***
Идея создания такой организации, естественно, принадлежала директору Дамблдору. Подобно Мерлину, возглавившему Орден Круглого стола для борьбы с непомерными амбициями ведьмы Морганы, претендовавшей на трон своего сводного брата короля Артура*, Дамблдор создал Орден для борьбы со злом нового столетия. Всё набирающие силу волнения магического сообщества под влиянием самопровозглашенного Лорда Волдеморта наконец выплеснулись пару лет назад в открытое противостояние группировки так называемых «Пожирателей Смерти» (фу, что за название) официальной политике Министерства. Противостояние это превратилось в настоящий террор, безжалостный и беспощадный, как русский бунт. Люди в масках и капюшонах, как описывали их свидетели, проникали в дома, похищали магов и маглов. Потом находили только тела. Иногда не находили ничего. Министерство ввело положение повышенной боевой готовности, известные к тому моменту преступники были объявлены в розыск. Список возглавляла всё та же личность, известная как Волдеморт. Впрочем, запуганные люди стали называть его «Тот-кого-нельзя-называть». Всё чаще это произносилось шёпотом. Сопровождалось знаком, отводящим несчастье. Иногда человек не мог удержать слёз: он уже потерял кого-то в этих хищных набегах. Изредка имя Волдеморта произносилось открыто, с ненавистью и яростью, горящими в глазах. Люди, произносившие его так… Наверное, им уже некого было терять. Чего хотел этот человек? Чего он добивался, насаждая страх и жестокость? Он довольно открыто постулировал свои идеи: выход магов из положения секретности, построение государства волшебников, расширение границ, власть магов над маглами по праву превосходства. По сути своей — рабство. В то время часто гибли маглы. А ещё чаще гибли или получали раны маги, которые отводили беду от несчастных. Маглорожденные подвергались большей опасности: там где негодяи могли пощадить чистокровного и просто убить его (а иногда даже предоставить возможность «подумать о смене стороны»), маглорожденных пытали и убивали крайне жестоко. Многие Пожиратели оставались неизвестными. Даже ускользнувшие от их пыток, прошедшие по краю бездны, описывали плотное кольцо людей без лиц. Людей, спрятавшихся за маской. Некоторые из подвергшихся нападению сражались храбро и потом их тела находили вместе с телами поверженных противников. Неожиданные люди оказывались за белыми масками. Секретарь Министра. Члены Визенгамота. Знаменитые авроры. Всё чаще стали говорить, что Пожиратели используют Империус. Непростительное заклинание полного подчинения. После того, как это просочилось в «Ежедневный Пророк», магическое общество Британии затрясло и залихорадило, как никогда. «Безопасности нет» — кричали заголовки. «Враг у порога, когда Министерство бездействует» — вторили другие. «Не проще ли присоединиться к сильному противнику, а не противостоять ему?» — вопрошала редакторская колонка. Потом газета замолчала на трое суток. Новый выпуск вернул всё в старую колею — «Министерство держит руку на пульсе, не беспокойтесь, вам ничего не угрожает». Редакторская колонка разразилась длинным панегириком в адрес предпринимаемых Департаментами действий. Автором колонки значился уже другой журналист. Вскоре после этого я получила приглашение от директора на вечернюю встречу. Когда я пришла, в кабинете уже сидели профессора Спраут и Флитвик. Директор задумчиво прохаживался вдоль книжных полок. — Теперь, когда все, кого я хотел сегодня видеть, в сборе, я хотел бы начать серьёзный разговор, — тон директора был сух, а глаза устало щурились на свету. — В свете последних событий очевидно, что лишь силами Министерства не получится остановить Лорда Волдеморта и его приспешников. Политика Министра по этому вопросу, к сожалению, слишком прямолинейна и недальновидна, а действия легко просчитать. Не вижу возможности дальше отсиживаться и ждать, когда ветер переменится. Я лично собираюсь предпринять всё возможное, чтобы остановить это. И помимо действий открытых я предполагаю, что настало время прибегнуть к действиям тайным. Иными словами, засекреченная организация… Состоящая только из людей, которым можно безусловно довериться. — Вы предлагаете нам вступить в ваш… орден? — уточнил Филиус, покусывая кончик пера, которое он вертел в руках. — Да, именно так, — директор сложил ладони домиком и посмотрел на нас поверх их. — А в чём будет заключаться деятельность ордена? — поинтересовалась Помона. — В выслеживании и раскрытии личностей приспешников Волдеморта и передачи их аврорам. В усовершенствовании защиты населения. Я сам собираюсь сосредоточиться на поисках их лидера и, по возможности, его обезвреживании и проведению суда над ним. Правда, — он невесело улыбнулся, — в поисках я пока не преуспел. Ощущение, что неуловимый Лорд предпочитает играть в прятки со мной. — Благодарю за оказанное доверие, директор, — я нетерпеливо поднялась из кресла, — я согласна. Другие профессора подтвердили своё согласие кивками. Дамблдор немного помолчал, а затем задумчиво произнёс: — Хорошо, друзья мои. О дальнейшей встрече я сообщу вам позднее. Если у вас есть на уме подходящие кандидаты для членства в нашем… ордене, то поделитесь со мной, пожалуйста. Я уже отправил надёжных сов нескольким своим старым друзьям, но, боюсь, этого будет недостаточно. Пообещав подумать, мы потянулись на выход из кабинета. Уходя последней и уже взявшись за ручку двери, я решила высказать одну пришедшую в голову мысль: — Альбус, у меня есть друг… Аластор Грюм, не знаю, помнишь ли ты его… Он работает в Аврорате. Очень надёжный товарищ и способный боевой маг. — Понял тебя, Минерва. Быть может, пригласишь его на чашечку чая в Хогсмид? Я бы к вам присоединился. Скажем, в «Кабаньей голове» в будущий вторник вечером…***
Как показала жизнь, моё решение пригласить Аластора стало одним из важнейших в формировании нашего Ордена. Аврор со стажем, непримиримый противник всякой тёмной магии и знаток кадров Министерства, он привлёк в Орден многих талантливых мракоборцев. В том числе, к моему изумлению и лёгкому ужасу, мистера Поттера с супругой и мистера Блэка. Те, в свою очередь, с позволения Дамблдора, пригласили остальных членов своей компании — мистера Люпина и мистера Петтигрю. Увидев Лили Эванс, ныне миссис Поттер, я почувствовала головокружение и дурноту: она понимает во что ввязалась? Мне и так было не по себе от мысли, что мои недавние ученики, за безопасность которых я отвечала, будут рисковать с собой. Спустя пару лет, когда мне стало известно, что Поттеры ждут ребёнка мои переживания за нежную Лили не удвоились даже — удесятерились! Да, я была горда своими «львятами», которые бесстрашно бросились на борьбу со злом, но, о, мой Бог, как же я боялась за них! Сказать по правде, я боялась за всех: товарищей по Ордену, друзей, Дамблдора, увязшего в самой гуще событий, братьев и их семьи, учеников бывших и учеников настоящих. Естественно, Школа была очевидной и легко просчитываемой мишенью: множество невинных детей, которых можно использовать в качестве заложников. Ещё за несколько лет до этого мы начали всячески усиливать меры безопасности. Помимо привычных Антимагловских чар замок был сделан невидимым для всех кроме студентов и преподавателей и ненаносимым на карту, по периметру прилегающих территорий были наложены Воющие чары. Наконец, в начале того года на педагогическом совете было принято решение о наложении Заклятия Доверия на замок. Хранителем стал директор. Несмотря на все предпринятые меры безопасности, Орден, названный в честь феникса — символа жертвенности и возрождения, — никогда не собирался в Хогвартсе. Мы встречались то на заднем дворе «Кабаньей головы», то где-нибудь в лесу в расширенной чарами палатке, то в «Дырявом котле», то в магловском квартале Лондона. Редко — на квартире кого-нибудь из орденцев. Также, за исключением первой встречи, мы почти никогда не собирались полным составом и никогда не знали доподлинно того, кто и чем занимается. Отчитывались исключительно Дамблдору, который за этот год бывал в своём кабинете настолько редко, что попросил меня присмотреть пока за Фоуксом, который скучал в одиночестве. Всем были понятны причины такой скрытности внутри Ордена: если не знаешь, то и под пытками не расскажешь. Мои задания как правило включали в себя длительное выслеживание и снабжение Ордена информацией о лицах, в которых мы подозревали Пожирателей. Дамблдор держал меня вдали от возможных схваток. Были ли его действия разумны? Возможно, ведь я не блистала в магических дуэлях и не имела подготовки мракоборца. Была ли я благодарна за эту заботу? Отнюдь! Я чувствовала себя несправедливо обойдённой: ведь я могла о себе позаботиться и хотела принести как можно большую пользу.***
«Но теперь, когда я потратила на выслеживание и подтверждение информации три недели, опалила себе всю шерстку на животе о раскаленную летним зноем черепицу, а последние трое суток не ела ничего кроме селёдочной головы, никто не сможет оспорить моё право на участие в обезвреживании Джагсона, на совести которого столько жертв,» — с этими мыслями я уселась на угол большого стола, который трактирщик заранее накрыл для нашей компании. Компания за столом собралась большая. Вновь приходящие подходили подкрепиться, а потом освобождали места и собирались небольшими группами. С моего места их разговоры вполголоса не были слышны. У меня не было сил вставать, поэтому, покончив с супом с клецками, я откинулась к стене и прикрыла глаза. Сквозь дремоту я почувствовала, как меня аккуратно взяли за плечо. Подавив порыв вырваться и выхватить палочку, я открыла глаза. Как оказалось, Дамблдор, которого все ждали, появился, и официальная часть собрания началась. Некоторые из нас выступили с докладами о порученных их слежке Пожирателях. Выявлены трое подвергшихся Империусу сотрудников Министерства. В наши ряды завербован новый человек, которого пытались привлечь на свою сторону Пожиратели, — Бенджамен Фенвик, сотрудник Отдела магического транспорта. Мистер Фенвик мог стать незаменимым членом Ордена, его помощь в отслеживании перемещений по Сети Летучего пороха попавших под подозрение могла изменить расстановку сил. Были и плохие новости: Аластор, украшенный новыми шрамами после событий предыдущего вечера, сообщил, что Карадок Дирборн уже неделю не выходит на связь и не отвечает на письма. Плохой признак. Наконец, и я поделилась добытыми сведениями о Джагсоне: хаотичные перемещения по Лондону, обладатель «метки Пожирателя», отсутствовал в последнем месте обитания предыдущим вечером, когда было зафиксировано нападение на семью Боунс, вернулся с раной на лопатке («Достал-таки гада», хмыкнул Аластор). Характер скверный. Не женат. Аластор радостно потирал руки: — Более доказательств не требуется, можно брать под белы рученьки и вести к Барти Краучу да в Азкабан! — Возьмёшь меня с собой? — вопрос задала негромко, чтобы не привлекать внимания. Грюм бросил быстрый взгляд в сторону Дамблдора. — Хорошо, Минерва, если настаиваешь. Я захвачу с собой братьев Пруэттов и Поттера с Блэком. Нельзя исключать, что к этому типу заявятся его дружки. Тогда накроем всю весёлую компанию. Ты иди немного отдохни и возвращайся к его дому. Наблюдай, жди. Завтра вечером, часов в десять мы будем на углу… Где он там сейчас прячется? Вот, на углу Беркли-стрит и улицы Магнолий. Подходи к нам. Расскажешь, что там у него происходит. И, если желание сохранится, пройдёшь с нами, посмотришь на арест.***
В который раз жизнь показала мне, что незаурядной интуиции Аластора Грюма, которую тот демонстрировал ещё в школе, а за годы работы мракоборцем отточил до состояния легкой паранойи, доверять можно и нужно. Мистер Джагсон не захотел проводить томный июльский вечер в одиночестве. Компанию ему составили трое мужчин: плотный с тяжелым неподвижным взглядом, худощавый с нервно подергивающимися глазами и одетый с иголочки блондин в белых перчатках и цепочкой карманных часов, уходящей в карман белого шелкового жилета. Третий был небезызвестный Пиритс, психопат и убийца. Остальные двое были мне неизвестны. Мне не было слышно, о чём шла беседа. Вероятно, Заглушающие чары. Пробираться внутрь я не рискнула. Зато вся гостиная для меня, устроившейся в ветвях акации, была как на ладони. К моменту, когда стрелка часов приблизилась к десяти, я неслышно покинула свой наблюдательный пост и поспешила навстречу соратникам. На перекрестке я увидела Аластора и одного из Пруэттов. Взглянув на меня, Грюм кивнул и вытащил из кармана Делюминатор Дамблдора, который мне уже как-то доводилось видеть в деле. Улица Магнолий погрузилась во мрак. Пользуясь моментом, я вернулась к своему человеческому виду. Руки и ноги ужасно ломило после семи часов непрерывного наблюдения. — Аластор, он не один. Ещё трое, один из них Пиритс, — растирая лодыжки руками, я поспешила поделиться, — сидят в гостиной, окна выходят на Беркли-стрит. Выпили, но немного. Палочки не вынимали, только один из двух неизвестных мне отложил её на стол. У дома есть чёрный вход со стороны переулка. — Минерва, тебе лучше уйти. Мы с ребятами справимся, — Грюм нахмурился ещё больше, чем обыкновенно. Пока я собиралась с мыслями, он создал Патронуса и отправил его к остальным для передачи информации и распоряжений. Глядя вслед стремительной борзой, я сказала со всей возможной в данной ситуации твёрдостью: — Аластор, я предпочту остаться. Их много, я пригожусь. И не впадай, пожалуйста, в несвойственные тебе заблуждения, я всегда могла постоять за себя. Мой друг зло сплюнул себе под ноги, пробормотал что-то насчёт «женского упрямства» и ещё такое, что совершенно не годится говорить в присутствии леди. — Минерва, если с тобой что случится, не только я себе не прощу, но и Дамблдор с меня шкуру сдерёт! Он ясно дал понять, что в стычках тебе вовсе не место. Почувствовав, как моё лицо начинает пылать от ярости, я сказала так спокойно, как только могла: — Если что случится, я знаю отличного специалиста в Трансфигурации, который как раз ищет работу — директор не сильно пострадает. Аластор, там Пиритс. Он два месяца назад замучил до смерти трехлетнюю девочку. Неужели ты думаешь, что я могу позволить себе остаться в стороне?! Давай выдвигаться. Приставив ко мне Фабиана Пруэтта, Аластор исчез в темноте, чтобы объединиться с Гидеоном. Блэк и Поттер должны были, согласно плану, прикрывать пути возможного отхода Пожирателей. Через несколько минут томительного ожидания у задней двери мы с мистером Пруэттом увидели долгожданный сигнал — красную искру. — Портоберто! — разбив замок, мы ворвались внутрь.***
Задымленное чарами помещение плохо проглядывалось — кто-то из засевших внутри быстро сориентировался в ситуации и успел «напустить тумана». Предусмотрительно наложенный нами антиаппарационный барьер не давал птичкам улететь из гнезда раньше времени. В абсолютной тишине я услышала тихое тиканье карманных часов слева от меня. — Экспульсо! — Протего! Помещение расцветилось вспышками заклятий. Дважды в непосредственной близости от меня пролетали зелёные и фиолетовые лучи. Но и я заставила своего противника потанцевать. Переступив через кого-то (кажется, Джагсона), я продолжала наступать в сторону Пиритса. — Флиппендо! — заклинание впечатало тело моего оппонента в стену комнаты. Прежде чем я успела обездвижить его и связать путами, мои плечо и шею пронзила острая боль. Заклинание Невидимого хлыста чудом не попало в лицо, куда было направлено. Капельки крови попали на стену и белую одежду Пожирателя. Демонстративно облизнувшись, он сделал шаг ко мне: — Коллошу! — и моя обувь на шнуровке, из которой не выпрыгнешь за две секунды, прочно прилипла к полу. Ещё шаг в мою сторону и нас разделяет всего пара футов. «Ну да, он же садист. Хочет видеть страх и страдания. Не выйдет, дорогуша!» — с этими мыслями я прибегнула к спасительному эффекту неожиданности — Жалящее заклинание прямо в лицо. Мужчина отшатнулся от меня, выронив палочку и потеряв ориентацию из-за стремительно нарастающего отёка. Но прежде чем я оглушила его, он сделал ещё один шаг назад и попал под зелёную вспышку заклятия, пущенного кем-то из его собственных приятелей. Я не успела ничего сделать. Как по сигналу, после падения тела, две тени метнулись в сторону разбитого в пылу схватки окна. Прихрамывающий Аластор и кто-то из близнецов бросился за ними. Второй близнец скорчился на полу, обхватив голову руками. Разрезав палочкой шнурки, я поспешила к нему. С силой отвела его руки от лица — глубокие раны. Хвала Господу, глаза целы! Зато, кажется сломана рука. «Ох, Мерлин, лечебные заклятия не моя сильная сторона», — мелькнула у меня мысль. — «Так, сперва рука». — Ферула! — иммобилизация и покой для поврежденной конечности. «Что же делать с кровотечением? А, кажется вспомнила». — Эпискеи! — кровь остановилась, но раны едва подернулись слабыми грануляциями новых тканей. «Хоть что-то. Остальное доделают в Мунго. Где же остальные?» Через несколько минут в дверь вошёл, припадая на левую ногу, Аластор. — Опусти палочку, Минерва. На третьем курсе мы на спор ночью залетели в чащу Запретного Леса, а потом Дамблдор вставил мне по первое число, но я не сказал, что ты тоже там была. Я это. Я! — Аластор, где остальные? — Двое сбежали. Это братья Лестрейнджи, насколько я помню их мерзкие рожи. Оглушили Поттера. Блэк и Гидеон сейчас приводят его в себя, а потом будут зачищать тут всё. А нам с тобой предстоит доставка: Фабиана — в Мунго, Джагсона — на экстренное заседание Визенгамота. А тело захватят ребята перед уходом. Лихо ты его! Хоть и испугался я за тебя, когда он с такими бешеными глазами на тебя попёр. Сколько раз нужно говорить: бдительность! Ты была невнимательна! Хорошо, что он предпочёл сделать побольнее, а не убить на месте! — Хватит, Грюм. Я уже поняла, — меня охватила жуткая усталость и слова друга доносились до меня словно сквозь пуховое одеяло. — Ладно, иди уже, — сменил гнев на милость мракоборец, — сопроводи только Пруэтта в Мунго, остальное я сам. Вдвоём мы приподняли Фабиана на ноги, я приобняла его за плечи и, кивнув на прощание Аластору, трансгрессировала в больницу.***
Госпиталь я смогла покинуть только глубоко за полночь, когда ответила на многочисленные вопросы целителей и убедилась, что мистер Пруэтт устроен хорошо. Прогнозы давали самые позитивные («Несколько дней и будет как новенький»). После трансгрессии в Хогсмид я поняла, что меня пошатывает от усталости. Не такая уж долгая дорога в замок представлялась чем-то вроде кругосветного путешествия. Медленно я побрела в сторону школы. На горизонте начинал заниматься ранний летний рассвет. — Минерва! Какого чёрта?! Я подумала, что задремала прямо на ходу: никогда ещё не слышала, чтобы Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота (и прочая, и прочая) позволял себе такие выражения. Да ещё и в присутствии дамы. Впрочем, возникший будто из ниоткуда директор в серебристой мантии быстро развеял моё заблуждение, твёрдо схватив меня под руку и потянув к замку. — Я кажется категорически дал понять, что ваше дело не участвовать в сражениях с Пожирателями, а добывать информацию, — тон директора был ещё суше обыкновенного, глаза блестели от усталости и недосыпа. Быстрые шаги по гравию. Стук открываемых дверей. Негромкое эхо в пустых залах. — Какой у вас пароль, Минерва? — Золотой снитч, — шепнула, прикрыв глаза от слишком яркого света.***
Теперь, когда одежда моя была трансфигурирована в ночную сорочку, а я укутана в плед, я начала понимать, что происходит что-то не то. Почему директор встречал меня ночью на подходе к замку? Зачем он вёл меня, будто я не могу найти дороги? — Директор, я… — Лежите неподвижно, Минерва. Что с вашим плечом? А я уже и забыла об этом. После нагрузки рана, оставленная Пожирателем, снова открылась. Не дожидаясь моего ответа, Дамблдор немного оголил моё плечо и стал проводить палочкой над раной, шепча похожие на какие-то песнопения магические формулы. — Грюм отправил мне Патронуса три с лишним часа назад. Вступить в схватку с одним из самых опасных Пожирателей… Минерва, да вы с ума сошли! Больше никогда! После директорских «песнопений» у меня в голове слегка прояснилось. Я одернула на себе плед и приподнялась на локтях. — Директор, все мы делаем то, что должны делать. Вы сами говорили: «Главное — сражаться, снова и снова, только так можно остановить зло, пусть даже истребить его до конца никогда не удастся». В комнате повисла тишина. Отступив от кровати, Дамблдор грустно посмотрел на меня: — Вы ловите меня в сети моих же слов, Минерва. Я и правда сделаю всё, что возможно, и прибегну ко всем средствам для достижения этой цели. Но есть жертвы, которые я не хочу, не готов принести. — «Кто готов принести жертву, всегда найдет подходящий алтарь**», сэр. Не отнимайте право распоряжаться своей жизнью у тех, кто знает, что с ней делать, — слова, сказанные с непривычным для меня жаром, истощили мои силы, и я, откинувшись на подушку, почувствовала, как волны сна начинают омывать моё сознание. *Маглы несколько исказили данную историю в своих легендах. Впрочем, для Статута о Секретности это и к лучшему. **А.Л.Кумор, польский киновед и афорист. Минерва также начитана и в области магловской литературы.