ородрет. — Тогда он убил бы тебя. — Что-то я задержалась с вами, не скучайте. — Тхурингвэтиль развернула крылья, собираясь взлететь. В этот момент воздух пронзили несколько стрел, одна из которых, с серебристым оперением, вонзилась в плечо вампирши, заставив ее закричать от боли и ярости. На поляну вышел Фелагунд, а с ним и остальные. Зашипев, та метнулась в сторону, но из кустов выскочил огромный медведь необычного песочного окраса, и его челюсти сомкнулись на крыле. Оттолкнув эльфийку и думая лишь о спасении собственной жизни, Тхурингвэтиль схватилась с медведем, но укусы были бесполезны, лишь забивали рот шерстью, поэтому оставалось рвать ревущего хищника когтями, да бить острыми шипами на сгибах крыльев. Казалось, что победа близка, но борьба закончилась слишком быстро, в воздухе блеснул клинок, и второе крыло оказалось пришпиленным к земле, а огромный рыжий волк сжав в зубах ее предплечье, оттащил от раненого медведя и, судя по взгляду, собирался вцепиться ей в горло. — Ты же знаешь, убьешь меня — он сразу узнает, — прохрипела вампирша. Майрон отступил, снова принимая облик человека, после чего последовал сильный удар, погасивший ее сознание.***
К счастью, все мы знали, где находится поляна, на которой Майрон ждет Ксюшу, поэтому, как только Финрод услышал зов брата, поспешили туда. Увидев подругу в руках Тхурингвэтиль, я безумно испугалась, к счастью эльфы действовали хладнокровнее. Конечно, если бы не вмешательство Мегил, вампирша могла бы улететь, возможно, вместе с Ксюшей, но добрая женщина, по собственному признанию давным-давно не принимавшая медвежьего облика, бесстрашно набросилась на нее, решив исход дела. Замотав голову бесчувственной вампирши плащом, Эдрахиль закинул ее поперек лошадиной спины. Исцеление Ородрета и Мегил решено было отложить, чтобы как можно скорее добраться до дома и надежно запереть пленницу. Майрон, едва не потерявший Ксюшу, нес ее на руках, прижимая к груди, а она всхлипывала и что-то тихо сбивчиво говорила. Добравшись до дома, мы разделились, Финрод и Майрон отправились в небольшую кузню, ковать и зачаровывать оковы для вампирши, Гельмир устраивал коней, Эдрахиль и Айменал спешно переоборудовали одну из кладовых под темницу, а нам с подругой досталось позаботиться о ранах Мегил и Ородрета. — Опять петь? — прошептала Ксюша. — А что нам остается? — хмыкнула я. Тут заговорил Ородрет: — Подождите, прошу, — он тяжело дышал и явно потерял немало крови. — Я должен… попросить прощения у вас, Финдарато и остальных… я должен был выслушать вас, вместо того, чтобы действовать в гневе. Эруанна, я поспешно осудил тебя, назвав предательницей… Лаурэль, надеюсь ты сможешь простить сказанное мной… — Я не держу на тебя зла, — тихо отозвалась подруга, я лишь молча кивнула, подтверждая ее слова. Взяв за руки Мегил и Ородрета, мы запели: От восхода на закат Едет Ночь, едет Ночь. Словно пыль, звездопад Отряхая с плеча. По полям, по полям, По серебряным лугам, Чёрный плащ по небесам Волоча, волоча. Звёзды падают с небес, Словно капли с ветвей. Конь бредёт через сонный Тягучий туман. Не гадай, не гадай, Не узнаешь никогда, Что падучая звезда Напророчила нам… — Спасибо, — улыбнулась Мегил, когда мы закончили. — Я лишь однажды видела эльфийское чародейство, когда Фелагунд лечил внука, правда, я не помню, чтобы он пел. Думаю, вы необычные эльфийки, а в чем-то сродни Духам. — Видя, что мы замялись, она добавила: — Вам стоит проводить эльфа в комнату, чтобы он смог привести себя в порядок, а я займусь обедом. — Я очень благодарен вам, — улыбнулся Ородрет. Дружно кивнув, мы проводили его до одной из свободных комнат, после чего пошли в комнату подруги, которой тоже требовалось умыться и переодеться. — Как думаешь, Ородрет не станет вампиром? — задумчиво произнесла я, вспомнив фильмы. — Нет, — Ксюша улыбнулась. — Я уже спрашивала у Майрона.***
Майрон попросил Финрода помочь с зачарованием оков. Конечно он мог бы справиться и сам, но, во-первых, хотел перестраховаться, во-вторых, Лаурэль тревожилась за подругу, и он решился на разговор с Фелагундом, вот только как начать его не знал. Все разрешилось само. Они уже закончили, когда майа, заметив задумчивый взгляд Финрода, с усмешкой хмыкнул: — Нолдо, если продолжишь так смотреть на меня, я могу подумать, что нравлюсь тебе. — Заметив, что у эльфа покраснели кончики ушей, Майрон недоверчиво изогнул бровь. — Ты это серьезно? — Нет, ты неправильно все понял, — поспешно возразил Финрод, пытаясь скрыть смущение. — Я просто… вспомнил кое-что. — Что за воспоминания вгоняют тебя в краску? — заинтересовался майа. — И почему при взгляде на меня? Эльф немного помолчал, но наконец решившись, заговорил: — Когда Миримон привез вас, Лаурэль, прося исцелить тебя, открылась нам и, — Финрод запнулся. — Показала нечто очень личное… Увидев румянец, окрасивший его скулы, Майрон прищурился от посетившей догадки: — Речь о нашей с ней близости, так? Опустим твои моральные терзания по этому поводу и перейдем сразу к сути. Ты хочешь спросить меня о чем-то, что увидел? — Финрод молчал, похоже, уже сожалея о вырвавшихся словах, а потому майа продолжил: — Это как-то связано с Эруанной и тем, что ты к ней чувствуешь? Не смотри так удивленно, нолдо, это вижу не только я. — Почему ты называешь меня нолдо, Майрон? — удивился Финрод. — Потому, что ты, пожалуй, один из самых достойных среди них, — усмехнулся майа. — Неожиданно лестная оценка. — Почему же? Я уважал тебя даже когда мы были врагами, — отозвался Майрон и, заговорщицки понизив голос, хмыкнул. — Не переводи тему, лгать и хитрить ты не умеешь. — Ты ведь теперь не отстанешь? — вздохнул Финрод. — Не знаю, нужен ли тебе мой совет и сочтешь ли ты нужным принять его, — уже серьезно проговорил Майрон. — Я не знаю, будет ли у них выбор вернуться или остаться, но если все же будет, твои нерешительность и бездействие могут подтолкнуть ее к решению, о котором вы оба будете сожалеть. Подумай об этом.