Глава 2: Ты же не думаешь?..
Захлопни окна, захлопни дверь На пороге твоем стоит черный зверь © Otto Dix, Зверь
— Арэ? — Саске удивленно посмотрел на меня, отвлекаясь от бумаг.◇Поздравляем! На вас проснулась метка Истинного! ◇
Я опускаю вниз напульсник, удивленно смотря на метку. Блять. Это судьба такая, да? На кисти был мон клана Учиха и немного устрашающий кандзи «М», и все это было серого цвета. Ками-сама, моя пара при смерти! А вдруг такое состояние у тех детей в моем инвентаре? То есть, буду такой взрослый я, омега, переживающий свои критические дни самостоятельно, а потом будет альфа, младше меня лет на пять… восемь… Нет, в этом мире даже такое нормально но, все-таки, немного не по себе… Или это Учиха не из клана? Не все могут контролировать себя, тем более на заданиях далеко от деревни и клана, и иногда появляются такие неожиданности, как Учиха вне клана. Но довольно редко, обычно Учиха не позволяют себе таких вольностей. А теперь вот, приехали — при смерти. — Это, — в голосе Наруто, наверное, столько восхищения только к рамену было! Он сразу же выхватил мою ладонь и притянул к себе, восхищенно смотря на метку. — Твой Истинный — Учиха! Даттебайо! — Серьезно? — подошел и Саске. — Итачи-нии рассказывал, что его Истинный какой-то Тсукури «Д»… — медленно произнес он. — Это не важно, — хмыкнул: — Вы домашку на завтра выполнили? Я уже…***
… Что такое соулмейт в этом мире? Из далекого детства с Мебуки-сан и Кизаши-сан я помню, что соулмейт — твоя самая идеальная, подходящая для жизни, синхронизирующаяся с чакрой пара, и вообще, твой соулмейт — идеал. Метка и связь устанавливается с восьми лет. Существует расцветка жизнеспособности твоего соулмейта: черный — твоя пара мертва, серый — при смерти, смертельно болен, белый — не родился, что существенно упрощает способность поиска, а если он еще и мертв, позволяет не зацикливаться и искать себе любовь среди таких же, ведь иногда соулмейты сознательно прерывают связь. Соулмейты… Я ведь знал, что он у меня будет. Вот только, если прислушиваться к связи, нас соединяет только густая тьма. Эх… — Казуо-кун! — мне в лоб прилетел мел сэнсэя, и я удивленно моргнул. Благодаря сопротивляемости боли, это сняло мне всего две единицы здоровья, да и не больно вообще. — Ты, конечно, умный, но это не дает тебе права спать на уроке! — А, да сэнсэй, простите… Хандра — это минус 5% всех физических и интеллектуальных характеристик, а в последнее время, после разбора всех главных документов, именно эта су… собака прицепилась ко мне своими клыками, и не отпускает, если рядом нет друзей, а сейчас я сидел один, еще и возле Сакуры, которая старательно выводила в тетрадке «Я ненавижу Казуо», поглядывая на меня с мнимым превосходством, будто бы ее ненависть должна была меня реально расстроить. Я всего лишь глубоко разочарован ее глупостью, тупостью, и так далее…***
… В девять лет мне пришло очень странное задание. Обойти все дома и найти потайную дверь за моном Учиха. Стоит признаться, несколько домов прямо на окраине территории, возле выхода, были сданы в аренду нескольким гражданским семьям. Больше сюда заселяться никто не хотел, памятуя о том, что некто неизвестный вырезал весь наш клан прямо там. Впрочем, и этого хватало, чтобы каждый месяц пополнять сейф нашего клана и выбешивать Саске, который хоть и признавал что так лучше, но чужих здесь не любил. Мне оставалось тащить его за собой — он делал морду кирпичом, я решал вопросы, а на редких совещаниях глав кланов мы больше молчали, запоминая все, изучая. Это уже стало даже несколько обыкновенным, традиционным. Пару раз нас приглашали на чай, где я тоже больше молчал, а Саске разговаривал холодным и непроницаемым голосом. Он медленно принимал на себя тяжесть главенства, пускай и всего несколькими людьми, пока я держал практически всю основу! Наруто тоже помогал всем, чем мог, и в совершенстве освоил умение готовить чай и кофе, которое я ему и Саске пить запретил, чтобы не посадить органы и не вызвать зависимость. У меня, кстати, легкая имеется. Он также теперь базово умеет различать важность документов, и что, и как. Когда я первый раз ему начал объяснять на копиях документов, не особо важных, он назвал меня монстром. Было обидно. Так, о чем это я? — Саске, Наруто! Я оставил в холодильнике ужин, не забудьте покушать, а я пойду прогуляюсь! — Ха-а-ай! — тянут мне с другой комнаты, и я хмыкаю. Когда у парней появились метки, у Саске сперва была тихая истерика. Что это еще за знак водоворота? У Наруто был мон Учиха и «С». Потом я рассказал парням о клане Узумаки, последней Узумаки в Конохе была Химе Узумаки — Кушина, жена Четвертого Хокаге Минато Намикадзе. Первым Узумаки здесь был Мито, муж-омега Первого Хокаге, так здесь они и поселились, пока всех кто-то не уничтожил. Наруто тогда плакал, от переполняющего его счастья, узнав, что у него есть клан. Саске пытался его успокоить, а я ел данго. Мне пришлось после искать еще информацию об этом клане, но сие не так важно, ведь у Наруто появилась мечта — восстановить клан Узумаки. Ведь не зря он родился в день рождения ребенка Кушины, когда та умерла, и не просто так похож на Минато, верно?.. И теперь парни часто вместе, хотя в академии не афишируют свои метки, пряча их за напульсниками. Напульсник — форева. Улица встретила меня холодным воздухом, который неприятно проникал под кимоно и сеточку-футболку, холодил голые ноги в гэта, и трепал мои прекрасные розовые волосы. Прищурив черный глаз, осматриваюсь и просто захожу в Карту. Крест был примерно на доме Роры-сан, поэтому я поспешил туда, раздумывая, что там может быть — практически весь дом я вычистил, лабораторию ее забрал в главный особняк, как и шкафы со всеми ее книгами и зельями, бальзамами, свитками и дневниками, все фотографии, и даже ковер. Практически также я прошелся по всем домам, спрятав все на складе клана Учиха, где стояли печати стазиса, и только все фотографии Роры-сан и моей семьи я держал в своей комнате. Наруто живет у нас полгода. Все вопросы сверху пресекались «Хочу!» Наруто, и «Он ведь всего лишь гость, да и наш друг» со стороны Саске. Дом Роры-сан встретил меня загадочным мерцанием некоторых цветов, которые стоит собрать для лекарства, и пугающим «Кар!» свивших гнездо ворон. Ворон я не прогонял чисто из принципа, ведь наш клан часто сравнивали с ними, да и они нам не мешали, иногда даже помогали — без них все цветы я бы не находил. Вздыхаю, поправляя кимоно, а интуиция благими поворотами на родном русском рассказывает, что что-то меня шокирует и, возможно, я умру. От сердечного приступа. Вхожу в дом, где меня встречает только пустота и тишина, длящаяся до тех пор, пока с громким «Кар!» не подлетает один ворон. Как человек с шаринганом, пускай и не активным, я мог чудесно различать этих птиц, Саске это дается так себе, а Наруто вообще не видит между ними разницы. — Рейвун! — ворон вновь каркнул, и сел мне на плечо, впиваясь своими когтями: — Ай! Ну за что?! — ворон каркнул тише, и боднул меня в голову. — Да-да, я знаю, ты меня любишь и волнуешься, и вообще, это случайно, — фыркнул, когда глаза ворона заблестели от смеха. Эта скотинка с черными перьями в нашу первую встречу пыталась выколупать мне глаз, оставив много ран. Слава Ками, он отчего-то успокоился, и я выпил зелье лечения. Ну, а потом он таскался за мной по нашей территории, я ему имя дал, хотя он активно отказывался от него. Наверное потому, что имя имел, но оно у меня изображалось знаками вопроса. — Я здесь, по заданию… Поможешь, а? Ворон помогать отказался, давя тяжестью на мое молодое тело своим, но смотрел внимательно. Нашел я мон Учиха на кухне, возле столика, который пришлось отодвигать, вместе с тканью. Пусто. Пошарил по стене рукой, и нажал на… камень. Как в деревянном доме может быть камень? Выдохнул, навалился на стену, кое-как сбив камни и вниз по лестнице красиво попадали кирпичи — от падения меня защитил Рейвун, резко взлетев, не отпуская мое кимоно, которое трещало, но держалось. — Спасибо друг. Должен буду. У нас сегодня данго, — пробормотал я. Вниз мы спускались осторожно, вместе с любопытной вороной, пока не дошли к старенькой деревянной двери. Толкнул ее — та со скрипом отворилась, показывая… Пыльное каменное помещение, больше напоминающее пещеру. В стенах были полки, на которых были разные бутыльки, все подписанные, два шкафа со свитками, какой-то сундук, а посередине выступал большой и длинный камень, который сверху был застелен тремя мягкими одеялами, на которых лежал мужчина. Резко просипев «Хиии?!», я побежал к нему, забираясь на стоящий поблизости старый стул из камня — бледный, почти мертвецки бледный, закрытые глаза, голый торс — спортивное телосложение, от которого бы у нормальной омеги и девушки слюнки потекли бы, а альфы бы сильно завидовали. Слава Ками, он хотя бы в штанах — черных, явно времен Хаширамы. Длинные черные колючие волосы были распущены и сейчас едва достигали кончиками пола, грязного и пыльного. Портила все колотая рана на боку живота, с которой явно не живут, да надпись над головой — Учиха Мадара. — Рейвун, — испуганно просипел я. Ворон неподвижно сидел возле лица Мадары, смотря на него: — Никогда не думал, что увижу Учиха Мадару. Нам нужно сматываться, и… — ворон каркнул, смотря на меня недовольно, но с легкой надеждой. Ну нет, не надо так смотреть… — Ками с нами, помогу чем смогу. Мой долг отдам, ворону, да. Итак. Его жизнь держится на одной единичке. Худо. На животе вокруг раны расписаны незнакомые мне печати. Подбегаю к шкафу, беру первую книгу — да, о печатях. Сундук оказался дополнительно столиком, и на нем я нахожу что-то наподобие дневника первого Учиха, что нашел тело Мадары-сан и принес сюда, для лечения… Это будет долго.