Раз попаданка, два попаданка...

                    До комнаты Ксюши и Майрона дошли в молчании, в такой тишине даже звук закрывшейся двери показался мне оглушительным. Я увидела выжидающие взгляды, поэтому все, что оставалось, это лишь вздохнуть и начать объясняться.       — Помнишь, я говорила о книгах об Арде, которые написал Джон Рональд Руэл Толкин? — спросила я Финрода и, дождавшись его кивка, продолжила: — Именно из-за того, что прочла в них, я и солгала. Возможно, и это изменилось, как и многое другое, но рисковать и называть при возможном предателе настоящую цель нашего похода я не решилась…       — Предателе? — недоуменно переспросил Финрод.       — По книгам, Гондолин пал из-за предательства Маэглина, — тихо отозвалась я. — Он желал Идриль и власти, а так же испугался пыток, которыми ему пригрозили, и рассказал, где находится Гондолин, какие тропы ведут к нему и как легче проникнуть в город.       — Но ведь так нельзя, они же близкие родственники, — растерялся Фелагунд.       — Может быть, отослать его назад? — предложил Миримон.       — Нельзя, — опередив Финрода, возразил Майрон. — Лучше, чтобы в этом случае он был под присмотром и подальше от Гондолина, но Эруанна права, лучше чтобы он не знал об истиной цели этого похода. Да и другим, на мой взгляд, достаточно названной причины. Не могу сказать насчет самого Маэглина, но с Эолом, его отцом, Тхурингвэтиль была… эм-м весьма близка. Мелькор послал ее выведать секрет созданного им металла, прочного, как гномья сталь, но при этом удивительно ковкого, к счастью, у того хватило ума его не выдать, — помолчав, майа добавил: — Еще я предложил бы настоять на участии Айменала… То, что ты ничего не увидел, даже прибегнув к осанвэ, наводит меня на мысль, что наложенные на него чары сильнее, чем было необходимо, чтобы просто освободить ее. Зная Тхурингвэтиль, не удивлюсь какой-нибудь пакости.       — Но что еще ей могло быть нужно? — нахмурился Фелагунд.       — Может быть, чтобы он провел ее в Нарготронд? Или не ее саму, а войска Моргота? — внезапно выдала Ксюша.       — Хорошо, — вздохнул Финрод. — Убедили, я попрошу Айменала пойти с нами.       — Вот еще что, — снова заговорил Майрон. — Я хотел попросить кое о чем всех вас… Мне нужна помощь, чтобы сплести одно заклятье, которое потребует очень много сил. Скажу прямо, не просто много, а максимум того, что сможет отдать каждый.       — Что за заклятье? — насторожился Миримон.       — Если я вдруг попаду к Мелькору и снова… — Он резко взмахнул рукой, будто обрывая самого себя. — Чтобы он не смог ничего узнать ни о Нарготронде, ни обо всех вас.       Поняв, о чем он говорит, Ксюша испуганно охнула. Меня предложение Майрона поразило не меньше, да что говорить, даже волк, похоже, был удивлен.       — Майрон, думаю, это излишне, — возразил Финрод.       — Нолдо, я не могу не предположить и такой вариант развития событий, — грустно усмехнулся майа. — Ты ведь слышал, что Мелькор способен взломать закрывшийся разум? Это правда, хоть он и редко прибегает к этому, предпочитая действовать обманом и лестью. Конечно, это потребует от него больших усилий, а в случае со мной особенно, но, боюсь, это его не остановит. Я долго думал и, кажется, смог составить заклятье, которое эм-м… скроет все, что мне известно. В общем, можете считать это просто предосторожностью… Я слишком многим обязан всем вам. — Видя, что Финрод собрался возражать, он жестко добавил: — Не спорь, нолдо! Я не хочу, чтобы в случае чего тебе пришлось раскаиваться в своей доверчивости на руинах Нарготронда! — И уже мягче продолжил: — Если действительно веришь мне и считаешь другом, прошу, помоги.       Финрод кивнул, уступая. То, что эти двое подружились, меня не удивило, я уже не раз подмечала, что у них довольно много общего. Взять хотя бы благородные порывы пожертвовать собой для спасения других. К тому же Майрон, несмотря на некоторую отстраненность и язвительность, на самом деле был добр, а уж Фелагунд в этом отношении, пожалуй, не уступал Ксюше и, как и она, в каждом находил что-то хорошее. Признаться, майа давно не ассоциировался у меня с Гортхауром, да и вообще с Морготом.       — Вы поможете? — Теперь Майрон ждал ответа от нас, хотя взгляд его был устремлен исключительно на Ксюшу.       — Это не опасно для тебя? — задала она беспокоящий ее больше всего вопрос.       — Если попадемся, хуже от этого мне не будет, — уклонился он от прямого ответа.       Поняв, что большего от него не добиться, она сдалась:       — Что нужно делать?       — Эруанна? — Теперь ответить предстояло мне, и я молча кивнула. Его доводы были разумны, к тому же, если попадемся, эта предосторожность действительно сможет спасти много жизней.       — Я тоже хочу помочь, — проворчал Миримон.       Мы с подругой и майа взялись за руки, Финрод положил ладонь ему на плечо, а волк прижался сбоку.       — Пойте, — скомандовал он.       На ступенях старинного храма       В лабиринте прошедших эпох       Мы стояли, нас было так мало,       Мы стояли и ждали врагов.       Нам бежать бы, забывши о чести,       Вроде ж нечего больше терять,       Но сказал кто-то: «Мы еще вместе,       Им нас не взять!»       Спина к спине, плечом к плечу,       Жизнь коротка, держись, приятель       Своею кровью заплачу за то       Чтоб вы смогли остаться       Пускай сегодня день не мой,       Пока друзья мои со мною       Мы справимся с любой бедой,       С чертями, богом и судьбою!       После первых же строк в песню вплелся звучный, бархатный голос Майрона. Поначалу он напевно произносил лишь отдельные непонятные слова, после чего запел.       Когда растает последний лед,       Распустится первый лист,       И ветер зимние сны унесет       От темных очей земли,       Когда в небесах рассмеется вдруг       Серебряная гроза       И криками птиц отзовется юг —       Тогда я вернусь назад.       Вернусь дождем и талой водой,       Облаком в вышине,       Ветром вернусь и степной травой       И желтым песком на дне,       В лесу оленем, орлом в небесах,       Ручьем из глубин земли       Пробьюсь, чтобы губы твои ласкать       И жажду твою утолить.       Я стану попутным ветром морей       И облаком в летний зной,       Ясным огнем в темноте ночей       И в черном лесу тропой.       Куда бы тебе не пришлось идти       По длани ночей и дней       Я буду тебя охранять в пути,       Которым идешь ты ко мне.       Когда ветра с четырех сторон       Сойдутся на буйный пир       И спелым яблоком упадет       В ладони Вечности мир       Когда грядущего солнца побег       Пробьется, беды гоня,       И время снова начнет свой бег —       Тогда ты найдешь меня.       В какой-то момент напевы сплелись, его Песня вобрала в себя нашу и повела за собой, и вот незаметно для себя мы уже пели незнакомые слова вместе с ним. Воздух вокруг сгустился, а в комнате будто разом похолодало настолько, что изо рта облачками вырывался пар, но самого холода я не ощущала. Возможно, причиной тому был Майрон, который будто стал воплощенным пламенем. В потемневших глазах майа вспыхивали красновато-оранжевые искры, рука, сжимающая мою ладонь, была обжигающе-горячей и даже кожа слегка светилась, будто на ней плясали блики от костра.       Песня все стремительнее тянула силы, и я, чувствуя нарастающую слабость, заметила, как Ксюша покачнулась, опираясь о плечо Майрона и сильнее стискивая мою руку, увидела, как упрямо сжал побелевшие губы Финрод и как волк, не в силах больше стоять, сел. Тем не менее, ни один из нас не разорвал контакта, и мы продолжали подпитывать заклятье силой. Когда наконец отзвучала последняя строка, все мы, совершенно обессиленные, осели на пол. Не знаю у кого как, а у меня перед глазами все плыло и казалось, что лишь усилие воли удерживает меня в сознании.       Майрон, который теперь и сам выглядел даже хуже любого из нас, поднялся, пошатываясь дошел до стола, налил в чашу вино и прошептал несколько слов, после чего пустил ее по кругу. Я заметила как после глотка из чаши на побледневшее лицо подруги стал возвращаться румянец. Вино зачаровано? Приняв от Ксюши чашу я удивилась: в ней оказалось не вино, а абсолютно прозрачная жидкость, теплая и ароматная, совершенно не похожая ни на что из того, что я пробовала раньше. Питье обожгло горло, но не опьянило, а лишь взбодрило и придало сил.       Финрод, в свою очередь отпив из чаши, удивленно воззрился на майа:       — Это же…       — Мирувор, — слабо улыбнулся тот.       — Ты что творишь? — Финрод отреагировал быстрее, чем мы успели что-либо понять. Стремительно поднявшись, подставил покачнувшемуся Майрону плечо, после чего прижал чашу с остатками мирувора к его губам, вынуждая допить целительный напиток. — Убить себя задумал?!       Вот уж не ожидала, что Фелагунда можно разозлить! Рядом насмешливо фыркнул волк, похоже, на это сил у него всегда хватает! Ксюша недоуменно переводила взгляд с одного на другого, кажется, она не поняла что произошло.       — Не хотел брать у вас слишком много, — майа говорил тихо, похоже, даже мирувор не смог восстановить его силы. — Прости, нолдо…       Серебряные глаза Финрода гневно сверкнули, но он, сжав зубы, промолчал, лишь положил руки на грудь Майрона, делясь силами, тот благоразумно не возражал.       — Спасибо, нол… Артафиндэ. — Майа отстранился и подал руку Ксюше, которая, как и я, продолжала сидеть на полу. — Не думал, что ты умеешь злиться. Признаю, я немного не рассчитал…       — Немного, — снова фыркнул Миримон. — В следующий раз когда захочешь перебраться к Намо обратись ко мне. — Широко зевнув, он добавил: — Пойду вздремну, чего и вам желаю.       Поднявшись, он медленно поплелся к выходу, мы с Финродом покинули комнату следом за ним. К счастью для майа, подруга, похоже, не поняла, что в попытке защитить нас он исчерпал собственные силы едва ли не до конца, иначе, боюсь, его участь была бы незавидна.

***

      Проводив меня, Финрод замер на пороге.       — Зайдешь? — потупившись, предложила я, первой делая шаг в темную комнату. Пока мы были на совете, а после и у Ксюши с Майроном, солнце давно село, лишь искристый лунный свет, проникая сквозь незакрытые шторы, освещал небольшое пространство у окна. Он шагнул внутрь, закрывая за собой дверь и, не успела я даже охнуть, подхватил меня на руки, прижимая к груди.       — Наконец снова могу это сделать, — прошептал Финрод, коснувшись моих губ легким поцелуем. Я с готовностью ответила, но он отстранился. — Подожди, у меня есть кое-что для тебя.       Преодолев несколько шагов, отделяющих нас от кровати, он уложил меня, а сам прошелся по комнате, зажигая светильники. Комнату тут же залил их теплый золотистый свет. Вернувшись, он присел рядом, и, взяв мою правую руку, надел на указательный палец изящное серебряное кольцо.       — Какое красивое, — восхищенно выдохнула я, рассматривая продолговатые листочки, сплетение чешуйчатых змеиных тел и расположенный между ними крупный нежно-голубой камень.       — Я сделал их давно, еще в Валиноре, — тихо проговорил он, нежно поглаживая мое запястье, отчего по моему телу забегали мурашки. — Ты примешь его?       Глядя в сияющие серебряные глаза не смогла отказать, хотя мне было несколько неловко       — Ты сам сделал? — удивленно переспросила я. — И почему «их»?       Финрод кивнул, в его руке вдруг оказалось еще одно кольцо, отличавшееся от моего размером и отсутствием камня, и он вложил его в мою ладонь, заставив совершенно растеряться. И что я должна делать с ним? Фелагунд молчал, лишь смотрел на меня взглядом, в котором читалось напряженное ожидание. Похоже на какой-то ритуал… Хотя палец указательный, а не безымянный, да и кольцо серебряное, так что это не может быть тем, о чем я подумала. Несмотря на сомнения, нерешительно надела кольцо на его палец. Финрод улыбнулся и притянул меня к себе, накрывая губы нежным поцелуем. А ведь это может быть последней возможностью побыть наедине, ведь потом нас ждет поход в Ангбанд и то, что вмешаются Валар, совершенно не гарантирует того, что все мы уцелеем… Судорожно вздохнув, чтобы отогнать страшную мысль, я жарко ответила, запуская пальцы в волосы Финрода. Его поцелуи и ласки становились все более страстными, и вот уже платье соскользнуло с моих плеч, оголяя грудь.       — Свет, — смущенно прошептала я, пытаясь прикрыться. В наш первый раз в комнате Фелагунда было почти темно, и хоть темнота и не преграда взгляду эльфа, но все же я смущалась не так сильно.       — Ну и хорошо, — прошептал он, перехватывая обе мои руки одной своей и удерживая. Заметив смятение в моем взгляде, он попросил: — Позволь мне видеть тебя.       Не сводя с меня взгляда, он накрыл ладонью мою грудь, потирая сосок, и я, всхлипнув, выгнулась навстречу этой ласке. Склонившись, накрыл другой губами, слегка посасывая, отчего по моему телу пробежала дрожь удовольствия, свиваясь в тугой узел внизу живота. Я громко застонала и тут же испуганно примолкла, боясь быть услышанной. Нынче в Нарготронде много гостей и кто-то вполне может оказаться в соседней комнате. Отпустив мои руки, Финрод окончательно стянул мое платье и, быстро скинув и свою одежду, вернулся ко мне, возобновив ласки. Чувствуя нарастающее возбуждение, я смущенно сжала ноги. Заметив это, он прильнул к моим губам поцелуем, а его рука двинулась вниз по моему животу.       — Не бойся, никто не услышит, — жарко прошептал Финрод, когда его пальцы скользнули между моих ног. Он принялся неспешно ласкать меня, держа на самой грани, будто желая растянуть эту сладкую пытку на вечность, поцелуями заглушая стоны и вскрики. Не в силах больше сдерживаться, я стала подаваться бедрами навстречу его пальцам. — Да-а, милая, сейчас… — Он навис надо мной, одним плавным движением сливая наши тела в единое целое.       Движения становились быстрее и резче, напряжение нарастало, наконец волна блаженства захлестнула меня и я задрожала, цепляясь за него, как утопающий за соломинку, и почувствовала ответную дрожь его тела.       — Моя Эруанна, — прошептал он, сжимая меня в объятиях. — Я люблю тебя.       — Я люблю тебя, — отозвалась я, не в силах больше молчать о переполняющем меня чувстве.       — Скажи еще, — попросил он, глядя мне в глаза.       — Люблю тебя, Артафиндэ, — выдохнула я.       Он снова поцеловал меня. Лишь когда небо начало светлеть, мы, не размыкая объятий, наконец заснули.

***

      Сначала я не поняла, что именно вырвало меня из сна. Финрод по-прежнему был рядом, сжимая меня в объятиях. Видимо, почувствовав мое движение, он тоже открыл глаза. «Наконец-то проснулась, — проворчал в моей голове волк. — Не буду спрашивать, как спалось, но многие уже встали и вскоре начнут собираться внизу. Советую поспешить, а то некоторых желающих разбудить тебя мое присутствие под дверью не остановит. Догадываешься, о ком я?»       — Ой! — Соскочив с кровати, я заметалась по комнате, судорожно пытаясь делать все и сразу. — Миримон сказал, что все скоро будут собираться! Он под дверью, а мы тут…       — Тише, тише, успокойся. — Финрод остановил мои хаотичные метания. — Я пойду первым, у тебя будет немного времени.       Сам Фелагунд был уже полностью одет. Уму непостижимо, когда только успел? К счастью, эльфийские ткани практически не мнутся, по крайней мере выглядел он как всегда опрятно. Небрежно водрузив на голову венец и нежно коснувшись моих губ, он покинул комнату.       Поспешно приведя себя в порядок, я выскочила за дверь, едва не споткнувшись об насмешливо фыркнувшего волка. Подумав, что уж он-то наверняка видел выходящего из моей спальни Финрода, почувствовала, как запылало лицо. Волк хитро прищурился, но к моим удивлению и облегчению промолчал. В его сопровождении я и отправилась в тот же зал, где вечером был совет.

***

      К моменту нашего появления, большинство уже собралось, Ксюша и Майрон пришли последними, а несколькими минутами ранее вошли Феаноринги.       — Я распорядился о том, чтобы завтрак нам накрыли здесь, — поприветствовав присутствующих, заговорил Финрод. Заметив, что некоторые косятся на Майрона, а Берен и эльфы Дориата хмуро поглядывают на сыновей Феанора, он твердо добавил: — Разумеется, решившие отказаться от похода могут позавтракать в своих комнатах.       Стол накрыли очень быстро, и эльфы, хоть и ворча, но стали рассаживаться. Ангрод и Аэгнор снова уселись так, чтобы отделить Ксюшу и Майрона от остальных.       Да уж… отряд у нас, похоже, подбирается что надо. Я не сдержала печального вздоха, видя, как даже за общим столом все стараются держаться обособленно. Что же будет в походе? Тут никаких козней Моргота не надо!       — Я хотел бы узнать, кто будет в походе главным, — подал голос Белег.       — Это имеет значение? — приподнял брови Маэдрос.       — Конечно отец, — уверенно отозвался Фингон. — Он старше и к тому же король.       — У нолдор куда не плюнь — попадешь в короля, лорда или еще кого, — проворчал Маблунг.       — Зато мы не прячемся, — язвительно начал Куруфин, но осекся под тяжелыми взглядами старших братьев.       Да уж, чувствую, будет весело! Зря я сказала про Сильмарил, надо было придумать что-то другое, глядишь, был бы шанс, что хотя бы Феаноринги откажутся. А если еще вспомнить про Маэглина и подозрения Майрона насчет Айменала… Затея казалась все более безнадежной.       — Раз уж посланница Валар — гостья Финдарато, и созваны мы им, думаю, именно он должен возглавить этот поход, — раздался спокойный, ясный голос Глорфинделя, разом остановивший разгоревшийся было спор. Улыбнувшись, он добавил: — К тому же, он единственный, кто может спокойно общаться с любым из присутствующих в этом зале.       На этот аргумент возразить было нечего и все согласились.       — Я много думал, Артафиндэ, — теперь заговорил Финголфин. — Полагаю, все со мной согласятся, что хотелось бы получить веские доказательства того, что… твоему гостю можно доверять. Да, он спас Артаресто, но все же… если он действительно на нашей стороне — пусть докажет и откроется для осанвэ! Верить ему на слово слишком рискованно, уверен, он и сам понимает это!       Эльфы загомонили, одобряя предложение Финголфина. Бросив взгляд на Майрона, я заметила как застыло его лицо, словно превратившись в маску, и как подруга, бросив на него встревоженный взгляд, крепко сжала его руку.       — Я готов, — обреченно вздохнул он.       — Не спеши, друг мой, — остановил его Финрод, после чего обратился уже ко всем: — Майрон открылся мне, и я готов поручиться за него, как за самого себя.       — Не нужно, нолдо, — попытался возразить тот, но Фелагунд продолжил:       — Моему слову вы готовы поверить?       — Да, — поколебавшись отозвался за всех Финголфин. — Что же, раз так, я иду с вами. Финдекано, ты…       — Я тоже иду, отец! — возразил тот. — Тем более, что идет Майтимо!       — Я тоже не вернусь в Фалас, — влез Гил-Галад.       — Ты сделаешь то, что тебе велят! — голоса Финголфина и Фингона слились в один.       — Мы пойдем с вами, — пресек их спор звонкий голос Лютиэн. Не знаю даже, кто удивился сильнее, все присутствующие или Берен. На беднягу было больно смотреть.       — Мы не можем этого допустить! — возмутились Белег и Маблунг.       — Смертным и девам не место в таком походе, — с насмешкой в голосе заговорил Маэглин.       — Да неужели? — Лютиэн выразительно посмотрела на нас с Ксюшей.       Гордые эльфы, блин… И с этим балаганом мы пойдем в Ангбанд?       — Довольно, — прервал спор Финрод. — Я повторюсь, — в походе не должно быть никаких распрей, а вы без ругани не можете даже договориться, кому идти, а кому нет! И раз уж меня выбрали главой в этом походе, то я сам решу! Никто не против? — Все промолчали и он продолжил: — Итак, из Нарготронда идем я, Майрон, Эруанна, Лаурэль, Ангарато, Айканаро, Эдрахиль, Гельмир и Айменал. Нолофинвэ, если не убедите Эрейниона за время сборов — идете все. Майтимо?       — Кано останется, пойду я, Турко и Курво. Они будут помалкивать, — Маэдрос выразительно глянул на братьев и те молча кивнули, подтверждая его слова, причем, как мне показалось, Маглор был не в восторге от этого решения.       — Хорошо, — кивнул Финрод. — Лаурэфиндэ?       — Мы с вами, — улыбнулся Глорфиндель. — Турукано я известил.       — Белег, Маблунг, проводите Берена и Лютиэн и возвращайтесь, — видя, что принцесса собралась спорить, Фелагунд добавил: — Ты и сама знаешь, насколько опасно это может быть.       Упрямо поджав губы, Лютиэн промолчала, и я, памятуя о стальном характере дочери Тингола и Мелиан даже удивилась.       — Ты кое-кого забыл, — фыркнул волк. Обведя присутствующих цепким взглядом желтых глаз, он сказал: — Мы идем с вами.       — Хорошо, выступаем через десять дней, — подытожил Финрод. — Позже обсудим детали, маршрут и место встречи на границе Бретиля, чтобы те, кому нужно уехать, могли присоединиться к нам в пути.