***
Исцелив всех раненых, эльфы перенесли павших волков ближе к подножию Эред Ветрин, где и похоронили, обложив восемь свежих могил камнями. С хмурого неба посыпался мелкий мокрый снег, казалось, сама природа скорбела вместе с отрядом, замершим в тягостном молчании. Время прощания вышло и пришла пора продолжить путь. Взяв лишь самое необходимое и по максимуму разгрузив оставшихся волков, поредевший отряд двинулся в сторону Ангбанда уже пешком. По подсчетам Финголфина и Глорфинделя, взявших на себя командование, если погода совсем не испортится и им больше не встретятся враги, то путь до крепости Моргота займет около двух–трех дней. Последние события совершенно выбили всех из колеи, и эльфы не представляли, что будут делать, когда доберутся. Все знали лишь то, что должны сделать все, чтобы спасти Финрода, девушек и Майрона. — Ты уверен в своем решении? — тихо спросил Глорфиндель. — От тебя ничего не скроешь, — грустно усмехнулся Финголфин, бросив на него взгляд. — Я просто обдумываю варианты… — Думаешь, он пойдет на это снова? — нахмурился тот. Финголфин лишь неопределенно пожал плечами, размышляя о том же.***
Полупрозрачные волкоподобные силуэты майар замерли у могил. Будучи привязаны к волчьим телам черной магией Моргота, они теперь обречены были навеки остаться здесь, без надежды на прощение, а уж тем более на освобождение. Стать лишь призраками, незримыми и бессильными уйти от могил больше, чем на несколько шагов. Неожиданно налетевший порыв ветра заставил их насторожиться. К ним приближались другие. Они напоминали эльфов, и, хотя тоже были полупрозрачными, источали ослепительное сияние. Один из пришедших сделал шаг вперед. Губы его не шевелились, но майар слышали, как он произносит имена, выбитые эльфами на могильных камнях. Рокотом падающего со склона камня, эхом птичьего крика, далеким шелестом волн, тихим шепотом падающих снежинок и дуновением ветра звучали они: — Имирэ. — Талион. — Воримар. — Индил. — Раймар. — Хэлин. — Кампин. — Миримон… Миримон? Нет, Морнэмир! — свист стрелы, срывающейся с тетивы, ржание жемчужно-серого коня, белые силуэты псов, стелющихся над землей в стремительном беге и как биение сердца повторяется призыв: «Вспомни, кем ты был!» — Вы прощены! Вы свободны! Вы искупили вину! — звучали такие невозможные и такие желанные слова. — Вы можете вернуться в Валинор! Силуэты волков будто вспыхнули, осыпаясь на могилы мириадами радужных искр, а через мгновение рядом с пришедшими появились восемь таких же сияющих силуэтов. — Позвольте нам пойти с вами, — попросил один из них. — Конечно, Морнэмир, — прошелестело в ответ. Через мгновение все они исчезли. На свежих могилах, несмотря на холод и снег, зеленела трава и цвели серебряные, как звездный свет, цветы.***
Он привел нас в большую комнату. Из всей обстановки разглядеть можно было лишь горящий камин да несколько мягких кресел рядом. Снова спрятавшись во мраке, Моргот занял одно из них: — Садитесь, — в повелительном жесте на мгновение мелькнул расшитый край рукава и рука в черной перчатке. Дождавшись, пока мы присядем, он добавил: — Вина? Кажется, он намерен продолжать эту бессмысленную игру в гостеприимного хозяина. Видя, что принимать его предложение мы не собираемся, он хмыкнул: — Давно мне не доводилось принимать столь взыскательных гостей. Кажется, последним был Нельяфинвэ… Но он все же был принцем, а кто же вы? Я снова почувствовала попытку залезть мне в голову. Возможно, Моргот, как и многие другие, не может проникнуть в наши мысли без нашего желания, но, на всякий случай, я, как учил Финрод, намертво закрыла осанвэ. Несмотря на эту неудачу, когда Темный Вала снова заговорил, голос его звучал мягко и проникновенно: — Как странно и любопытно… Я могу сломать вас, но не хотел бы этого делать. Предпочел бы видеть вас рядом с собой, своими союзниками и, возможно, не только… Что бы обо мне ни говорили — я умею ценить прекрасное. Рядом с собой? Союзниками и не только… До меня наконец дошло, что именно он хочет от нас. — Служить тебе и быть твоими любовницами?! — возмутилась я и тут же зашлась в удушающем кашле. Ксюша, хоть и была испугана и все равно не смогла бы помочь, метнулась ко мне и крепко обняла. — Почему ты это делаешь? — Она сквозь слезы взглянула туда, где скрытый тенями сидел Моргот. — За что ненавидишь всех? Почему хочешь уничтожить? Не верю, что ты хочешь остаться один в пустоте! — Да что ты знаешь?! — рыкнул Моргот, кажется потеряв терпение. — Я был величайшим среди Айнур! Я лишь хотел творить! Возможно, я был неправ, когда начал Диссонанс, но мало того, что Илуватар отчитал меня при всех, мало того, что сделал Манвэ Королем Арды и отдал ему Варду… так еще и предал всех нас, предпочтя эльфов и последышей! Мы были созданы первыми, но, вместо того, чтобы стать Старшими Детьми, стали прислугой и должны были лишь обустроить мир для удобства Детей Илуватара! Я уже не говорю о том, что даже уродливых коротышек Ауле, которых тот тоже создал против его Воли, он принял, а меня… уничтожил! Он отвернулся от меня, лишив способности творить, так что мне оставалось?! Тем более после того, как мои Братья и Сестры сковали меня цепью и бросили в темницы Намо на три столетия?! А его драгоценные Дети… — голос Темного Вала дрогнул. — Знаешь ли ты, что они сделали со мной?! Полюбуйся! Мрак рассеялся, будто кто-то отдернул шторы, и мы увидели его. Уж лучше бы остались с драконами… Первое, что бросалось в глаза — жуткие раны от когтей Торондора, пересекающие его лицо. Несмотря на то, что времени с момента, как он получил их, прошло уже довольно много, они едва-едва затянулись и выглядели так, будто могли открыться в любой момент. Похоже он был слеп на правый глаз, потому как тот полностью был затянут мутно-белым бельмом. В черной глубине здорового глаза полыхал огонь ярости. Кожа на лице имела нездоровый землистый оттенок, лишь там, где ее касалась корона, она выглядела красной и раздраженной. Под глазами залегли глубокие тени, а один уголок рта, должно быть, задетый когтем Орла, теперь кривился в вечной жутковатой усмешке. Поморщившись от боли, Моргот стянул перчатки, и мы увидели дочерна сожженную кожу на его ладонях. — Что, не нравлюсь? — скривился он, видя шок на наших лицах. — Тебе… очень больно? — сочувственно выдохнула Ксюша. — Это можно вылечить? Она точно обезумела! После бурного выражения эмоций говорить я не могла, поэтому ограничилась выразительным взглядом. Моргот и вовсе дернулся, как от удара, взгляд здорового глаза впился в лицо Ксюши, будто ища признаки насмешки и не веря в то, что она всерьез расстроена его состоянием. Между тем я огляделась. Роскошная обстановка и огромных размеров кровать не оставляла никаких сомнений в том, что Моргот привел нас в свою спальню. Кажется, злить его все же не стоило… Заметив, что я озираюсь, Моргот перестал сверлить взглядом Ксюшу и снова спрятался во мраке. — Я не стану вас принуждать… пока не стану. Даю вам время обдумать мое предложение. Завтра за ужином хочу услышать ваш ответ, от которого будет зависеть не только ваша собственная судьба, но и участь ваших супругов, — он насмешливо хмыкнул, видя изумление на наших лицах. — Ты знал? — с усилием просипела я. — Конечно, — отозвался он. — И ты все равно предлагаешь нам… такое? — похоже, Ксюша все же не верила в то, что ничего светлого в его душе нет и быть не может. Он не ответил. Дверь приоткрылась и внутрь заглянула Нифредиль. — Проводи их, — отрывисто бросил Темный Вала. — Потом передай Тхурингвэтиль, что я жду ее незамедлительно.***
Майэ Тхурингвэтиль привычно толкнула дверь в покои Властелина и беззвучно вошла внутрь. Черное платье из тончайшего кружева с глубоким декольте и разрезами по бокам подчеркивало идеальную фигуру, серебряные волосы были распущены и спускались почти до пола, а в аметистовых глазах горело предвкушение. Обычно Мелькор ждал ее в постели, но в этот раз он сидел в кресле у камина. Рядом на столике лежала снятая корона. В ее сторону он даже не обернулся. — Повелитель, — проворковала вампирша. — Ты звал меня? Мелькор молчал. Подойдя поближе, она принялась расплетать его тугую косу, пропуская жесткие иссиня-черные пряди между пальцами. Покончив с этим, она опустилась перед ним на колени и, скользнув пальцами по широкой груди Вала, начала расстегивать застежки длинного одеяния. Распахнув полы, она стала покрывать поцелуями его торс, а проворные пальцы скользнули к завязкам на штанах. Перехватив, он стиснул ее запястья с такой силой, что Тхурингвэтиль охнула от боли: — Мой Повелитель? — жалобно всхлипнула она. — Я сделала что-то не так? — Разве ты не должна быть моими глазами и ушами не только за пределами Ангмандо, но и внутри? — стальные нотки в голосе Мелькора не предвещали ничего хорошего. — Д-да, мой Повелитель, — прошептала майэ, судорожно перебирая в памяти все, что происходило в крепости в последнее время. — Тогда ответь-ка мне, — он взглянул на нее так, что Тхурингвэтиль задрожала. — Давно ли я вожделею Гортхаура? — Мой Повелитель, — пискнула она, мысленно проклиная помянутого майа. Только у него хватило бы наглости и безрассудства рассказать об этом Мелькору. Она ведь делала это лишь для того, чтобы позлить самого Гортхаура, и совсем не ожидала, что узнает Владыка. — Отвечай! — рыкнул он. И без того бледное лицо вампирши посерело от ужаса. Мелькор был не просто зол, он был в ярости. И объектом этой ярости в данный момент была она. — Мой Повелитель, я ни в коем случае не хотела оскорбить тебя, — пролепетала Тхурингвэтиль. — Не хотела оскорбить?! — взревел он так, что, казалось, содрогнулись стены. — Именно поэтому пустила по моей крепости слухи, что я мужеложец?! — И ровным голосом, пугавшим гораздо сильнее криков, добавил: — Знаешь ли ты, что я сделаю с тобой? — Мой Повелитель, — торопливо заговорила она, — я молю тебя о снисхождении! Я ведь всегда делала все, что ты хотел! Я помогала тебе обрести новых союзников! Я… я зачаровала одного нолдо, чтобы он открыл нам путь в Нарготронд, скрытое королевство эльфов… — Нарготронд, говоришь? — Мелькор немного ослабил хватку. — Так значит, он сдаст нам город… Велю готовить войско. — Заметив, что вампирша задрожала сильнее, он нахмурился. — Так я велю готовить войско? — Этот эльф… он был с отрядом твоих пленниц, Повелитель… — И-и-и? — почти ласково протянул Вала. — Я больше не чувствую его, — обреченно призналась Тхурингвэтиль. — Хорошо, — губы Мелькора хищно изогнулись. — Повелитель, — всхлипнула майэ, по ее щекам потекли неподдельные слезы. Она прекрасно понимала, что теперь ее жизнь висит на волоске. — Молю тебя, пощади… Я сделаю все, чтобы заслужить твое прощение, я заглажу свою вину… — Непременно загладишь, — недобро усмехнулся он. — Советую постараться, иначе отдам тебя на потеху оркам.***
— Что нам делать? — за полчаса, прошедшие с того момента, как мы ушли из спальни Моргота, я задавала этот вопрос уже в десятый раз. — Петь мы не сможем, — в очередной раз отозвалась подруга. В отличие от меня, она не срывалась, поэтому могла говорить относительно нормально. — Значит, надо попытаться поговорить с ним и объяснить… — Ты с ума сошла?! — выдавила я. — Сострадание — это конечно хорошо, но не в этом случае! Ты хоть понимаешь, что он хочет сделать нас своими марионетками, как Нифредиль и других, а… сама знаешь кого будет держать, как гарант нашего послушания! Причем, далеко не факт, что их при этом не будут пытать, или морить голодом, или… — Заметив слезы в глазах подруги, я осеклась и, подойдя, крепко обняла ее. — Прости… Безнадежность нашего положения и собственное бессилие сводят меня с ума. — Мы обязательно найдем выход, — прошептала Ксюша. — Послушай, расскажи мне о нем все, что знаешь. Я принялась по крупинкам добывать из памяти все, что было сказано в «Сильмариллионе» о Морготе. — Знаешь, я все-таки думаю, что убить его и изгнать за Двери Ночи — плохая идея, — заговорила подруга, выслушав меня. — Ведь тогда он окончательно озлобится и когда вырвется, а судя по тому, что ты рассказала, вырвется он обязательно, его ярость будет разрушительной. А из того, что тебе сказал Эру, я могу сделать вывод, что именно тебе предстоит остановить Мелькора. — И что ты предлагаешь? — вздохнула я. — Знаешь, мне показалось… Что он ведет себя как ребенок, которому мало родительской любви, поэтому он и творит всякие гадости, чтобы хотя бы таким образом обратить на себя внимание. Конечно, здесь это все в масштабе Богов, но… он ведь сам говорит, что Илуватар отвернулся от него… — И что это нам дает? — Если бы нам удалось убедить всех, что надо дать ему шанс и как-то примирить его с Эру, — грустно отозвалась она. — Но как это сделать — я не представляю…***
Финроду все же удалось справиться с оковами, хотя он и вложил в это почти все силы. — Ох, нолдо, — проворчал Майрон. — Говорил ведь тебе, оставь меня и уходи! — Я не бросаю друзей, — бледными губами улыбнулся эльф. — Как думаешь… они живы? — Уверен, убивать Лаурэль и Эруанну Моргот не станет, но сами их вытащить мы не сможем, — помолчав, тихо проговорил майа. — Моргот наверняка захочет привлечь их на свою сторону, а значит, будет стеречь, как зеницу ока. — Если кто-то из отряда выжил — они скоро придут за нами, — уверенно отозвался Финрод. — К тому же Валар скоро будут здесь. — Когда мы пролетали над ними — эльфы держались и даже атаковали, так что я почти уверен в том, что выжившие есть, — вздохнул Майрон. — Но не в том, что они придут… Тхурингвэтиль все рассчитала, не сомневаюсь, что они теперь уверены в том, что я предатель, заманивший вас всех в ловушку. — Они придут, я верю, — эльф положил руку на плечо майа. — Что же, нолдо, тогда нам надо подготовиться к их приходу, — усмехнулся Майрон и, хитро прищурившись, добавил: — Есть у меня одна идея, но для нее ты мне нужен боеспособным и полным сил, поэтому сначала наведаемся в кладовые…