Счёт 50:0! Ведёт Слизерин!

- Хён, - Чонгук топчется на месте и смущённо шмыгает носом. Намджун переводит взгляд с учебника на него и чуть выгибает бровь, ожидая продолжения. Чонгуку стыдно так, что щёки и уши горят невозможно. Он хотел бы с радостью провалиться сейчас сквозь пол до самых подземелий, а лучше ещё ниже, чтоб уж наверняка. - Я… мне нужна твоя помощь, - шепчет он, губы кусает и глаза в пол опускает. Намджун хмыкает, кивает головой на соседний стул. - Подожди меня немного, я закончу эссе по Истории Магии. Мне осталось заключительных пару абзацев. Ты же не торопишься? Чонгук мотает головой. Он совсем не торопится. У него свободен весь вечер. А ради занятий с Намджуном он бы и на ночь забил, только это совсем уж дикость какая-то. Парень послушно усаживается рядом и старается не смотреть в сторону старшего, чтобы не отвлекать его. В библиотеке тихо, немного душно от бьющего в окна солнечного света. У стеллажей с книгами кружатся пылинки. Лучи искорками отражаются в позолоченных буквах старинных фолиантов. Студентов тут немного. А те, кто есть, читают или старательно что-то конспектируют. Скрип перьев по пергаменту заставляет успокоиться взбудораженные волнением нервы. Чонгуку думается, что он какой-то неправильный весь. Он хорошо играет в квиддич, ему легко даются многие непростые заклинания и сложные зелья. Зато вот с простейшим он сладить не в состоянии. Вот и сегодня опозорился ужасно, когда один из профессоров попросил о помощи. Элементарное Вингардиум Левиоса подвело, когда не ждали. Его Чонгук так и не освоил толком с первого курса. Благо, что заклинание в быту применялось куда реже, чем то же Алохомора, с которым, на удивление, проблем не возникало. Его передёрнуло от воспоминания о насмешливых взглядах окружающих. Снова стало невыносимо тоскливо за безрукого себя. - Гуки, - зовёт Намджун, и приходится тут же отбросить все переживания, потому что старший с него живьём не слезет, пока не получит объяснения странному настроению. - Да? - Что опять стряслось? - Я… Нет, это всё же стыдно невыносимо. - Я не смог… Вингардиум… не смог… И заливается стыдливой краской, опуская голову. Ему глаза едва слезами не жжёт. Кто бы из своих увидел – не поверил. Чонгук, уверенный на поле, спортивный, быстрый, сильный… а нюни развесил, как девчонка. - Что ж у тебя с ним так трудно, - вздыхает Намджун. – Хорошо. Потренируемся во внутреннем дворе. Там сейчас должно быть немного народу. Чонгук кивает энергично, на что старший улыбается и протягивает руку, растрёпывая чёрные вихры. - Как же ты вырос… а иногда всё ребёнок ребёнком. Чонгук улыбается и прикрывает глаза. Да, он шире хёна в плечах, чуть выше, но только потому что так остервенело занимается спортом. Намджуну оно без надобности, он тренирует мозг и оттачивает остроту языка временами. И рядом с ним Чонгуку всегда так хорошо. Так правильно. И почему-то так важно, чтобы хён видел в нём всё то, что видит сейчас. Чтобы Чонгук никогда-никогда не стал для Намджуна «цербером», «шкафом на метле» и прочим обидным, которое он слышал много раз от других. * - Рассечь воздух и взмахнуть. Нет, Чонгук, ну плавнее же… ты на метле изящнее летаешь, чем палочкой орудуешь. - Прости, - бормочет младший и неловко улыбается. - Как может быть такое, что ты прекрасно справился с Патронусом, но не можешь соорудить самые простые левитационные чары? - Если бы я знал, то уже исправил это, - вздыхает Чонгук. Намджун, сидящий на скамье, фыркает в сторону. Поднимается и огибает его, прижимаясь к спине. Ладонью проводит от плеча к локтю, фиксируя руку в нужном положении. - Ты слишком напряжён, Гуки. Это не квиддич, тебе не нужно ловить снитч, - шепчет тихо. От такой близости младшего в долгий сладкий озноб бросает. Он втягивает воздух судорожно и кивает, стараясь расслабиться. Только как оно возможно, когда Намджун прижимается так тесно? Да ещё обхватывает своими длинными пальцами запястье. - Давай. Расслабляйся. Чонгук, что ж ты какой упрямый? Чонгук не упрямый. Чонгук влюблённый в своего хёна, который каждый раз с ним, как с маленьким щенком, возится. В хёна, который восхищается его успехами и переживает за неудачи, как за свои собственные. Его самый замечательный хён, который умный и вряд ли вообще видит в Чонгуке кого-то больше, чем младшего брата. От этого снова накатывает грусть и перестаёт будоражить такая тесная близость. - Всё-всё, расслабляюсь, только не ворчи, - просит тихо. Намджун довольно бормочет что-то, прикосновениями перетекает на кисть и сжимает палочку, почти переплетая свои пальцы с чонгуковыми. - Запоминай, - шепчет, и от голоса этого у Чонгука снова неконтролируемая волна мурашек по спине. – Рассечь воздух... Палочка чертит в воздухе дугу. И нужно следить, нужно запоминать, но Намджун к нему жмётся сзади так тесно, что в голове не остаётся ни единой мысли. - ... и взмахнуть. Скамейка, на которой ещё недавно сидел Намджун, взмывает в воздух. - Видишь? Всё просто. Чонгук бы поспорил. Неужели достаточно просто расслабиться? - Пробуй. - Я не уверен... - Пробуй, Гуки. Иначе я больше заниматься с тобой не стану. Чонгук только голову в плечи от строгого тона не втягивает. И страшно становится, что хён ведь может перестать. Сначала заниматься, потом вообще смотреть в его сторону. Потому что с младшим ему, наверняка, скучно. У него для разговоров Чимин есть, который, с тех пор, как стал парнем Юнги, вообще больше времени с Намджуном проводит. Удивительно, как капитан такое терпит?! Он же собственник, каких поискать. А ещё, если вспомнить, как он по этому своему Чимину убивался, то его спокойное отношение к подобному вообще понять трудно. Но с вопросами Чонгук не лезет, потому что знает, что огребёт, ибо не его дело. - Рассечь воздух и взмахнуть, - понуро повторяет Чонгук, максимально расслабляется и старательно повторяет движение палочкой. Скамейка послушно взмывает в воздух. - Вот видишь, - победно улыбается Намджун. - Чуть больше усердия. Не забывай, что не всё даётся так же легко, как полёт на метле. Кое-где нужно приложить чуть больше усилий. После они сидят плечом к плечу и перекусывают сладкими кексами, запивая их тыквенным соком. Ужин они из-за тренировки пропустили, но Чонгук, зная, что так может получиться, оставил некоторые запасы ещё с обеда. - Прости, хён. Тебя это утомляет, наверное, - говорит младший. Намджун переводит на него удивлённый взгляд. - Что именно? - Ну это всё... и я, - последнее удаётся выдавить через вставший поперёк горла ком обиды на свою глупость. Намджун смотрит на него спокойно, изучающе. Он будто пытается понять, что у Чонгука в голове. Но лучше бы нет, потому что тогда останется только пойти и с Астрономической башни спрыгнуть. Во дворике народу убавилось. Где-то у входа в замок болтали две первокурсницы. В густой зелени на скамье кто-то дремал, видимо, совсем утомившись и не дойдя до общежития. Только ноги торчали, свисая немного со скамьи. Оранжевый закат окрашивал замок в ярко-рыжий цвет, но внутренний дворик оставлял в тени. Тут пахло жасмином, оплетающим каменную колонну позади, а ещё немного озёрной водой. - Ты серьёзно? - спрашивает Намджун. - Считаешь, что мне в тягость помогать тебе? А ты помнишь, что я был тем, кто изначально это предложил? Чонгук помнит. Помнит, как восхищался своим хёном, даже больше, чем Юнги. Он никогда никому об этом не говорил и не скажет теперь, потому что восхищение только росло. А потом стало тем, чем стало. И это так ужасно неловко. Так смущающе. И не нужно никому, кроме самого Чонгука. Чонгук помнит всё, что связано с Намджуном. И теперь его этим ломает немного, потому что он всё чаще видит, как старший уходит к Чимину. Как больше не составляет ему компанию на вечерних прогулках, чтобы просто поваляться на берегу озера и почитать. Как отговаривается делами, чтобы не идти на завтрак вместе, а потом его почти невозможно подловить. Потому что уроки, домашние задания, Чимин. Чонгук кивает и улыбается. - Я помню, Намджун-хён. Просто если тебе... если ты больше не хочешь, чтобы я мешал тебе своими глупыми просьбами, ты только скажи... - Интересный способ сказать «спасибо за помощь, хён», - в голосе Намджуна появляются металлические нотки. Чонгуку кажется, что это он должен обижаться, если честно. Ну, то есть, его очень некрасиво променяли на какого-то гриффиндорца. Тот, конечно, лучше Чонгука во всём. Да ещё и не влюблён, как идиот какой-то. Чимин смешливый, открытый и яркий. И если бы не было причин так яростно его ненавидеть, он бы любил его, словно родного! Но судьба распорядилась иначе. - Я не хотел тебя обидеть, хён. Просто я же вижу, что тебе со мной больше не интересно, - жмёт плечами Чонгук как можно более непринуждённо. - Ну, то есть... ты со мной теперь только потому, что я прошу с чем-то помочь... - Так о том и был уговор, разве нет? Я тебе просто помогаю. Я всё же твой хён и должен следить за твоей успеваемостью. Чтобы это не сказывалось негативно на репутации факультета. Чонгука словно хлещут по лицу со всей силы. Он улыбается снова, совсем вымучено, но понимающе. С чего он вообще взял, что стал для Намджуна хотя бы другом? Тот проводил с ним время только потому, что не было особо выбора, это же очевидно. - Да, ты прав... прости, я тут себе надумал всякого, - бормочет он и встаёт, стараясь не смотреть на старшего. В глазах слёзы злые. Но эту слабость показывать Намджуну он не хочет. - Чонгук? - Извини, хён. Я устал что-то... спасибо за помощь. Увидимся, - бестолково прощается младший, уже торопливо следуя ко входу в замок. Ему очень срочно надо спрятаться от любопытных глаз и пережить момент чужого откровения. И чувства собственной ненужности. В груди тянет противно, ноет и будто какими-то шипами раздирает в мясо. Чонгук умеет терпеть физическую боль, но к такой не привык. Очарованный с самого начала, влюблённый так давно, он сейчас понимает, какой же больной бывает первая - безответная - любовь. Она не оставляет ни единого живого места внутри. Это так страшно, потому что вдруг даже дышать становится тяжело. Чонгук прячется в спальне, накрывается одеялом, закусывает край подушки и старается не выть в голос. К нему кто-то подходит, кто-то пытается заговорить, но Чонгук не реагирует. Он тщательно пытается свыкнуться с мыслью, что Намджуна в его жизни, кажется, больше не будет. Потому что не хватит никаких сил - оставаться рядом и получать в ответ то холодное равнодушие, которое было у старшего к нему на самом деле. Когда свет в комнате гаснет, когда все ложатся спать, Чонгук немного приходит в себя. Он вытирает одеялом мокрые щёки. Утром, наверняка, будут опухшие глаза. Но это ничего. Главное, что немного отпустило. Надолго ли? - Чонгук. Ты спишь? - звучит над ухом голос Намджуна. Тот едва не вздрагивает. И изо всех сил делает вид, что да, спит. Намджун стоит рядом с кроватью какое-то время. А потом вдруг ладонью проводит по его волосам. Так легко и нежно, так мягко, что у младшего снова губы дрожат. - Не притворяйся, Гуки. Выйди в гостиную, поговорить надо. Всё же Намджун знает его, как облупленного. Через пять минут младший, кутаясь в халат, выходит из спальни. В гостиной тепло топит камин. Сырость подземелий не добирается сюда и от уютно потрескивающих полений как-то особенно спокойно становится. Чонгук замирает у дивана, на котором сидит Намджун. Старший поднимается и чуть запрокидывает голову, рассматривая его зарёванное лицо. Вглядывается в покрасневшие глаза. - Мелкий, - выдыхает изумлённо. - Ты чего? Что случилось? Чонгук сутулится, отводит взгляд. Ему уже не стыдно и не страшно. Просто обидно, что Чимина приняли за своего и нужного так быстро, а он даже за несколько лет под боком не смог таким для хёна стать. - Случилось то, что я всего лишь договорённость. Просто тот, кого нужно подтягивать, чтобы факультет не позорил своими тупыми ошибками, - говорит он ровно. - Случилось, хён, то, что я ходил за тобой хвостом, влюбляясь в тебя всё сильнее и сильнее... а в итоге остался не нужен. Потому что есть клёвый и интересный Чимин, например. Я знаю, у вас там много тем для разговоров, каких-то своих планов... Разве такой, как я, вписывается в это всё... Намджун смотрит на него круглыми глазами. Ну да, признаний он, наверное, совершенно не ожидал. Но молчать об этом и дальше было бы невыносимо. Чонгук жмёт плечами, мол, вот как-то так. А старший вдруг нервно надрывно смеётся, опускает взгляд. - Такой, как ты? - спрашивает тихо. - О чём ты вообще говоришь? Вздумал принижать себя? - Я только лишь сказал, что мы с тобой, вероятно, птицы разного полёта. - Правда? - Намджун ладонями оглаживает его предплечья, подступает ближе. - Правда так думаешь или это в тебе ревность к Чимину говорит? Чонгук хмурится, но не отвечает. - Гуки, - шёпотом зовёт Намджун, вскидывая голову. - Глупый мой гениальный мальчишка. Ты привык решать сложные задачи, а с простыми даже в чувствах у тебя не сложилось... ты не хуже. Совсем не хуже, слышишь? И я хочу снова наши вечерние прогулки, завтраки вместе... хочу не только этого. Просто я думал, что ты на меня даже не взглянешь... Чонгук ошалело хлопает глазами. Он сейчас что, получил ответное признание?! - Хён... - Нет. Подожди. Прости меня... я понял, как обидел тебя, когда ты уже ушёл... понял чем, но не понимал совершенно, от чего так сильно. Видимо, у меня с простейшим иногда тоже туго... Чонгук руки протягивает и Намджуна к себе крепко прижимает. - Я думал, что это всё, - хрипло шепчет он. - Сейчас как дам тебе, - ему прописывают лёгкий подзатыльник и тут же ладонью нежно оглаживают по волосам. - Я не хотел сделать тебе больно. Но не надейся, что я перестану общаться с Чимином. - Он вполне может присоединиться к нашим вечерним посиделкам у озера и завтракам. - Ещё скажи, что за слизеринским столом, - тихо смеётся Намджун, носом в изгибе чужой шеи прячась. - Ну, учитывая, что Юнги теперь его пара... но я скорее представлял себе это где-то на улице. - Мы так перестанем в Большом зале появляться. - Думаешь, без нас там будет тоскливо и неинтересно? - Уверен. Они фыркают весело, а потом Намджун невесомо касается кончиками пальцев его губ. Смотрит в самую душу, кажется. - Как же я ждал тебя, - говорит тихо. - Как же я тебя люблю. Чонгук впервые решает, что с простыми вещами бывает не так уж трудно. Потому что вместо слов он выбирает самое избитое, но верное решение. Наклоняется и целует довольно прикрывающего глаза Намджуна.