Ракушки

После стольких лет на флоте рокот корабельных двигателей и шум моря уже воспринимаются как тишина. А жаль - смех Муры долго звенит колокольчиком в ушах. И перед глазами темно, и в голове - как на повторе - то, как Физик нежно ведет по плечу Муры и тянется к ней. А девичий смех всё звенит в ушах. Хоть иди в моторное, где шумы погромче, чтоб хоть как-то забить эфир. Кот почти бежит до двери, ведущей с палубы внутрь корабля, пользуясь заминкой и спокойным шагом Физика и Муры, останавливается около неё и с силой сжимает пальцами край стального фальшборта. Перед глазами - тонкая линия горизонта и синее, которое мешается с синим. Море и небо - вечно завораживающая, пусть и ставшая привычной, картина. Прекрасный вид, который Кот не видит, пусть и смотрит. Чувствует, как разливается по венам кислотой бессилие. И ревность - жгучей патокой. Только и остаётся, что стискивать зубы до бегающих желваков. Казалось бы - взрослый мужик, спецназовец морского флота, а чувствует себя влюбленным шестнадцатилетним пацаном, который не смеет признаться понравившейся девчонке и только смотрит издалека тоскливым взглядом. И ладно бы девчонка - подошёл и познакомился бы. Когда на месте любимой девчонки оказывается мужик-спецназовец, выше тебя почти на голову и из твоего же подразделения - вот тут уж действительно: приплыли. Откуда взялось - непонятно. Что с этим делать - тоже. В серо-зелёных глазах Физика - нововыстроенные стены, ещё толще и неприступнее предыдущих, и как их преодолеть, как за них пробраться - неизвестно. В «Тайфуне» на это ушли годы. Сейчас их нет - Физик три дня из тюрьмы, вновь оклевещанный, а уже стоит в полевой форме едва созданного «Смерча» на борту сторожевого катера, спокойно обсуждая охрану каюты с грузом. Кот помнит о словах Бати, о приказе, о том, что их «Снегирь» - фальшивка, и больше всего его тревожит то, как он будет смотреть в глаза не единожды преданному всеми Физику, после того, как откроется правда. Да, секретность. Да, приказ. Да, вы - спецназ и должны быть готовы выполнить любое задание, даже лить кровь и отдавать жизни за фальшивку. Но доверие - штука слишком хрупкая и слишком нужная в их деле. Откуда взять его кредит - никто не знает. Остаётся только надеяться на чудо и держать дистанцию как командиру группы, стискивая зубы от желания её сократить, показать - и доказать - что верил, что не сомневался ни секунды, что ждал. Что вместо рукопожатия и хлопка по плечу хочется обнять до хруста костей и говорить-говорить-говорить, обещая и впредь - верить, надеяться, не сомневаться. Но девичий смех колокольчиком все звенит и звенит в ушах, внутри горит и болит, а Физик и Мура уже стоят прямо за спиной. Кот подбирается. Ныряет в трюм, молча добирается до каюты с грузом. Уже на месте добавляет строгости в голос и несколькими короткими репликами оставляет Физика и Муру опечатывать дверь, а сам, отговорившись потребностью проверить мостик, корабельными «огородами» сбегает в машинное. Кот даёт себе ровно пять минут, даже засекает на часах для верности. Привычно очищает мысли, сосредотачиваясь на ровном гуле отлаженного двигателя. Первым делом - диверсанты. А вся любовь - вся любовь потом.