Знаю- я не подарок...

Утро пятницы Столовая особняка Асахина В помещении летало явное напряжение. Казалось, что вот-вот и в воздухе начнут сверкать молнии. Все присутствующие молодые люди сидели и буравили взглядом тарелки с аппетитной едой, но всё же никто не приступал к трапезе. Даже сам повар. У всех в головах роились не самые радужные мысли. Поводом для столь странного поведения вечно шумных братьев стали подозрительные звуки из комнаты сестрицы. То что-то упадёт, то пробежит, а то вообще услышат скрип кровати. Сильнее всего напрягало последнее, но был один человек кого именно это, не пугало- Ватару. Понятное дело- ему ведь не положено ещё знать о втором значении этого «мелодичного» звука. Спустя какой-то промежуток времени всё затихло. У некоторых членов семьи стали подрагивать пальцы, у кого-то со лба к виску, а далее и по ярко-выраженной скуле скатилась предательская капелька холодного пота. У всех окончательно пропал аппетит. К бушующей ревности прибавилось отвратительное чувство беспокойства. Оно своими леденящими, противными ручищами охватывало каждого брата по очереди, оставляя у себя в плену, как трофей, и переходя к следуйщему. Буд-то отвоёвывая у страха и отдавая братьев праведному гневу, звучали голоса где-то в лабиринтах-коридорах. Их было трое, приглушённые, но от этого ничуть не менее звонкие. Один из них братья узнали сразу. Это был голос их столь любимой и желанной сестрички. Другие же два заставляли придумывать далеко не утешительные заголовки и содержания утренних газет: «Двенадцать на двоих? Двенадцать сыновей известной производительницы одежды- Мивы Асахина, самыми жестокими и неординарными способами убили двух подростков. Причиной тому стала ревность юношей своей сводной сестры к жертвам происшествия.» Или же вот так… «Богатые детишки, знаменитой карьеристки, носящие гордую фамилию «Асахина» совершили убийство. Двенадцать молодых людей возрастом от тридцати одного до шестнадцати лет пристрелили и изуродовали тела двух восходящих звёзд Японского баскетбола!» А потом доказывай людям, что журналисты, падлюки, всё наврали. -Да ты совсем уже свихнулась! Он просто одним своим взглядом тебя убьёт! — в глубине дома прогремел грубый бас, обладатель которого явно был чем-то не доволен. За ним послышался более спокойный голос — Я согласен. Акаши-кун не одного человека до слёз довёл, как девушек так и были парочка парней-второкурсников. Поэтому не сове… — его прервал звонкий, радостный восклик полный азарта. -Круто! От этого ещё интересней. Теперь точно не отговорите меня. «Во что она, опять, вляпалась?» — слова которые одновременно врезались в голову каждого из членов семьи Асахина. -Отговорим! Я тебя просто не…пу.щу…- в дверях столовой показалась троица друзей. — Эт-то что? Здоровый парень с кожей цвета молочного шоколада отскочил на шаг назад и выставил вперёд руку с вытянутым указательным пальцем. Его синие волосы шелохнулись от резкого движения, а точно такие же глаза стали очень-приочень большого размера. -Один, два… Пять… Восемь… Тринадцать… Около стены стоял мальчик ростом примерно, плюс-минус, 165 сантиметров. Бледная кожа за секунду стала почти что белой, как только парень дочитал до тринадцати. Большие голубые глаза застыли в гримасе высшей степени удивления, граничащей с вселенским шоком. Волосы цвета чистого неба стали потихоньку подниматься и торчать в разные стороны. -Оу… Вы все здесь, да… По какому-то поводу? — нелепая улыбочка, скрывающая наступающую злость. Пока в комнате стояло безмолвие и никто не пытался ответить Нике, сама девушка проводила быстрое заседание всех своих гениальных идей в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь. «Если сейчас не смотаемся отсюда, то парней выпнут быстрей скорости пробки, а меня опять дома оставят. Решено, сейчас же смываемся.» Хината стала потихоньку, маленькими шажочками продвигаться к выходу, перед этим предусмотрительно показав баскетболистом знак повторять за ней. Те же в свою очередь не стали испытывать судьбу и послушались» совета» девушки. За тихим побегом стеклянными глазами следили братья и только один, хихикая себе под нос бросал на троицу секундные взгляды и записывал, что-то в своём блокнотике. Данный объект слегка заинтересовал брюнетку и она, приказав парням мылить лыжи, аккуратно двигалась к брату. -Хей, братик-трансвестит, что это ты там колдуешь? Неужто лекарство от переодевания в бабу нашёл? — язвительные нотки проскальзывали в словах девушки. -Ох, сестрица! Увы, это неизлечимо. Тебе пора смириться, что твой брат тяжело болен и спасти его может лишь любовь прекрасной кареглазой брюнетки… — мордочка умирающего тюленя сменилась на хитрый оскал- А вообще я тут интересненький материальчик для новой книги собираю. -Не ужели я- главная героиня? Польщена. — руки оказались на груди в районе сердца- А теперь серьёзно. -Весь во внимании. Девушка взяла четвёртого сына под ручку и увела от остальных членов семьи. -Хикару, признаться честно, я считаю тебя очень неплохим человеком и без причины ты никому ничего не расскажешь… Надеюсь на то. — чуть поколебавшись добавила. — В связи с этим я бы хотела иметь помощника. — лицо писателя выражало удивление. — Ну, я имею в виду, что если что-то случится то я могу положиться на тебя и попросить о помощи. «Я это сказала? П.помощь. Боже, отец, ты всего лишь нашёл себе невесту, а моя жизнь кардинально перевернулась и теперь не может встать на прежнее место, в привычный ритм будней, бунтарских дней. Я совсем раскисла… Где тот стержень, который я вырабатывала на протяжении нескольких лет? Где тот запал, который подталкивал идти на сумасбродные поступки и не думать о последствиях? " -Конечно, сестрица. Я всегда готов прийти тебе на помощь. В любое время дня и ночи. — Асахина по доброму улыбнулся. Не оскалился, не ухмыльнулся. — И братьям без особой надобности не говорить, я правильно понимаю? — последовал кивок. Рыжеволосый вытянул руку и потрепал Хинату по голове, взъерошивая волосы. — Можно спросить, куда ты с ними собираешься? -К их другу. — «Я даже не удивлена, что он не спросил кто это такие, как поступили бы те же самые Укё с Масаоми. Он умнее своих братьев, даже старших. Он вообще отличается от остальной массы сыновей Мивы.» — Когда вернусь, не знаю. -Хорошо, только не натвори глупостей, малышка Ника. Брат притянул кареглазую к себе и нежно обнял. Затем спустил руки на худую талию, при этом согнув их в локтях, чтобы не положить конечности на приватное место. Она в свою очередь обхватила его талию руками и уткнулась носом в достаточно твёрдый пресс. Обоим были приятны объятия другого, но всё когда-то кончается, как и братско-сестринские объятия.