Потерянная в астрале

Вечером того же дня.       — Лис, дорогая, как я рада тебя видеть! — девушка, чертовски похожая на невесту Драгнила, с расплывшейся до самых ушей улыбкой принялась душить белокурую в объятиях сразу же, как только та вышла из автомобиля. Лисанна лишь пробормотала что-то невнятное, чуть нахмурившись, но отталкивать сестру не стала. — Ты чего такая грустная?       — А она наконец поняла, что на права нужно учиться, а не покупать их за гроши в метро, — недовольный парень громко хлопнул дверью.       Зависть грызла его изнутри, щекотала и без того расшатанные нервы, а кулаки сжимались от злости до побелевших костяшек. Несколько ближайших лет терпеть Лисанну-водителя, которая, к слову, была не плоха за рулём? Для озлобленного Драгнила это непосильная задача!       — Я хотя бы людей не сбиваю! — обиженная Лисанна фыркнула, что послужило для парня своеобразным сигналом для новой склоки, однако, из-за укоризненного выражения лица Миры у Нацу пропало всё желание как следует съязвить в ответ.       Девушки, приобнявшись, зашли в одноэтажный светлый коттедж; облицованный снизу булыжником дом был с коричневой крышей, панорамными окнами, занавешенными бежевыми жалюзи, и парочкой цветущих клумб у входа, где спрятались декоративные садовые гномы.       Драгнилу ничего не оставалось, кроме как, горько вздохнув, перекинуть через плечо рюкзак с вещами, взять букет из нескольких роз с заднего сидения автомобиля и вразвалочку проследовать за сёстрами. Свежий ветерок неприятно обдувал лицо парня, слегка покалывая кожу, а руки словно покрылись коркой льда. На улице к вечеру всегда заметно холодало. Странная весна. Ему нередко казалось, что за оставшиеся полтора месяца этого времени года его жизнь должна кардинально измениться.       С плохо скрываемой ненавистью парень всунул букет Миражанне, кинул ради приличия некое подобие комплимента и заперся в предоставленной комнате. Ужинать он отказался, мол, не голодный. Будущие супруги бывали здесь едва ли не каждую неделю, и вторая в доме спальня давно превратилась из гостевой в личную Драгнила.       — Что с Нацу случилось? Он всё ещё из-за бумаг переживает? Или тот случай с Хартфилией давит на него? — обеспокоенно поинтересовалась Миражанна у младшей сестры, пока раскладывала по тарелкам только что пожаренное мясо и кусочки мелко порезанных овощей.       Конечно, Лисанна ничего не утаивала от единственного оставшегося близкого человека. Ну не заставлять же выслушивать свои истерики брата, который не только жил в другой стране, но и сестёр не видел года три! Уезжая, Эльфман, будучи весьма накаченным и брутальным мужчиной, пригрозил Драгнилу, чтобы тот и пальцем тронуть не смел малышку Лис. Белокурая потому даже не заикалась брату о своих затруднённых отношениях с женихом, опасаясь его бурной и неадекватной реакции.       — И то, и другое, — раздражённая Лисанна устало улеглась на стол, положив руки под голову. — С договорами явно проблем больше не будет, иначе инспекторы уже подняли бы кипиш. И лечение Хартфилии оплачено, она выйдет из комы, это лишь вопрос времени. А Нацу, как всегда, всё усложняет! Дуется из-за бумаг и винит меня в той аварии, — еле слышно пробурчала девушка, пальцами ловко перебирая белые пряди волос.       — Должны быть весомые причины его странного поведения...       — Одну причину зовут Игнил, а другую — совесть, — парировала Лисанна, после чего была вознаграждена вопросительным взглядом сестры. — Отец постоянно Нацу мозги моет, да ему совесть спать мешает по ночам, — дополнила девушка, и снова недопонимание читалось в глазах Миры. — Ну, бедняге Хартфилия постоянно снится.       — Расскажи ему о существовании психологов, в его случае хватит пары сеансов, — Штраусс-старшая расставила тарелки и в центре стола расположила вазочку с фруктами. — Ладно, давай поговорим о другом, — Лисанна лишь коротко кивнула и принялась за еду, не желая мусолить столь больную тему за столь прекрасным и умиротворённым ужином.       — Лисанна великолепный повар, а ты, Нацу, слабохарактерный человек, — сказал как-то Фуллбастер.       И это понятно, ведь девушку учила готовить Миражанна, чудесная хозяйка, а парня воспитывал Игнил, мужчина, называющий своё постоянное вмешательство в личную жизнь уже взрослого сына его счастьем.

***

      Нацу ни чуть не удивился, оказавшись в той самой треклятой палате. Пустынно и мрачно, точь-в-точь как в предыдущем сне. Парень не смог сдержать странную, нервозную улыбку. Сошёл с ума? Совесть решила окончательно доконать? Вопросы ураганным вихрем метались в голове, не давали Драгнилу покоя. Но боязни или плохого предчувствия не было, — и то хорошо.       Парень хмыкнул, мимолётно посмотрев на безлюдный коридор. Снова увидеть живой труп, смахивающий на Хартфилию? Нацу был бы даже рад новой встрече, ведь осознание того, что всё происходящее только сон, прочно врезалось в его разум. Он помнил, как лёг спать, и как бы пафосно это не звучало, Драгнил по достоинству оценил злые шутки своего подсознания. Нет места окутывающему тело холоду, зато есть излишней самоуверенности.       — Мира моей невесте ещё про психологов заливала, думаю, она была права, — парень будто надсмехался над глупой игрой своего воображения. Только игрой? Пока он в этом не сомневался. Однако, кое-что ему не давало покоя: почему во снах он всё контролирует, как на яву? Почему в прошлый раз он так отреагировал на чёртову иллюзию? — Ещё пара таких ночей... и я точно ко врачу пойду.       — Могу помочь с этим, — ледяной голос с примесью детских ноток прозвучал где-то сбоку. И Нацу знал его обладателя. Ни малейшей крупицы страха. Парень, засунув руки в карманы своих домашних штанов, повернулся.       — Поглядите-ка, какие люди, — с издёвкой начал Драгнил, — Люси Хартфилия, неужели!       Девушка, казалось, застряла в пространстве и времени. Синеватые мешки под глазами не исчезли, но и не увеличились в размерах; губы поджаты, золотистые растрёпанные волосы точно также беспорядочно спадали с плеч. Люси неподвижно застыла посреди пустой палаты, держась за край медицинской сорочки.       — Я с-сама не до конца во всём разобралась... П-почему я вижу именно тебя? Днём подобно привидению в одиночестве брожу по коридорам больницы, а по ночам встречаюсь с тобой... з-здесь... — девушка говорила слишком растянуто, словно сильно замёрзла. Она почти что захлёбывалась в собственных словах, но стояла с тем же каменным лицом. Пугающе безэмоциональная.       — Где «здесь»? — Нацу скептически поднял бровь.       Странный монолог Хартфилии — не более, чем голос его подсознания, так? Первые сомнения вкрадчиво пробрались в душу парня. Непонятные сны будоражили Драгнила, его одолевали смешанные чувства. Как стоит себя вести? Беспокоиться и попытаться разобраться с причиной кошмаров? Пустить дело на самотёк и не воспринимать их всерьёз?       — Не х-хочу говорить... я... боюсь...       Драгнил приоткрыл глаза. Опять это произошло. Парню хотелось рвать волосы на голове и метать молнии, желательно в людей. Шестое чувство отчаянно кричало о надвигающемся бедствии.       Тихо, размеренными шагами парень вышел из спальни, в которой сладко посапывала Лисанна после хорошего ужина с сестрой. Налил в чашку холодной воды, сделал небольшой освежающий глоток и, плечом оперевшись о дверной косяк, уставился в окно. В самый разгар ночи звёзды сквозь мрачноватые тучи блистали на небе.       Не задумываясь ни о чём, Нацу набрал номер лучшего друга. Плевать, что электронные часы на экране смартфона показывали двенадцать. Парню было необходимо услышать этот чуть хрипловатый голос, всегда игравший роль отличного успокоительного.       — Ты точно спятил, — за непродолжительными гудками последовали еле разборчивые слова заспанного Грея.       Во рту всё пересохло. Невозможно описать весь шквал эмоций, испытываемых Драгнилом. Да и не нужно.       — Знаю, — руки от нахлынувшего испуга немели и не слушались. Парень, сбросив трубку, небрежно кинул гаджет на стол, отчего тишину в комнате как ножом разрезал отчётливый и звонкий стук.       Настоящий кошмар для него наступал не ночью, когда он беззаботно спал, а днём, когда ему приходилось в тяжёлых раздумьях искать причину ужасающе правдоподобных и противоречивых снов. Настоящим комшаром для Нацу была его запутанная жизнь, которая даже не принадлежала ему, ход которой он не мог изменить сам.