Начало

Джисон видит его, как только входит в класс. Он сидит, склонив рыжеволосую голову над скетчбуком, и лениво водит по странице карандашом. Длинные, чуть изогнутые ресницы кажутся ненастоящими в свете вечернего солнца. Джисон занимается вторую неделю и не может сказать, ходил ли он на занятия прежде, но по тому, как он держится, может предположить, что, скорее всего, да. Рядом с рыжим, разбросав по стульям краски и кисти, устроился Донхёк. Он единственный обращает на Джисона внимание. Кивает ему в знак приветствия и указывает на свободный мольберт по правую руку от рыжего: мол, не занято. Джисон предпочел бы забиться в уголок, подальше от учительского стола, и не отсвечивать, но раз зовут, надо идти. Тэён хён говорит, что у него нет друзей не от того, что все люди - мудаки, а от того, что Пак Джисон не умеет с ними общаться. С людьми, не мудаками. Уж с теми у Джисона разговор короткий. Рыжий поднимает голову, как только Джисон, скинув рюкзак, падает на стул. - Привет, - говорит рыжий. Он не улыбается, но смотрит с интересом. - Новенький? Джисон кивает и лезет в рюкзак. - Я На Джэмин, - говорит рыжий и протягивает Джисону руку. Джисон неуверенно ее пожимает. - Пак Джисон, - отвечает он. Больше они не говорят. Джэмин возвращается к своим наброскам, а Джисон вынимает из рюкзака акварель и чехол с кистями и, прихватив одноразовый стаканчик, идет к бачку за водой. В класс входит учитель Мун с огромной коробкой наперевес, и На Джэмин бросается ему помогать. Они сообща разбирают содержимое коробки, развешивают однотонные - серебряные и лиловые - драпировки и выставляют на подиуме натюрморт из пяти предметов. В студии учителя Сона Джисон уже это проходил, но учитель Мун усложняет задачу, скомпоновав предметы пастельной, бело-серой, цветовой гаммы. Подиум стоит посреди класса, и постановку пересекают длинные тени от мольбертов и оконных рам. Окна в кабинете огромные и глядят на запад, отчего во второй половине дня здесь всегда много света. Закончив с постановкой, учитель Мун берется объяснять задание. Он занимает один из мольбертов и ловко и быстро делает этюд, чтобы показать, чего он хочет от класса. Джисон следит за его работой и жутко ему завидует. Он хочет рисовать так же легко и естественно, но все, на что он пока способен - не превратить работу в грязь. Отведенные на урок два часа Джисон проводит над построением. У него вечные проблемы с овалами, и это не скрывается от На Джэмина. У того все получается не в пример лучше. Сразу видно, что рука набита, а за плечами - не один год практики. - Ты слишком его открываешь, - говорит он, бесцеремонно заглядывая Джисону через плечо. - Не забывай о перспективе. Она неизменна и для овалов. У тебя сейчас ваза выглядит так, словно ты смотришь на нее сверху. - Вижу, - бурчит Джисон и крепко сжимает стерку. Она горячая и чуть влажная: Джисон второй час не выпускает ее из рук. - Учитель Мун все равно скажет исправить, так что делай, что говорю. - На Джэмин улыбается, и Джисон вдруг понимает, что у него завораживающе-красивые губы. Он кивает и берется исправлять, как сказал Джэмин. Джисон всегда уходит из класса первым, и в этот раз себе не изменяет. От художественной школы до дома - двадцать минут пешим ходом, потому он минует автобусную остановку, перебегает дорогу в неположенном и ныряет в засаженную каштанами аллейку. Он идет не спеша и потому сразу обращает внимание на торопливый шаг за спиной. - Эй, Пак Джисон, - окликают его, и Джисон оборачивается на ходу, чтобы поймать улыбку На Джэмина прежде, чем тот с ним поравняется. - Нам, кажется, по пути. Джисон не знает, что ответить. У него всегда так с малознакомыми людьми. Чэнлэ постоянно недоумевает, как это возможно - в кругу приятелей Джисона не заткнуть. - Но если не хочешь, я пойду сам. - На Джэмин - парень проницательный, и сразу понимает, что Джисону неловко. Джисон вспоминает наставления Тэён хёна и мотает головой. - Я не против. Просто... я не очень... разговорчивый. Временами. - Я догадался. - Джэмин снова улыбается этой своей потрясающей улыбкой, и у Джисона противно екает под солнышком. Он знает это чувство слишком хорошо, и оно его пугает. Дальше они идут вместе, но молчат. Джисон ловит на себе взгляды Джэмина, но старается их не замечать. Джэмин не пытается его разговорить и сам держит язык за зубами. Идти рядом с ним спокойно и даже приятно. Джэмин живет в двух улицах от дома Джисона, и тот удивляется, как это они раньше не пересекались. Конечно, Джисон не из тех, кто все время торчит на улице, но раз они живут в одном районе, то и в школе должны учиться вместе. Но Джэмина он там точно не встречал - такого трудно не заметить, и это поселяет в Джисоне свербящий, как комариный укус, интерес. На следующем занятии они продолжают писать натюрморт, потому Джисон снова сидит рядом с Джэмином. Джэмин пару раз с ним заговаривает, спрашивает, где он покупал акварель, а затем хвалит его манеру работать с цветом. Джисон на все это лишь неловко улыбается и отвечает односложно. После урока Джэмин цепляется к Джисону, и домой они снова идут вместе. На этот раз Джэмин более разговорчив и заваливает Джисона вопросами: про школу, увлечения и живопись. О последней Джисон говорит с охотой: со школой и увлечениями у него туго. Не то чтобы он был полным лузером, но звезд с неба не хватает. Помимо рисования Джисон увлекается только танцами, но говорить о них ему хочется меньше всего. Танцы – слишком личное, а личным Джисон с первыми встречными не делится. Последующие три недели Джэмин неотступно следует за Джисоном, и тот смиряется и привыкает. Привыкает к его тихому голосу, мягким, словно кошачьим, повадкам и улыбке, от которой пересыхает в горле. Джисону страшно, потому что такого с ним точно никогда прежде не бывало, а обратиться за советом не к кому. Закончив с акварелью, они переходят к гуаши и огромной корзине цветов, и руки Джэмина расцвечиваются яркими пятнами. Он предпочитает использовать предплечья и тыльную сторону ладоней вместо палитры, и Джисону это очень нравится. Джэмин рожден, чтобы рисовать, и когда он работает - сам напоминает произведение искусства. Джисон ловит себя на мысли, что хочет его нарисовать, и это смущает его больше, чем все улыбки Джэмина, вместе взятые. В конце мая, когда на неделю заряжают дожди, на Джэмина снисходит необъяснимое молчаливое настроение. Он перебирается в уголок класса, который так любил Джисон, и, заткнув уши наушниками, меланхолично водит пастелью по бумаге. Джисон боится с ним заговорить, и даже когда Джэмин перестает ждать его после занятий, ни о чем не спрашивает. Внутри поселяется пустота, и Джисон дает ей имя "грусть", но на самом деле это нечто большее. Тэён хён приезжает на выходные, и Джисон, нацепив дождевик и резиновые сапоги, идет гулять. Чэнлэ и Кун хён составляют им компанию. Чэнлэ обижается - в очередной раз, - что Джисон не называет хёном и его, на что Джисон лишь поджимает губы. Иногда он бывает очень противным и упрямым. У Тэёна тысяча друзей по всему городу, и Джисон отмалчивается в сторонке каждый раз, как они встречают кого-то из них. Прогулка затягивается до вечера, а дождь то идет, то перестает, и настроение Джисона претерпевает похожие изменения. Когда они вчетвером, он чувствует себя легко и свободно, и даже лужи его не смущают, а когда на горизонте возникает очередной приятель Тэёна, Джисон превращается в угрюмую грозовую тучу, и даже шутки Чэнлэ не в силах его развеселить. Джэхён хён, которого Джисон помнит со дня рождения Тэён хёна, звонит около пяти и зовет в гости. Переться к кому-либо на квартиру Джисону совсем не хочется, но Тэён хён не оставляет ему выбора. У Джэхёна маленькая сходка, и Джисон практически никого из его приятелей не знает. Разве что рыжая макушка, мельком замеченная в дверях кухни, кажется знакомой. Сердце сжимается в надежде увидеть и знакомую улыбку, но поверить, что Джэхён хён, который живет на другом конце города, может тусить с Джэмином, не получается, как бы ни хотелось. Однако приходится. Тэён отправляет Джисона и Чэнлэ на кухню - помогать с закусками, - и Джисон практически влетает в Джэмина, когда тот из кухни выходит. - Привет, - выдыхает Джисон испуганно, а Джэмин смотрит на него и тяжело сглатывает. Лицо у него растерянное, а в глазах такое, что Джисону становится не по себе. - Ага, - шепчет он, едва шевеля губами, - привет. Их взгляды встречаются, и у Джисона перехватывает дыхание. - Пак Джисон, ты там уснул? - орет из кухни Чэнлэ, и Джисон отмирает. - Мне надо... - Я понял. - Джэмин кивает и уступает ему дорогу. Джисон проскальзывает мимо; по спине бегут мурашки. Джисон оглядывается и видит, что Джэмин смотрит ему вслед. Вечер проходит вполне сносно. Джисон не отходит от Тэён хёна, но стоит тому вместе с Джэхёном выйти за пивом, как его место занимает Джэмин. Он молча смотрит на Джисона, а у того пересыхает во рту. - Что-то случилось? - набравшись смелости, спрашивает он. Язык едва ворочается, трется неприятно о нёбо, но это лучше, чем молчать. От молчания ему впервые в жизни неловко. - Ты меня избегаешь. - Да, случилось, - говорит Джэмин. - Выйдем, поговорим? Джисон неуверенно кивает и косится на Чэнлэ. Тот завороженно глядит, как Кун хён показывает друзьям Джэхёна карточный фокус, и про Джисона, кажется, совсем забыл. Джэмин и Джисон обуваются и выходят из квартиры. - Идем. - Джэмин кивком головы указывает на лестницу. Они поднимаются на последний этаж, а оттуда - на крышу. Небо рыжеет сквозь сумрачно-сизый, и ветер гудит в проржавелых спутниковых антеннах. На Джисоне лишь легкая рубашка, которая совсем не спасает от холода, и он обнимает себя спешно за плечи, чтобы удержать в теле последние крупицы тепла. Джэмин в своей футболке и тонких голубых джинсах, кажется, совсем не мерзнет. Он вынимает из кармана джинсов мятую пачку красных "Мальборо", выбивает предпоследнюю сигарету и закуривает. Джисон смотрит на него с открытым ртом. За два месяца, что они знакомы, Джисон никогда не видел его курящим, да и сигаретами от него никогда не пахло. Джэмин ловит его взгляд и улыбается. - Я делаю это не так уж и часто, - говорит он сквозь прозрачное облако дыма. - Скорее блажь, чем привычка. Джисон кивает. Это очень похоже на Джэмина. - Так о чем ты хотел поговорить? - Джисон, по-честному, не очень хочет знать, но сказать это по законам жанра обязан. Джэмин делает пару глубоких затяжек, а затем небрежным щелчком отправляет бычок в полет с десятого этажа. Разворачивается к Джисону лицом, обхватывает его шею ледяными ладонями и целует. Целует в губы с такой нежностью, что у Джисона останавливается сердце. Он колеблется лишь секунду, льнет к Джэмину и отвечает. Джэмин вздыхает с облегчением ему в рот и целует уже уверенней. Губы у него мягкие, табачные, а пальцы на затылке Джисона дрожат. Джисон храбрится, наглеет, сминает бока Джэмина вместе с футболкой, а после и вовсе запускает под нее ладони, впивается пальцами в поясницу. Джэмин не продвигается дальше губ, и Джисону этого мало. Он трогает губы Джэмина языком, показывает, что можно, и опомниться не успевает, как его уже прижимают к шершавой бетонной стене и целуют напористо и глубоко. Джэмин ниже его, но Джисон в какой-то миг чувствует себя маленьким и нескладным. Джэмин взрослый совсем и целует так же. У Джисона от него кругом идет голова и тяжелеет внизу живота, но он боится пошевелиться, потому что бедра Джэмина слишком близко, и ему очень хочется о них потереться. Джэмин отрывается от него минут через десять, пьяным взглядом проходится по лицу и трогает его пальцами. Проводит медленно по щекам и с силой надавливает на исцелованные губы. Глаза у него при этом черные-черные, дикие, и Джисон зажмуривается и кусает язык, но все равно стонет. Коротко и глухо, но Джэмин все равно слышит, улыбается ему в рот и снова целует. У Джисона болезненно-сладко пульсирует в паху, и к щекам приливает кровь. У него уже стоит, и Джэмин, жмущийся к нему всем телом, это однозначно чувствует. Джисону шестнадцать, и он мастурбирует на постоянной основе, но чтобы хотелось секса, да еще и с кем-то конкретным, - такое с ним впервые. Это вряд ли случится: крыша чужого дома - не лучшее место, но избавиться от желания это нисколько не помогает. Джэмин гладит его шею и мягко прихватывает губами губы; это трепетно и совсем не по-мальчишески, но Джисону нравится. Ему все в На Джэмине нравится, и он впервые со дня их знакомства честно себе в этом признается. - Вот об этом я и хотел поговорить, - шепчет Джэмин спустя еще пять минут нежности. - Только не знал, как. Он все так же прижимается к Джисону, и от тепла его тела бросает в дрожь. Оно слишком контрастно к холоду бетонной стены, но даже это Джисону нравится. - Странные у тебя методы. Но так даже лучше. - Джисон облизывает губы, и они на вкус, как Джэмин. От этого становится только хуже, но Джисон ничего не может с собой поделать. - Я влюбился с первого взгляда. По-идиотски так, как в девчачьих книжках пишут. Со мной такого никогда не было. Джисон говорит, что в этом нет ничего плохого, но дурацкий ветер уносит его слова прочь. Смелости, чтобы повторить, не находится, и Джисон развеивает джэминовы сомнения еще одним поцелуем. Где-то внизу хлопает дверь подъезда, из раскрытой форточки дома напротив бубнит радио, а над крышами высоток вдруг встает радуга. Свет уходящего дня золотит лужи и волосы Джэмина. Джисон запускает в них пальцы и понимает, что, кажется, тоже влюбился: с первого взгляда и по-идиотски, так, как только в книжках пишут.