***
Вернувшийся к вечеру Брог был в ярости из-за того, что кто-то посмел причинить вред его жене, да еще и в его родном лесу. Вампирша, увидев, как огромный разгневанный мужчина обратился в громадного свирепого медведя, несмотря на всю свою браваду, похоже, прониклась и забилась в дальний угол импровизированной камеры, насколько позволяла ей длина цепи. Нам едва удалось удержать Брога от расправы, убедив, что тогда она духом вернется к Морготу, и окрестности наводнят тысячи орков и других, еще менее приятных, тварей. К счастью, Мегил была в порядке, иначе никакие доводы не остановили бы его. Финрод и Майрон постарались — на руках Тхурингвэтиль была конструкция, напоминающая латные перчатки с удлиненными пальцами, что полностью исключало возможность использования когтей. К запястью они переходили в широкие браслеты, соединенные меж собой кольцом, к нему крепилась тянущаяся от вмурованной в стену скобы цепь. Но даже теперь, по словам Майрона, без опасения к ней могли приближаться лишь он сам и мы с Ксюшей, поскольку мало кто из мужчин способен противостоять чарам коварной майэ. На мой вопрос, зачем нам вообще к ней приближаться, он ответил, что кормить ее все же придется. Правда, не кровью, что не могло не радовать, оказывается, она вполне может есть обычную пищу. Финрод и Ородрет помирились, последний попросил прощения у брата и всех нас, включая Миримона и других волков, и даже поблагодарил Майрона, немало всех удивив. Задерживаться он не стал, пообедав, сразу поспешил назад в Нарготронд, чтобы успокоить дочь и братьев, а так же дальше править городом, но лишь как наместник. От короны он отказался, сказав, что у Нарготронда лишь один король — Финрод. К моему удивлению, Гельмир и Айменал отказались отправиться с Ородретом, несмотря на то, что искренне простили его. Эдрахиль же вызвался лишь проводить его в город тайными тропами, после чего обещал вернуться. Меня разбирало любопытство: о чем же могли разговаривать Майрон и Фелагунд в кузнице? По возвращении Финрод был задумчив и временами бросал на меня странные взгляды, зато майа напоминал лиса, безнаказанно поживившегося в курятнике. Что же там произошло? На мой вопросительный взгляд подруга лишь недоуменно пожала плечами — Майрон ничего не рассказал ей.***
Первым кормить Тхурингвэтиль отправился Майрон, мы пошли с ним, чтобы узнать, что нас ждет. Увидев посетителей, сидевшая в углу вампирша заинтересованно обернулась, но, разглядев тарелки, презрительно фыркнула: — Я не стану это есть! Лучше умереть! — Станешь, — Майрон недобро усмехнулся. — Даже не рассчитывай умереть так легко. Не обращая на нас с подругой никакого внимания, та поднялась, и, подойдя к Майрону вплотную, по-кошачьи потерлась об него: — Милый, неужели после всего, что нас связывало, ты можешь быть так жесток? Или ты все еще злишься на меня за то, что рассказала о нас твоей эльфийке? Я готова загладить свою вину хоть сейчас, только вот раздеться тебе придется самому, — промурлыкала она, поднимая скованные руки. — Даже не буду возражать, если твои подружки присоединятся. Ксюша, стоявшая рядом, задохнулась от возмущения, и я сжала ее руку, призывая к спокойствию, хотя и сама с трудом сдерживалась. Майа вроде бы всего лишь повел плечом, но вампиршу снесло к стене. — Можешь не стараться, твои чары больше не действуют, — скривился он. — Пытаешься меня убедить, что с ней тебе было лучше, чем со мной? — недоверчиво усмехнулась она. Сморщив нос при виде еды, она перевела голодный взгляд на нас с подругой. — Может быть мы договоримся, и ты уступишь мне кого-нибудь из эльфов? Я предпочла бы золотоволосого красавчика, что приходил с тобой, он так вкусно пахнет… Вспомни, я всегда была готова делиться! — Тебе бы лучше помолчать, — процедила я, сверля вампиршу злым взглядом. Мысль о том, что этой твари приглянулся Финрод, привела меня в ярость. — Неужели надеешься сама его привлечь? — фыркнула вампирша, глядя на меня как на диковинного зверька. Теперь уже подруга вцепилась в меня, удерживая и шепча что-то успокаивающее. — Хватит! — вмешался Майрон и добавил, обращаясь к нам с Ксюшей: — Выйдите. Я сам справлюсь. — Я так боюсь потерять его, — вздохнула Ксюша, стоило нам выйти. — Вдруг она снова зачарует его? — Не переживай, думаю, Майрон знает, что делает, — попыталась я успокоить. –Нельзя поддаваться на ее провокации. — Ты сама видишь, как это непросто, — отозвалась подруга. — Спустя пять минут уже хочется вцепиться ей в волосы, а лучше в горло, а ведь я раньше никогда не замечала за собой такой кровожадности. — Это точно, меня ей удалось вывести из себя еще быстрее, — грустно отозвалась я. Меня не покидало предчувствие, что проблемы из-за вампирши еще и не начинались.***
Мне не спалось, раз за разом мысли возвращались к сказанному вампиршей. Может быть она права? Или все же нет? Прикрыв глаза, я вспомнила объятия и поцелуи Финрода. Будь я ему безразлична, разве стал бы он меня целовать? Может быть, стоит прислушаться к подруге и Миримону? Пожалуй, нам действительно давно нужно поговорить. Решившись и не давая себе передумать, я поднялась, оделась и отправилась в комнату Финрода. Тихонько постучав, замерла, но из-за двери не доносилось ни звука. Вероятно, бессонницей страдаю только я… Испытав огорчение и облегчение одновременно, повернулась, чтобы уйти, но в этот момент дверь открылась. — Эруанна? — Финрод был удивлен моим поздним визитом, из одежды на нем были только штаны. Неужели разбудила? Он отстранился, молча пропуская меня в комнату и закрывая дверь. Комнату окутывал мягкий сумрак, лишь слегка разгоняемый приглушенным светом одинокого светильника, стоящего на столе у изголовья кровати; на спинке стула аккуратно висела остальная одежда, рядом стояли сапоги. На подушке лежала раскрытая книга, что не могло не обрадовать меня — значит, он не спал. — Боялась, что разбудила тебя, — начала я. — Не разбудила, — закрыв дверь, он совершенно бесшумно приблизился. — Что-то случилось? Почему ты пришла? — Я… — Только сейчас поняла, что мое решение поговорить среди ночи выглядит весьма неубедительной отговоркой. Страшно представить, что он может подумать! — Ты прав, наверное не стоило. Лучше пойду. — Я попятилась к двери. — Не уходи, — тихо попросил он, ловя за руку и заключая в объятия. Я замерла и он добавил: — Останься, пожалуйста, я скучал… Тихое признание заставило сердце забиться быстрее. Я робко улыбнулась, стараясь не слишком откровенно разглядывать его. Несмотря на высокий рост и стройность, Финрод не был худощавым, скорее напоминал ожившую статую античного бога: широкие плечи, мускулистые руки, мощная грудь, рельефный пресс, узкие бедра и длинные сильные ноги. Может быть когда-нибудь наберусь смелости и попрошу его попозировать. Разбушевавшаяся фантазия услужливо подкинула образ Фелагунда, позирующего обнаженным, и в горле тут же пересохло. Спрятав лицо на его груди, порадовалась царящему в комнате полумраку. — А вдруг я соглашусь? — тихо спросил Финрод, заставив меня удивленно вскинуться. Смысл его слов дошел до меня не сразу: я совершенно забыла о том, что он читает меня как раскрытую книгу! — Прости, — пролепетала я, потупившись, чувствуя как пылают щеки и уши и не зная, что сказать в свое оправдание. — Ты просто очень красивый. Ответом был негромкий мелодичный смех. Подняв на него взгляд, я увидела странное выражение на его лице: — Благодарю, — в глазах Финрода еще не угасли искорки смеха. — Хотя это я должен говорить, как ты красива. — Я серьезно, — насупилась я. — Я тоже, — прошептал он, склоняя голову и целуя меня. Из нежного и почти невесомого, поцелуй становился все более страстным. Казалось, тонкая ткань платья вот-вот расплавится от жара его тела, как и я сама. Он гладил меня по спине, прижимая все крепче, и свидетельство его желания, упиравшееся мне в живот, одновременно пугало и заставляло замирать в предвкушении. Скользнув ладонями по его груди, с удивлением почувствовала, как он вздрогнул, отрываясь от моих губ. Сделав несколько глубоких вздохов, Финрод смущенно улыбнулся: — Твои прикосновения волнуют меня сильнее, чем я думал. — Несколько мгновений он пристально смотрел мне в глаза. — Не возражаешь, если мы устроимся поудобнее? Возражать я не собиралась, поскольку от его поцелуев ноги у меня ощутимо дрожали, поэтому молча покачала головой. Подхватив меня на руки, он сделал несколько шагов, и, опустив на кровать, устроился рядом. Заметив, что его волосы растрепались, я протянула было руку, но под взглядом серебряных глаз застыла. — Я весь в твоем распоряжении, помнишь? — тихо напомнил Финрод. Действительно, однажды он уже говорил это. Тогда нас прервал Миримон. Я неуверенно коснулась волос, пропуская сверкающие золотом пряди между пальцами, потом провела кончиками пальцев по заостренному уху, щеке, очертила контур чувственных губ. Поймав губами мой палец, он вобрал его в рот, поглаживая языком. Неожиданно сильно взволнованная этой лаской, я смущенно отдернула руку, вызвав у него улыбку. Робкий голос здравого смысла призывал уйти, но все мысли тут же вылетели из головы стоило ему снова поцеловать меня. Оторвавшись от губ, Финрод стал покрывать поцелуями мое лицо, после чего скользнул губами по щеке и начал ласкать ухо. Казалось, я забыла как дышать, а поцелуи уже переместились на шею, заставив тихонько застонать. Сейчас он нависал надо мной, то целуя шею и плечи, где позволял вырез платья, то вновь припадая к губам. На мгновение отстранившись, он прошептал: — Не бойся, я не обижу тебя. — Его пальцы коснулись шнуровки на платье. — Ты позволишь? Я растерялась. С одной стороны я давно призналась самой себе в своих чувствах к Финроду и даже всерьез раздумывала над предложением подруги его соблазнить, в конце концов Ксюша права: никакого «потом» может и не быть. С другой — мне было страшно. Я понимала, что через это рано или поздно проходят все, но помнила, что даже подруга как-то обмолвилась, что это было весьма неприятно. Ох, лучше бы он не спрашивал! Хотя Финрод, пожалуй, не мог не спросить. — Ты смущена и напугана? — Он смотрел мне в глаза, и в его взгляде светились нежность и понимание. Дождавшись моего робкого кивка, он продолжил: — Ты очень дорога мне, я помню о твоей неопытности и пойму, если остановишь меня, но был бы рад, если бы ты смогла довериться. Решившись, я кивнула и зажмурилась. Лишь ощутив на разгоряченной коже прохладный воздух, я поняла, что со шнуровкой он справился. — Эруанна, милая, ты всегда можешь остановить меня, — шепотом напомнил Финрод, накрывая ладонью мою грудь. Помедлив, словно давая мне возможность отступить, он снова поцеловал меня, между тем поглаживая и потирая сосок, а после припал к нему губами. Меня захлестнула волна удовольствия, и я, не сдержавшись, выгнулась и застонала, запуская пальцы в золотой шелк его волос. Медленно, неспешно целуя грудь, он продолжал гладить меня, будто изучая каждый сантиметр моего тела. Не прекращая ласкать, стянул сбившееся к бедрам платье и отбросил его. Теперь его поцелуи спускались от груди к животу, все ниже и ниже. От ласк кружилась голова, а внизу живота казалось завязался тугой узел. Вот его губы коснулись самого сокровенного и я, всхлипнув, задрожала. — Пожалуйста, — взмолилась я, сама не зная о чем его прошу: прекратить или продолжать. — Пожалуйста… Финрод продолжал дарить мне сводящие с ума, мучительно-приятные ласки, заставляющие изгибаться и стонать. Напряжение нарастало, пока не взорвалось разноцветными искрами непередаваемого наслаждения. Он, чуть отстранившись, лег рядом, глядя на меня с нежной, немного смущенной улыбкой: — Хотел попробовать… не испугал тебя? — погладив меня по щеке, тихо спросил Финрод, лишь глаза, потемневшие как небо перед грозой, да легкая дрожь выдавали его возбуждение. Облизав пересохшие губы, я покачала головой. Тихо рассмеявшись, он дотянулся до стола и через мгновение протянул мне чашу. — Извини, у меня есть только вино. Интересно, есть ли вообще предел у его самообладания? Скользнув взглядом по его телу, я увидела внушительную выпуклость под тонкой тканью штанов. Хотелось чтобы и ему было так же хорошо, вот только я не знала что делать и боялась сделать что-то неправильно. Я положила руку ему на грудь, чувствуя, как часто и гулко бьется его сердце. Повинуясь порыву, провела ладонью по его плечу, отмечая напряженные мышцы и снова вернулась к торсу. — Хорошая моя, дай мне немного успокоиться, — попросил он. — Я ведь не… Финрод шумно втянул воздух и впился пальцами в покрывало, потому как в этот момент я случайно коснулась его соска. Такая реакция вдохновила, и я, отбросив смущение, уже намеренно коснулась другого. То, как его тело отзывалось на мои прикосновения, пьянило сильнее вина. — Не надо, — его голос был тихим и немного хриплым. — Ты даже не представляешь, как тяжело мне сдерживаться рядом с тобой. — Перед моими глазами пронеслась череда картинок, одна другой жарче, я даже не сразу поняла, что Финрод прибег к осанвэ, чтобы пояснить свои слова. Прильнув к нему, я потянулась за поцелуем, после чего скользнула рукой по животу вниз, к поясу штанов. — Ты понимаешь, что случится? — Он перехватил мою ладонь. — Ты уверена, что хочешь и готова позволить мне продолжать? — Смущенно пряча глаза, я кивнула, но, приподняв мое лицо и глядя мне прямо в глаза он почти потребовал: — Скажи! — Я хочу, чтобы ты продолжал, Артафиндэ, — прошептала я, чувствуя как горит лицо. Его глаза сверкнули. Поцеловав мою ладонь он медленно, положил ее на свою возбужденную плоть. Даже через ткань я ощутила жар и силу его желания. Щеки горели под взглядом Финрода, ловящим каждое мое движение. Я неуверенно потянула завязки, и он, приподнявшись, сбросил штаны, оставшись абсолютно обнаженным. — Ой! — Округлившимися глазами я уставилась на него. Природа весьма щедро одарила эльфа во всех отношениях, и хотя я теоретически знала что и куда, теперь совершенно не верилось что такое возможно. Видя мою робость, он спросил: — Что-то не так? Ты передумала? — В его взгляде было столько теплоты и понимания, что начавшаяся было паника тут же улеглась. — Я не знаю что делать, — окончательно засмущавшись, призналась я. — Но ведь ты хотела что-то сделать? — ласково улыбнулся он. — Мне приятны твои прикосновения. Я робко протянула руку и коснулась его, после чего, осмелев, обхватила рукой его мужское достоинство. Финрод застонал. Для меня этот стон стал лучшим поощрением, позволившим окончательно преодолеть робость и смущение. Склонившись, я коснулась губами его возбужденной плоти, чувствуя чуть солоноватый вкус. Сначала легко, потом все смелее. Финрод застонал, приподняв бедра, сминая пальцами многострадальное покрывало. Я ласкала его, упиваясь этой властью над своим золотоволосым эльфом. Своим… Да! И не важно, что будет потом! Даже сейчас я видела, что он старается сдерживаться, не желая пугать меня или давить на меня, позволяя мне делать то, что я хотела. Я ласкала его, пробовала на вкус и наслаждалась стонами, которые Финрод не мог сдержать. — Я боюсь не сдержаться… — Притянув к себе, он поцеловал меня со всем жаром страсти, после чего мягко уложил на спину и навис сверху. Мне вдруг некстати вспомнились мамины поучения про обязательность контрацепции. Не хватало только забеременеть… Мысль о малыше, похожем на Финрода, заставила сердце биться чаще, но будущее пока было слишком туманным, чтобы решиться на такое. — Подожди! Нам нужно, — я замялась, не зная, как объяснить. — Нам нужна… контрацепция. — Эм-м… что? — Он явно не понимал о чем это я. — Ну-у… презерватив. — Видя его недоуменный взгляд, я, чувствуя, что снова заливаюсь краской, пояснила: — Чтобы не забеременеть. — Можешь не волноваться на этот счет, — Финрод был серьезен, но глаза его смеялись. — Объяснить или отложим? Только тут до меня дошло, что момент поговорить я выбрала не очень удачный. Совершенно смутившись, покачала головой и прижалась к нему, потянувшись за поцелуем. Было немного страшно, но я верила ему и любила его. Он снова начал целовать меня, между тем его рука, поглаживая, скользнула между моих ног, и я замерла. — Ты уверена? Это пока всего лишь пальцы, — он смотрел на меня с нежностью. — Ты еще можешь передумать, даже сейчас. — Мне… страшно, — шепотом призналась я. — Я знаю, что в первый раз будет больно… — Постарайся расслабиться, — прошептал он.– Ничего не бойся, просто чувствуй… Некоторое время он целовал меня, шепча нежные слова, между тем его палец медленно скользил внутри. Ощущения оказались неожиданно приятными, и я тихо постанывала. Когда он отстранился, не смогла сдержать разочарованный вздох, но через мгновение почувствовала давление напряженной плоти. К моему удивлению, ожидание боли было гораздо страшнее ее самой. Дискомфорт конечно был, но охнула я больше с перепугу. Он замер. — Прости, любимая, прости, больше не будет больно… — шептал Финрод, покрывая поцелуями мое лицо, давая привыкнуть к новым ощущениям. Я поерзала, пытаясь устроиться поудобнее и избавиться от жжения. Он снова начал целовать и ласкать, и я почувствовала нарастающее удовольствие. Сначала медленно, а потом все быстрее он стал двигаться. Я вцепилась ему в плечи, выгибаясь навстречу, перед глазами поплыли разноцветные сполохи, казалось, я вот-вот потеряю сознание от сладкого блаженства. Мир снова будто взорвался тысячей огней. — Эруанна… — через мгновение услышала я сдавленный стон Фелагунда и почувствовала его дрожь. Боясь меня придавить, он лег рядом, бережно сжимая в объятиях. Некоторое время он молчал, гладя мои волосы, потом все же спросил: — Ты… не жалеешь? — голос его дрогнул. Я отрицательно помотала головой, ощутив его облегчение. Я так и заснула рядом с ним. Не знаю, действительно ли я услышала тихий, но очень серьезный и исполненный торжественности голос Финрода или это было частью сна: — Айнур Эруанна, сегодня мы стали единым целым и, призывая в свидетели Манвэ Сулимо и Варду Тинталлэ, именем Эру Илуватара клянусь любить тебя, защищать, хранить тебе верность и следовать за тобой!